«Оптимизм» является довольно плохо определяемым термином, который использовался для описания ряда различных переживаний, чувств и склонностей в различных социальных и исторических контекстах. Больше, чем любая другая дисциплина, доминировала в изучении оптимизма психология, рассматривая данную категорию в контексте аспектов познания (как работает ум или как человек мыслит) ​​и как часть характеризующих черт личности.

Научные определения оптимизма сосредоточены на ожиданиях будущего. Наиболее распространенная концепция оптимизма заключается в том, что он является результатом как унаследованных характеристик, так и опыта. Хотя существует мнение, что некоторые люди более склонны к оптимистическому настроению, большинство людей также считают, что оптимизм является результатом социального взаимодействия. [1]

Принимая во внимание важность оптимизма как часть состояния человека и его отношение к вопросам индивидуального и социального благополучия, оптимизм также привлек значительное внимание ученых и ученых из различных дисциплин. Со временем это привело к пониманию того, как можно определить оптимизм. Научные дебаты часто изображают оптимизм либо как позитивную черту, либо, альтернативно, как нездоровый самообман. [22] Например, в своей книге «Позитивные иллюзии: творческое самообман и здоровый разум» психолог Шелли Тейлор указывает на важное различие между иллюзией и иллюзией в оптимистическом мышлении: «…хотя положительный самообман (наша способность избирательно запоминать лучшие моменты нашей жизни) может иметь положительные результаты, это только тот случай, когда такие иллюзии каким-то образом основаны на реальности. Когда мы начинаем вводить себя в заблуждение относительно совершенно нереалистичных положительных результатов в будущем, оптимизм, может начать оказывать негативное влияние на психическое и эмоциональное благополучие. Точно так же размеренный реализм или пессимизм могут дополнять нашу естественную тенденцию смотреть на светлую сторону, в то время как крайне негативный взгляд на будущее часто связан с различными формами депрессии и проблемами психического здоровья». [37]

В первой половине двадцатого века такие выдающиеся психологи, как Зигмунд Фрейд и психолог развития Эрик Эриксон, создали идею оптимизма как врожденную характеристику человека. Они также утверждали, между тем, что оптимизм был по сути человеческой характеристикой, которую нужно контролировать и защищать, потому что он поощрял иллюзию положительных результатов, которые не всегда могли быть продемонстрированы в реальной жизни. Быть оптимистом, настаивали они, является опасным для душевного благополучия, потому что поощряло искаженное восприятие реальности. [6] Следуя этой идее, психологи начала двадцатого века изначально не поощряли «смотреть на светлую сторону» в пользу более взвешенного, хотя и немного более мрачного и прагматического взгляда на мир. Точно так же терапевты поощряли пациентов думать реалистично, избегая идеи, что оптимистическое мышление само по себе может привести к положительным результатам.

Напротив, во второй половине двадцатого века все больше и больше психологических исследований, связанных с оптимизмом и психическим здоровьем, начали отходить от этой негативной перспективы, вместо этого сосредоточившись на положительном влиянии оптимизма на благополучие во многих различных аспектах. жизни – от психического и физического здоровья до удовлетворения работой и эмоционального баланса. Психологи начали утверждать, что люди, естественно, склонны думать о жизни позитивно, независимо от объективных данных, которые могут свидетельствовать об обратном. Они предположили, что это, по сути, «хорошая вещь», потому что это побудило нас к достижению положительных результатов. Мы по-прежнему позитивно думаем, например, об идее брака, несмотря на растущий уровень разводов. Точно так же люди обычно недооценивают вероятность заражения определенными заболеваниями, несмотря на статистическую вероятность этого. Например, в основополагающем исследовании отношений среди курильщиков, проведенном психологом Нилом Вайнштейном, участники регулярно считали себя менее вероятным, чем средний курильщик, заболеть раком легких, несмотря на доказательства обратного. [7]

Этот позитивный взгляд на оптимизм по-прежнему популярен среди психологов сегодня, хотя большинство также признают, что оптимизм можно испытать в различной степени, не все из которых полезны для психического благополучия.

В.А. Ракитская в монографии, посвященной исследованию феномена оптимизма определяет его как «…базирующуюся на уверенности личности в возможности человеческой природы и вере в собственные силы, стойкой жизненной личностной позиции уверенности в преодолимости трудных жизненных ситуаций и в их временном характере». [25, с. 31] Похожего мнения придерживается Ч.С. Карвер, определяя оптимизм как «…индивидуальное отличие, которое отражает степень, в которой индивиды придерживаются обобщенных благоприятных ожиданий для своего будущего. Более высокие уровни оптимизма связаны в перспективе с улучшением субъективного благополучия во времена бедствий или трудностей». [10, с. 183] Также Ч.С. Карвер и С. Д. Коннор в своём исследовании отмечали непосредственное влияние оптимизма и пессимизма на то, что люди чувствуют, когда они сталкиваются с проблемами. В период столкновения с трудностями, эмоции людей варьируются от энтузиазма и рвения до гнева, тревоги и депрессии. Баланс между чувствами связан с различиями в оптимизме. Оптимисты ожидают хороших результатов, даже когда все сложно. Это дает относительно положительное сочетание чувств. Пессимисты ожидают плохих результатов. Это вызывает больше негативных чувств – беспокойство, гнев, грусть и даже отчаяние. [10]

Вопрос о том, можно ли разделить людей на такие четко идентифицируемые, врожденные категории «оптимист» и «пессимист», остается спорным, как и представление о том, что оптимистические мысли можно легко отследить до определенной части мозга. Принимая во внимание эволюционную перспективу, некоторые психологи, в том числе доктор Лайонел Тайгер, предполагают, что «защитый» оптимизм является одним из отличительных факторов, которые позволили людям прогрессировать и развиваться. Он утверждает, что неспособность человека точно оценить риски – наша склонность думать, что мы лучше, чем мы есть на самом деле – позволяет нам быть новаторскими, творческими и предприимчивыми. [30]

Сила позитивного мышления заключается в том, чтобы брать на себя лучшее и, используя этот шанс, продвигать наши надежды или стремления, что в конечном итоге позволяет нам развиваться. Без этого довольно самоуверенного и безрассудного аспекта нашего социально-биологического облика мы бы не рискнули спуститься с деревьев, поселиться в аграрных общинах или возиться с опасными вещами, такими как пар, электричество или компьютерные чипы. Конечно, использование этих шансов по-прежнему подразумевает оценку какого-либо риска и преодоление опасений по поводу неудачи, поражения и индивидуального или социального неблагополучия.

Лайонел Тайгер предполагает, что оптимизм стал важной частью человеческой жизни в тот момент, когда мы начали развивать восприятие будущего времени и, как следствие, нашей собственной смертности. Чтобы противостоять довольно удручающей неизбежности наших собственных смертей, мы стали отдавать предпочтение позитивному, оптимистическому мышлению как способу визуализации будущих событий. Это также становится важным аспектом социальной организации, поскольку отдельные члены должны делиться или принуждаться к совместному использованию общей цели на будущее, чтобы общество могло функционировать. Разделение труда и организация ресурсов в этом смысле тесно связаны со способностью позитивно думать о результатах коммунальной деятельности, которая, по крайней мере, в краткосрочной перспективе может показаться не самым выгодным вариантом для конкретного человека. [30]

Следует отметить, что оптимизм может быть использован в качестве своего рода механизма преодоления трудностей в сложной жизненной ситуации. Показательными в данном контексте являются примеры, приведенные Н.Д. Вайнштейном, проводившим исследование взаимосвязи оптимизма и совладеющего поведения. Так, одна пожилая участница фокус-группы, потеряв пять членов своей семьи на войне, сказала, что она использует свой оптимизм как «спасательный круг». Также она сказала, что оставаться оптимистом – это «способ справиться». Другой участник фокус-группы также использовал оптимизм, чтобы помочь ему пережить развод: «…я извлек уроки из этого, и я вырос из этого, и это было потому, что я был оптимистичен, что со мной все будет в порядке. Это возвращает вас в путь и очень ценно». В том же ключе данный участник суммировал роль оптимизма в трудных ситуациях как «способ сохранить свое психическое здоровье». [8, с. 70]

Следует отметить, что в последние годы наблюдается быстрое развитие исследований по взаимодействию между физиологическими процессами и психологическими функциями человека, а также по психологическим факторам, связанным с страданием от боли [19]. Боль имеет два основных аспекта. Первый – сенсорный, связанный с восприятием боли. Благодаря этому можно определить местонахождение боли. Второй – эмоциональный, связанный с характером психологической реакции на болевое раздражение.

Здоровье и психологическое состояние зависят в определенной степени как от характера стрессовых инцидентов (например, боли, болезни), так и от самих усилий, предпринимаемых для разрешения конкретной ситуации [32]. Ключевым элементом, модулирующим болевые ощущения, является его возникновение и когнитивная оценка. Анализируя ход психологических процессов преодоления боли, следует обратить внимание на факторы, которые могут поддерживать человека в его усилиях по уменьшению ощущений или получению контроля над стрессовыми переживаниями. Одним из таких факторов является убежденность человека в том, что он может контролировать то, что происходит в жизни, или способность влиять и изменять ход событий [31]. Помимо чувства контроля, важная роль в анализе психологических механизмов совладания отводится чувству самоэффективности, которое тесно связано с предыдущим ресурсом (контролем). Считается, что чувство самоэффективности влияет на принятие решения о вовлеченности в то или иное мероприятие, количестве прилагаемых к нему усилий или настойчивость в действии. Такая внутренняя оценка будущих действий индивида не представляет собой постоянный характер, а скорее относится к конкретному контексту ситуации. Однако, если самоэффективность человека слишком мала, он обычно действует неэффективно, даже если он знает, как он должен действовать. Люди, которые испытывают сомнения в своих возможностях, сокращают усилия или полностью сдаются, сталкиваясь с проблемой [23]. Современная психология придает важное значение взаимосвязи психологической регуляции поведения человека с его ожиданиями. Считается, что, если человек ожидает, что его действия принесут желаемые результаты, он предпримет усилия для их достижения, даже если прогресс будет медленным и трудным для достижения. Обобщенные ожидания в отношении будущего составляют важный аспект личности, определяемый Шейером и Карвером [33] как диспозиционный оптимизм. Это убеждение, что в жизни произойдут скорее позитивные, чем негативные события. Исследования, проведенные Шейером и Карвером [34], показывают, что оптимистичные ожидания в отношении результатов своей деятельности, а также в отношении будущего, позволяют людям иметь лучший субъективный настрой при столкновении с различными стрессовыми событиями и применять более активные стратегии преодоления. Кроме того, оптимисты проявляют большую гибкость в преодолении трудностей и достижении целей. Шейером и Карвером было обнаружено, что оптимисты гибко переключаются между несколькими стратегиями преодоления, чтобы удовлетворить требования ситуации. З. Ючинский пришел к схожему выводу, констатировав, что оптимизм является существенным предиктором конструктивного преодоления стресса, в том числе болезни и боли. [36] Предполагается, что причины положительного влияния диспозиционного оптимизма на психофизическое благополучие предпринимаются в разных оборонительных стратегиях. Как было упомянуто, оптимисты, как правило, полагаются на активное преодоление, в то время как пессимисты часто применяют решения, напоминающие побег. Более того, оптимисты более готовы принять реалии стрессовых ситуаций, и в таких ситуациях они действуют более настойчиво и последовательно [33]. Аналогичные выводы, т. е., что оптимизм является ресурсом, поддерживающим преодоление стресса, были сделаны М. Э. Селигманом [29]. Согласно его теории, это не только способность контролировать аверсивные стимулы, но, прежде всего, способ интерпретации этих стимулов человеком, который принимает решение об определенном привычном способе справиться. Обобщенная негативная интерпретация (пессимизм) приводит к пассивности и депрессии, так называемой усвоенной беспомощности, которая явно является неадаптивной стратегией.

Брандштадтер и Реннер предложили динамичный подход к объяснению механизма преодоления трудной жизненной ситуации оптимистично настроенными индивидами. В своей дуальной модели процесса совладания, стойкая уверенность в достижении цели и гибкий механизм достижения цели вводятся как две основных мотивационных стратегии преодоления трудностей. Стойкая уверенность в достижении цели является мотивацией адаптировать внешнюю среду, при которой жизненные обстоятельства корректируются, чтобы достичь желаемого. Гибкий механизм достижения цели, с другой стороны, относится к процессу приспособления, при котором личные предпочтения или цели корректируются с учетом ограничений ситуации. [5]

Таким образом, оптимизм – это индивидуальная разностная переменная, отражающая степень, в которой люди имеют общие благоприятные ожидания на будущее. Более высокие уровни оптимизма в перспективе связаны с улучшением субъективного благополучия во времена невзгод или трудностей (т. е. с контролем за предыдущим благополучием). В соответствии с такими выводами оптимизм был связан с более высокими уровнями взаимодействия и более низкими уровнями уклонения или разъединения. Есть свидетельства того, что оптимизм связан с принятием упреждающих мер по защите своего здоровья, в то время как пессимизм связан с поведением, наносящим ущерб здоровью. В соответствии с такими выводами оптимизм также связан с показателями улучшения физического здоровья.