Путь цивилизации к миру без химического оружия был длинным и извилистым. И лишь в конце XX века игры в химическое разоружение стали, наконец, выруливать на дорогу действительного разоружения. И дорога эта оказалась не менее трудной и извилистой, чем химическое вооружение.
«Из памяти, как груз отныне лишний,
Исчезли тени песен и страстей.
Ей — опустевшей — приказал Всевышний
Стать страшной книгой грозовых вестей».
А.А.Ахматова
БОЕВАЯ ОТРАВА — НАСЛЕДИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Это у древних «вначале было слово». А в военной химии все начинается с отравляющих веществ (ОВ).
Иприт и синильная кислота были, конечно, началом начал химической войны. Именно вокруг них вращался разговор на вводной лекции, которую я, молодой курсант, прослушал в первых числах сентября 1953 года в стенах Костромского училища химических войск. Конечно, отравляющее преимущество синильной кислоты было очевидно прямо из цифр, а вот о боевом оформлении этого достоинства преподаватель говорил тогда с большим сомнением, указав, что при разрыве боеприпаса синильная кислота разлагается и сгорает. Впрочем, вскоре нас, молодых курсантов, в соответствии с решениями сентябрьского пленума ЦК КПСС (1953), послали на спасение урожая картошки, так что о синильной кислоте пришлось на полвека забыть. Ну а дальше мы, курсанты, налегли на химическую защиту от злокозненного империалистического врага — вопросы химического нападения в те годы изучали совсем в других местах.
И вот теперь приходится заново восстанавливать реальную историю советской химической войны, используя раскрытые материалы. И оказалось, что миролюбивая Страна Советов обладала мощнейшим потенциалом химической войны (и автор вместе со всем обществом узнал об этом от М.С.Горбачева лишь в апреле 1987 года12). Оказалось также, что преподаватель Костромского училища химических войск говорил в 1953 году неправду — Красная/Советская Армия умела технически грамотно доставлять синильную кислоту в стан вероятного противника. И доставила бы без стеснений, коли б поступил приказ.
В целом же в наши дни ясно главное — вся властная вертикаль Советского Союза, ничуть не заботясь о мнении кухарок, тайно и истово готовилась к наступательной химической (и биологической) войне. И занимались химическим вооружением страны все властные органы, причастные к принятию столь ответственных и в высшей мере тайных решений — РВС СССР19-46, НКО СССР47-59 и его управления и службы60-85, СТО СССР86-98 и КО при СНК СССР99-103, НКТП и НКХП СССР104-112, СНК СССР113-116, ГОКО СССР117-121, МХП СССР и Госкомитет СМ СССР по химии и их органы122-126, СМ СССР127-142, ЦК КПСС143-149 и особенно великий и всемогущий тандем ЦК КПСС и СМ СССР150-177. Не забывали и о награждении лиц, отличившихся перед той вертикалью178-186.
1.1. МИСТЕР «Н», МИСС «Х», ПРОДУКТ «Р-33»…
Первые отравляющие вещества (ОВ) появились на вооружении нашей армии еще во времена последнего царя из дома Романовых.
Именно в годы первой мировой войны в таком качестве выступали хлор и хлорпикрин, фосген и синильная кислота. А «работали» они в виде четырех рецептур. Так что синильная кислота (вещество «X») и фосген (вещество «Ю») — важнейшие смертельные ОВ нестойкого типа (НОВ) — достались Красной Армии в наследство от «проклятого прошлого». Точно так же от прошлого осталась идея применения для целей химической войны смертельного иприта (вещества «Н») — ОВ стойкого типа (СОВ). После октября 1917 года все рецептуры ОВ, оставшиеся от Российской империи, стали оружием Красной Армии. Автоматически.
Фосген
По окончании первой мировой войны не использованное на фронтах химическое оружие стало возвращаться с прифронтовых складов в Москву на центральный склад ОВ. По состоянию на август 1918 года там хранилось 57 000 пудов ОВ в 32726 баллонах. С начала 1919 года склад начал снабжать средствами химической войны боевые части Красной Армии. Фосген и хлор были размещены в Москве в двух местах — на складе Готье в Сокольниках и в районе станции Очаково. И именно тогда же Революционный военный совет (РВС) юной Красной Армии сформулировал свое отношение — сугубо положительное — к химической войне и к необходимости заполучить в свое распоряжение боевое химоружие19,20.
В конце гражданской войны за химоружие взялись уже всерьез. С 1920 года в Красной Армии началось последовательное создание всей инфраструктуры для ведения химической войны — формирование органов управления военно-химическим делом24,26-28, осмысление целей наступательной химической войны и текущего состояния дел21,23,29,33,44,55,58,60-62,64,67,69,70,82,84,87,187, создание необходимых учреждений34,41,46,56,66, оценка потребности Красной Армии в химоружии29,35,62, обсуждение вопросов его хранения и транспортировки43,51,57,71,73,75,78,83,85,89,188-190, постановка ОВ и средств их доставки на вооружение и снабжение армии30,31,36,39,41,50,89,91,92,103. Учитывались нужды всех видов вооруженных сил и родов войск — артиллерии59, авиации41,54,73,79,99,114,191,192, флота100,102, танковых войск114. Одновременно шла интенсивная работа по организации в полуразрушенной промышленности выпуска химоружия и создания его мобилизационных запасов40,77,86,90,92-95,97,98, 100-102,104,105,113,114.
И относилась молодая Красная Армия к химической войне всерьез. Так, в 1920 году во время операции против Русской армии П.Н.Врангеля в Крыму состоялась попытка по боевому применению химоружия. Партия артиллерийских химических снарядов калибров76 мми152 ммбыла подобрана на Софринском (Московская область) и Шиловском (Рязанская область) артиллерийских складах. «Качество» снарядов с фосгеном и хлорпикрином было проверено во время специальных стрельб. Баллоны с ОВ были подобраны на Очаковском складе (Московская область) и испытаны на химическом полигоне в Кузьминках (Московская область). Для боевого применения баллонов с ОВ в Москве была сформирована отдельная химическая рота. 13 ноября 1920 года «химический эшелон» № 41523 проследовал через Серпухов на юг. Впрочем, это уже не имело значения, поскольку 12 ноября прорывом Ишуньских позиций на Перекопе позиционный этап операции был закончен, и тот эшелон к нему не поспел.
Известно и применение химоружия М.Н.Тухачевским после гражданской войны, в период крестьянского восстания в Тамбовской губернии в 1921 году193.
Разумеется, никого в советских властных кругах не волновало существование женевского «Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств» 1925 года198. Просто все 60 лет от присоединения Советского Союза к этому протоколу в 1927 году и вплоть до 1987 года, когда М.С.Горбачев провозгласил отказ от производства химоружия12, вся военно-химическая активность Страны Советов происходила в обстановке глубочайшей тайны45,68,76,199-202. И не дознался никто — ни злокозненный враг15-17, ни собственные граждане1-6. Впрочем, друзей у Страны Советов было по линии химоружия не так уж много — Германия в 1923-1933 годах194 и Италия в 1933-1934 годах195,196. А вот по линии биологического оружия не было и этих197.
Практически все новые рецептуры ОВ, так же как и новые типы химических боеприпасов, становились предметом забот промышленности после того, как армия (химические войска, авиация, артиллерия, военно-морской флот, а после второй мировой войны — и ракетные войска) ставила их на вооружение или снабжение.
Одно из первых решений такого рода состоялось 14 декабря 1926 года30. В тот день РВС СССР ввел на вооружение Красной Армии немалую по тем временам боевую отравляющую когорту — серию НОВ (фосген, дифосген, хлор и хлорпикрин), первое в истории страны стойкое СОВ (иприт), а также треххлористый мышьяк, игравший роль и ОВ, и источника дыма при пристрелке. А в 1927 году РВС ввел на вооружение артхимснаряды калибра 76 мм и 122 мм, снаряды для полевых гаубиц (рецептуры: хлорпикрин в смеси с фосгеном или дифосгеном и летний иприт с добавлением треххлористого мышьяка)31. В 1929 году были введены на вооружение новые артхимснаряды — 76 мм и 107 мм осколочно-химические снаряды и 107 мм химический снаряд (в снаряжении СОВ и НОВ)36. Ну а решением 1930 года РВС СССР принял на вооружение авиации прибор ВАП-4 (ВАП — это выливной авиационный прибор), предназначавшийся для «поражения боевыми ОВ живой силы противника: на марше, на отдыхе, в глубоком его тылу, при высадке десанта и пр.»41
Иприт
Планы у вновь созданного Военно-химического управления (ВОХИМУ) Красной Армии28 были обширные29,33,62,69 и отражали они не только стремление к универсализации ОВ путем создания многоцелевых рецептур, но и стремление заполучить как можно больше информации — на рубеже 1920-1930-х годов армия Германии имела данные об испытании 5100 кандидатов в ОВ, а Красная Армия знала лишь о нескольких веществах70. Вскоре положение стало резко меняться. В качестве примера приведем планы начала 1930-х годов. На 1931 год Институт химической обороны (ИХО) РККА (Москва, Богородский вал, 1; последующие названия — НИХИ РККА и ЦНИВТИ СА)34,66, созданный не на бюджетные, а на провокационно отнятые у населения деньги, планировал проверить боевую эффективность таких рецептур, как известный серный иприт (дихлордиэтилсульфид) в смеси с дихлордипропилсульфидом, обычный иприт в смеси с дибромдиэтилсульфидом (бромистым ипритом), иприт в смеси с дихлордиэтилсульфоном, иприт в смеси с люизитом, иприт в смеси с бромбензилцианидом, иприт в смеси с хлорацетоном, иприт в смеси с хлорацетофеноном, иприт в смеси с фосгеном, иприт в смеси с дифосгеном, люизит в смеси с дифосгеном, дик (этилдихлорарсин) в смеси с фосгеном, хлорпикрин в смеси с капсаицином, фенилдихлорарсин в смеси с фосгеном, метилдихлорарсин с дихлорметиловым эфиром, бромбензилцианид в смеси с ним же, синильную кислоту в смеси с «утяжелителем» (мазутом или серной кислотой), синильную кислоту в смеси с хлорцианом, синильную кислоту в смеси с бромцианом, «твердый» иприт, «твердый» люизит, «твердый» дифосген и т.д. Это была большая и амбициозная программа.
Конечно, на рубеже 1930-х годов руководство армии было в курсе того, что такие СОВ, как иприт и люизит, имелись «во всех иностранных армиях» (это стандартная фраза из сводок Разведывательного управления штаба РККА тех лет), а азотистый иприт — лишь в США. Основные НОВ (синильная кислота, фосген и дифосген) также имелись во всех странах, равно как и основные несмертельные ОВ (слезоточивый хлорацетофенон, раздражающие дифенилхлорарсин и адамсит). Знали и о тенденции западных армий по возможности сокращать число стоящих на вооружении ОВ (в пределе: до двух — одного эффективного НОВ и одного эффективного СОВ, то есть иприта). Тем не менее руководители Красной Армии упорно стремились к расширению советского парка ОВ.
Это стремление нашло отражение и в системе химического вооружения. В систему 1930 года были включены многие ОВ — как уже принятые на вооружение, так и проходившие испытания. В числе НОВ это были хлор, фосген и дифосген (на испытаниях — синильная кислота и хлорциан). Среди СОВ под ружьем был иприт (на испытаниях — люизит, метилдихлорарсин, бромистый иприт). Среди ОВ раздражающего типа — на вооружении уже состояли адамсит, дифенилхлорарсин и хлорацетофенон (бромбензилцианид находился в стадии испытаний)37. Та система 1930 года определила преобладание артиллерийских средств нападения. В набор типов артхимснарядов, многих из которых у армии еще не было, но ей хотелось иметь их на вооружении, вошли снаряды с НОВ калибра 122 мм и 152 мм; с СОВ ударного действия калибра 76 мм, 107 мм, 122 мм и 152 мм; с СОВ дистанционного действия калибра 122 мм и 152 мм; осколочно-химические калибра 76 мм, 107 мм, 122 мм и 152 мм. В список вошли также мины с НОВ, СОВ и осколочно-химические и даже химбоеприпасы для морской артиллерии37.
Во второй системе 1932 года состав артиллерийских химических средств был серьезно модернизирован42. Были поставлены на вооружение76 мм,107 мм,122 мм и152 мм осколочно-химические снаряды в снаряжении адамситом, хлорацетофеноном и дифенилхлорарсином,122 мм и152 мм химические снаряды в снаряжении НОВ и107,122 мм и152 мм химические снаряды в снаряжении СОВ. Одновременно были сняты с вооружения76 мм химический снаряд и осколочно-химический снаряд,107 мм химический снаряд и осколочно-химический снаряд, а также152 мм химический снаряд.
Поначалу — в середине 1920-х годов — заводы химоружия пытались держать в Главном управлении военной промышленности. Однако в начале 1930-х годов нашлось иное решение, которое бы сочетало нахождение заводов химоружия в составе «мирной» промышленности и в то же время обеспечивало максимальную закрытость от общества направления их реальной деятельности. В 1932 году был организован Всесоюзный химический треста органических производств — ВТОП (ВХТОП)104. В него вошли: госхимзавод № 1 в Москве (бывший завод «Фосген-1» царских времен и Ольгинский завод первых советских лет, а впоследствии «номерной» завод № 51, НИИ-42, ГСНИИ-403, п/я 702 и нынешний ГСНИИОХТ), госхимзавод № 2 в Чапаевске (Самарская область; впоследствии — завод № 102), госхимзавод № З в Сталинграде-Волгограде (впоследствии завод № 91 и «Химпром» им.С.М.Кирова). Вскоре в Москве в составе ВХТОП начал работу и госхимзавод № 4 (Угрешский завод, в дальнейшем и завод № 93, и ГосНИИхлорпроект). В середине 1930-х годов в это объединение под новым названием ГОХП, помимо указанных, входили также многие другие заводы по производству ОВ — Дербеневский химзавод (Москва), Кинешемский анилино-красочный завод им.М.В.Фрунзе (Ивановская область, в дальнейшем завод № 756), завод № 96 (Дзержинск, Нижегородская область; это нынешнее ПО «Капролактам»), Рубежанский химзавод (Луганская область, Украина). Параллельно с ВХТОП-ГОХП существовало и еще одно объединение — ГХП с аналогичной специализацией. В него входили Сталиногорский химзавод (Тульская область), Березниковский химзавод (Пермская область; завод № 761, впоследствии — ПО «Сода»), Чернореченский химзавод им.М.И.Калинина (Дзержинск, ныне — ПО «Корунд») и др. Ну а во второй половине 1930-х годов большинство заводов химоружия составили целый промышленный главк — 6-е Главное управление Народного комиссариата оборонной промышленности (НКОП), в том числе и завод № 148 (Дзержинск, нынешнее ПО «Оргстекло»).
В связи со второй пятилеткой во властных советских кабинетах родилось немало планов в области подготовки к химической войне. Эта «химическая активность» была тогда столь велика, что не приходится удивляться выходу в свет в начале сентября 1933 года сразу двух постановлений Совета труда и обороны (СТО) СССР, которые были нацелены на наращивание мощностей по выпуску средств химического нападения93,94. Постановление от 5 сентября 1933 года93 определило перспективы создания мощностей по снаряжению химбоеприпасов. Богородскому снаряжательному заводу № 12 (Электросталь, Московская область) было дано задание иметь к 1 января 1934 года новые мощности по снаряжению осколочно-химических боеприпасов (76 мм и 122 мм артхимснарядов — 3 870 000 шт. в год; авиахимбомб АОХ-10 — 17 040; крупных авиахимбомб — 23 000) и ядовито-дымных шашек (до 3500000 сверх уже имевшейся мощности на 1000000 шт.). А заводу № 80 в Дзержинске было определено возвести 5-е производство с мощностями по снаряжению осколочно-химических боеприпасов (270 000 шт. в год артхимснарядов калибра 122 мм и 152 мм и 5400 авиабомб ХАБ-100). Ну а постановление от 9 сентября 1933 года определяло создание фантастических мощностей по выпуску ОВ с общим объемом: на 1 января 1934 года — 55 480 т в год, на 1 января 1935 года — 87 950 т, на 1 января 1936 года 107 600 т. Расшифруем последнее число: иприта — 79 000 т в год, люизита — 500 т, фосгена — 16 200 т, дифосгена — 3400 т, синильной кислоты — 2500 т, адамсита — 6000 т. В число новых производств, которые было предусмотрено создать этим решением со сроком окончания в 1935 году, вошли два завода по выпуску синильной кислоты (в Воскресенске мощностью 1000 т в год и в Свердловске мощностью 1500 т), причем завод в Свердловске должен был обеспечить цианистыми солями оба производства. Документом предполагалось создать опытную установку по выпуску люизита на заводе в Чапаевске со сроком окончания в 1935 году. Планировалось также развертывание ряда производств: иприта — в Дзержинске, Славянске, Кемерове, люизита — в Дзержинске, дифосгена — в Славянске, адамсита — в Березниках94.
Люизит
Впрочем, не прошло и года, а уже было решено овладеть новой вершиной. В 1935 году в СТО СССР решили довести мощности в Народном комиссариате тяжелой промышленности (НКТП) СССР по выпуску всех типов ОВ до 200 000 т в год. Среди СОВ было, в частности, решено создать серьезные мощности по выпуску незамерзающего иприта (40 000 т в год)97. А в 1936 году СНК СССР, «прислушавшись» к очередным химическим запросам армии, конкретизировал ее наполеоновские планы развертывания мобилизационных мощностей по 8 типам ОВ. Было решено иметь к 1 января 1937 года мощности по выпуску 73 560 т ОВ в год (иприта — 42 750 т, люизита — 910 т, фосгена — 14 500 т , дифосгена — 1900 т, синильной кислоты — 1500 т, адамсита — 9000 т, хлорацетофенона — 1200 т, дифенилхлорарсина — 1800 т). Предполагалось иметь и мощности по снаряжению шашек ядовитого дыма в количестве 3 500 000 шт. в год113. Во исполнение этого постановления года нарком Г.К.Орджоникидзе издал приказ, в котором конкретизировались еще более серьезные задания по видам ОВ и по отдельным заводам105. Было предусмотрено, что к 1 января 1939 года в стране должны быть созданы мощности по выпуску иприта в количестве 129 000 т в год (в том числе 71 000 т — технического, 40 000 т — незамерзающего, 18 000 т — вязкого), люизита — 25000 т, фосгена — 23 000 т, дифосгена — 10 700 т, синильной кислоты — 6000 т, адамсита — 17 000 т, дифенилхлорарсина — 1800 т, хлорацетофенона — 1000 т. Большой толчок в развитии должен был получить возводимый в Дзержинске завод № 96, на котором к 1 января 1939 года надлежало возвести мощности по выпуску ОВ (иприта — 40 000 т в год, люизита — 8000 т, фосгена — 3000 т). Столь же серьезны были планы в отношении Березниковского завода, на котором к 1 января 1939 года должны были быть организованы мощности: по производству иприта — 9000 т в год, люизита — 8000 т, фосгена — 6000 т, дифосгена — 6000 т.
Одновременно шла работа по созданию мощностей по выпуску сырья для производства иприта (сера) и люизита и других ОВ (мышьяк). Достижение независимости от зарубежных поставок мышьяка проходило драматично и на рубеже 1932-1933 годов имелось уже 4 завода по выпуску белого мышьяка (окиси мышьяка As2O3) — Кочкарский (г.Пласт, Челябинская область), Джетыгарский (Кустанайская область, Казахстан), Лухумский (Грузия), Дарасунский (Читинская область). Помимо этого, шли работы по пуску новых месторождений и заводов на их основе — в Берикули (Кемеровская область), Такели (Ленинабадская область, Таджикистан), Бурчмулле (Узбекистан), Джульфе (Нахичеваньская республика, Азербайджан). Перспективным считался медеплавильный комбинат в Карабаше (Челябинская область), где запасы попутного газового мышьяка исчислялись в 40000 т. А еще рассматривался Калатинский медеплавильный завод (Кировград, Свердловская область). Так было закреплено «мышьяковое» направление промышленности, хотя стране оно не было нужно, за исключением обеспечения потребности армии в ОВ. Пригодилось это направление лишь через полвека бессмысленных затрат, в эпоху расцвета полупроводниковой техники, одним из принципиальных элементов которой оказался арсенид галлия.
Столь же ревностно армия инициировала занятия серой. На рубеже 1932-1933 годов минеральную серу добывали в трех месторождениях — в Шорсу (Узбекистан), в песках Кара-Кумов возле колодца Шинх, в Чекур-Кояш в 45 кмот Керчи (Крым). Несколько месторождений находилось в стадии разработки — в Гаурдаке (Туркменистан), на ст.Алексеевской недалеко от Самары. Перечислим 5 заводов, на которых к началу войны был налажен выпуск комовой серы для обеспечения производства иприта — Чангырташский, Гаурдакский, Шор-Сунский, Каракумский и Алексеевский. Они оставались в мобилизационном резерве страны и долгие годы после войны225.
Тем временем советское химоружие прочно «встало на крыло»79,96,114,203. В свое время, когда работы по боевой химии еще только начинались, Л.Д.Троцкий провозглашал, что «война будущего — это авиация, умноженная на химию». И его мечта сбылась, правда уже после ухода со всех постов, — Красная армия начала получать большие количества химических авиабомб. Скажем, на 1 января 1935 года она располагала следующими запасами авиахимбомб, которые были изготовлены в 1934-1935 годах: АХ-8 — 11845 шт., АОХ-8 — 20272, АОХ-10 — 51462, АХ-25 — 13040, АХ-200 — 8055. И химические запасы авиационных бомб составляли 6,3% от общего тоннажа авиабомб страны.
И так до самой Великой Отечественной войны. То было время, когда многочисленные решения по химоружию и химической войне готовились, как на конвейере. Решений по защите от химоружия32 и о санитарном состоянии учреждений в связи с работами по химоружию48,204-206 было много меньше. Не удивительно, что испытания химоружия на людях были в гуманистической Стране Советов нормой работы207-210.
В целом по линии химической войны Красная Армия получала от ничего не подозревавшей страны все средства химического нападения, какие хотела. И проводила непрерывные испытания химоружия и учения с его использованием везде, где хотела, — в Луге63 и Кузьминках211,212, Фролищах (Гороховце)213 и Шиханах74,191,209,214-220 и многих других местах38,67,99,192,208,221-224. Армия даже начала использовать на просторах учебных полей не учебные, а настоящие ОВ44,55.
Более того, Красная Армия начала прикрывать протяженные границы страны с помощью иприта92,95. Началось с постановления СТО СССР 1933 года, которым на НКТП СССР было возложено строительство специальных емкостей на 1000 т иприта, которые должны были находиться в районе действия ОКДВА, но в составе мобилизационного резерва страны по линии Комитета резервов СТО92. В рамках этой активности в 1933-1934 годах в ЗабВО, ОКДВА и на ТОФ были созданы специализированные военно-химические склады для «прикрытия» границы — № 140 (Красная Речка-Хабаровск), № 147 (Лесной, Читинская область), № 148 (Свободный, Амурская область), № 150 (Сунгач, Приморский край), № 300 (Кнорринг, Приморский край), № 301 (Воздвиженский, Приморский край). Ну а начало самой «ипритной вахты» было положено постановлением СТО СССР 1934 года95. В нем НКТП СССР было предписано изготовить к 1 мая партию иприта — 400 т в Чапаевске и 600 т в Сталинграде. Для этого Комитет резервов должен был немедленно отпустить 400 т серы, а наркомат снабжения — 800 т этилового спирта. Далее, НКВМ должен был обеспечить приемку иприта у заводов, а НКПС — сформировать маршрут 50-тонных цистерн и доставить его с завода в Сталинграде на Дальний Восток.
К сожалению, борьба за обладание химоружия — это был тот случай, когда, как говорится, «не в коня корм». Бедлам в хранении и использовании химоружия, возник не после войны, а на много десятилетий раньше. В поисках деталей желающий может заглянуть в приказ наркома К.Е.Ворошилова47, где бесхитростно констатировалось: «Точный учет расхода боевого и военно-химического имущества… не установлен и данных о фактическом их расходе не имеется». В переводе на русский язык это означало, что все ОВ и химические боеприпасы, которые до 1934 года поступали с центральных и окружных складов в войска, не регистрировались, а попросту исчезали. После 1934 года в деле хранения химоружия попытались навести хотя бы минимальный порядок. Ну а в 1935 году появился, наконец, приказ наркома, регулировавший «порядок учета, хранения и расходования военно-химического имущества»49.
Подсчет имевшегося химоружия привел к впечатляющим результатам.
Так, на март 1936 года объем накопленных запасов химбоеприпасов всех типов был таков. Авиахимбомб было накоплено: 8-10 кгосколочно-химических бомб — 53 000 шт.,25 кгипритных бомб — 24 000,200 кгавиахимбомб — 13 000. Артхимснарядов было накоплено тоже немало: калибра76 мм- 460 000 шт.,107 мм- 123 000,122 мм- 176 000,152 мм- 68 000. Подчеркнем, что на март 1936 года в мобилизационные запасы, числившиеся по линии Комитета резервов СТО СССР и лишь хранившиеся в армии, входило 3455 т иприта, а также 400 000 шашек ядовитого дыма (ЯД). Однако, мобилизационный резерв этим не исчерпывался. В 1936 году в стратегический резерв было заложено 50 т дифенилхлорарсина (с местом хранения — в I Главном управлении наркомата боеприпасов).
Летом 1936 года в ХИМУ РККА был выполнен подсчет (скорее всего, впервые) химоружия, поставленного из промышленности в армию в 1925-1936 годах, и получилась достаточно впечатляющая картина77. Вот какими цифрами теперь мог оперировать начальник вооружений Красной Армии в результате «приведения в порядок балансового имущества»:
* иприт: изготовлено 4933,216 т (израсходовано на боевую учебу 909,841 т, находилось на складах — 4023,375 т),
* люизит: изготовлено 150,442 т (расход — 0,879, на складах — 149,563),
* дифосген: изготовлено 150,149 т (расход — 141,845, на складах — 8,904),
* мины СОВ: изготовлено 64 000 шт. (расход — 33392, на складах — 30608),
* мины НОВ: изготовлено 14 808 шт. (расход — 9462, на складах — 5346),
* химфугасы: изготовлено 31 604 шт. (расход — 13869, на складах — 17735),
* шашки ЯД: изготовлено 712 255 шт. (расход — 295787, на складах — 416528).
Война с Финляндией побудила Красную Армию посчитать свои реальные возможности по части химического нападения на соседнюю страну80. Укажем объемы запасов СОВ (в основном это был иприт), которыми она располагала на 1 сентября 1939 года, когда по военным округам (без флотов) был выполнен расчет средств на год ведения химической войны: МВО — 70,2 т СОВ; ЛВО — 88,13 т; КОВО- 24,97 т; КалВО — 62,4 т; БОВО — 549,1 т; I ОКА — 1083 т; II ОКА — 1136,3 т; ЗабВО — 1311 т; САВО — 73 т; СКВО — 7 т; ЗакВО — 9 т; СибВО — 50 т. По запасам иприта видно, что в 1936-1939 годах наиболее опасными считались два направления — дальневосточное (3530,3 т иприта на военно-химических складах в Лесном, Свободном, Сунгаче, Кнорринге, а также в Воздвиженском) и западное (549,1 т на складе в Ржанице). И эти примерно 4000 т иприта составляли в 1939 году стратегический резерв страны.
Итак, к зиме 1939-1940 годов иприта в Красной Армии было столько, что на 1940 год она уже совсем не заказывала его ни в чистом виде, ни в виде смеси с люизитом, ограничившись лишь скромным заказом 100 т люизита. А вот уже независимый от армии наркомат ВМФ заказал на 1940 год 200 т смеси иприта с люизитом, 7 т люизита и 15 т хлорацетофенона.
Система химического вооружения Красной Армии, рассматривавшаяся в мае 1940 года (после окончания войны с Финляндией), зафиксировала перечень уже устоявшихся ОВ. При этом 7 ОВ (иприт, люизит, синильная кислота, фосген, дифенилхлорарсин, адамсит и хлорацетофенон) уже стояли на вооружении. А два других — азотистый иприт (трихлортриэтиламин) и дифосген — находились на снабжении и были рекомендованы к принятию на вооружение. Кроме того, рассматривались образцы вязких рецептур СОВ и трифенилстибин.
Летом 1940 года Главным военным советом РККА были оставлены на вооружении авиахимбомбы ХАБ-500 и ХАБ-200 (их модернизированные варианты — с повышенным содержанием ОВ). Также была введена на вооружение авиахимбомба ХАБ-100. А вот бомбу ХАБ-25 было решено больше не выпускать, хотя и не снимать с вооружения. А в конце декабря 1940 года дело дошло до масштабного постановления Комитета Обороны при СНК СССР «Об обеспечении Военно-Воздушных Сил Красной Армии авиационным химическим вооружением». Им были утверждены образцы химавиабомб на вооружении ВВС Красной Армии: ХАБ-100 ударного действия (УД) в снаряжении НОВ (синильной кислотой) или СОВ (смесью зимнего иприта Зайкова с люизитом 75%:25% по объему; резервными рассматривались еще две рецептуры СОВ — смесь иприта Левинштейна с люизитом 50%:50% по объему, а также сам иприт Левинштейна); ХАБ-200М УД в снаряжении НОВ (фосгеном) и дистанционного действия (ДД) в снаряжении СОВ (смесью зимнего иприта Зайкова с люизитом 75%:25% по объему); ХАБ-500М УД в снаряжении НОВ (синильной кислотой или фосгеном) и ДД в снаряжении СОВ (смесью зимнего иприта Зайкова с люизитом 75%:25% по объему); химические ампулы (однолитровые) для СОВ. Тем же решением были сняты с производства в 1941 году старые образцы авиахимбомб ХАБ-25, ХАБ-200 и ХАБ-500.
Подводя итог предвоенным усилиям по химическому вооружению СССР, мы можем сделать оценку. В любом случае 10 тыс. т — это самое минимальное количество ОВ, которое было изготовлено в Советском Союзе в период между мировыми войнами. Точное число находится между 10 и 20 тыс. т ОВ.
В расколотом мире предвоенных лет лишь в одном были едины разведки США и Германии, а также Красная Армия и руководство промышленности СССР. И те и другие докладывали своему руководству, как правило, очень завышенные (лживые) данные о возможностях СССР по выпуску химоружия. В частности, одним из вариантов советского плана 1936 года ожидался выход к 1 января 1941 года на мощность по производству ОВ в 240 000 т в год (иприт — 145000 т, люизит — 26 000 т и т.д.). На самом деле СССР вступил в войну с более скромными мощностями (иприт — порядка 50 000-60 000 т, люизит — 12 000 т).
В годы той тяжелейшей войны даже при наивысшем напряжении сил по производству применявшегося на фронте оружия советская промышленность производила также и оружие для ведения наступательной химической войны. Однако, несмотря ни на какие приказы106,107,109,115,117,118,, она так и не смогла использовать производственные мощности в полном объеме. Во время войны, даже в самые ее напряженные дни, даже под прицелом самых жестоких приказов ни один из советских цехов по выпуску стойких ОВ не вышел даже на плановую мощность. Погубил множество людей, но так и не смог выйти.
Лишь к концу войны некоторая часть мощностей по производству химоружия начала освобождаться от этих заданий116,119-121.
Адамсит
Данные табл.1 фиксируют достигнутые в годы войны результаты. Всего в 1941-1945 годы было произведено 122 500 т различных СОВ и НОВ, в том числе иприта — 76 800 т, люизита — 20 200 т, фосгена — 8300 т, синильной кислоты — 11 100 т, адамсита — 6100 т225. И можно лишь сожалеть, что находятся амбициозные и малоосведомленные представители современного химического генералитета, которые полагают необходимым это достижение советской власти оспаривать226.
Таблица 1
ПРОИЗВОДСТВО БОЕВЫХ ОВ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (в тыс. т)225
| Отравляющее | ||||||
Годы
Итого
Итого
*Данные по треххлористому мышьяку не приводятся
В связи со структурой выпускавшихся в годы той войны ОВ нелишне напомнить, что в докладе начальника химической службы армии США А.Райса за 1927 год типичный представитель ирритантов хлорацетофенон (речь — о будущей советской «черемухе») был определен в качестве «наиболее гуманного» ОВ. А начальник химической службы Красной Армии Я.М.Фишман по получении того доклада по линии ее Разведупра отозвался на это определение очень язвительно. Столь разное отношение к несмертельным ОВ носило принципиальный характер. И это соображение не повиснет в воздухе, если сравнить цели, которые в годы второй мировой войны ставили перед создаваемым химоружием власти СССР и Германии. Как следует из табл.1, в СССР из всего объема произведенных за это время ОВ лишь 5% относились к несмертельным (адамсит). А вот Германия перед и в течение второй мировой войны произвела и накопила 65 000 т ОВ227, в том числе: обычного иприта — 25 000 т, азотистого иприта 2 000 т, табуна — 12 000 т, фосгена — 5 900 т, дифенилхлорарсина — 1 500 т, дифенилцианарсина — 100 т, адамсита — 3 900 т, хлорацетофенона — 7 100 т, арсинового масла — 7 500 т.
Хлорацетофенон
Выводы из этого сравнения очевидны и, к сожалению, они не в пользу первого в мире гуманистического государства рабочих и крестьян. К концу второй мировой войны Германия имела вдвое меньше ОВ, чем Советский Союз, причем иприта — втрое меньше. Более того, из всего объема ОВ на несмертельные типы в Германии приходилось не 5%, как в СССР, а 31%.
Важно иметь в виду, что практически все ОВ, заготовленные в СССР в годы войны, в особенности СОВ, были расфасованы в химические боеприпасы — авиахимбомбы, химснаряды ствольной и реактивной артиллерии, химмины — и подготовлены к боевому использованию. Всего их было выпущено за годы войны гигантское количество. Ограничимся данными только лишь о тех видах химбоеприпасов, которые были снаряжены СОВ, то есть ипритом, люизитом и их смесями. Всего, по отчетным данным, боеприпасов с СОВ было выпущено за войну 4 573 600 шт. (без учета опытных партий). И их производство продолжалось вплоть до самого конца войны. Табл.2 дает представление о том, какие виды и количества авиа- и артхимбоеприпасов были снаряжены СОВ.
Таблица 2
Дата: 2019-07-31, просмотров: 283.
