а) Социально–экономическое и политическое развитие второй половины XIII — первой половины XV в.

После Батыева нашествия Русь стала страной вассальной по отношению к Золотой Орде. Золотой Ордой на Руси называли улус Джучи. Это было мощное государство, созданное монгольскими ханами. Оно охватывало огромную территорию, включая земли волжских болгар, Половецкую степь, Крым, Западную Сибирь, Приуралье, Хорезм. Столицей этого государства был Сарай, или Сарай-Бату, основанный Батыем неподалеку от нынешней Астрахани.

Первым в Орду в 1243 г. был вынужден поехать оставшийся главным владимиро–суздальским князем после гибели Юрия его брат Ярослав. По словам летописи, Батый его «почти великою честию и мужи его» и назначил его старшим из князей: «Буди ты старей всем князьям в русском языце».

Таким образом, сложилась система, при которой великий князь должен был получать в Орде утверждение, «ярлык» на великое княжение. Поездка в Орду за ярлыком не всегда кончалась для русских князей благополучно. Так, князь Михаил Всеволодич Черниговский, княживший в Киеве во времена Батыева нашествия, был в Орде казнен, как сообщает его житие, из–за отказа выполнить языческий обряд очищения: пройти между двумя огнями. В Орду за ярлыком съездил и галицкий князь Даниил Романович. Неудачной оказалась поездка Ярослава Всеволодича в далекий Каракарум – он был там отравлен (1246).

Главной формой зависимости от Орды был сбор дани, или, как ее называли на Руси, «ордынский выход». Дань собирали с дома–хозяйства. Для точной раскладки дани была проведена специальная перепись – «число». Сборщиками дани были баскаки, приезжавшие на Русь в сопровождении вооруженной охраны. «Великий баскак» имел резиденцию во Владимире, куда из Киева фактически переместился политический центр страны. От дани было освобождено духовенство. Татары, бывшие в это время еще язычниками, отличались веротерпимостью. Кроме того, ордынские ханы отчетливо понимали большую идеологическую роль духовенства и стремились привлечь его на свою сторону.

Народные массы сопротивлялись ордынской политике угнетения. Сильные волнения произошли в Новгородской земле. В 1257 г., когда

там начали брать дань, новгородцы отказались от ее уплаты. Однако Александр Невский, который считал невозможным открытое столкновение с Ордой, жестоко расправился с восставшими. Впрочем, новгородцы продолжали сопротивление. Они отказывались «даваться в число, записываться при переписи. Их негодование вызвало также то обстоятельство, что бояре «творяху... собе легко, а меньшим зло». Положить меньших людей в число удалось только в 1259 г. Но в 1262 г. по всем городам Русской земли, в частности в Ростове, в Суздале, в Ярославле, в Устюге Великом, во Владимире, прошли народные восстания, многие сборщики дани — баскаки и купцы–мусульмане, которым баскаки передавали сбор дани на откуп, были убиты. Напуганные народным движением, ордынцы решили передать значительную часть сбора дани удельным русским князьям.

Усилению ига способствовала политика многих представителей княжеской верхушки. В наступивших после смерти Александра Невского в 1263 г. (он был великим князем с 1252 г.) междоусобиях его сыновей и родственников главным аргументом стал суд хана. Князья доносили друг на друга в Орду и использовали ордынскую рать для взаимной борьбы. Так, в 1280 г. князь Андрей Александрович «многи дары даде царю и великим князем ордынским, и всех наполни богатством, и уговори и уласка всех, и изпроси себе княжение великое Владимерское у царя под братом своим старейшим, великим князем Дмитрием Александровичем» и с ордынской ратью пришел на Русь. Однако он недолго держал княжение в своих руках, Дмитрию Александровичу удалось вернуть себе первенство. Нов 1292 г. Андрей вместе с другими князьями донес в Орду на Дмитрия Александровича, что он утаивает дань. Хан Тохта отправил на Русь своего брата Дюденю. «Дюденева рать» вместе с князьями «взяша Владимер, и церковь Володимерскую разграбиша, и сосуды священныя вся поимаша, и Суздаль, и Юрьев, и Переславль, Дмитров, Москву, Коломну, Можаеск, Углече поле, всех градов взяша 14, и всю землю пусту сътвориша». Таких сообщений встречается в летописях очень много.

К концу XIII — началу XIV в. на Руси сложилась новая политическая система. Свершившимся фактом стал перенос столицы во Владимир. Галицко–Волынская земля оказалась от него независимой, хотя тоже подчинялась власти ханов. На западе возникло Великое княжество Литовское, в орбиту влияния которого постепенно попадают западные и юго-западные земли Руси. Пожалуй, только Черниговское и Смоленское княжества в какой–то степени тяготели к Владимирскому княжению. Фактически произошло обособление Северо-Восточной Руси. Под властью великих князей владимирских, помимо территории старого Владимиро-Суздальского княжества, находились Рязанская земля и Новгород Великий.

Первое время после Батыева нашествия страна постепенно залечивала раны, восстанавливалась экономика. Заселяются опустевшие села и деревни, распахиваются поля, поднимаются из пепла города, возникают новые виды ремесел. Конец XIII – начало XIV в. – время роста феодального землевладения. Многочисленными селами владеют князья. Становится все больше вотчин, как крупных, так и мелких. Основной путь развития вотчины в это время – пожалование князем земли с крестьянами. Феодалы делились на высший слой – бояр и на так называемых слуг вольных. И те и другие обладали широкими иммунитетными правами, вероятно, судили население своих сел по всем делам. Однако с конца XIV в. эти права начинает урезывать усиливающаяся княжеская власть. Сначала в ведение князя переходит суд по делам об убийстве («душегубстве»), а затем – и о разбое, а иногда и о «татьбе» – кражах.

Наряду с боярами и слугами вольными существовали и крайне мелкие феодалы–землевладельцы — так называемые слуги под дворским (дворские – это управляющие княжеским хозяйством в отдельных волостях, которым подчинялись мелкие княжеские слуги). Они получали от князя небольшие участки земли за службу. Из их землевладения впоследствии развилась поместная система.

В крупного феодала-землевладельца с середины XIV в, начинает превращаться и церковь. В монастырях происходит в это время переход с более распространенного раньше келиотского устава на общежитийный. При келиотском уставе каждый монах жил в особой, часто ему принадлежавшей келье и имел свое собственное, отдельное хозяйство, питался тоже отдельно. Такой монах не отрекался от собственности, но зато не был собственником монастырь в целом. В середине XIV в. возникает течение, направленное на улучшение церковных нравов. Главой его был основатель Троицкого монастыря на северо-востоке от Москвы Сергей Радонежский. Монах должен отказаться от всякой личной собственности. Теперь монахи не имеют права есть у себя в кельях, они собираются все вместе на общую трапезу, символизирующую равенство «братии». Однако собственность теперь появляется у монастыря: ведь ему нужно вести монастырское хозяйство. Монастыри получают щедрые пожалования от князей, бояр и вольных слуг, быстро растут их земельные владения.

Однако эти вотчины – княжеские, боярские, монастырские – были еще крайне немногочисленны, являлись островками в море крестьянских общин. Даже во второй половине XV в. в Северо-Восточной Руси преобладали еще земли так называемых черных крестьян. Они платили дань и другие налоги непосредственно, а не через своих феодалов и жили в селах, не принадлежавших отдельным феодалам. Их общины именовались волостями, потому и самих крестьян часто называли волостными.

Вопрос об их социальной природе до сих пор дискуссионен.
Л. В. Черепнин утверждал, что на Руси в XIV–XV вв. существовал государственный феодализм, а черных крестьян считают феодально–зависимыми, но не от частных собственников, а от феодального государства в целом. Дань и другие налоги, которые платили князьям черные крестьяне, они рассматривают как форму феодальной ренты. В. Б. Кобрин полагал, что черное крестьянство – это свободное население, не втянутое еще в систему феодальной эксплуатации. Черные земли они считают полной собственностью крестьянских общин, а дань рассматривают как обычное налоговое обложение. Есть и третья точка зрения, согласно которой черные крестьяне были как бы сособственниками черных земель вместе с государством. Однако вне зависимости от того, в каких терминах современной науки определяется положение черных крестьян, ясно, что жилось им легче, чем частновладельческим.

Уровень эксплуатации крестьянства в XIV – первой половине XV в. не был еще высоким: при слабом развитии товарно-денежных отношений феодал ограничивался получением лишь тех продуктов сельскохозяйственного производства, которые он мог потребить. Поэтому натуральный оброк был основным видом феодальной ренты. Отработочная рента существовала в виде отдельных повинностей. Так, в конце XIV в. крестьяне Цареконстантиновского монастыря близ Владимира должны были (по грамоте митрополита Киприана) ремонтировать монастырские постройки, пахать монастырскую пашню, ловить рыбу, варить пиво, молотить рожь, прясть лен и т. п. Обязанности по пашне составляли специфическую обязанность именно монастырских крестьян (монастыри не владели холопами), в вотчинах светских феодалов на господской пашне работали холопы.

В ходе восстановления экономики росло городское население и развивалось ремесло. Некоторые ремесленники работали уже не на заказ, а на рынок. И все же население городов по–прежнему составляло ничтожную часть жителей страны. Товарные связи были в основном случайными, обусловленными либо источниками сырья (например, доставка соли от места добычи или выплавка железа возле месторождений руды), либо перевозкой зерна из урожайных районов в неурожайные.

б) Объединение русских земель вокруг Москвы

Политическое раздробление Руси достигло своего апогея на рубеже XIII–XIV вв. Из Владимиро-Суздальского княжества выделилось к 70-м гг. XIII в. 14 княжеств, из которых наиболее значительными были Суздальское, Городецкое (с Нижним Новгородом), Ростовское, Ярославское, Переяславское, Тверское и Московское.

Дробление было характерно и для других территорий: так, Смоленская земля разбилась на мелкие уделы: Можайское, Вяземское, Ржевское, Фоминское и другие княжества. В Чернигово-Северской земле, в верховьях Оки, было множество мелких княжеств: Козельское, Тарусское (из него выделилось Оболенское), Трубчевское, Мосальское и т. п. Во многих княжествах на протяжении XIV в. шло выделение новых уделов. Так, в Тверском княжестве выделились Микулинский и Кашинский уделы, в Московском – Серпуховской, Боровский и др., в Рязанском – Пронский.

На рубеже XIII–XIV вв. создалась особая политическая система Великого княжения Владимирского. Великий князь Владимирский стоял во главе феодальной иерархии. Он оставался в то же время главой своего собственного княжества. Власть великого князя была во многом номинальной, но все же давала некоторые преимущества. Территория великокняжеского домена вокруг Владимира включала богатые и плодородные земли, великокняжеские бояре могли получать здесь выгодные наместничества. Великокняжеский стол увеличивал престиж Орде.

Возможности же Московского и Тверского княжеств были приблизительно равными. Их столицы стояли на перекрестках торговых путей. Территории были хорошо защищены и с запада и с востока густыми лесами и другими княжествами от вражеских нападений. Именно здесь, в Центре, складывалась русская народность. Поэтому победа Москвы или Твери обусловливалась прежде всего конкретными ситуациями, реальным соотношением сил.

Оба княжества возникли в XIII в.: Тверское в 1247 г. получил младший брат Александра Невского Ярослав Ярославич, Московское –
в 70-х гг. XIII в. младший сын Александра Невского Даниил. Ярослав и Даниил стали родоначальниками тверской и московской княжеских династий.

Московское княжество было одним из самых небольших, но Даниилу Александровичу удалось его значительно расширить. В 1301 г. он отвоевал у Рязани Коломну. Затем ему удалось фактически присоединить выморочное Переяславское княжество. Тем самым в руки московских князей попала густо населенная территория с развитым феодальным землевладением. Здесь было много и крестьян, и феодалов, что увеличивало экономическую и военную мощь княжества. Присоединение Коломны дало выход к низовьям Москвы–реки и к Оке, а переяславские земли стали плацдармом для наступления на граничившее с ним Ростовское княжество. Сын Даниила Юрий (1303—1325) отвоевал у Смоленского княжества Можайск и вступил в борьбу за великое княжение.

Юрий Данилович заручился поддержкой хана Узбека, на сестре которого Кончаке (Агафье) он был женат, обещал ему больше дани и получил ярлык на великое княжение: Великокняжеский престол был тогда в руках тверского князя Михаила Ярославича, который не подчинился приказу хана и начал войну с Юрием. Юрий потерпел поражение, причем в плен попала княгиня Агафья. На беду она скоро умерла в Твери. Юрий ловко обвинил Михаила Ярославича в том, что он «уморил» ханскую сестру. Михаила вызвали в Орду и казнили. Впрочем, ярлык на великое княжение достался не Юрию: в Орде стремились натравливать друг на друга русских князей, не оставлять надолго великокняжеский престол в руках одной княжеской ветви. Поэтому ярлык получил сын казненного Михаила Ярославича Дмитрий Грозные Очи. Видно, прозвище не было случайным: встретив в Орде виновника гибели своего отца, Дмитрий не сдержался и убил Юрия Даниловича. Хан приказал его казнить. По словам летописи, он был «гневен зело на все князей тверских и называйте их крамольникы». Впрочем, ярлык остался у Твери: он был дан брату Дмитрия – Александру Михайловичу.

Московским князем стал брат Юрия Иван Данилович Калита (1325– 1340). Его прозвище было, вероятно, связано с богатством и скопидомством князя: калигой называли кошель для денег, который привязывали к поясу.

Иван Калита усиливал свое княжество при помощи Орды. В 1327 г. в Твери вспыхнуло восстание против ордынцев. Оно было вызвано попыткой восстановить на Руси систему баскачества. Хан Узбек прислал в Тверь в качестве баскака Чол-хана (на Руси его называли Щелканом), своего родственника. Отряд Чол-хана бесчинствовал в Твери. Восставшие истребили ненавистного баскака и его воинство. Князь Александр Михайлович, пытавшийся отговорить горожан от восстания, вынужден был примкнуть к ним. Иван Калита взял на себя подавление народного движения. Вместе с ордынским войском он пошел на Тверь. Вся земля была опустошена, города и села сожжены, люди уведены в рабство. Князь Александр бежал во Псков, но митрополит Феогност, союзник Калиты, проклял псковичей и отлучил их от церкви. Александру Михайловичу пришлось бежать в Великое княжество Литовское. Через несколько лет он все же вернулся на Русь, а затем был вызван в Орду и там казнен (1339).

В награду за подавление восстания Иван Калита получил ярлык на великое княжение. Несмотря на поражение, Тверское восстание имело огромное значение: оно заставило Орду окончательно отказаться от системы баскачества и перейти к откупу дани русскими князьями. Главным сборщиком дани стал Иван Калита.

При Иване Калите Московское княжество стало самым сильным на Руси. Великое княжение у него уже никто не решался оспаривать. Сбор дани давал ему возможность, утаивая часть «выхода», значительно разбогатеть. Церковь, как всегда, поддерживала удачливого: митрополит Петр сделал Москву своим постоянным местопребыванием (хотя еще не официальной резиденцией), и он, и его преемник Феогност были союзниками Калиты. Калите удалось (вероятно, при помощи Орды) установить власть над Угличем и отдаленными Галичем (Костромским) и Белоозером. Но и земли, которые были формально самостоятельными испытывали на себе тяжелую руку московского князя. Так, сохранилось известие, что при Иване Калите от ростовских князей «отъяся... и имение, и честь, и слава, и вся прочая, и потягну к Москве», а «насилование много» воевод московского князя заставили «не мало их от ростовец» отдать насильно свои имения москвичам и переселиться в пределы Московского княжества, где они пополнили ряды слуг Ивана Даниловича. В нарушение норм тогдашнего права Калита покупал села в других княжествах и нередко отдавал во владение своим людям. Так он создавал свои опорные пункты в чужих землях. Усилил Иван влияние на жизнь Великого Новгорода, князем которого он считался как великий князь владимирский.

Укрепилось при Иване Калите и московское боярство. Оно богатело, участвуя в сборе дани, получая выгодные наместничества, приобретая новые вотчины на присоединенных территориях и в великокняжеском Домене. Это привлекало под власть Калиты феодалов из других княжеств.

Укрепляя Московское княжество, Иван Калита не ставил перед собой больших государственных задач, он преследовал лишь корыстные цели обогащения и укрепления личной власти. Он не только не помышлял об отпоре захватчикам, но, напротив, был таким верным слугой Орды, что даже свое завещание утвердил там. Однако усилениеМосковского княжества позволило внуку Калиты Дмитрию вступить в открытую борьбу с Ордой.

Политику Ивана Калиты продолжали его сыновья – Симеон Иванович Гордый (1340—1353) и Иван Иванович Красный (1353— 1359). В их время уже начали выделяться уделы внутри самого Московского княжества, но  князьям «Капитана рода» удавалось действовать единодушно. Единство действий великого и удельных князей Симеон Гордый считал главным принципом московской политики. Обращаясь в завещании к младшим братьям (князь пережил сыновей), он наставляет их «жита заодин» и не слушать «лихих людей», которые будут их ссорить («сваживати»), «чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла».

Эта свеча чуть не погасла в конце 50-х – начале 60-х гг. XIV в. В 1359 г. умер 33-летний великий князь Иван Иванович, оставив 9–летнего наследника Дмитрия. Ребенок еще ни разу не получал ярлыка на великое княжение. Суздальско-Нижегородский князь Дмитрий Константинович воспользовался малолетством Дмитрия, чтобы получить в Орде ярлык. Однако к середине XIV в. в Москве сложился сплоченный кружок московского боярства, твердо отстаивавший интересы московской династии. Превращаться из великокняжеских бояр в обычных, приближен­ные Дмитрия не хотели. Фактическим главой этого кружка был митрополит Алексей, умный и дальновидный государственный деятель. Алексей был сыном черниговского боярина Федора Бяконта, перешедшего на службу к Даниилу Александровичу. Он родился в Москве, его крестным отцом был молодой княжич Иван Данилович. Крестник Калиты направил всю свою энергию, чтобы добиться ярлыка для внука своего крестного. А возможности его были велики: Алексей был своим человеком в Орде. В 1362 г. усилия Алексея и московских бояр увенчались успехом: 12-летний Дмитрий получил ярлык.

Но борьба продолжалась. В Орде в это время разные ханы оспаривали друг у друга престол. В этих условиях и ярлык переходил из рук в руки. Вскоре его снова получил Дмитрий Константинович. Однако в 1366 г., он, видя силу Москвы, отказался навсегда от великокняжеского престола и даже выдал за Дмитрия Ивановича свою дочь.

Это был важный успех, но оставался главный соперник – тверской князь. Однако, прежде чем вступать с ним в открытую борьбу, Дмитрию надо было укрепить могущество Москвы. В 1367 г. в невероятно короткий срок – меньше чем за два года – было закончено строительство нового Московского Кремля – из белого камня-известняка. Его строительство выделяло Москву из всех остальных городов. Для возведения такой крепости требовалось огромное богатство: тысячи саней должны были ежедневно возить камень из Мячкова (30 километров от Москвы) в Москву, сотни строителей должны были трудиться ежедневно: ведь Кремль строили «безпрестани». Недаром новый Кремль резко повысил престиж московского князя: к известию о строительстве летописец отнес общую характеристику политики Дмитрия, который «всех князей русских привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся воле его, а на тех нача посегати».

Тверской князь пользовался поддержкой великого князя литовского Ольгерда, который дважды осаждал Москву, но безрезультатно. В 1371 г. тверской князь Михаил Александрович получил ярлык на великое княжение. Но оказалось, что жители Владимира уже привыкли к власти московских князей и не впустили Михаила. Не повиновался Орде и Дмитрий, заявив: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение на великое не пущаю». Михаил Александрович побоялся скомпрометировать себя и отказался от войска Орды, чтобы сесть на владимирский стол. Хан признал сложившееся положение, ярлык получил Дмитрий. В 1375 г, началась московско-тверская война, после того как тверской князь снова получил ярлык. Антитверская коалиция оказалась весьма широкой. Выставили свои полки Ярославль, Ростов, Суздаль и другие княжества. Поддержал Дмитрия и Новгород Великий, у которого были пограничные счеты с Тверской землей, а потому новгородцы опасались тверского князя на великокняжеском престоле. Союзником Дмитрия был также один из удельных князей Тверской земли – кашинский. Михаил Александрович после безуспешной обороны Твери капитулировал. В московско-тверском договоре владимирский стол был признан «вотчиной» — наследственным владением московских князей. Михаил Тверской считался теперь «братом молодшим» Дмитрия и просто «братом» удельного князя Московской земли Владимира Андреевича, владевшего Серпуховом и Боровском. Статус великого князя тверского приравнивался, таким образом, к статусу московского удельного князя.

События конца 50-х – начала 70-х гг. показали, что соотношение сил изменилось и судьбы владимирского престола решаются теперь на Руси, а не в Орде. Дмитрий собрал силы для открытого противоборства с поработителями. Война с Тверью окончательно развязала ему руки. Недаром перед самым началом войны с Тверью, в ноябре 1374 г., в Переяславле Залесском состоялся съезд князей и бояр всей страны. Как предполагают, на нем и было решено вступить в решительную борьбу с Ордой.

В самой Орде с конца 50-х гг. продолжались усобицы – «замятия великая». За 20 с небольшим лет на престоле сменилось больше 20 ханов. В условиях ослабления ханской власти многие ордынские «царевичи» и мурзы на свой страх и риск предпринимали многочисленные разбойничьи набеги на Русь. Но вместе с тем Орде было теперь труднее вмешиваться в политическую жизнь Руси. Однако в середине 70-х гг. усобицы при­остановились. Темник (начальник тумена) Мамай захватил власть и стал фактическим правителем Орды, ставя и свергая ханов по своему усмотрению. Мамай сумел отчасти восстановить военное могущество Орды.

Итак, теперь сплотившаяся вокруг Москвы Русь и преодолевшая усобицы Золотая Орда стояли друг перед другом. Столкновение было неизбежно. Первое время стороны еще как бы прощупывали друг друга. В 1375 г. войска Мамая совершили набеги на юго-восточную часть Нижегородского княжества и на г. Новосиль в юго-западной части страны. В начале 1377 г. совместная московско-нижегородская рать во главе с московским воеводой Дмитрием Боброком Волынским напала на ордынский город Булгар (южнее Казани). Ордынские войска потерпели поражение и уплатили большой выкуп. В Булгаре были оставлены русские должностные лица. Впервые не Русь платила дань Орде, а ордынские князья Руси.

Летом того же 1377 г. стало известно, что хан Араб–шах (на Руси его называли Арапша) готовится напасть на Нижний Новгород. Ему навстречу вышло объединенное, русское войско (москвичи, нижегородцы, владимирцы, муромцы, ярославцы и т. д.). Арапша где-то задержался, в войсках началось разложение: князья, воеводы и воины беспечно охотились, пьянствовали, оружие и доспехи держали в обозе. Однако вместо Арапши внезапно появились, очевидно, войска самого Мамая и нанесли русскому войску у берегов реки Пьяны жестокое поражение. «По истине за Пианою пиани», – невесело каламбурит летописец. Враги двинулись дальше, без труда взяли оставшийся без защиты Нижний Новгород, сожгли его и разграбили.

Тяжелое поражение не изменило решимости Дмитрия бороться с Ордой. Когда на следующий год Мамай решил закрепить успех и отправил на Русь большое войско мурзы Бегича, Дмитрий лично возглавил силы для отпора. На реке Воже в Рязанской земле ордынская рать потерпела полное поражение: ордынцы, бросив множество убитых и свои походные шатры, под покровом темноты бежали.

Мамаю было необходимо взять реванш за Вожу. Иначе иго бы пало. Поводом для похода стало требование увеличить дань. В войска Мамая, по разным данным, входило от 100 до 250 тыс. человек: не только ордынцы, но и рати из подчиненных Орде народов Поволжья и Северного Кавказа и даже наемники из генуэзских колоний в Крыму. Союзниками Мамая считались великий князь литовский Ягайло и рязанский князь Олег Иванович. Они были ненадежными союзниками. Ягайло с опаской относился к усилению Москвы: ведь под угрозой могли оказаться западнорусские земли, вошедшие в состав Великого княжества Литовского. Но и победа Мамая не сулила ему ничего хорошего. Для Ягайла выгодно было, чтобы Москва и Орда взаимно обескровили друг друга. Вынужденно обещал помогать Мамаю Олег Рязанский: ведь его княжество было как раз на пути из Орды на Русь, на него всегда обрушивался первый, самый страшный удар врага. Союз с Мамаем был лишь средством спасти княжество от погрома. Однако именно Олег, этот «союзник» Мамая, первым сообщил Дмитрию о приближении ордынского войска и о пути его движения.

Если Мамай шел на Русь «во мнозе силе», то и войско Дмитрия было необычно большим. Известия о его составе противоречивы. Несомненно, что, кроме воинов из великого княжества. Владимирского и Московской земли, под знаменами Дмитрия Ивановича были воины из Ростова, Ярославля, Мурома, расположенных в верховьях Оки северских княжеств. Братья Ягайла – Андрей Полоцкий (княжил в Пскове) и Дмитрий Трубецкой (княжил в Брянске), вероятно вместе с дружинами из Полоцка и Трубчевска, вошли в состав войск Дмитрия Ивановича. По некоторым данным, в битве участвовали на стороне Руси воины из Литвы – «литовские паны». Не было ратей суздальско-нижегородских князей, ослабленных поражением на Пьяне, не прислал войск тверской князь, хотя один из удельных князей Тверской земли – холмский, видимо, участвовал в битве. Недостаточно достоверны встречающиеся в поздних источниках сведения об участии в ополчении новгородцев. Но все же под стягами Дмитрия собрались воины из большей части Руси. Войско включало не только дружинников-феодалов, но и народное ополчение. По словам летописца, «от начала бо такова сила русская не бывала».

В Коломне московские войска соединились с остальными дружинами и двинулись навстречу Мамаю, к Дону. Дмитрий стремился вступить в соприкосновение с Мамаем до того, как к нему подойдут союзники. Вероятно, Ягайло и Олег Иванович не торопились и сами. Во всяком случае, в битве они не участвовали.

7 сентября 1380 г. на берегу Дона состоялся военный совет. По предложению Дмитрия было решено переправиться на противоположный берег Дона и там принять бой. Тогда в случае поражения путь к отступлению был бы отрезан: ведь переправа в боевой обстановке почти невозможна. Таким образом, русское войско было готово сражаться до последнего. В ночь с 7 на 8 сентября по быстро наведенным мостам полки переправились через Дон, на Куликово поле возле впадения в Дон реки Непрядвы.

Противоречивость источников в изображении подробностей битвы привела к спорам относительно конкретного ее хода. Нет единого мнения относительно того, на каком – правом или левом – берегу Непрядвы разыгралось сражение. Поэтому представить его себе можно лишь в общих чертах.

Обычное расположение русских войск на поле боя включало 6 полков: авангард (передовой и сторожевой полки), центр (большой полк), фланги (полки правой и левой руки) и засада (засадный полк). Используя утренний туман и лесные заросли по краям поля, Дмитрий сумел укрыть засадный полк. Сначала ордынцам удатось уничтожить передовой и сторожевой полки, затем они направили свои удары на большой полк и полк левой руки. Тем самым Мамай подставил незащищенный фланг под удар русскому засадному полку. Его воины во главе с воеводой Дмитрием Боброком Волынским и Владимиром Андреевичем Серпуховским внезапно появились из засады. Свежие войска встретились с уже обескровленными и усталыми воинами Мамая. Это решило исход сражения. Ордынцы не выстояли и бежали с поля боя. После этой битвы московский князь Дмитрий был прозван Донским. Куликовская битва, казалось, должна была привести к свержению ордынского ига. Однако получилось иначе. Скомпрометированного тяжелым поражением Мамая сверг с престола Тохтамыш, один из потомков Чингисхана, правивший в Средней Азии. Мамай бежал в Крым и был там убит. Тохтамыш потребовал от русских князей дани: он утверждал, что на Куликовом поле потерпела поражение не Золотая Орда, а узурпатор Мамай. Дмитрий, естественно, отказался. Тогда Тохтамыш в 1382 г. пошел походом на Русь. Суздальско-нижегородские князья, опасаясь за свою судьбу, присоединились к нему. Дмитрий Донской отправился собирать войска, но Тохтамыш дошел до Москвы раньше. Митрополит Киприан, великая княгиня и многие бояре бежали. Оборону города взяли в свои руки сами москвичи. К этому событию относятся первые сведения о применении на Руси огнестрельного оружия – крепостных пушек («тюфяков»).

Будучи не в силах взять Москву, Тохтамыш прибег к обману. Нижегородские князья убеждали жителей, что хан удовлетворится только выражением покорности. Когда ворота–города были открыты, враг подверг столицу погрому и сжег ее. Были разграблены Владимир и города Московского княжества. Для войны с Тохтамышем сил у Руси не было. «Оскуде бо вся Русская земля от Мамаева побоища за Доном», – писал летописец. Ордынское иго было восстановлено.

Тем не менее Куликовская битва была событием огромного исторического значения для судеб страны. Это была первая победа над главными силами Орды, а не над отрядами отдельных полководцев. Тем самым народ восстановил веру в свои силы, увидел, что победа над Ордой возможна.

Куликовская битва показала, что победы можно достичь, лишь объединив все силы народа под общим руководством, и что может это сделать именно Москва. До Куликовской битвы Москва была столицей самого крупного и сильного княжества, князья которого несколько десятилетий подряд занимали владимирский великокняжеский престол. Теперь Москва стала национальной столицей. Окончательно решился в пользу Москвы давний спор о том, Москва или Тверь возглавит политическое объединение страны.

Дмитрий Донской прожил недолгую жизнь. В 30 лет он совершил – лавное дело своей жизни — выиграл битву на Куликовом поле. Через 9 лет, в 1389 г., он умер. Перед самой смертью он по обычаю составил завещание. Оно носит не только хозяйственный (как у большинства его предшественников), но и политический характер, отражает новую Обстановку в стране, сложившуюся после 1380 г. Дмитрий решительно передает старшему сыну владимирский великокняжеский престол как свою «вотчину», ни словом не упоминая о ханском ярлыке. Тем самым Произошло слияние территории Владимирского и Московского великих княжеств.

В завещании Дмитрий Донской предусматривал возможность падения ордынского ига еще при жизни своих сыновей при условии, что «переменит бог Орду», т. е. там снова начнутся смуты. Впрочем, Дмитрий Донской не считал, что прекращение выплаты дани должно будет улучшить положение народа: «который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть», – писал он в духовной. Таким образом, измениться должен был лишь адресат дани.

Наследником Дмитрия был его старший сын Василий (в переводе с греческого это имя означает «царь»). Вероятно, это имя было дано не случайно, ведь в московском княжеском доме Василия до сих пор почти не встречались. В переводе с греческого это имя означает «царь». Юрием, т.е. Георгием, (победоносцем), назвал Дмитрий своего другого сына. Власть и оружие, единство страны и вооруженная борьба против ордынского ига, –вот завет Дмитрия своим сыновьям, выраженный в их именах.

в) Феодальная война второй четверти XV в.

По завещанию Дмитрия Донского после смерти Василия ве­ликокняжеский престол должен был перейти к Юрию, но не было оговорено, что этот порядок сохранится и после рождения у Василия сына.

Силы претендентов были, казалось, неравными. Юрий, владевший подмосковным Звенигородом и Галичем в Костромской земле, был известен как храбрый воин, строитель крепостей, храмов и монастырей. Сам великий князь Василий I не очень верил, что его сыну удастся сесть на великокняжеский престол, уж в очень осторожной форме он предусматривал эту возможность в завещании: «А дасть бог сыну моему великое княженье, ино и яз сына своего благословляю».

Однако в действительности перед Юрием стояла нелегкая задача. Василий Дмитриевич назначил опекуном своего сына могущественного великого князя литовского Витовта, на дочери которого Софье был женат. Софья Витовтовна стала фактической правительницей при малолетнем сыне, за ней стояла поддержка отца. Юрию было не по силам вести войну с Витовтом, поэтому он в 1428 г. признал своего 13–летнего племянника «братом старейшим» и великим князем. Но в 1430 г. умер Витовт, и Юрий получил свободу действий. В 1433 г. он внезапно напал на Москву, разбив войска Василия II, занял великокняжеский престол, а Василию дал в удел Коломну. Но из столицы в удельную Коломну к юному князю-неудачнику один за другим потянулись московские бояре и «слуги вольные». Юрий был удельным князем в течение 40 лет и за это время обзавелся своими боярами, которым, естественно, больше доверял. Московские бояре опа­сались, что пришельцы оттеснят их на задний план. Но править без опоры на московское боярство было невозможно. Юрий покинул Москву. На следующий год он возобновил войну, разбил Василия и снова стал великим князем, но через два с половиной месяца, 5 июня 1434 г., умер. Младшие сыновья Юрия Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный признали Василия Васильевича великим князем: его права на престол были неоспоримы. Но старший их брат Василий Косой не сложил оружия. Через некоторое время клан сыновей Юрия возглавил Дмитрий Шемяка. В ходе войны было много неожиданных и трагических поворотов. Применялось варварское средство расправы с противником — ослепление. Дважды его использовал Василий Васильевич: сначала приказал выколоть глаза боярину Ивану Дмитриевичу Всеволожскому, переметнувшемуся на сторону Юрия Дмитриевича; затем такая же судьба постигла попавшего в плен Василия Косого. Но и Василий Васильевич не избежал этой участи. В 1445 г. казанский хан Улу–Мухаммед совершил набег на Русь. Василий II потерпел поражение и попал в плен, власть захватил Шемяка. Но Василий Васильевич, мастер закулисных комбинаций, обещал хану выплатить огромный выкуп и с ханским ярлыком вернулся в Москву. Шемяка не думал сдаваться. Он использовал  справедливое недовольство народа обещанным великим князем выкупом (Шемяка даже говорил, что Василий хану всю землю «процеловал», т. е. поклялся уплатить огромную сумму, поцеловав крест), заключил соглашение с суздальско-нижегородскими князьями о восстановлении независимости их княжества. Стоило через три месяца после возвращения, в феврале 1446 г., Василию поехать на богомолье в Троице–Сергиев монастырь, как Шемяка захватил Москву. Арестованного Василия ослепили и отправили в ссылку в Углич. С тех пор Василий II стал Василием Темным, т. ё. слепым. В сентябре Василий Темный поклялся, что не будет стремиться к великокняжескому престолу и стал удельным князем в Вологде. Казалось, Шемяка победил, но выкуп, обещанный Василием, собирать-то приходилось Шемяке. Московские бояре и другие феодалы уже не только были напуганы появлением на первых местах шемякинских приближенных, но потерпели материальный урон: при восстановлении независимости Суздальско-Нижегородского княжества были возвращены местным феодалам вотчины, захваченные или купленные московскими боярами. Общественное мнение постепенно отворачивалось от Шемяки. Роль Василия Темного в ослеплении Ивана Всеволожского и Василия Косого подзабылась, а он сам был свежей жертвой отвратительной жестокости. Поддержал Василия Темного и тверской великий князь Борис Александрович: он, видимо, полагал, что неудачник Василий Темный будет не так опасен  для независимости Твери, как Шемяка. Услужливый игумен Кирилло-Белозерского монастыря «снял клятву» с Василия, он переехал в Тверь, где закрепил союз торжественным обручением своего шестилетнего сына  Ивана (будущего Ивана III) и четырехлетней тверской княжны Марьи. Со свадьбой, правда, пришлось подождать, пока молодые подрастут: их обвенчали тогда, когда жениху исполнилось 12, а невесте 10.

Через год после своего свержения и ослепления Василий II победоносно въехал в Москву. Московские феодалы отказали Шемяке в поддержке, они не только не стали воевать против Василия, но и переходили на его сторону. Но феодальная война не кончилась: московские войска преследовали Шемяку, пока он не умер в 1453 г., судя по всему, отравленный.

Феодальная война дорого стоила народу: за распри князей расплачивались жители сожженных дотла и разграбленных городов. Сторонники Василия вешали тех, кто осмелился присягнуть Шемяке, а сторонники Шемяки вешали тех, кто был лоялен к Василию. Театром военных действий была вся страна. Междоусобица усилила власть Орды, снова получившей возможность вмешиваться в политические отношения на Руси.

Вместе с тем феодальная война показала необратимость процесса объединения русских земель вокруг Москвы. По сравнению с междоусобицами предшествующего периода цели, которые ставили враждующие стороны, изменились. Если в XIV в. шла речь о том, Москва или Тверь возглавит объединительный процесс, то теперь шла борьба между князьями Московского дома за обладание Москвой. И даже тверской князь не воспользовался ситуацией для захвата Владимира, а решал, какого из претендентов на московский престол ему поддержать. Феодальная война вместе с тем показала, что единство необходимо и для сохранения государственного порядка. Оказалось, что призрак кровавых княжеских междоусобиц XII–XIV вв. может воскреснуть. Страх перед этой опасностью делал желанной твердую власть. Поэтому в конечном счете феодальная война укрепила великокняжескую власть.

Усилилось влияние великого князя и на церковь. Издавна главу русской церкви – митрополита всея Руси – назначал константинопольский патриарх. Нередко он утверждал предложенного русскими князьями кандидата, но возникали порой и конфликты. Один из них разыгрался в
1441 г. Митрополит Исидор (ставленник Константинополя) на Вселенском соборе во Флоренции участвовал в заключении унии между православной и католической церквями, признал верховную власть папы римского. Василий II приказал арестовать митрополита; впрочем, вскоре он бежал в Рим. Через семь лет собор русских епископов по подсказке Василия избрал митрополитом рязанского епископа Иону, который не без колебаний, но поддержал Василия в конце феодальной войны. Константинопольский патриарх утвердил это избрание. А вскоре, после падения Константинополя под ударами османов (1453), выбор митрополита окончательно стал делом ве­ликого князя всея Руси: епископы не прекословили монарху и послушно избирали того, кого нужно. В период изживания феодальной раздробленности православная церковь активно способствовала объединению русских земель.

Все более властно распоряжался великий князь делами всей Руси. Глава Суздальско–Нижегородского княжества стал фактически наместником Василия Темного. Ростовские и ярославские князья также подчинялись ему. Наместник Василия правил Рязанским княжеством, хотя и от имени малолетнего князя. В 1456 г. Василий Темный разгромил новгородские войска и в Яжелбицах заключил договор с Новгородом, по которому была усилена в Новгороде власть князя (он, а не вече был теперь высшей судебной инстанцией), Новгород лишался права внешней политики и т.д. Великокняжеский наместник появился и в Пскове (ок. 1460–1461).

Так во второй – третьей четверти XV в. были заложены основы для окончательной ликвидации феодальной раздробленности и создания единого государства.

Глава V

ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ МОСКОВОСКОГО ГОСУДАРСТВА

(ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XV – XVI вв.)

Источники и историография

Объединение русских земель вокруг Москвы в XIV – XV вв. привело к постепенному прекращению регионального летописания и созданию единых общерусских летописных сводов. Поэтому главным источником для изучения истории Московского государства летописные своды XV–XVI вв.: Московский, Лицевой своды, а также Никоновская или Патриаршая летописи. В XV–XVI вв., наряду с летописями, появляются новые виды источников: судные грамоты для присоединенных к Москве земель, судебники Ивана III и Ивана IV, материалы Посольского и других приказов. Делается первая попытка обобщения истории России и описание инеологии правящей династии, – создаются «Сказании о князях Владимирских» и «Степенная книга».

Расширяется круг церковных источников: наряду с житийной литературой в церковных кругах создаются публицистические произведения историко-политического характера.

Интересные записки о Московии оставили посещавшие Россию в XVI в. иностранные путешественники и дипломаты С. Герберштейн,
Д. Флетчер, А. Поссевино и др.

Проблеме становления и развития Московского государства в XV –XVI вв. посвящена обширная историческая литература. Особенно большое внимание ученые уделяли эпохе Ивана Грозного. Историография этого периода насчитывает несколько тысяч работ. Наряду с основоположниками российской исторической науки (Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев,
Н. И. Костомаров, В. О. Ключевский) историю Московского государства изучали советские ученые Л. В. Черепнин, В. В. Мавродин, А. А. Зимин, и ряд зарубежных исследователей (Е. Ф. Шмурло, Г. В. Вернадский и др.). Из современных российских исследований истории Московского государства следует выделить работы Ю. Г. Алексеева, В. Б. Кобрина и
Р. Г. Скрынникова. Наиболее актуальными проблемами историографии являются особенности социально-экономического строя, специфика политической системы России и ее духовной культуры. Предметом научной дискуссии остаются реформы 50-х гг.XVI в. и опричнина Ивана Грозного.