Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Учить или снабжать?
Когда мне наконец удалось довести свою методику и программу обучения до уровня, при котором целые классы школьников свободно играпи на фортепиано, читали музыкальный текст, пели по нотам и записывали мелодии, мне с колоссальным трудом удавалось завоевать интерес средств массовой информации, для которой музыкальное образование – пустой звук, ибо сами журналисты – такие же выпускники школ как и все, поэтому они вынесли только один урок о музыкальном образовании: научиться читать ноты – это сложно, дорого и избирательно и этот материал малоинтересен музыкально безграмотному большинству.
Мне приходилось совершать «цирковые трюки», обучая в открытом эфире детей за 15 минут играть на фортепиано двумя руками или демонстрируя моих 2-х и 3-х летних детей, играющих сложные произведения Баха. Но даже не смотря на это глубокого интереса моя методика не вызвала даже среди профессионалов, мне не позвонил ни один преподаватель музыки, ни один профессор унивеситета! Уверенность в том, что музыка – это искусство и обучать ее языку стоит исколючительно избранных - способных и заинтересованных - укрепилась в среде профессионалов настолько, что сама идея всеобщей музыкальной грамотности кажется сказкой, не заслуживающей серьезного отношения.
Музыкальная педагогика, расписавшись в собственном бессилии научить музыкальной грамоте «неодаренных» людей, сделала ставку на “hardware” – музыкальные инструменты, музыкальную аппаратуру и музыкальные аксессуары - якобы способные приобщить широкие слои населения к музыке.
Однако если вы купите в ваш дом самый дорогой рояль и все инструменты симфонического оркестра, там не появится музыки. Там появится груда ненужных вещей. Только человеческая способность играть на музыкальных инструментах может сделать их полезными в доме. Обилие нотной литературы само по себе не увеличит количество людей, которые способны ее читать. А учебники, которые не способны учить, так и останутся ненужной макулатурой. Движущей силой прогресса в музыкальном образовании может быть только и исключительно музыкальная грамотность людей.
Можно потратить еще много миллиардов долларов на покупку новейшей аппаратуры и инструментов в публичные школы, на проведение тысяч конвенций и презентаций музыкальной “hardware”, можно увеличить количество музыкальных часов в публичных школах и завалить школьные дистрикты бубнами и барабанами – до тех пор, пока мы не научимся эффективно учить каждого ребенка петь по нотам, читать с листа, играя обеими руками на фортепиано хотя бы простейшие песенки все эти затраты будут пущены на ветер, как это было в течение не одного десятка лет . Наверное, самым эффективным вкладом времени и денег был бы вклад в методологию обучения музыке как языку и поиски наиболее эффектиных способов обучения детей чтению и записи музыки в условиях общеобразовательной школы.
Приятное и бесполезное.
Принято считать, что пение песен является важной частью музыкального образования. Это не так. Я знаю много примеров, когда люди, наделенные прекрасным голосом и слухом и умеющие красиво петь песни оставались при этом полными музыкальными невеждами. Поэтому разучивание песен без пропевания нотного текста на уроках музыки не имеет к музыкальной грамотности никакого отношения.
Не спешите смахивать с глаз непрошенные слезинки умиления, когда на празднике вы слышите концерт из множества песен, разученных в классе музыки и вашего ребенка стоящего в хоре и распевающего их. Время, потраченное на разучивание слов и мелодий этих песен было отобрано у детей от обучения музыкальной грамоте, пения по нотам и записи музыкальных диктантов. Поэтому наши дети, оканчивая школу, возможно, смогут вспомнить, как они когда-то красиво пели в хоре, но восстановить «ту самую песню», проигрывая на фортепиано или записать ее они не смогут никогда.
Выучивание песен на уроках музыки – это все равно, что выучивание стихов наизусть на уроках литературы с голоса учителя. Слуховую память такой вид работы, может, и развивает, но мало способствует развитию музыкальной грамотности и способности читать, писать и мыслить на языке музыки.
Слушание музыки:
Музыкальный язык по сути является такой же информацией, которую мы воспринимаем и перерабатываем органами чувств, как и разговорная речь. Чем короче информация и проще воспринимается, тем легче запоминается и быстрее надоедает.
Для того, чтобы человек полюбил то или иное сложное музыкальное произведение, необходимо знание музыкальных фрагментов произведения, за которые можно бы было «уцепиться» восприятием. Нужно, чтобы человек знал основные темы произведения, мог их проиграть или пропеть голосом, нужно, чтобы это произведение звучало множество раз, чтобы слушатель его запомнил. Каждый поворот развития музыкальной мысли этого произведения должен найти в сознании человека свое место, связавшись с уже накопленными знаниями. Это произведение должно как бы стать частицей самого человека. И только тогда возможно по – настоящему понять произведение и полюбить его.
Поэтому уроки в школе, где одному композитору отводится час или два и за это время учитель много и красиво может рассказывать об эпохе, о жизни и о музыке, чтобы потом дать ученикам послушать пару фрагментов, мне представляется бесполезным занятием. Вы скажете мне, что такие уроки могут возбудить интерес к серьезной музыке и побудить их потом купить запись этой музыки и погрузиться в ее изучение. Возможно, но судя по предпочтению большинства, этого не происходит. Нельзя ждать от людей, которых никогда не учили слушать серьезную музыку, что они сами этому научатся. Слушать и понимать серьезную музыку – это такая же работа восприятия, как чтение хорошей и серьезной книги. Нельзя научить человека читать и пересказывать мысли писателя с помощью отвлеченных разговоров о том, насколько хороша книга. Обучение правильному слушанию музыки должно стать серьезным разделом музыкального воспитания и каждое произведение, отобранное для прослушивания, должно изучаться глубоко, а главные темы произведения проигрываться или пропеваться голосом. Иначе уроки о музыке как были так и останутся бесполезной говорильней, которая не приносит никаких результатов и не способна зародить настоящего понимания и любви к музыке.
Предисловие
Когда первые видео, на которых мои 3-х летние ученики читают с листа и играют двумя руками довольно непростые произведения, были помещены на нашем вебсайте, я получила много гневных рецензий со стороны преподавателей фортепиано, возмущенных тем, что дети играют «неровным звуком, не всегда ритмично и не соблюдают фразировку». Сам факт, что дети, не научившись еще толком не то что читать, но даже и говорить, способны читать нотный текст и играть на фортепиано используя 10 пальцев обеих рук, не тронул ни одной педагогической струнки этих чрезмерно строгих «музыкальных критиков».
Для того, чтобы ребенок научился ходить и бегать, он вначале ползает – никому не приходит в голову критиковать его за это. Возникает вопрос: откуда у многих моих коллег такое противоестественное представление о становлении и развитии навыков ? Откуда уверенность, что обучаясь игре на фортепиано, дети не могут проходить стадию формирования, но обязаны с первых же шагов двигаться балетным шагом? Если их послушать, то люди должны буквально рождаться с «округлыми» руками и отточенными движениями. Поэтому, если малыш не способен соблюдать ритм и фразировку с точностью профессионала в трехллетнем возрасте, значит, его не стоит учить вообще. Либо идеально – либо никак!
На самом деле, покопавшись в истоии развития музыкального искусства, я постепенно поняла, что музыкальная педагогика по сути своей является одним их самых странных и сохранившихся в почти неизменном виде пережитков прошлого, того прошлого, когда музыкальное искусство в живом исполнении было единственной формой проведения досуга. Как оказалось, корни такого требовательного отношения к успехам начинающих уходят в те далекие времена, когда еще не было технического прогресса и когда каждый уважающий себя человек стремился получить хоть какое- нибудь музыкальное образование или обзавестись хоть каким нибудь музыкальным инструментом, чтобы слыть по-настоящему образованным . Поэтому мерилом обучения музыке были музыкальные гении – не меньше. Даже маленького Бетховена пытались сделать «вторым моцартом» и били нещадно за погрешности в игре.
С приходом технического прогресса социальная ситуация сильно изменилась, но музыкальная педагогика осталась прежней. Люди постепенно пересели с коней на автомобили, пустили первые ракеты в космос, изобрели телефоны и компьютеры. Обучение же музыке оставалось «пожилой чопорной дамой» неизменно повторяющей слова «только неустанные занятия приводят к совершенству» и помахивающей тростью для битья по рукам.
Тема о развитии музыкального искусства и технического прогресса очень заинтересовала меня, как и роль музыкальной педагогики во всем этом процессе. Милые консервативные замашки музыкального преподавания постепенно открылись мне своей не такой симпатичной стороной – той стороной, которая составляет угрозу развитию всего музыкального искусства.
Как оказалось, ни пение в хоре по ручным знакам Кодая, ни участие в шумовых оркестрах Орфа, ни умение отличить вальс от марша по системе Кабалевского не способны научить детей самому главному – умению читать, писать и мыслить на языке музыки.
Методы обучения прошлого основывались на тех возможностях, которыми могла располагать музыкальная педагогика того времени. В конце 19 – начале 20 века не могло быть и речи о возможности обучать широкие массы населения игре на фортепиано, например, и чтению нот с листа. Именно поэтому наше современное отношение к музыкально-педагогическим достижениям прошлого должно быть разумным и критическим, с поправкой на возможности технического прогресса нашего времени. Канонизация методов массового обучения прошлого приносит музыкальному образованию ощутимый вред, потому что исторические и социальные мотивы общества обучаться музыкальной грамоте давно претерпели изменения.
Музыкальное образование стало немодным в соовременном обществе и пора признать этот социальный факт раз и навсегда, чтобы разработать путь, как двигаться дальше. Поэтому хорового обучения и игры в музыкальных бэндах или оркестрах недостаточно для поддержки музыкального искусства и его процветания и развития. Только более эффективное музыкальное образование масс может переменить процесс разрушения музыкального языка.
Как технический прогресс отбил желание широких слоев населения учиться музыке
С приходом звукозаписи потребность в умении играть на музыкальных инструментах стала постепенно уменьшаться. Человек научился наполнять свою жизнь музыкой с помощью техники. Современные исполнители, вышедшие на стадионы, не нуждаются в музыкальной грамоте и гордятся этим! В обществе стал устанавливаться новый стандарт, провозглашенный песней Чака Берри – « Посторонись, Бетховен!». Если нас не могут научить, то не очень-то и хотелось - вот суть отношений музыкального образования и широких масс на сегодняшний день. Как только знание музыкальной грамоты перестало быть остро востребовано обществом, общество отомстило музыкальному образованию своим пренебрежением и равнодушием.
В музыковедении появились новые идеи о том, что письменность – это необязательная форма существования музыкального искусства и некоторые жанры ( такие, как джаз) в ней просто не нуждаются. Мне приходилась встречать даже такие идеи, что знание музыкальной грамоты ВРЕДНО для развития поп и рок музыкантов! Дескать, не умея читать и писать они… сохраняют собственную самобытность.Способность к чтению музыкального текста, записи музыки по слуху и оранжировки не являются необходимыми атрибутами в сочинении современных композиций. Музыканты справляются без них с помощью современных звукозаписывающих устройств и компьютерных программ, которые способны переводить звуки музыки в музыкальную письменность без участия человека.
Придумать мелодию, сыграть ее и перевести в нотный текст с помощью компьютерной программы достаточно просто. Но следует помнить, что в этом процессе развить музыкальное мышление и отточить мастерство композитора практически невозможно. Способность записывать речь – это не только процесс, имеющий практический смысл, но прежде всего – это необходимое условие для развития мышления человека, а также для оттачивания его интеллекта и мастерства в знании языка, на котором он самовыражается. Можно с помощью технологий научиться переводить звуки в нотное письмо, но мыслить на более высоких уровнях этот механический процесс его авторов не научит никогда. Именно поэтому музыкальная мысль будет «пробуксовывать» на месте и постепенно деградировать до самых примитивных уровней, пока авторы современных композиций будут оставаться музыкально безграмотными людьми.
Мне пришлось наблюдать как сохраняется вербальный язык в условиях иммиграции. Так, длительное время я общалась с украинским коммюнити города Хьюстона. Те потомки иммигрантов, которые умели только говорить на языке своих родителей, но не умели читать и писать на этом языке, постепенно теряли его и предпочитали думать на английском. Их словарный запас постепенно сужался как шагреневая кожа, потому что он не подпитывался никакими другими источниками. Только чтение и письмо способны подддерживать язык и способствовать развитию его словарного запаса и творческого мышления на этом языке. Точно так же без способности записывать собственные мысли и читать мысли других музыкальное мышление «композиторов» современности будет вариться в «собственном соку» на самом примитивном уровне, отличаться «ограниченностью словарного запаса» и навязчивой повторностью.
Слушатели же, вскормленные на такой примитивной музыке, просто не способны уже воспринимать ничего более развитого. Короткие постоянно повторяющиеся музыкальные фразы несут мало музыкальной информации и скорее производят гипнотическое воздействие, будучи нацелены на первобытные инстинкты человека, ибо ритм музыки перекликается с сердцебиением и цикличностью человеческой физиологии. 120 ударов в минуту -–и хлесткий ритм музыкальной композиции вползает в восприятие человека исключительно на физиологическом уровне.
Не случайно, такая музыка, не достигая высшего уровня мышления воспринимающего и сосредотачиваясь на его физиологии, вызывает у людей приступы энергии, переходящей в агрессию и стремление к разрушению и саморазрушению. Слабое, почти никакое развитие музыкальной мысли, ее вращение «по кругу» создает у воспринимающих ощущение безысходности и депрессии, угнетает развитие творческой мысли, мешает полноценному восприятию мира и тормозит развитие интеллекта.
Примитивные формы музыки, порождая состояния безвыходности, депрессии и агрессии, совершенно не способны развивать способность к музыкальному мышлению их слушателей и не развивают слух человека от простого к более сложному и к способности воспринимать более развернутые музыкальные композиции. Так создается громадная пропасть между широкими массами любителей простейших форм музыки и более сложными музыкальными жанрами. Серьезная музыка оказывается изолированной и существующей только для небольшого количества «избранных слушателей», поэтому ее язык является чуждым для одного поколения людей за другим.
Все это произошло не за один день, а представляет собой долгий и мучительный процесс, в котором профессиональная музыка представляется большим разросшимся деревом с усыхающими корнями. Даже наследие прошлого в серьезной музыке находит все меньше и меньше слушателей и ценителей. Новые же произведения современности просто обречены на изоляцию и непонимание общества.
Ое е а о о о и а е о а ы
Как видите, о смысле слов в первой строчке можно догадаться по согласным звукам, но смысл сказанного по гласным во второй строчке понять совершенно невозможно!
Гласные в речи служат для связи согласных и удобства произношения слов с помощью воздушной волны, образующейся в гортани, а также помогают человеку отразить в речи ее мелодику, эмоции и чувства. Диапазон «мелодий» гласных в разговорной речи очень небольшой, чтобы гортань не уставала, а также потому, что давать звукам речи точную высоту не имеет большого смысла. Дело в том, что носителем «кода» или смысла звучания слова являются согласные звуки - они служат достаточно хорошим ориентиром для различения словосочетаний и помогают отличить одно слово от другого.
Музыка родилась от распевания гласных звуков разговорной речи. Она появилась тогда, когда наделила их новым качествами – определенной высотой и длительностью. Зачем людям понадобилось петь? По этому поводу существует множество теорий: кто-то считает, что пение придумали охотники, которые устраивали переклички голосом, охотясь, скажем, за мамонтами, другие думают, что распевание гласных возникло при собирании кореньев с целью не забрести на опасное от племени расстостояние, третьи считают, что музыка возникла от эмоционального выражания состояния аффекта. Я думаю, что скорее всего музыкальное исполнение гласных появилось от желания человека чувствовать себя не таким одиноким и слабым перед лицом окружающего его мира. Только музыкальный звук – звук определенной высоты способен объединить голоса разных людей в одно целое, а последовательность этих звуков может быть всеми выучена и повторена в унисон, что немаловажно для чувства слияния с другими, осознания человека как части чего то более значимого и большого.
МУЗЫКАЛЬНОЕ ЗРЕНИЕ
Нужны ли «этюды для глаз»
До сих пор считалось, что для музыкального обучения достаточно знания теории ( в которую входит запоминание нот по одной на Нотном стане) и некоторого развития координации, чтобы человек сел – и заиграл по нотам. Однако, как показала практика, этих навыков явно недостаточно, потому что громадную часть работы во время музыкального чтения выполняет зрение. По какой-то невероятному недоразумению в течение многих лет зрительным упражнениям на прочтение нотного текста музыкальная педагогика не уделяла совершенно никакого внимания. Эта часть музыкального образования была пущена на самотек и поэтому способность «схватывать» взглядом нотную запись, моментально отделять главное от второстепенного и прочитывать его в мгновение ока считается одним из самых невероятных «подвигов», на который способны только исключительно талантливые музыканты.
На самом деле «секреты мастерства» молниеносного прочтения не так уж сложно понять и передать начинающим с самого раннего возраста. Для этого любому учителю музыки необходимо совершить громадное усилие над собой только в одной области – области собс твенных привычек и предрассудков - и заставить себя увидеть Нотный стан глазами человека, который впервые пришел заниматься музыкой и этот Нотный стан видит в первый раз в своей жизни. Когда мне удалось это сделать, такие близкие и «родные» восприятию линейки и ноты на них показались совсем не такими уж дружественными и понятными. Я увидела, что в графике нотного письма имеется множество «подводных камней», которые могут потопить не один неопытный «корабль».
Работая с учениками, мне пришлось постепенно приспосабливать Нотоносец к их пониманию и прочтению. Развитие некоторых зрительных навыков нуждалось в элементарных упражнениях и мне пришлось придумывать специальные карточки, компьютерные игры и постеры для тренировки глаз моих учеников на различение специфических элементов нотной графики.
Самыми важными проблемами при графичесоком прочтении нот являются, на мой взгляд:
1. Неспособность отличить поступенного движения от скачков через ступень – или мгновенная дифференциация нот на линейках и между ними.
2. Немедленное определение, где какая линейка и какой промежуток между линейками. Лично я в детстве постоянно путала, к примеру, ноты на вторых и третьих линейках и промежутки между второй и третьей и третьей и четвертой линейками в обеих ключах.
3. Путаница между «право-лево ( клавиши) и верх-низ ( ноты). Мелодия идет вверх, значит надо играть направо и наоборот. До тех пор пока навык право – верх, лево – низ не сформировался, чтение нотного текста весьма затруднительно.
4. Координация правой и левой руки при считывании двух ключей одновременно.
5. Количество пропущенных ступеней между нотами ( клавишами) или способность считывать скачки в мелодии и сложные аккорды на мышечном уровне. Я бы назвала этот участок работы музыкальным глазомером.
Для того, чтобы помочь моим маленьким ученикам справиться с трудностями графического прочтения Нотного Стана, мне пришлось обратиться к помощи дополнительной графики, а именно – цветовой и образной трансформации нотного стана с целью помочь взгляду начинающего увидеть графические особенности нотного текста. Для этого я сначала придумала специальные карточки и письменные упражнения, а потом – компьютерные игры, в которых с помощью интерактивной анимации нам удалось развивать музыкальное зрение наших учеников.
Однако когда моя программа была опубликована, я столкнулась с некоторым непониманием моих коллег, для которых мои графические открытия не явились ничем иным, как еще «одной шарлатанской попыткой раскрасить ноты и клавиши». Действительно, использование вспомогательной графики часто применялось на уроках музыки, однако ни один из этих подходов не оказался достаточно эффективным и повсеместно популярным в музыкальной педагогике. Для того, чтобы «раскрасить клавиши и ноты» не достаточно одной веры в то, что визуальные образы могут помочь понять абстрактные понятия и мир звуков. Нужно хорошо осознавать, как именно это происходит и в чем заключается природа воздействия графических образов на восприятие человека, чтобы сделать ее точкой опоры в обучении, а не «пятым колесом в телеге», как на самом деле происходит в большинстве случаев.
Растяжки или Ганон №1
Я начинаю с «растяжки» – упражнения Ганона, которое является «ключом зажигания» для машины, именуемой рукой. Это упражнение помогает проходить всю клавиатуру, нажимая все пальцы поочередно. Оно дает восприятию важный урок, что «океан клавиш не так уж велик и его можно переплыть», а также учит начинающего, как управляться со всеми пальцами поочередно, как можно передвигаться кругообразными движениями в пространстве клавиш и как растягивание помогает перескочить через клавишу, чтобы продолжать движение. Это упражнение новички играют плоскими пальчиками, что естественно, потому что задача этого упражнения –«разбудить» механику руки и заставить каждый палец работать самостоятельно. Они выучивают простое руководство к действию – растянуть, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь! Позже, когда этот навык усвоен, дети легко ставят руку куполообразно и начинают опираться на кочики пальцев.
Фортепианное родео
Уроки фортепиано при сложившейся «традиционно» методологии, напоминают мне родео: кто вылетит «из седла» раньше и поранится больше. Кажется, что вся методология начального периода нацелена против восприятия человека с целью разрушить его самоуважение и уверенность в себе.
Как известно, чтобы научиться свободно играть на фортепиано, каждый должен
1. владеть координацией 10 пальцев обеих рук и владеть клавишным пространством
2. уметь читать ноты с листа
3. делать 1 и 2 одновременно,
От первого урока фортепиано по «традиционной системе» до того времени, когда ученику предлагается начать играть по нотам, проходит долгий период разучивания клавиш фортепиано, теории и подготовки рук . И все это по отдельности.
О том, как восприятие начинающего относится к незаказанному им теоретичсескому материалу, я уже писала. Новичок приходит в класс фортепиано, как правило, полный радужных надежд перенести все трудности и все испытания, чтобы мечта осуществилась: он мог сесть и дпумя руками сыграть МУЗЫКУ своей мечты. Поэтому, не смотря на капризы восприятия, многие пытаются выполнять все, что просит учитель и с большим энтузиазмом приступают к зубрежке – мужественной борьбе с собственным восприятием, которое этой зубрежке сопротивляется.
До сих пор считалось, что если отдельно поработать над кистью, отдельно понажимать некоторые клавиши «для ощущения тяжести руки», отдельно поучить нотную грамоту и отдельно поиграть упражнения ганона или гаммы, то стоит только открыть нотный текст и все эти навыки станут работать как один большой и дружный коллектив, и вы быстро поймете, как читать ноты, начнете мастерски управляться с пальцами и клавишами одновременно.
Но этого не происходит. Потому что каждый вид работы, выученный отдельно, остается видом работы выученным отдельно и в одно целое на общее благо объединяться не станет. И в основе этого все тот же нейрофизиологический закон: для того, чтобы освоить новый вид деятельности, состоящий из многих видов работы, связанных в одно целое… нужно работать над всем сразу и одновременно!
Окружение.
Музыкальное обучение должно начинаться с раннего детства и стать частью жизни каждого человека. В каждом доме, в каждом классе и каждом общественном месте, связанном с проведением досуга киборд – фортепиано должны стать частью интерьера. Но этого не достаточно. Клавиши киборда должны быть снаряжены их «расшифровкой» с помощью карты или стикерсов, чтобы взгляд ребенка постепенно привыкал к их последовательности и нажимая клавишшу даже случайно, ребенок мог сразу узнать как она называется и связать фонетическое произношение звука с его точным звучанием.
Обучение музыкальным упражнениям, которые учат «ходить по клавишам» должно стать такой же частью повседневного общения с детьми, как и упражнения по развитию общей координации или обучение их хождению или пользованию столовыми приборами. Владение каждым пальцем правой и левой руки может и должно стать частью повседневной практики детей. Если мы учим детей, как держать в руке карандаш или пользоваться кисточкой для рисования, то мы обязаны научить их как уметь обращаться с пальчиками и руками при взаимодействии с клавишами инструмента.
Основы музыкальной грамотности – как то умение «ходить по клавишам», знание музыкального алфавита и первоначальные навыки чтения нот с помощью упрощенного Нотного Стана должны стать частью повсеместного обучения молодых родителей и всех специальностей, имеющих отношение к воспританию и образованию ребенка.
Не только пение песен на уроках музыки, но пение песен по нотам и с аккомпанементом фортепиано должно стать частью повседневной жизни детей в школах и детских садах. Мы должны сделать все возможное, чтобы будущие мамы могли спеть ребенку колыбельную, аккомпанируя себе на фортепиано Только на личном примере можно привить молодому поколению истинную любовь и понимание языка музыки.
Нотный стан для начинающих
Нотная грамота для начинающих должна быть представлена вначале в виде Нотоносца, который дает всю необходимую информацию о системе организации музыки с помощью цвета и зрительных образов.
С дошкольного возраста и особенно в раннем школьном возрасте дети должны уметь играть простенькие мелодии с помощью видоизмененного Нотного стана и нот в цветной кодировке. Соединяя ноту, написанную на бумаге с клавишей и пропевая ее, мы учим детей музыкальной грамотности, как привыкли учить их читать с помощью фонетических приемов..
Дальнейгие шаги должны быть следующими. Необходимо сделать электронное фортепиано – или киборд центром музыкального обучения детей в школах. Все остальные виды работы должны базироваться на навыках прочтения нотного текста голосом и с помощью фортепиано. Игра на шумовых инструментах, пение, движения под музыку должны стать дополнением к основному – умению читать музыку с листа и записывать ее по памяти. Обучение всем инструментам должно вестись на основе знания Скрипичного и Басового ключей так, что каждый инструменталист был бы в состоянии саккомпанировать своему партнеру на фортепиано.
Обучение основам музыкальной грамотности должно стать обязательным предметом университетов и колледжей, занимающихся подготовкой будущих учителей. Каждый учитель, работающий с ребенком дошкольного возраста должен уметь петь по нотам и играть несложные пьесы из детского репертуара.
Новые идеи о том, как сделать музыкальное образование более эффективным и творческим должны быстро и беспрепятственно становиться достоянием людей. Средства массовой информации должно сделать все возможное, чтобы вопросы музыкального образования и освещение его проблем широко освещались и давали людям как можно больше информации о вреде музыкальной необразованности для жизни, развития и здоровья детей.
Заключение
Всякий раз, когда я вижу магазине игрушек малышей, тянущих свои крошечные ручки к музыкальным инструментам, мне становится очень тревожно. Что случится дальше? – думаю я. Станут ли эти руки уверенными и свободными в извлечении красивых звуков или будут бить по клавишам кулаками? Дети хотят исполнять музыку ничуть не меньше, чем они хотят говорить. Не давая им возможность научиться этому языку, мы, взрослые, закрываем от них целый мир, без которого каждый человек может чувствовать себя обворованным.
Каждый раз, когда я обращаюсь к преподавателям музыки и они захлопывают передо мной двери, я испытываю боль и негодование. Своим нежеланием учиться новому и упрямым желанием вести своих учеников по старому и запутанному пути, они не только наносят непоправимый урон всеобющему музыкальному образованию, но калечат жизни миллионов людей, лишенных музыкального искусства. Учитель – это особая профессия. Каждый учитель – это своего рода ПИАРщик между изучаемым предметом и широкой общественностью. И если музыкальный язык с каждым днем теряет свои позиции, и понятен широким массам только в своих наипримитивнейших проявлениях, значит, учителя делают плохую работу и им пора задуматься о пересмотре своей метолики.
Однажды, когда я сказала об этом одному из президдентов уважаемой музыкальной организации, он замахал на меня руками и стал просить не распространять подобной крамолы. Мол, итак музыкальный бюджет урезают все больше и больше. Но получая деньги за работу, которая не приносит плодов, мы должны быть готовы к тому, что нас сократят или уволят, не так ли? Для того, чтобы в школах стало больше музыкального образования, наверное, пора задуматься о его эффективности. Тогда мы вырастим новое поколение музыкально грамотных политиков, рукооводителей, президентов страны, которые не только не урежут музыкальные часы в школе, но будут всячески способствовать процветанию музыки.
Изучение любому виду деятельности подобно пирамиде. Чем шире основание пирамиды – чем больше людей вовлечено в данный вид деятельности, тем выше и острее ее вершина. Из большинства выкристаллизовываются наиболее талантливые, а из них – гении. Из года в год, из столетия в столетие во многих из нас умирает не родившись музыкальный гений: гениальный исполнитель, гениальный композитор или гениальный соушатель. Это случается потому, что пирамида музыкального образования не имеет широкого основания и превратилась в хилый столб, который вот-вот рухнет.
Мне очень хочется, чтобы этого не произошло. Чтобы «Лунная Соната» Бетховена, помещенная на космический корабль, отправленный «на встречу с нашими братьями по разуму» осталась живой музыкой, а не засушенным музыкальным гербарием. Я также хочу, чтобы пришли новые композиторы и написали новые шедевры. И чтобы эти шедевры слушали и понимали если не все, то многие. Хотя я бы хотела, чтобы все таки – все.
.
О выдающихся архитектурных достижениях пчел и о силе разума
Когда-то очень давно меня поразило описание эксперимента с пчелами. Их деятельность по строительству жилища и обустройству жизни казалась ученым очень продуманной, а архитектурные сооружения – ульи - просто поражали воображение. Казалось, рассчитать строительство ульев с такой точностью и инженерной сообразительностю способны исключительно наделенные разумом существа. Однако когда ученые провели эксперимент и переместили пчелиный рой в совершенно непригодные для их жизнедеятельности место – в скалистое ущелье, где ничего не росло, они обнаружили, что пчелы с прежним усердием выстраивали себе архитектурный дворец, заранее обрекая себя на голодную гибель. Разума в их действиях не было – только инстинкт в умении строить ульи неважно где.
Всякий раз, когда я наблюдаю традиционные методы обучения музыке и фортепиано, я вспоминаю об этих пчелах. Усилия преподавателей напоминают мне красиво организованный улей в безжизненных скалах, где внешне работа с учеником выглядят вполне осознанной и продуманной, но результат такого обучения малоэффективен.
Когда я открыто говорю о том, что мы живем в музыкально безграмотном мире, мои слова вызывают бурю негодования моих коллег, которые не покладая рук трудятся , обучая студентов и стараясь изо всех сил сделать свои уроки как можно интереснее и плодотворнее. Но пчелы, которые строят свои жилища в безжизненных ущельях, тоже старались и трудились над каждой сотой! Для того, чтобы усилия оправдались успехом, важно не количество тяжелого труда, вложенного в это усилие, но достигнутый результат.
На сегодняшний день не смотря на присутствие в общеобразовательной программе уроков музыки, одно за другим поколения людей вырастают музыкально безграмотными, не владеющими музыувльным инструментом, не способным читать ноты скрипичного и басового ключей, петь по нотам, записывать музыку на бумаге.
Не лучше обстоят дела и в классах специального обучения музыке и игре на инструментах. Далеко не каждый ученик, берущий, к примеру, индивидуальные уроки фортепиано, в действительности умеет играть и свободно читать ноты.
Не смотря на усилия преподавателей, для большей части населения земли мир музыкальных звуков продолжает оставаться «закрытой книгой». Считается, что понимать музыку – это какое-то таинственное и врожденное мастерство, которому обучать необязательно.
Если бы пчелы были наделены разумом, они бы, прежде чем строить свой улей, проверили, верно ли выбрано место обитания и не будут ли их усилия потрачены впустую. Так и учитель должен искать правильное место для прикрепления собственных усилий, чтобы добывать мед – видеть эффективность своего труда. В противном случае мы видим то, что есть - голые камни всеобщей музыкальной необразованности.
Учителями музыки становятся, как правило, люди с ярко выраженными музыкальными данными, кому удалось пробиться через сложности системы благодаря каким-то исключительным качествам или обстоятельствам: кто-то был счастливым обладателем хорошего слуха, кому-то достался упорный и терпеливый характер, а кому-то повезло с талантливым учителем. Поэтому многие из нас твердо уверены, что обучение музыке – это исключительный процесс, при котором могут победить только способности, усидчивость и хорошее преподавание. То, что большинство людей так думает – это инстинкт, который достался нам по наследству нескольких поколений и из личного опыта. Так было – так есть – и так будет, думают многие.
И вот тут нужно задать себе несколько крамольных вопросов, начинающихся с: «Что, если?…»
- Что, если музыке можно научить любого человека, а не только способного и терпеливого?
- Что, если играть на фортепиано, читать ноты и записывать мелодии по слуху можно успешно научить всех детей в общеоразовательных школах?
- Что, если все ваши ученики не обязаны стать исполнителями, но должны любить играть, чтобы любить слушать?
- Что, если самое важное в музыкальном образовании – умение слышать и понимать музыку и оно достигается только через музыкальную грамотность?
- Что, если не так уж много зависит от учителя, если опираться на более безболезненную и эффективную систему? Ведь дети не бросают учить математику или науки, переходя из школы в школу, переезжая из одного города в другой?
- Что, если такая зацикленность на личности учителя – есть показатель слабости системы обучения, при которой личность учителя только и может вытянуть все ее пробелы?
- Что, если те методы, благодаря которым мы выучились музыкальному языку на самом деле не работают не из-за бездарности учащихся, а из-за бездарности самих методов?
Если вы найдете в себе силы задать эти вопросы и не найти на них ответа сразу, значит у меня есть шанс достучаться до вас. Я постараюсь сделать все, чтобы вы меня смогли услышать и понять:
|
КАК МУЗЫКАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ НЕ УЧИТ МУЗЫКЕ В ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ШКОЛАХ, А ОРГАНИЗАЦИИ, ПРИЗВАННЫЕ ЕЕ СПАСАТЬ ЕЕ НЕ СПАСАЮТ
Нужны ли музыкальному образованию дополнительные средства?
Не смотря на то, что большая часть людей в современном мире является музыкально безграмотной ( не владеющей ни одним инструментом, не способной читать нотный текст, петь по нотам и записывать музыку), количество организаций, цель которых – развивать музыкальное образование и способствовать его процветанию, продолжает расти. Прочитайте «Призвание» любого музыкального или музыкально-педагогического сообщества. Там вы прежде всего найдете слова о важности и необходимости музыкального образования и спасения музыки как искусства.
Казалось бы все просто: спасти от неграмотности людей может эффективное обучение музыке в публичных школах. Если школы с этой задачей не справляются, нужно пересмотреть школьную программу, пересмотреть методы обучения детей, найти наиболее эффективные и внедрить их в школьную практику. Однако все не так просто! На самом деле, спасение музыки, по мнению таких организаций, зависит от количества закупленных книг, музыкальных инструментов и проведенных человеко-часов в школьном классе, а также разъяснения родителям, администрации и правительственным структурам о том, как важно музыкальное образование. Но то, что музыкальное образование, которое мы пытаемся спасти, на самом деле никого не образовывает, остается почему то за рамками обсуждаемых тем.
Сотни тысяч людей ведут кипучую деятельность в музыкальной педагогике, они проводят миллионы часов в классах школ, собираются на ежегодных конвенциях, рассылают красочные брошюры о влиянии музыки на мозг человека, ведут протоколы собственной деятельности, издают ноты и книги, участвуют в маршах в защиту музыкального образования. Казалось бы, усилия стольких людей должны были сдвинуть музыкальное образование с мертвой точки за столько лет. Но налицо результаты работы этих организаций – музыкально безграмотное общество, воспитание детей без живой музыки, неспособность матерей сыграть колыбельную своим детям, неумение учителей в детских садах сыграть простейшие детские песенки своим подопечным, неумение подростков записать на листке бумаги собственную музыкальную композицию, тотальное преобладание примитивных форм музыки (в основном в жанре песни) на концертных эстрадах, общество, не рождающее новых «моцартов и бетховенов» и теряющее интерес к серьезным формам музыки вообще.
Когда я беседую с музыкальными преподавателями или членами музыкальных организаций, многие из них переключают разговор с эффективности обучения музыке на вопросы субсидирования музыкальных программ, пытаясь объяснить низкий уровень обучения недостатком денежных вложений. Тогда я задаю им вопрос: если вложения сокращают, значит раньше денег вкладывалось больше? Как же такое могло произойти, что в те времена, когда нам платили больше, мы не научили музыке поколение, из которого вышел музыкально необразованный президент, равнодушные к языку музыки сенаторы и конгрессмены – мы сами своими руками вырастили поколение людей, считающих, что музыкальлное образование – это неоправданная роскошь. Ничего не посеяв, как мы можем рассчитывать на всходы?
Возможно, моя мысль многим покажется кощунственной. Но мы – музыкальные педагоги – заслужили то, что происходит в современном обществе с музыкой. Деньги на музыкальное образование будут сокращаться и музыкальные классы будут сворачиваться до тех пор, пока мы не научимся учить детей эффективно. Таков закон рынка – неэффективные виды работы так же и оплачиваются. Если музыка до сих пор еще не вычеркнута их программ публичных школ, то только благодаря общечеловеческой вере в важность музыкального образования. В реальности в нашем обществе очень мало людей, которые могли бы подтвердить эту идею собственным конкретным примером. Потому что людей, владеющих музыкальным языком – единицы.
Если химия основывается на Таблице Менделеева и не содержит раздела «средневековой алхимии», математика основывается на таблице умножения и на арабских цифрах, а не на римских ( хоть такие тоже были изобретены человечеством), то в основополагающих вопросах музыкальной педагогики до сих пор полный разброд и шатание. Так, до сих пор идут споры, как правильнее называть музыкальные ноты – «звуками музыки» – До, Ре, Ми или буквами алфавита ; чем является музыка – языком или видом искусства и что является музыкальным образованием – разговоры о музыке или само музицирование.
При этом почему-то принято считать, что музыкальная педагогика в общих чертах давно сформировалась и все, что остается делать учителю – это выбрать наиболее подходящий для его мировоззрения курс обучения и приступать к работе с учеником.
|
Я не знаю ни одного современного курса обучения музыке, который способен бы научить музыкальному чтению и письму любого человека независимо от его музыкальной одаренности, в то время как основам математики, чтения и письма мы учим всех без ограничений. Музыка занимает большую часть жизни любого человека, но при этом обучение ее языку доступно только избранным. Ситуация с музыкальным образованием настолько тяжелая и запущенная, что большая часть общества даже не представляет, что может быть как то иначе. Потерять можно только то, что когда-то имел. Общество не будет бить тревогу по музыкальному образованию, пока не станет музыкально образованным. До тех пор, пока мы не научимся учить всех детей читать и писать на музыкальном языке, эта ситуация будет ухудшаться с каждым днем и музыку вытеснят из общеобразовательной школы вообще.
Учить или снабжать?
Когда мне наконец удалось довести свою методику и программу обучения до уровня, при котором целые классы школьников свободно играпи на фортепиано, читали музыкальный текст, пели по нотам и записывали мелодии, мне с колоссальным трудом удавалось завоевать интерес средств массовой информации, для которой музыкальное образование – пустой звук, ибо сами журналисты – такие же выпускники школ как и все, поэтому они вынесли только один урок о музыкальном образовании: научиться читать ноты – это сложно, дорого и избирательно и этот материал малоинтересен музыкально безграмотному большинству.
Мне приходилось совершать «цирковые трюки», обучая в открытом эфире детей за 15 минут играть на фортепиано двумя руками или демонстрируя моих 2-х и 3-х летних детей, играющих сложные произведения Баха. Но даже не смотря на это глубокого интереса моя методика не вызвала даже среди профессионалов, мне не позвонил ни один преподаватель музыки, ни один профессор унивеситета! Уверенность в том, что музыка – это искусство и обучать ее языку стоит исколючительно избранных - способных и заинтересованных - укрепилась в среде профессионалов настолько, что сама идея всеобщей музыкальной грамотности кажется сказкой, не заслуживающей серьезного отношения.
Музыкальная педагогика, расписавшись в собственном бессилии научить музыкальной грамоте «неодаренных» людей, сделала ставку на “hardware” – музыкальные инструменты, музыкальную аппаратуру и музыкальные аксессуары - якобы способные приобщить широкие слои населения к музыке.
Однако если вы купите в ваш дом самый дорогой рояль и все инструменты симфонического оркестра, там не появится музыки. Там появится груда ненужных вещей. Только человеческая способность играть на музыкальных инструментах может сделать их полезными в доме. Обилие нотной литературы само по себе не увеличит количество людей, которые способны ее читать. А учебники, которые не способны учить, так и останутся ненужной макулатурой. Движущей силой прогресса в музыкальном образовании может быть только и исключительно музыкальная грамотность людей.
Можно потратить еще много миллиардов долларов на покупку новейшей аппаратуры и инструментов в публичные школы, на проведение тысяч конвенций и презентаций музыкальной “hardware”, можно увеличить количество музыкальных часов в публичных школах и завалить школьные дистрикты бубнами и барабанами – до тех пор, пока мы не научимся эффективно учить каждого ребенка петь по нотам, читать с листа, играя обеими руками на фортепиано хотя бы простейшие песенки все эти затраты будут пущены на ветер, как это было в течение не одного десятка лет . Наверное, самым эффективным вкладом времени и денег был бы вклад в методологию обучения музыке как языку и поиски наиболее эффектиных способов обучения детей чтению и записи музыки в условиях общеобразовательной школы.
Дата: 2019-12-22, просмотров: 236.