За период экономических реформ у нас в стране сформировалась достаточно специфическая «российская модель» рынка труда [19].

Важно отметить, что данная модель никем не конструировалась, не навязывалась «сверху» по заранее составленному плану Она формировалась спонтанно, под воздействием решений, которые принимались независимо друг от друга государством, предпринимателями и работниками. Взаимонакладывающиеся реакции основных участников рынка труда зачастую приводили к результатам, которые никем не прогнозировались и для всех оказывались неожиданными. И если вначале могло казаться, что это какие-то случайные аберрации, то со временем становилось все очевиднее, что речь идет об устойчивых, самовоспроизводящихся формах трудовых отношений. Рассмотрим их краткую характеристику.

1. Занятость в российской экономике оказалась на удивление устойчивой и не слишком чувствительной к шокам переходного процесса. За весь пореформенный период ее падение составило 12-14% и было явно непропорционально масштабам сокращения ВВП, которое, по официальным оценкам, достигало 40% (в нижней точке кризиса). Таким образом, колебания занятости были слабо синхронизированы с колебаниями объемов производства.

2. Несмотря на большие глубину и продолжительность переходного кризиса, рост безработицы в России был выражен слабее и носил менее «взрывной» характер, растянувшись на достаточно длительный период.

В России не отмечалось каких-либо резких скачков в динамике безработицы. Ее рост был медленным и постепенным и лишь на шестом году рыночных реформ она перешагнула 10-процентный рубеж, достигнув того уровня, который установился в большинстве других постсоциалистических стран уже после того, как там возобновился экономический рост.

Но стоило российской экономике вступить в фазу оживления, как показатели безработицы стремительно пошли вниз, уменьшившись почти в два раза: с максимальной отметки 14,6%, зафиксированной в начале 1999 г., до 8,0% в середине 2002 г. Таких темпов сокращения безработицы не знала ни одна другая переходная экономика (таблицы Б2 — Б3).

Как видим, поведение российской безработицы было весьма необычным:

- траектория ее изменения была сравнительно плавной, без резких скачков, вызванных разовыми выбросами на рынок труда больших масс безработных;

- ее уровень никогда не достигал пиковых значений, характерных для большей части других постсоциалистических стран;

- с началом выхода из трансформационного кризиса она сокращалась намного быстрее, чем в остальных переходных экономиках;

- если судить о текущей ситуации на рынке труда по более высокому из двух показателей - уровню либо общей, либо регистрируемой безработицы, то окажется, что Россия с ее 8-процентным контингентом безработных входит сейчас вместе с Венгрией и Чехией в тройку наиболее благополучных экономик переходного типа.

3. Необычная черта российского рынка труда - резкое сокращение продолжительности рабочего времени.

Не менее важно, что в показателях продолжительности рабочего времени прослеживалась сильная дифференциация. Отклонения oт стандартной продолжительности рабочей недели, причем не только в меньшую, но и в большую сторону, встречались повсеместно. Так, около 15% всех занятых трудились дольше стандартных 40 часов в неделю. Можно утверждать, что с точки зрения изменений в продолжительности рабочего времени российский рынок труда демонстрировал нетипично высокую эластичность.

В российских условиях гибкость заработной платы обеспечивалась несколькими факторами. Отсутствие обязательной ее индексации вело к тому, что в периоды высокой инфляции сокращение реальной оплаты труда легко достигалось с помощью сохранения на прежнем уровне номинальных ставок заработной платы или их повышения в меньшей пропорции, чем рост цен.

Основные «провалы», как показывает опыт, приходились на периоды острых макроэкономических потрясений и резкого ускорения инфляции, когда темпы роста цен далеко отрывались от темпов роста заработной платы.

Специфика российского опыта проступает ярче, если перейти oт динамики «потребительской» (дефлированной по индексу потребительских цен) к динамике «производственной» (дефлированной по индексу цен производства) заработной платы, от величины которой, в конечном счете, и зависит спрос на труд.

Другая, не менее парадоксальная черта - доминирование добровольных увольнений. Ситуация на российском рынке труда была таковой увольнения по инициативе pa6oтодателей так и не получили заметного распространения. Высвобожденные работники составляли не более 1-2,5% от среднесписочной численности персонала, или 4-10% от общего числа выбывших. Преобладали увольнения по собственному желанию, достигавшие 16-20% от среднесписочной численности, или 65-74% от общего числа выбывших. Даже с учетом возможной маскировки отдельных вынужденных увольнений под добровольные трудно усомниться, что подавляющую часть покидавших предприятия работников составляли те, кто делал это по собственной инициативе.

«Визитной карточкой» российского рынка труда стали разнообразные «нестандартные» способы адаптации - работа в режиме неполного рабочего времени и вынужденные административные отпуска, вторичная занятость и занятость в неформальном секторе, задержки заработной платы и теневая оплата труда. Эти приспособительные механизмы были спонтанно выработаны самими рыночными агентами с тем, чтобы оперативно реагировать на неожиданные изменения экономической и институциональной среды. Как правило, именно они принимали на себя первый удар, тогда как более устоявшиеся формы адаптации вырабатывались позднее и благодаря этому она приобретала более «сглаженный» характер.

«Нестандартность» в данном случае не означает, что такие приспособительные механизмы следует считать абсолютно уникальными.

В результате с определенного момента такие способы адаптации стали восприниматься как повседневная рутина, как общепринятая практика, как норма трудовых отношений. И это не случайно. Ведь в отдельные годы почти четверть персонала российских крупных и средних предприятий переводилась на сокращенное рабочее время или отправлялась в административные отпуска; дополнительные подработки, по данным различных источников, имели 10-15% занятых; неформальной трудовой деятельностью (вне сектора предприятий и организаций) был занят почти каждый пятый работник; в пиковые годы задержки заработной платы охватывали три четверти всего работающего населения страны; неофициальная заработная плата, по оценкам Госкомстата России, достигала примерно 50% официальной.

Все эти «нестандартные» механизмы объединяла одна «важная общая черта - неформальный или полуформальный характер Обычно они действовали либо в обход законов и других формальных ограничений, либо вопреки им. Несвоевременная и скрытая оплата труда, неполная и вторичная занятость вели к персонификации отношений между работниками и работодателями, вследствие чего явные трудовые контракты уступали место неявным.

Таким образом, реальное функционирование российского рынка труда характеризуется: относительно небольшими потерями в занятости и умеренной безработицей; гибким рабочим временем и сверхгибкой заработной платой; интенсивным оборотом рабочей силы и повсеместным распространением «нестандартных» форм трудовых отношений; наконец, невысокой забастовочной активностью. В результате он оказался хорошо приспособленным к тому, чтобы амортизировать многочисленные шоки, которыми сопровождался процесс системной трансформации. Приспособление к ним осуществлялось прежде всего за счет изменения цены труда и его продолжительности и лишь в весьма ограниченной степени - за счет изменений в занятости. В свое время это дало основание Ричарду Лэйарду охарактеризовать российскую модель рынка труда как «мечту любого экономиста - неоклассика». [33]

В общей численности безработных 1,4 млн. человек не имели опыта трудовой деятельности. В мае 2006г. по сравнению с маем 2005г. среди безработных доля лиц, не имеющих опыта работы, увеличилась на 2,8%. Среди безработных, имеющих опыт трудовой деятельности, 1,3 млн. человек (33,7%) составляют лица, уволившиеся по собственному желанию, 1,1 млн. человек (29,0%) - лица, которые оставили последнее место работы в связи с сокращением персонала. По сравнению с маем 2005г. доля уволившихся по собственному желанию среди безработных, имеющих опыт работы, увеличилась на 2,6 процентных пункта, а доля безработных, оставивших место работы в связи с сокращением персонала, уменьшилась на 1,9 процентных пункта. [9]

Среднее время поиска работы безработными в мае 2006г. составило 8,5 месяца и по сравнению с маем 2005г. осталось на том же уровне. Стаж пребывания в состоянии безработицы один год и более имели 38,7% безработных (в мае 2005г. – 38,1%). Доля застойной безработицы среди сельских жителей существенно выше – составляет 49,6%, и увеличилась за последний год на 3,9 процентных пункта. Среди безработных городских жителей доля застойной безработицы снизилась на 2,6 процентных пункта и составила 31,9%.

Средний возраст безработных составил 34,4 года, занятого населения – 39,8 года. Молодежь до 25 лет составляет 29,1% среди безработных и 11,1% - среди занятого населения, лица в возрасте 55 лет и старше, соответственно, 4,5% и 10,8%.

Более 11% безработных имели высшее образование и 19% - среднее профессиональное. Среди занятых это соотношение составило, соответственно, 25% и 26%.

Среди субъектов Российской Федерации самый низкий уровень безработицы по методологии МОТ наблюдается в Москве и составляет 1,6%. Высокий уровень безработицы по методологии МОТ отмечается в Республиках Ингушетия, Дагестан, Карачаево – Черкесской Республике (от 20% и выше); в Республике Тыва (17,8) и Кабардино – Балкарской Республике (19,6%.) Не превышает 5% уровень безработицы – в Санкт-Петербурге (2,2%), в Московской, Нижегородской, Ярославской, Тульской областях, Агинском-Бурятском, Эвенкийском и Чукотском автономных округах (1,8% - 4,8%) (табл. 1).

Подвижность российского рынка труда достигалась не благодаря гибкости существующего трудового законодательства и заключавшихся контрактов, а вопреки им. Пожалуй, самый наглядный пример - задержки с выдачей заработной платы.

Феномен невыплат наглядно показывает, что «пластичность», присущая российскому рынку труда, обеспечивалась не в рамках норм трудового права (которые в действительности были и остаются жесткими и чрезвычайно обременительными), а слабостью контроля за их соблюдением.

Таблица 1 — Группировка субъектов Российской Федерации по уровню безработицы в августе 2005 - мае 2006 гг.

Многое из того, что происходит сейчас на российском рынке труда, - явление правильное и закономерное. Как и в других странах, доля занятого населения уменьшается (за последние несколько лет - с 71 до 69 млн. чел.). Растет неравенство в оплате труда. В одних отраслях избыток рабочих рук, в других - дефицит.

По оценке Росстата [9], численность экономически активного населения к концу августа текущего года составила 75 млн. человек, или около 52% от общей численности населения.

В настоящее время на рынке труда в целом складывается благоприятная обстановка, численность занятых в экономике имела тенденцию к увеличению и с начала года возросла на 2 млн. человек с 67,6 до 69,6 млн. человек.

Численность безработных по сравнению с началом текущего года уменьшилась на 413 тыс. человек и в августе составила 5,4 млн. человек, или 7,2% экономически активного населения по сравнению с 7,9% в январе 2006 года. К концу года, когда закончится действие сезонного фактора, ожидается некоторое увеличение численности безработных.

Коэффициент напряженности (численность незанятых граждан, зарегистрированных в органах службы занятости, в расчете на одну вакансию) по сравнению с началом года уменьшился с 2,6 до 1,7. Число свободных рабочих мест, предложенных работодателями службам занятости, увеличилось с 798 тыс. в начале года до 1152 тысячи, что привело к сокращению нагрузки незанятого населения на 1 вакансию.

Среднемесячная начисленная заработная плата по предварительным данным Росстата, в августе 2007 г. составила 10900 рублей и возросла по сравнению с августом 2005 г. на 25,2%. Реальная начисленная заработная плата за август т.г. относительно августа 2005 года составила 114,2%.

В 2006-2007 годах в целом по промышленности наметилась тенденция отставания темпов роста производительности труда от роста среднемесячной заработной платы, констатируют в МЭРТ.

Соглашаясь с общей оценкой тенденций, добавим, что изменения все-таки затронули такие считающиеся стабильными характеристики личности, как ценностные ориентации. Иным стало «наполнение» того или иного мотива, его понимание и трактовка, «вес» в иерархии.

Российская безработица существует в значительной степени в ее структурной форме. По нашим оценкам, она составляет 30-40% размера общей безработицы. Перечень заявленных в государственную службу занятости вакансий ограничен, как правило, узким перечнем профессий, большая часть из которых характеризуется низкой оплатой труда и не требует высокой квалификации.

Основными причинами формирования значительной структурной безработицы являются сдвиги в спросе на рабочую силу и в ее предложении, а также снижение масштабов движения рабочей силы. Для минимизации структурной безработицы необходимо принять меры, нацеленные на повышение уровня подвижности рабочей силы (он особенно низок в бюджетном секторе экономики), создание адекватной изменениям конъюнктуры спроса на рабочую силу системы подготовки и переподготовки кадров, обеспечение информационной прозрачности рынка труда. В противном случае долгосрочные изменения в структуре спроса на продукцию отраслей могут привести при высокой безработице к нехватке квалифицированных кадров для перспективных производств, что явится препятствием на пути к возможному экономическому росту.

В результате дифференциации региональных рынков труда сформировалась группа регионов с критическим уровнем реальной безработицы. Ситуация на отдельных региональных рынках труда складывалась таким образом, что при росте продолжительности безработицы несоответствие состава вакансий структуре безработных стало проблемой, разрешение которой невозможно без скоординированной региональной социально-экономической, финансовой и демографической (прежде всего миграционной) политики.

Основными клиентами органов государственной службы занятости являются лица, которым трудно самостоятельно найти работу, т. е. те, у кого низкая квалификация, малый трудовой стаж, кто не способен справиться с жизненными переменами и профессиональными трудностями. Среди них свыше половины — лица, особо нуждающиеся в социальной защите. Доминирующее положение в структуре регистрируемой безработицы продолжает сохраняться за гражданами (в основном женщинами), добровольно уволившимися с постоянного места работы или потерявшими работу более года назад.

Мобильность рабочей силы (в различных ее формах) в современной России невысока. Причинами этого являются главным образом сложности в трудоустройстве, проблемы с жильем при перемене места работы (высокая его стоимость и неразвитость рынка жилья в целом), отсутствие развитой системы профессиональной подготовки и переподготовки. Все это препятствует активному перераспределению рабочей силы между секторами экономики и регионами страны.

Определенная часть состоявших на учете в службе занятости и трудоустроенных ею людей возобновляет поиски работы. Это свидетельствует об образовании нестабильного рынка краткосрочной занятости.

Если специальные программы занятости из Государственного фонда занятости содержали мероприятия по организации рабочих мест, занятости длительно безработных, молодежи, подростков, то мероприятия по содействию трудоустройства из федерального бюджета федерального бюджета содержат мероприятия по организации временного трудоустройства безработных нуждающихся в социальной защите, выпускников начального и среднего профессионального образования, несовершеннолетних граждан. Вместо поддержки предпринимательства в 2004 году предусмотрено оказание содействия самозанятости населения в сумме более чем в 6 раз меньшей, чем на оказание предпринимательства в 2000 году. За четыре года в 1,4 раза сократилось финансирование общественных работ, а финансирование организации рабочих мест прекратилось полностью.

По данным табл. Б 1 можно увидеть, что эффективность деятельности государственных служб занятости достаточно высока, в среднем ежегодно они трудоустраивают примерно треть всех обратившихся к ним за помощью безработных, что обусловлено, в первую очередь, малым спросом со стороны работодателей на рабочую силу.

Анализ практики работы органов службы занятости в условиях перехода на бюджетное финансирование выявил общие положительные тенденции:

· повышение эффективности и усиление контроля за целевым использованием финансовых средств;

· прозрачность прохождения финансовых потоков;

· детализированный учет затрат по отдельным статьям расходов;

· возможность планирования расходов на активные и пассивные мероприятия по содействию занятости населения;

· обеспечение более равномерного распределения финансовых средств на мероприятия по поддержанию занятости населения по регионам в зависимости от ситуации на рынке труда.