При характеристике русского языка XX в. следует разграничивать два хронологических периода:

1) с октября 1917 г. по апрель 1985 г.;

2) с апреля 1985 г. по настоящее время.

Октябрьская революция 1917 г. приводит к ломке всего старого, происходят коренные

преобразования в государственном, политическом, экономическом устройстве страны. Этим

были обусловлены два процесса в русском языке того периода.

С одной стороны, многие слова стали ненужными, ушли в пассив, так как исчезли понятия, которые они обозначали (царь, монах, губернатор, камер-юнкер, уезд, волость, гимназия, лицей, дворянин, купец, фабрикант, помещик и др.). Отделение церкви от государства, разрушение храмов, отмена преподавания закона Божьего в учебных заведения также приводит к забвению церковной, богослужебной лексики (архимандрит, архиерей, подьячий, Богоматерь, богослов, епархия, игуменья и др.).

С другой стороны, появление новых органов власти, создание новых общественных организаций, изменения в экономике, культуре – все это сопровождается рождением новых слов (губком, райком, исполком, большевик, пионер, комсомолец, колхоз, совхоз, нэпман, милиция, агитбригада, агропром, буденовец и др.)

Отличительная черта русского языка этого периода – это наводнение речи казенными сокращениями слов и словосочетаний (ЦК, ВКП(б), ВОХР (внутренняя охрана), гороно, Совнарком, партком, НКВД, КГБ, РСДРП, ШКРАБ (школьный работник) и др.).

Для русского языка советского периода характерна интерференция (взаимодействие) противопоставленного, то есть контрастность, поляризация явлений. После октябрьской революции в русском языке постепенно складывались две лексические системы: одна для наименования явлений капитализма, другая – социализма. В научных трудах, словарях, в публицистике четко просматривается это разграничение: разведчики – шпионы; воины – оккупанты; партизаны – террористы.

Лингвистические словари того времени последовательно отражали интерференцию противопоставленного, социальную окрашенность слов. Даже были выработаны способы и средства подачи идеологизированных слов в словарях современного русского языка. Так, определение значения начинается или сопровождается пометой: в капиталистических странах; в буржуазном обществе; в странах Запада. (Например, «Богема – собир. в бурж. об-ве: интеллигенция, не имеющая устойчивого материального обеспечения и постоянного места жительства (преимущественно актеры, музыканты, художники и пр.»).

В других случаях социально-идеологическая оценка включалась в словарное определение (Например, «Реформизм – враждебное марксизму течение в рабочем движении, отвергающее революционную классовую борьбу»).

Противопоставленность явлений антагонистических систем подчеркивалась оценочными определениями к их наименованиям, которые постепенно стали обязательными:

развитой социализм – загнивающий капитализм,

светлое будущее коммунизма – прогнивший капитализм.

Постоянное использование определений советский привнесло в его лексическое значение оценочность – «лучший»: советская молодежь, советский человек, советская наука, советский спорт, советский образ жизни, советское хозяйство.

В годы советской власти одним из принципов номинации становится переименование объектов. Это было обусловлено стремлением через язык, через слово воздействовать на общественное сознание. В результате переименований:

1) удавалось разорвать связь с дореволюционным прошлым;

2) вычеркнуть из памяти все, что напоминало о царской России, ее символике;

3) возникало впечатление полного обновления всех сторон жизни общества.

О полнейшем обновлении жизни страны после октябрьской революции должны были свидетельствовать периодические замены старых названий. Это касалось:

1) административно-территориального деления страны (вместо губерний – республики, вместо уездов – области, вместо волостей - районы);

2) государственных учреждений (совнарком, совнархоз);

3) самой партии (РСДРП(б) – российская социал-демократическая партия большевиков, ВКП(б) – всесоюзная коммунистическая партия большевиков, КПСС – коммунистическая партия Советского Союза);

4) воинских званий (вместо солдат – красногвардеец, вместо офицер – командир, комполка, комвзвода, вместо полицейский - милиционер);

5) городов (Петербург – Петроград – Ленинград; Царицын – Сталинград – Волгоград; Самара – Куйбышев; Нижний Новгород - Горький);

6) улиц – в большинстве городов разнообразные названия центральных улиц меняют, присваивая одинаковые названия: улица (проспект) Ленина, Энгельса, Маркса, Октября и т.д..

Переименование становится отличительной чертой советского образа жизни.

Русский язык конца XX века

Второй хронологический период – период перестройки и постперестроечный – характеризуется, прежде всего, значительным пополнением словарного состава русского языка.

Новая лексика отражает все сферы жизни общества:

1) политику, государственное устройство, идеологию (госструктура, инаугурация, десоветизация, авторитаризм);

2) экономику (бартер, бизнес-центр, конвертация, ваучер);

3) медицину (иглорефлексотерапия, иммунодефицит, антиспидовый);

4) религию (исламизация, йоговизм, карма, чакра);

5) науку, технику (файл, директория, диск, дискета, интерактивный, Интернет, картридж, видеокассета);

6) быт (йогурт, киви, гамбургер, кейс).

Возвращаются к жизни многие слова, которые находились в пассивном запасе (гимназия, лицей, гувернантка, корпорация, трест, департамент, муниципалитет, арендатор, наемный рабочий, владыка, литургия, причастие, благословение и др.).

Процессу пополнения словаря противостоит процесс выбывания слов из словарного состава русского языка. Уже в первые годы перестройки уходят в пассив слова, характеризующие советскую действительность (обком, горком, райком, комсомол, соцсоревнование, отоварить, передовик и др.).

Функционирование современного русского языка в конце XX века характеризуют следующие особенности:

1) возрос состав участников массовой коммуникации (по возрасту, образованию, служебному положению, политическим, религиозным и общественным взглядам, по партийной и другой ориентации);

2) исчезла официальная цензура, поэтому речь людей стала более открытой, доверительной, непринужденной;

3) преобладает речь спонтанная, самопроизвольная, заранее не подготовленная.

Если же выступление и было подготовлено, то стараются говорить, а не читать. Об этом свидетельствуют выступления государственных деятелей всех рангов, депутатов, политиков, ученых по телевидению на различных встречах, диспутах, конференциях, переговорах;

4) разнообразие ситуаций общения приводит к изменению характера общения. Оно освобождается от жесткой официальности, становится раскованнее.

Новые условия функционирования языка, появление большого количества неподготовленных публичных выступлений приводят не только к демократизации речи, но и

к резкому снижению ее культуры.

Это проявляется в нарушении орфографических, грамматических норм русского языка. Особенно много нареканий вызывает речь депутатов, работников телевидения, радио, тех, кто должен владеть словом на профессиональном уровне. На рубеже XX и XXI вв. демократизация языка достигла таких размеров, что правильнее назвать этот процесс вульгаризацией.

На страницы периодической литературы, в речь образованных людей хлынули жаргонизмы, просторечные элементы и другие внелитературные средства (бабки, штука, кусок, стольник, чирик, лимон, зеленые, баксы, кайф, балдеж, отстегивать, фанатеть и др).

Общеупотребительными даже в официальной речи стали слова: тусовка, тусоваться, разборка, беспредел, мочить, крышевать и т.д..

Для публично выступающих изменилась мера допустимости, практически совсем отсутствует. Ругательства, «матерный язык», «непечатное слово» сегодня можно встретить на страницах независимых газет, свободных изданий, в текстах художественных произведений.

В нашей стране пока хорошее владение родным языком, умение грамотно и культурно говорить и писать не стало общественной ценностью. Для общественного сознания владение

родным языком признается необходимостью, но весьма далекой от приоритетной (для сравнения – престижность владение иностранным языком). Слабое владение человеком родным языком, малограмотность, не становятся предметом публичного осуждения, как и отсутствие у человека необходимого уровня культуры общения - эти факты могут с сожалением констатироваться, но эти оценки не приобретают мобилизующего характера для

личности. Люди спокойно говорят о себе, причем часто с улыбкой: Я в грамотности слабоват... У меня с русским языком со школы проблемы..., С культурой общения у меня слабовато..., Я слова плохо связываю ... - и на этом останавливаются. В обществе отсутствует

идея о престижности высокого уровня владения своим языком. В стране нет системы профессиональных требований к владению родным языком при занятии определенных должностей, как во многих странах Запада.

Ученые-русисты считают, что «порча» русского языка не имеет отношения к языку, поскольку свидетельствует лишь о недостаточной образованности его носителей. Проблема

не в языке, а в нас самих, в нас и в нашей культуре.

Язык есть принадлежность нации. Единство языка создает почву для единства народа. Единым для всех является русский литературный язык, нормативный, нормированный, в конечном счете – культурный язык. Поэтому общество должно заботиться о состоянии нашей речи и нашего языка, проводить такую языковую политику, которая была бы направлена на укрепление и единение литературного языка.