Навязчивыми (то есть помимо воли и желания человека) могут быть как определенные мысли, воспоминания, представления, сомнения, так и действия. Это и неудивительно, ибо всему деятельному предшествует мысль, замысел, задумка. И весь мир наш есть материализованное состояние Высшего Замысла, Идеи, Плана ("В начале было Слово" Ин. 1,1).

К неврозу навязчивых состояний относят обычно и навязчивые страхи. Если человек испытывает безотчетный страх неведомо чего, то говорят о синдроме страха. Если же он боится конкретно темноты, высоты, острых предметов, замкнутых пространств, – тогда определяют подобные навязчивые состояния как фобии, уточняя в названии вид (или направленность) страха. Например, канцерофобия – при боязни заболеть раком, а клаустрофобия – при боязни замкнутых пространств, гипсофобия – при страхе высоты, мизофобия – при страхе загрязнения, пантофобия – при боязни всего окружающего. Фобии, таким образом, это по сути конкретные страхи или болезненные опасения каких-то отдельных предметов, явлений или ситуаций, а не безотчёный страх вообще.

Иногда страхи появляются только при соответствующей ситуации. Например, страх высоты только при подъеме на высоту, страх мышей – при реальной встрече с мышью (Петр I, например, панически боялся тараканов). Но нередко человек уже при одной лишь мысли о чём-либо впадает в страх.

Страх присущ природе падшего человека* и глубоко биологичен, ибо человек несет в себе и животное начало. Так вот, это животное начало в нас и боится инстинктивно угрозы извне: темноты, нападений и всякой иной опасности для собственной жизни. Во многих случаях именно страх выполняет роль своего рода защитного механизма, оберегая нас от всякой опасности, посягающей на наше благополучие. Страшась, человек становится более бдительным, способным предохранить себя от беды, спастись от надвигающейся угрозы. Страх закреплен Творцом в памяти всех предшествующих поколений, как говорят психоаналитики (Карл Юнг), в "коллективном бессознательном".

Итак, страх свойственен каждому человеку в какой-то степени и может исполнять защитную роль, оберегая нашу жизнь от всевозможных опасностей. Однако невротические страхи тем и характерны, что не обусловлены никакой реальной угрозой или угроза эта иллюзорна и маловероятна"*. Например, некий человек страдает кардиофобическим неврозом, он боится, что сердце его в один прекрасный момент может остановиться. С одной стороны, теоретически это возможно, ведь бывает же внезапная смерть и у молодых, до того считавшихся здоровыми людьми, без видимой на то причины. Но объективная вероятность такой внезапной остановки сердца именно у этого человека ничтожно мала, а имеет место надуманная, мнимая, нафантазированная опасность для жизни, обусловленная ложными мыслями и необоснованными опасениями.

А вот другой пример: мать, горячо любящая своего малыша, вдруг ловит себя на мысли, что может его задушить. Мысль эта ужасает её, она не свойственна женщине с позиций её нравственности, не продиктована никакими реальными внешними обстоятельствами, напротив, абсурдна, лишена всякого здравого смысла. Но эта мысль словно заноза, проникнув и цепко укоренившись в сознании, начинает причинять боль своей жертве, которой порой и стыдно признаться кому-то в этом.

Навязчивые мысли возникают часто в ответ на поставленный вопрос: "А вдруг?" Далее они автоматизируются, укореняются в сознании и при неоднократных повторениях создают существенные затруднения в жизни. Чем больше борется человек, желая избавиться от этих навязчивых мыслей, тем более они овладевают им.

Важной причиной развития и самого существования невротического страха является развитое чувственное воображение (мимо чего обычно вскользь проходит специальная, посвященная этой тематике литература). Ведь человек, к примеру, не просто боится упасть с высоты, но и воображает в ужасе, что умрет, всячески "распаляет" вымышленную ситуацию, представляя, скажем, свои похороны, себя лежащим в гробу и пр.

Кроме того, в подобных состояниях имеет место слабость психической защиты (цензуры) из-за природных особенностей или в результате греховного разрушения. Хорошо известен, например, факт повышенной внушаемости у алкоголиков. Сказывается также и отсутствие постоянной внутренней работы по самоконтролю, духовному трезвению и осознанному управлению своими мыслями, детально описанными в аскетической святоотеческой литературе.

Можно также полагать, с большей или меньшей долей очевидности, что некоторые мысли, всегда, кстати, почти ощущаемые как чужеродные и даже принужденные, насильственные, действительно имеют чужеродную для человека природу, являясь демоническими. По святоотеческому учению, человек часто не способен различать подлинный источник своих мыслей, а душа является проницаемой для демонической стихии. Лишь опытные подвижники святости и благочестия, с уже очищенной молитвенным подвигом и постом светлой душой, в состоянии обнаруживать приближение тьмы. Покрытые же греховным мраком души зачастую не ощущают и не видят этого, ибо на темном темное плохо различается. (Святитель Игнатий Брянчанинов говорит о подобных ситуациях следующее: "Духи злобы с такой хитростью ведут брань против человека, что приносимые ими помыслы и мечтания душе представляются как бы рождающимися в ней самой, а не от чуждого ей злого духа, действующего и вместе старающегося укрыться".)

И ещё очень важный момент, касающийся страха, но не вообще, а страха Божия. являющегося величайшей добродетелью и обязанностью человека. Страх Божий имеет разные значения: это и боязнь (страх) наказания от Бога (низшая степень добродетели), и удивление (трепет, ужас) перед величием событий, и благочестивая богоугодная жизнь, и, наконец, как высшая степень страха Божия – совершеннейшая чистота и святость жизни. "Начало мудрости – страх Господень", – говорится в Священном Писании (Пс. 110, 10). "Живя без страха Божьего, нельзя совершать ничего благородного и удивительного", – писал Вселенский учитель Церкви святой Иоанн Златоуст.

Как представляется, именно в страхе Божьем кроется величайшая тайна", а если хотите, и ключ к пониманию истинного целительства многих неврозов: когда человек имеет в душе страх Божий (то есть Высший, Богом данный), этим великим страхом поглощаются все те мелкие, мирские, часто нелепые по своей сути: страх мышей, тараканов, острых предметов и проч. Как большая волна на море поглощает мелкую рябь, так и истинный страх Божий вбирает в себя невротические страхи – фобии. Каждой душе человеческой органически не только присущ, но и необходим страх Божий, но этот великий дар просто извращается и подменяется своего рода животной трусостью.

Аскетическая литература отмечает, что на ранних этапах ду-ховного подвижничества страх Божий (у новоначальных) заключается более в боязни нарушить Божественные заповеди, согрешить, сделать что-либо мерзкое, недостойное, оскорбительное в глазах Бога. Второй этап Божьего страха присущ уже более совершенным подвижникам святости и заключает в себе страх отпасть от Бога, лишиться Его Божественной благодати, святого чистого мира. Ибо это отпадение означает духовную смерть, сообщая душе мрак, тоску, разочарование, чувство бесцельности бытия.

И, наконец, последний аспект, касающийся причин возникновения страха, указание на который находим в самом Священном Писании: "В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучения..." (1 Ин. 4, 18). Вот и ещё один важный ответ, не рассматриваемый в научной литературе. Оказывается, наличие страха в душе и сердце человека означает отсутствие (или недостаток) любви. Задумайтесь над этим поглубже... Возьмем для примера фактические события недавней войны в Чечне. Матери плененных русских солдат ехали туда, где гремели выстрелы, в разгар боевых действий. Невзирая на угрозу для своей жизни, встречались с чеченскими боевиками, умоляли вернуть им сыновей. Что двигало этими женщинами, благодаря чему преодолевали они страх смерти? Ответ очевиден: материнская любовь к своим чадам. Итак, любовь изгоняет страх, "в любви нет страха"!

Теперь поговорим кратко о навязчивых ("компульсивных") действиях. Начнем с одного случая, происшедшего не столь давно. От одной женщины после многолетней супружеской (точнее совместной, ибо брак был невенчанный) жизни вдруг внезапно ушёл муж, как водится ныне, к более молодой. Этот уход женщина пережила очень тяжело. Смириться с потерей супруга она никак не хотела, очень скорбела, жизнь стала постепенно терять свою привлекательность. Женщина эта была якобы крещена во время войны, но не священником и, вероятно, не по полному чину и без миропомазания. Так вот, на каком-то этапе этой душевной драмы вдруг стали появляться мысли о бессмысленности дальнейшего существования, какой-то чужеродный, по восприятию, голос стал постоянно нашептывать, что лучше уйти из жизни, умереть, чем жить так. После долгой и безуспешной борьбы с теми мыслями и очередной встречи с бывшим мужем, поддавшись влиянию этого чужеродного голоса, женщина закрылась на кухне и открыла газ. Но вот что интересно: её бывший муж, уже зайдя в свою новую квартиру, где он стал жить с новой семьей, вдруг ощутил внезапно какую-то непонятную тревогу в душе, и, как признался потом, словно чья-то рука взяла его за плечо, и он сразу неизъяснимо для себя понял, что надо немедленно вернуться на свою бывшую квартиру. Там он открыл дверь, вынес уже потерявшую сознание несчастную на воздух, вызвал скорую, и вскоре жизнь его бывшей супруги была вне опасности. Так одна сила действует на погибель, вторая во спасение!

Характер навязчивых действий может быть очень разнообразным. Нередко они имеют вид какого-то привычного ритуала и подобным же образом повторяются, вопреки логике и необходимости. Например, навязчивое мытье рук, ритуалы при раздевании и одевании, бессмысленные переставления мебели, пересчитывание денег без нужды, постукивания, покачивания или избегание каких-то определенных предметов, повторение при встрече с кажущимся злом обязательно каких-то определенных слов и действий.

Характерным является появление некоторого облегчения после исполнения навязчивого действия, однако облегчение это временное, и вскоре вновь возникает болезненная потребность повторения, и все начинается сначала.

Очень важным моментом в понимании природы навязчивых действий является упомянутая выше чужеродность, даже принудительность к свершению чего-либо, помимо разума и воли человека. Вот как пишет об этом епископ Варнава (Беляев) в своем труде "Основы искусства святости" (т. 1): "Откуда же насильственность, если человек всеми силами души отгоняет и не хочет, считает элементом чуждым и болезненным? Ясное дело, от другой духовной сущности, злой и нечистой. Понятна эта нелогичность в мыслях, понятна эта тирания, о которых говорят сами же ученые, понятно это облегчение после совершенного (то есть диавол отходит, доводя человека до того, до чего ему было надобно), понятно и мучительное раскаивание, ибо совесть все-таки мучит человека".

В особо тяжелых случаях, именуемых замечательным русским философом Иваном Ильиным "сатанизмом", в отличие от более легкого поврежденного состояния, обозначенного Ильиным как "демонизм", человек становится как бы проводником антибожественной стихии, одержимым не только нравственно, но и физически (кстати, дословный перевод термина навязчивости – обсессии – с латинского языка означает "одержимость"). Тогда человек уже не владеет собой и становится своего рода, как теперь говорят, биороботом (вспомните, к примеру, ритуальное убийство трех монахов Оптиной Пустыни; убийца позже признался, что какая-то чужеродная сила влекла его к этому убийству и он не мог противостоять ей).

О подобной силе, завладевающей волей и сознанием, нередко упоминают и другие преступники. Это, впрочем, обычно не приводит к устранению их от судебной ответственности под предлогом психического нездоровья, как это было в случае с убийцей монахов Оптиной Пустыни. О насильственном "чужеродном" непреодолимом влечении упоминают также больные наркоманией и алкоголизмом. Что за сила стоит за всем этим, думается, понятно...

Какие же рекомендации можно дать по лечению невроза навязчивых состояний на основании святоотеческой литературы?

Они близки к подобным в лечении неврастении. Вместе с тем особенно важными здесь будут:

1. Обязательно строгое соблюдение постов и молитва. "Сей же род изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17, 21).
2. Посещение святых мест, православных обителей, славящихся традициями экзорцизма. В Воронежской епархии, например, это Задонский мужской Богородицкий монастырь, где покоятся чудотворные мощи святителя Тихона Задонского. Надо сказать, и в наше время, по словам насельников этой святой обители, немало страждущих получают помощь и исцеление по молитвам Святого Угодника Божия.
3. Употребление богоявленской воды с просфорами (и вообще окропление богоявленской водой жилища, самого больного, его личных вещей...).
4. Обязательны Святые Таинства (причащение Святых Тайн, Елеоосвящение) и как можно более частые исповеди у духовника.
5. Чтение Священного Писания (особенно Евангелия) и святоотеческой литературы, с последующим переосмыслением прочитанного.
6. Заучивание на память и чтение специальных псалмов и молитв (по благословению духовника).
7. Сорокоусты, поминания за здравие болящего на Божественных литургиях, заказывание молебнов святым, чье имя носят болящие, а также святому Пантелеймону, святому Николаю Чудотворцу и некоторым другим небесным покровителям.
8. Необходимо вырабатывать неусыпное внимание по отношению к самому себе. Святой Игнатий Брянчанинов писал: "Душа всех упражнений о Господе – внимание. Без внимания эти упражнения бесплодны, мертвы" (т. 1, с. 296).
9. Фитотерапия и некоторые иные естественные природные целебные средства (желательно по предписанию православных врачей).
10. По возможности, активный физический труд.
11. Самопознание. Духовное совершенствование. Укрепление веры.
12. Частые сообщения с благочестивыми православными христианами (или идущими в этом направлении).
13. И конечно же, внимательное пересмотрение нынешнего образа своей жизни с последующим соответствующим исправлением, например отказ от курения, чревоугодия, освобождение от теленаркомании, политических или иных пристрастий и пр.

Истерия

Название этого невроза происходит от греческого слова "матка". В глубокой древности считали, что истерией страдают только женщины. Об истерии писали ещё знаменитые врачи древности Гиппократ (I в. до Р. X.), Ион Сина (Авиценна (Х-Х1 вв.) и др.

В более поздние времена ею занимались такие крупные ученые просвещенного Запада, как Жан Шарко (1825-1893), Пьер Жане (1859-1947) и, наконец, отец "сексуального материализма" Зигмунд Фрейд (1856-1939).

Начиная с конца XIX века атеистически ориентированные ученые пытались доказать, что никакой одержимости и беснования в природе не существует, а все это лишь проявления истерии. Подобного взгляда в России придерживался, к сожалению, В. М. Бехтерев (1857-1927), в одной из своих научных работ даже пытавшийся утверждать, что все евангельские чудеса Спасителя, касающиеся исцелений и воскрешений из мертвых, объясняются истерическими состояниями поверивших во Христа людей. В. М. Бехтерев был крупным русским ученым, занимался психиатрией,неврологией, психологией, однако свои исследования строил, исходя из сугубо материалистических позиций, что не могло не отразиться на его научных изысканиях.

К сожалению, и в наши дни официальная медицина не разделяет душевные недуги от духовных (на радость всему демоническому миру) и многих бесноватых людей пытается лечить, то инсулином, то гипнозом, то химическими препаратами, а в последнее время ещё и оккультными методами (медитация, метод Станислава Грофа и пр.).

Утверждают, что мы живем сейчас в просвещённое время. Однако как можно объяснить одной истерией, что человек и в наши дни не переносит ничего святого (икон, каждения, колокольного звона, церковных песнопений)? Что за странная такая аллергия обуревает этих людей в храмах, когда начинает ломать все тело, помимо воли "крутит какая-то сила", нередко человек неожиданно для себя начинает извергать вопли, ругательства, богохульные слова. Даже дети порой обретают необычайно большую силу, употребляя её против священных предметов, так что иногда пятеро-шестеро взрослых с трудом могут совладать с младенцем или с хрупкой с виду женщиной...

Какая ненависть заставляла в годы Октябрьской революции разрушать великолепные храмы (построенные, кстати, нередко на народные деньги), осквернять их. устраивать невиданный разврат (о котором стыдно говорить даже в общих чертах), отдавать храмы под конюшни? Более того, как объяснить довольно странную реакцию некоторых страждущих после приема внутрь богоявленской воды, не знавших, что они пьют? А о таких случаях приходилось слышать неоднократно.

Об одержимости дьяволом и бесноватости вновь заговорили в последние годы во всем мире. Запад быстро отреагировал на это массовым тиражированием книг, фильмов, спектаклей по демонологической тематике. И вот уже на экранах: "Изгоняющий диавола", "Омен" и другие "киношедевры", где зерна истины утопают в море лжи и безудержной фантазии авторов.

Но вернемся ближе к самой истерии, занимающей совершенно особое место среди неврозов. Какие же основные черты (признаки) этого страдания? Это прежде всего:

1. Легкая переменчивость настроения.
2. Желание жить по-особому, не как все.
3. Чрезвычайно выраженный эгоизм в сочетании с какой-то удивительной детской наивностью (инфантилизмом, как говорят учёные).
4. Лживость, актерство, плаксивость, стремление быть в центре внимания (эгоцентризм), желание казаться чем-то большим, чем есть в действительности, и другие признаки.

Больные истерией нередко жалуются на ощущение комка в горле, нарушение сна, всевозможные спазмы, самые разнообразные боли, чем нередко вводят в заблуждение даже опытных врачей. Всех проявлений и не перечесть. Они существенно меняются под влиянием моды и духа времени. Например, в старое время барышни очень часто падали в обморок (при малейших волнениях, от избытка чувств и пр.). Сейчас редко увидишь подобное. Исчезли куда-то и классические истерические припадки, сопровождающиеся, как при эпилепсии, судорогами, реже наблюдаются потеря чувствительности, истерические слепота, глухота, параличи...

Французский врач Жан Шарко, прославившийся своими исследовательскими работами в области неврозов, называл истерию "великой симулянткой" из-за исключительной способности к актерскому воспроизведению почти любого заболевания.

Надо отметить, что существует и бытовое (не медицинское) представление об истерии и истериках. В данном случае имеют в виду обычно несдержанных, конфликтных людей, которые закатывают сцены (истерики), плачут, ругаются, кричат.

С медицинских же позиций подобные явления вовсе не обязательно говорят об истерии, но могут быть присущи и всякому человеку, например, при потере самоконтроля или вследствие распущенности.

Что же скрывается за истерическим неврозом в своей основе? Безусловно, серьезное нездоровье души. По словам священника А. Ельчанинова, "истерия есть разложение личности, и оно освобождает огромные, пагубные своей разрушительной силой количества энергии, как в распадающемся атоме". С позиции святоотеческого учения здесь можно усмотреть проявления таких греховных страстей, как гордыня и тщеславие в сочетании с чувственной эмоциональностью и болезненно усиленным воображением. Истерия и беснование не одно и то же, однако, безусловно, при истерии почва для бесов подготовлена как нельзя лучше, ибо диавол – "отец лжи", а все истеричные – лживы; диавол, по словам святых отцов. – "живописец" и "обезьяна", а подражательность, актерство и болезненное художественное воображение характерны при истерии. Падение диавола произошло из-за тщеславия и гордыни, и здесь сходство налицо... При истерии, как уже подчеркивалось выше, происходит болезненное расщепление (диссоциация) душевных сил, при этом теряется не только их гармония, но и начинают страдать мышление, чувства и воля. Мышление уклоняется в сторону мнимого заболевания, чувства либо резко угнетаются (до полной анестезии). либо, напротив, усиливаются (один пациент жаловался, что "кот топает"), воля ослабевает, и человек самостоятельно никак не может "взять себя в руки".

Ввиду большой распространенности истерии в актерской среде нашего времени почти все театральные постановки и кинофильмы буквально нафаршированы истеро-эпилептическими сценами. Вот уж где поистине разгул страстей! В одном из газетных интервью известный русский актер Проховщиков заметил, что все, что создается ныне актерами, больше напоминает жизнь психически больных людей. Очень отрицательно отзываются и о самом искусстве лицедейства актрисы Е. Васильева и Л. Стриженова, считая сцену местом для растления души*. Думается, что театр во все времена был тем искусственным миром падшего человеческого разума, где истер*ия находила своё место и предназначение во всей полноте, ибо могла как нигде лучше реализовать тут греховные страсти аномальной больной души!

Истерические больные обладают часто тончайшей интуицией, чрезвычайно хитры, изворотливы, настойчивы в достижении своих целей. Они же. в основном, и являются главным поставщиком всевозможных медиумов, гадалок, предсказателей, а также основателей новых сект и соблазнительных учений. (По крайней мере автобиографический материал из жизни основательницы теософии Елены Блаватской или американки Мэри Бекер Эдди, основавшей христианскую секту сайентистов, явно говорит об этом.)

Огромное количество современных больных, переполняющих наши поликлиники, составляют именно больные истерией. Они же чаще всего проходят у врачей как страждущие дистонией, остеохондрозом, энцефалопатией и иными болезнями и синдромами (согласно моде и духу времени). При этом они нередко получают группы инвалидности, а с ними и желаемые льготы... Издавна замечена взаимосвязь истерии с эротическими чувствами, а с позиции Православного учения здесь можно говорить ещё об одной страсти – блудной. Многие исследователи подчеркивают также, что при истерии происходит "желательное бегство в болезнь", то есть своего рода симулянт-ство (правда, как считают ученые, часто на неосознанном, подсознательном уровне). То есть болезнь здесь является своего рода защитой от тех или иных жизненных трудностей или способом ухода от конфликтной ситуации.

Как же лечить истерию? Единственно правильный путь здесь лежит через истинную веру, покаяние и исправление своей жизни согласно евангельским заповедям, наиболее полно раскрытым в святоотеческом учении. Все иные пути могут быть оправданы лишь как промежуточное звено к вышеуказанному. Больной должен обязательно осознать и сам отказаться от всего лживого, матерного, нарочитого, театрального, от всякого притворства, преувеличения, неискренности (то есть всего греховного, даже в мелочах). Неоценимую услугу здесь оказывает святоотеческая литература, где мир подвижников святости совершенно лишен истерических пороков и служит идеальным образцом для подражания в постижении истинного предназначения человека; где познается величие нравственной красоты, терпение и стойкость при встрече с трудностями.

Иными словами, в первую очередь истерическим больным необходимо приобщиться к духовной жизни со всеми её высокими требованиями к себе и духовной дисциплине. Кроме того, в лечении истерии будут пригодны и некоторые лекарственные средства, полезен физический труд и общение с благочестивыми людьми, а также те рекомендации, которые давались при лечении других неврозов.

Нередко среди неврозов выделяют ещё две формы. Это ипохондрический и депрессивный неврозы. Ипохондрия означает чрезмерный уход в болезнь. Это синдром "мнимого больного" или значительное преувеличение действительно имеющих место расстройств в здоровье. Тут налицо такие проявления, как постоянное копание в своих ощущениях, устремленность мыслей и представлений преимущественно к проблемам своего здоровья, иногда же полная убежденность в наличии у себя какого-либо опасного заболевания, которое не находят врачи. Со временем такие пациенты становятся "притчами во языцех" для медиков, совершенно непереносимыми для своих близких и окружающих. Они постоянно щупают свой пульс, измеряют кровяное давление, бесконечно сдают анализы, делают ЭКГ (электрокардиографию), носятся с лекарствами и медицинскими рекомендациями. Обычно это люди неверующие в Бога (или маловерующие), ибо ипохондрия есть не что иное, как сотворение кумира, которым в данном случае становится собственное здоровье (то есть опять-таки происходит подмена Бога тварным, тем самым нарушается ветхозаветная заповедь, данная человечеству Богом ещё через пророка Моисея). Здесь налицо также извращенная форма любви – в виде любви к себе ("аутоэротизм"). Многие исследователи отмечают, так же как и при истерии, "желательное бегство в болезнь" от житейских трудностей.

Известно, что эгоизм привносит в жизнь человека серьезные проблемы и нередко приводит к болезням, причем не только душевным, но и физическим. Живя собой, человек обрекает себя же на страдания. Отказываясь от себя и живя для других, становится счастливым, ибо истинное счастье – это жить для Бога и ближних наших.

И наконец – депрессивный невроз. Он возникает чаще всего после жизненных сложностей, когда человек впадает в уныние, тоску, печаль. При этом снижается настроение, все предстает в мрачном свете, ничто не радует, иногда при этом все " раздражает. Очень часто подобное возникает, когда жизнь пошла "не по тому сценарию", как хотелось бы, когда не осуществилось желаемое, произошел какой-то конфликт, нанесена была та или иная обида... И вот такой больной идет к врачу, который '? выписывает ему, к примеру, успокаивающие и улучшающие настроение препараты для искусственного облегчения страдания, ; уменьшения душевной боли. Но при этом часто совершенно не лечится больная душа и человек лишь уводится в сторону от * страданий, имеющих почти всегда врачующий смысл...

Итак, истинная причина депрессивных расстройств, как правило, опять-таки в совершаемых перед тем грехах и беззакониях. Святые отцы считали, что в основе всех душевных страданий лежат гордыня человеческая и другие страсти. Поэтому, чтобы избавиться от невроза, надо всячески смирять себя, считая достойным не только похвалы, но и поругания. Завышенный уровень требований (притязаний), не осуществившихся в реальной жизни, всегда оставляет в душе чувство неудовлетворенности, печали, горечи, порой неосознанной в своей истинной причинности тоски. Имеют значение в развитии депрессивного невроза и предшествующие праздность, бездеятельность, пустое препровождение времени.

Следовательно, согласно святоотеческому учению, в основе этого невроза лежат эгоизм, гордыня, страсть печали. Истинное же христианство проникнуто, напротив, духом светлой радости, надежды, веры и любви. Гонимое – оно не печалится, терзаемое – за все благодарит Творца, уничижаемое – молится за врагов своих, одинаково приемлет успех и поругание, старается служить Богу и искать славу у Бога, а не у человеков.

Великую радость дают добрые дела, забота о ближних, отказ от самого себя. (Живите так, как будто вас нет на белом свете, советовал своим духовным чадам подвижник благочестия последних времен отец Алексей Мечев.) Применительно к вышесказанному вспоминается одна древняя христианская молитва, текст которой приводит в своих сочинениях архиепископ Иоанн (Шаховской):

Господи, Боже мой, удостой меня быть орудием мира Твоего,

чтобы я вносил любовь туда, где ненависть,

чтобы я прощал, где обижают,

чтобы я соединял, где есть ссора,

чтобы я говорил правду, где господствует заблуждение,

чтобы я воздвигал веру, где давит сомнение,

чтобы я возбуждал надежду, где мучает отчаяние,

чтобы я вносил свет во тьму,

чтобы я возбуждал радость, где горе живёт.

Господи, Боже мой, удостой:

не чтобы меня утешали, но чтобы я утешал,

не чтобы меня понимали, но чтобы я других понимал.

не чтобы меня любили, но чтобы я других любил.

Ибо кто даёт – тот получает,

кто забывает себя – тот обретает,

кто прощает – тот простится,

кто умирает – тот просыпается к вечной жизни.

Вот кратко и всё относительно неврозов, их истинной природы и лечения с позиций святого православного учения.

ДУХОВНЫЕ АСПЕКТЫ СТРЕССА

Слово "стресс" в последние несколько десятилетий стало чрезвычайно употребимым практически во всем мире. О происхождении самого термина нет единого мнения. Некоторые исследователи считают, что произошел он от латинского "з^ппдеге" (затягивать), другие усматривают преемственность от старофранцузских и английских слов различного значения (от "давления* и "напряжения" до "горя", "истощения", "несчастья", – в переводе на русский язык).

Автором современного учения о стрессе является канадский патофизиолог, лауреат Нобелевской премии Ганс Селье (1907-1982). Он определял стресс как "неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование".

Существуют и другие, весьма многочисленные и существенно отличные по смыслу определения стресса (что само по себе говорит о некоей туманности нынешнего научного взгляда на проблему). Вот некоторые из них, наиболее простые, как представляется, по восприятию: "Стресс – это реакция организма на значимый раздражитель", "Любое влияние, которое нарушает естественное равновесие организма" (в том числе физические ранения, различные воздействия, лишения, эмоциональные расстройства и пр.). Интересно, что последнее определение, заимствованное из медицинской энциклопедии "Пингвин", Лондон, по сути полностью совпадает с определением, которое дает знаменитый русский терапевт С. П. Боткин (1832-1889) касательно болезни вообще: "Всякое нарушение равновесия, не восстановленное приспособляющейся способностью организма, представляется нам в форме болезни... Реакция организма на вредно действующие на него влияния внешней среды и составляет сущность болезни".

В медицинскую науку термин "стресс" был впервые введен Гансом Селье в 1936 году. В общественное же сознание понятие о стрессе вошло несколькими десятилетиями позднее и стало чрезвычайно употребимым и даже модным словечком.

Если в Англии слово "стресс" было в ходу уже в XIV веке (так, старый английский поэт Роберт Маннинг ок. 1303 года писал: "И эта мука была манной небесной, которую Господь послал людям, пребывавшим в пустыне сорок зим и находившимся в большом стрессе"), то на Руси о нем не ведали и испокон века обходились другими понятиями: "утомление", "страдание", "труждание", "тягота" и пр. Но мода есть мода.

И заразительность ею не уступает величайшим эпидемиям, известным в истории человечества. И вот уже и школьники наши рассуждают о стрессе в период экзаменов, и в транспорте нередко можно услышать о нем, а уж научной литературы по этой теме и не счесть, как говорится "хоть пруд пруди".

Ганс Селье утверждал, что радость, печаль, холод, жара, лекарства, разного рода стихийные бедствия – могут вызывать совершенно одинаковые биохимические сдвиги в организме, особенности которых он тщательно изучал. Он попытался также перенести ряд открытых им закономерностей на общественную жизнь, разработав своего рода целую философскую систему, где, кроме всего прочего, посягнул на евангельские слова Спасителя: "Возлюби ближнего как самого себя" (Мф. 19, 19), сочтя их неприемлемыми в реальной жизни и предложив свой вариант нравственной заповеди: "Заслужи любовь ближнего". Этим, конечно, ученый показал лишь непонимание сути и глубины христианства, полноты и совершенства евангельской любви.

Теперь попытаемся взглянуть на проблему стресса с иной плоскости. Так ли нова суть обсуждаемого вопроса? Конечно же нет. Возвращаясь к учению святых отцов о страстях, в более широком смысле, мы найдем в толковании значения слова страсть – "страдание вообще". Кроме того, святые отцы (например, св. Иоанн Дамаскин) отмечали, что есть и беспорочные страсти ("естественные и беспорочные страсти": голод, жажда, утомление, труд, слезы и т. п.).

Порабощение страстями всегда говорит о болезненном, негармоничном, несвободном состоянии человека. Страсти оказывают влияние на всю (и телесную и душевную) жизнь человека, нередко вызывают разнообразные болезни и даже смерть.

Конечно, святые отцы не занимались биохимическими исследованиями людей в период их страстных переживаний, им (святым подвижникам) неведомо было о повышении уровня адреналина, серотонина, сахара и других специфических компонентов в крови в периоды страданий. Зато они представляли ясно пути выхода из подобных состояний, не смешивали в одну кучу греховные и негреховные страсти, не искали мнимого врага вовне.

В наше же время в понятие "стресс" (с психологической точки зрения) вошли чуть ли не все неприятные и тягостные для человека явления: ссоры, конфликты, обиды, печаль, переутомления, зависть, разочарование и пр. Границы стресса чрезвычайно размыты, не случайно сам Селье утверждал, что пока человек жив – он находится в состоянии стресса. Греховные страсти остаются неведомыми нехристианским ученым. Зато найден некий мистический новый невидимый универсальный враг человечества по имени "стресс", с которым наука пытается бороться. Какими же способами? Самыми разнообразными – от аутотренинга, массажей. бань, транквилизаторов до путешествий, медитаций и специальной "противострессовой диеты". Сами же люди по старинке прибегают нередко к водке, а в последнее время многие пристрастились и к наркотикам.

Кризис безверия неоязыческого мира и продолжающееся нравственное падение создают все более удушливую, непереносимую атмосферу бытия. Жизнь продолжает усложняться, растут информационные, психические перегрузки, создается все больше всевозможных помех для живущих в погоне за чувственными удовольствиями и благами мира сего. Усугубляется всеобщая греховность ("мир сей" буквально погрязает в грехах, имя которым легион). Самими государствами культивируются условия для новых соблазнов, а с ними и умножение греховных страстей.

Слава Богу, что природа ещё каким-то чудом до поры до времени сохраняет хрупкое равновесие, но надолго ли?

"Стресс – это аромат и вкус жизни", – провозглашает Ганс Селье. Скоро от искусственно созданных ароматов и дышать-то уже будет нечем!

Святые отцы учат принимать любые события в жизни стойко, мужественно, благодаря за все Бога и радуясь. Вместо искусственного с размытыми границами и шаткого на поверку понятия "стресс" христианству известны иные, более высокие знания: о покаянии, греховности, страстях, молитве, самопознании и, наконец, о Промысле Божием, без которого не совершается ни одно событие в нашей жизни.

Итак, в философско-психологическом смысле понятие "стресс" не является чем-то принципиально новым для Православия. Более того, через призму святоотеческого учения смысл проблемы видится более ясно и неискаженно, без примешанных мудрствований и отвлекающих от спасения рассуждений, в том числе и касающихся так называемого "стресса".

АУТОТРЕНИНГ. ЗА И ПРОТИВ