Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

СОВЕТСКОГО

ГРАЖДАНСКОГО

ПРАВА

МОСКВА • 1951

>>>3>>>

Проф. Е. А. Флейшиц

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

И ИЗ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО

ОБОГАЩЕНИЯ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ЮРИДИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

>>>4>>>

 

>>>5>>>

ЧАСТЬ I ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

ГЛАВА II. ВРЕД

ГЛАВА III. ПРОТИВОПРАВНОСТЬ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

ГЛАВА IV. ПРИЧИННАЯ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПРОТИВОПРАВНЫМ ДЕЙСТВИЕМ И ВРЕДОМ

Вопросы причинной связи в судебной практике по делам об обязательствах из причинения вреда

Параллельно с укреплением правильной трактовки проблемы причинной связи в советской юридической литературе шло и совершенствование судебной практики.

В первые годы действия гражданских кодексов советских республик в судебной практике встречались и неудачно обоснованные ж неправильные по существу решения вопроса о причинной связи.

Так, в 1925 году Московский губернский суд признал торгово-промышленное товарищество обязанным возместить вред, понесенный агентом товарищества, который, пытаясь сесть на ходу в товарный вагон для сопровождения дров товарищества, сорвался и попал под вагон.

Решение Московского суда как бы исходило из «теории необходимого условия»: если бы агент не получил от торгово-промышленного товарищества поручения сопровождать дрова товарищества, он не попытался бы сесть на ходу в вагон и не потерпел бы увечья. Случайное механическое сцепление фактов было принято судом за причинную связь между ними.

В следующем году в другом деле некое ювелирное товарищество, поручившее своему агенту покупку золотых вещей, было признано обязанным возместить вред лицам, состоявшим на иждивении этого агента, который был убит и ограблен выследившими его бандитами.

Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР отменила оба приведенные выше решения '.

¹ «Еженедельник советской юстиции» 1925 г. № 35, стр. 1172. Флейшиц

>>>66>>>

Однако и практика ГКК Верховного суда РСФСР исходила иногда из признания достаточным, чтобы «действие ответчика являлось одной из причин нанесения вреда, хотя бы действия ответчика отнюдь не были достаточны сами по себе для возникновения убытка»', В таких случаях сама ГКК становилась на точку зрения теории «необходимого условия», усматривающей причинную связь явлений там, где в действительности имеется лишь внешнее случайное сцепление фактов.

Нельзя признать правильным и данное в 1926 году указание (отменившее приведенное только что определение ГКК) Пленума Верховного суда РСФСР на то, что ст. 403 ГК якобы требует, «чтобы действия ответчика являлись целиком причиной данного вреда... в случаях, когда имеется стечение нескольких или многих причин, суд должен оценить значение и удельный вес каждой из причин данного вреда» ².

В этом указании Верховный суд исходил из неправильной мысли, будто вред может быть результатом только действий ответчика, в то время как всякое явление есть результат бесчисленного множества факторов. При этом, считая необходимым условием ответственности по ст. 403, чтобы «действия ответчика являлись целиком причиной данного вреда», Верховный суд тут же допускал ответственность и в случаях, когда имеется «стечение нескольких или многих причин», которые должны «быть оценены по значению и удельному весу». Между тем на практике возможно, конечно,, установить, что один факт является нераздельным результатом нескольких других, но невозможно оценить «удельный вес» каждого из этих нескольких других, его значение для возникновения результата.

При оценке «нескольких или многих причин» ГКК Верховного суда РСФСР иногда выделяла «первоначальную», или «непосредственную», причину и считала ее «единственной» причиной возникшего вреда. В частности, такой «первоначальной», или «непосредственной», причиной вреда признавалось иногда поведение потерпевшего, которое в других случаях, при однородных фактических обстоятельствах, не признавалось, однако, «непосредственной» причиной вреда.

Так, в определении по делу 1927 года № 3542 ГКК Верховного суда РСФСР признала поведение потерпевшего, висевшего на прицепе во время движения поезда, «первоначальной причиной, создавшей условия, при которых личное поведение потерпевшего является непосредственной причиной следствия, т. е.

¹ См. постановление Пленума Верховного суда РСФСР от 28 июня 1926 г., протокол № 10; Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, Юриздат. 1930, стр. 98.

² Там же.

>>>67>>>

причинения вреда»', и отклонила ответственность железной дороги.

В то же время, рассматривая вопрос о причинении смерти крестьянину, который, возвращаясь домой в пьяном виде в санях, заснул, вследствие чего никем не управляемая лошадь попала на полотно железной дороги, ГКК признала, что небрежность крестьянина «не имеет никакой непосредственной причинной связи с нанесенным покойному вредом, так как при более внимательном и добросовестном отношении агентов железной дороги к своим служебным обязанностям... они заметили бы на линии железной дороги лошадь со спящим седоком и приняли бы меры к недопущению несчастного случая»².

Таким образом, исходя из неправильного представления о первоначальной, «непосредственной» и всегда единственной причине вреда, только что приведенные и однородные с ними решения и определения всегда либо возлагали ответственность за вред на ответчика, либо полностью освобождали его от ответственности.

Однако, уже в 20-х годах Верховным судом РСФСР были выдвинуты положения, сыгравшие важнейшую роль -в обеспечении в дальнейшем правильного применения судами понятия причинной связи.

В докладе ГКК Верховного суда РСФСР за 1926 год было признано, что вред может быть «результатом неправильных, неосторожных или небрежных действий как причинителя вреда, так и потерпевшего» ³.

В постановлении Пленума Верховного суда РСФСР от 19 июля 1926 г. подчеркнуто, что вред может быть причинен совместными действиями нескольких лиц ⁴.

Ни в одном из этих указаний о взвешивании значения причин, о «первоначальных» и «непосредственных» причинах речи нет. Верховный суд исходит уже из понимания причинной связи как внутренней, необходимой связи явлений.

Вполне отчетливо проявляется это понимание в практике Верховного суда СССР. Целый ряд определений Судебной коллегии по гражданским делам отчетливо различает причинно-случайную и причинно-необходимую связь явлений.

Таково, например, определение по делу № 771—1943 г. Алек-саняна с Тбилисским складом. Алексанян был рабочим Тбилисского склада. Находясь на отведенном складу земельном участке, где трест «Саккаромысла» Наркомместпрома Гру-

¹ «Судебная практика РСФСР» 1927 г. № Ц, стр. 14.

2 «Известия ЦИК» 1926 г. № 153.

³ Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, Юриздат, 1930, стр. 98. ♦Там же, стр. 109.

Б*

>>>68>>>

зинской ССР производил на основе договора подряда строительные работы для склада, Алексанян погиб вследствие обвала возводившихся трестом ворот. Судебная коллегия Верховного суда СССР по гражданским делам признала, что «если гибель имела место на новом строительстве и не находится в связи с выполнением обязанностей по трудовому договору», то ответственным за гибель Алексаняна является трест-строитель. «Если же Алексанян погиб в связи с выполнением служебных обязанностей по трудовому договору, то ответственным за его гибель является Тбилисский склад» '.

Иначе говоря, Судебная коллегия считала, что ответственность за гибель Алексаняна должна нести та -организация, с действиями которой причинно-необходимо связан несчастный случай с Алексаняном.

То обстоятельство, что Алексанян был рабочим Тбилисского склада, еще не является объективной предпосылкой ответственности склада за смерть Алексаняна. Если исполнение Алексаняном служебных обязанностей было лишь в причинно-случайной связи с его гибелью (он находился по служебным делам на участке, где произошел несчастный случай), а самый несчастный случай был причинно-необходимо обусловлен действиями строительного треста (обвалом ворот), то может быть поставлен только вопрос об ответственности строительного треста.

Разрешение вопроса о причинной связи имело в данном деле тем большее значение, что в случае признания гибели Алексаняна причинно обусловленной действиями треста-строителя, последний в силу ст. ст. 414 и 404 ГК нес бы ответственность за гибель Алексаняна независимо от наличия вины в действиях работников треста. Тбилисский же склад, с которым Алексанян состоял в трудовых отношениях, нес бы ответственность за гибель Алексаняна в силу ст. 413 ГК только при наличии в действиях администрации склада преступного действия или бездействия.

Однородно и определение Судебной коллегии по гражданским делам по делу № 364 — 1942 г., в котором разрешался вопрос о возмещении вреда грузчику Таджикгютребсоюза Киселеву, который получил увечье при погрузке дров по заданию не предприятия, где он служил, а центральной базы Таджикснабсбыта ².

То же различение причинно-необходимой и причинно-случайной связи находит себе выражение и в ряде определений Судебной коллегии Верховного суда СССР по уголовным делам.

¹ «Судебная практика Верховного суда СССР» 1944 г., вып. IX (XV), стр. 14.

² Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР 1942 г., стр. 167.

>>>69>>>

Таково, в частности, определение от 13 июля 1949 г. по делу Боцвадзе, осужденного за неосторожное убийство. Увидев, что Григолия сел на его лошадь и стал ее гонять, Боцвадзе поймал Григолия и ударил его. Испугавшись, Григолия бросился бежать, перепрыгнул через забор и сломал себе ногу, а впоследствии умер от заражения крови. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР признала, что «смерть Григолия в причинной связи с действиями подсудимого не находится». Точнее было бы сказать: смерть Григолия явилась причинно-случайным результатом действий Боцвадзе, за которые он ответственности не несет.

Неоднократно подчеркивает Верховный суд СССР, что вероятность возникновения вреда не должна отождествляться с его причинной обусловленностью действием лица, об ответственности которого идет речь.

Так, в приведенном выше (стр. 54) определении по делу № 1474—1949 г. по иску Кокрашвили и Осошвили Судебная коллегия по гражданским делам указала, что «сам по себе факт падежа свиньи, находившейся во владении ответчика, еще не является достаточным основанием для возложения ответственности на ответчика. Ответственность Осашвили может наступить только в том случае, если будет установлено, что в результате (разрядка моя.—• Е. Ф.) его противоправных действий наступил вред».

Очень показательно и определение Судебной коллегии по уголовным делам от 13 августа 1946 г. по делу Моржовой и Цуваре-вой. Судебная коллегия указала: «Вопрос о связи возникновения... пожара с теми нарушениями правил пожарной безопасности, которые допустили осужденные, является основным... Только зная, отчего произошел пожар, суд может установить, связано ли возникновение пожара с тем нарушением правил пожарной безопасности, которые допустили обвиняемые. Между тем, причина пожара не установлена. В материалах дела содержатся данные, указывающие на возможность возникновения пожара от иной причины, чем указанное в приговоре». Ввиду этого, т. е. ввиду отсутствия подтвержденной материалами дела причинной связи между нарушением Моржовой и Цуваревой правил пожарной безопасности и возникшим пожаром, Судебная коллегия отменила обвинительный приговор в отношении названных лиц '.

На правильное понимание значения причинной связи опирается и практика Верховного суда СССР в вопросе о солидарной ответственности лиц, совместно причинивших вред (см. гл. IX), и о влиянии умысла или грубой неосторожности потерпевшего на размер подлежащего возмещению вреда (см. гл. XI).

1~«Судёбная практика Верховного суда СССР» 1946 г., вып. VIII, стр. 9.

>>>70>>>

Л а а и

тельности необходимы особые способы стимулирования борьбы с причинением вреда, как то имеет место в деятельности, связанной с так называемой повышенной опасностью для окружающих (см. гл. VIII), ответственность за причиненный вред возлагается советским гражданским правом на причинителя вреда независимо от наличия его вины.

Для других случаев, когда нарушение того или иного охраняемого советским правом блага происходит независимо от вины кого-либо, советское право создает иные способы восстановления нарушенного блага. Основное место среди этих способов занимает страхование: государственное имущественное и личное страхование, государственное социальное страхование и социальное обеспечение. В целом ряде отдельных случаев Советское государство приходило и приходит на помощь пострадавшим от стихийных бедствий. Но причинитель имущественного вреда несет ответственность по общему правилу лишь в случаях, когда он виновен в причинении вреда. Иное отношение не вязалось бы с высоким уважением к личности человека, которым проникнуто все советское право, с уважением к личности гражданина социалистического государства. Оно было бы проявлением обезлички в общественной оценке советского человека, которая значительно ослабляла бы воспитательное значение советского гражданского права, в частности, воспитательное значение обязательств из причинения вреда.

Общие положения

1. По общему правилу, обязанность возместить противоправно причиненный вред есть обязанность возместить вред, причиненный своим действием. Однако в некоторых случаях советское гражданское право возлагает на одних лиц обязанность возмещения вреда, противоправно причиненного другими лицами.

Возложение на одно лицо ответственности за вред, причиненный действиями другого, обосновывается общими задачами обязательств из причинения вреда в советском гражданском праве: задачей восстановления охраняемых советским правом благ, нарушенных противоправным действием, и задачей воспитательной, превентивной.

а) Ответственность за противоправно-причиненный вред, по общему правилу, как уже сказано, основывается на принципе вины.

Но говорить о вине и ответственности лица недееспособного невозможно. Недееспособность в том и состоит, что закон рассматривает волю лица, признаваемого недееспособным, как волю, не способную производить изменения' в сфере правовых отношений этого лица. В то же время советское гражданское право исходит из общего положения о том, что за недееспособным Должен быть организован «надзор», — определенные лица должны направлять и контролировать поведение недееспособного. Отсюда и возложение ответственности за вред, причиненный недееспособным, на лиц, осуществляющих за ним надзор.

Таким образом, ответственность за вред, причиненный недееспособным, как ответственность за вред, причиненный чужими действиями, есть в советском гражданском праве, по существу, ответственность за ненадлежащее осуществление надзора за недееспособным. Такая конструкция этой ответственности обеспечивает осуществление обязательствами из причинения вреда в специальной сфере возмещения вреда, причиненного недееспособными, основных принципиальных задач этих обязательств: если недееспособный, которым чаще всего является малолетний, в большинстве случаев не обладает средствами, необходимыми

>>>101>>>

для возмещения причиненного им вреда, то лицо, осуществляющее надзор за недееспособным, располагает обыкновенно такими же материальными возможностями, как и всякий другой советский гражданин. Задача восстановления блага, нарушенного действием недееспособного, задача возмещения причиненного им вреда разрешается путем возложения ответственности за этот вред на лицо, осуществляющее надзор за недееспособным.

В то же время возложение этой обязанности на лицо, осуществляющее надзор за недееспособным, служит стимулом к лучшему осуществлению этого надзора, т. е. в конечном счете — к сокращению числа случаев причинения вреда недееспособными, к развитию в них навыков бережного отношения к окружающим их материальным и нематериальным благам.

б) В иное положение поставлены лица, ограниченные в дееспособности, т. е. несовершеннолетние, достигшие 14-летнего возраста. Как уже указано выше, ограничивая их способность к самостоятельному вступлению в сделки, советское гражданское право признает их ответственными за причиненный ими внедого-Еорный вред. Это тем более понятно, что с достижением 14-летнего возраста несовершеннолетний при определенных условиях вправе вступить в трудовые отношения. С 16 лет для него наступает «трудовое совершеннолетие». Вступив в трудовые отношения, несовершеннолетний получает заработную плату, из которой может быть возмещен причиненный им вред.

Однако есть немало случаев, .когда фактическое положение несовершеннолетнего, достигшего 14-летнего возраста, остается таким же, каким оно было до достижения этого возраста. Он остается под надзором родителей, школы и не располагает средствами для возмещения вреда, который мог бы оказаться следствием его противоправных действий. В целях обеспечения материальной базы возмещения вреда, противоправно причиненного несовершеннолетним, с одной стороны, и для стимулирования внимательного отношения к его поведению со стороны родителей или попечителей — с другой, советский закон не освободил и этих лиц от ответственности за вред, причиненный несовершеннолетним.

в) В качестве третьего случая ответственности за вред, причиненный чужими действиями, обыкновенно называют ответственность юридического лица — государственного или общественного учреждения или предприятия—за вред, причиненный его органами или его рабочими и служащими при исполнении ими возложенных на них в сфере деятельности юридического лица обязанностей.

Этот случай требует особых пояснений. Юридическое лицо участвует в гражданских правоотношениях через посредство своих органов. Органы юридического лица 'Гражданской правоспособности и своей имущественной сферы не имеют. Действия органа

>>>102>>>

юридического лица рассматриваются как действия самого юридического лица.

Но орган юридического лица есть всегда гражданин или, если это — орган коллегиальный, — то несколько граждан, из которых каждый правоспособен, каждый является носителем имущественных прав и обязанностей. Поэтому после того, как вред, причиненный действиями органа юридического лица, возмещен за счет имущества юридического лица, для юридического лица возникает вопрос о праве регресса к гражданину или гражданам, являющимся органом, своими действиями причинившим вред. Лишь в этом смысле ответственность юридического лица за вред, причиненный органом, является ответственностью за чужие действия.

Понятно, что никогда не сливается с правоспособностью юридического лица правоспособность его рабочих или служащих, которые не являются органами юридического лица. Поэтому до недавнего времени (ом. ниже) не возникало сомнений в том, что действия представителей, рабочий и служащих — «чужие» для юридического лица действия.

В основе возложения та юридических лиц ответственности за вред, причиняемый их органами, представителями, рабочими или служащими, также лежат общие задачи, осуществляемые обязательствами из причинения вреда. Понятно, что юридическое лицо — государственное или общественное учреждение или предприятие — всегда располагает несравненно большими материальными возможностями возмещения вреда, причиненного органом, рабочим или служащим, чем сам причинитель вреда. Поэтому возложение на юридическое лицо ответственности за вред, противоправно причиненный его органом, рабочим или служащим при исполнении возложенных на них обязанностей, обеспечивает надлежащую материальную базу удовлетворения интересов потерпевшего и тем самым надлежащую базу осуществления в сфере деятельности юридических лиц обязательствами из причинения вреда своей основной, восстановительной функции.

В то же время несомненно, что вышестоящие органы, назначающие руководителей подведомственных им учреждений и предприятий,, так же как и эти последние, обязаны подбирать кадры своих работников с учетом тех задач, которые будут на них возложены, с учетом необходимости определенной подготовки к данного рода деятельности, делового опыта и т. п. Они должны осуществлять и контроль исполнения работниками учреждений и предприятий возложенных на них обязанностей. Возложение на юридическое лицо ответственности за вред, причиняемый его органами, рабочими или служащими в сфере их трудовой деятельности, становится стимулом внимательного, бдительного отношения руководящих работников учреждений и предприятий как 8 'подбору кадров, так и к надзору и контролю их деятельности^

>>>103>>>

Вместе с тем право регресса к работнику, причинившему вред, которое при определенных условиях возникает для юридического лица, возместившего вред потерпевшему, стимулирует и тщательное исполнение своих обязанностей работником.

Но если все три случая ответственности за вред, противо-праено причиненный чужими действиями (с указанной выше особенностью этого понятия в случаях, когда дело идет об ответственности юридических лиц за действия органа), известные советскому гражданскому праву, одинаково исходят из основных задач, осуществляемых обязательствами из причинения вреда, — задачи восстановительной и задачи воспитательной,—то в то же время внедоговорная ответственность за чужие действия подчинена в каждом из ее трех случаев различным правилам.

Различие этих правил определяется различием в отношениях между лицом, на которое возлагается ответственность за вред, причиненный чужими действиями, и причинителем вреда, а также особенностями общего правового положения недееспособных.

Общие положения

Статья 403 ГК РСФСР говорит, что причинивший вред освобождается от обязанности возместить этот вред не только в случаях, когда он докажет, что был ^правомочен на причинение вреда, либо не мог его предотвратить, но и в случаях, когда «вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего».

Статья 404 ГК говорит, что лицо, деятельность которого связана с повышенной опасностью для окружающих, освобождается от ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, если докажет, что «вред возник вследствие умысла или грубой небрежности самого потерпевшего».

Точно так же ст. 132 КТМ постановляет: перевозчик отвечает за вред, причиненный пассажиру во время и вследствие перевозки, в частности, за смерть и повреждение здоровья, если не докажет, что вред произошел от действия непреодолимой силы либо вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего.

По ст. 78 Воздушного кодекса воздушный перевозчик не несет предусмотренной этой статьей ответственности (см. выше, гл. VIII), если докажет, «что вред произошел вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего».

Судебная практика и почти все советские цивилисты, высказавшиеся по этому вопросу в литературе, считают выражения «грубая неосторожность» в ст. 403 ГК. и названных статьях КТМ и Воздушного кодекса и «грубая небрежность» в ст. 404 ГК тождественными по содержанию.

Исходя из ст. 10 УК РСФСР, небрежность следует признать видом неосторожности. Другим видом неосторожности является самонадеянность. Обосновать неприменение только что приведенного постановления ст. 404 в случаях, когда потерпевший допустил не небрежность, как ее понимает ст. 10 УК, а самонадеянность, невозможно.

Поэтому отождествление понятий неосторожности в ст. 403 ГК и других названных выше статьях и небрежности в ст. 404 ГК следует считать правильным. Во всех этих статьях речь идет об

>>>161>>>

умысле и о неосторожности потерпевшего, проявившейся в любой из ее двух форм.

При этом ©се эти статьи предполагают грубую неосторожность потерпевшего. Легкая неосторожность потерпевшего не влияет на последствия причинения ему вреда. Этот вред должен быть полностью возмещен лицом, ответственным за вред.

Понятно, что ©се эти статьи имеют в виду не те случаи, когда потерпевший причиняет вред самому себе. Глава XIII ГК говорит «об обязательствах, возникших вследствие причинения вреда другому». За вред, причиненный самому себе, никто ответственности не несет. Об этом не было бы надобности упоминать в законе.

Статьи 403 и 404 ' имеют © виду случаи, когда вред является нераздельным результатом как действий причинителя вреда, так и умышленных или грубо неосторожных действий потерпевшего.

На это указывает самая редакция ст. ст. 403 и 404. Статья 403 говорит, что причинивший вред освобождается от его возмещения, если он докажет, что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего. По ст. 404 лицо, осуществляющее деятельность, связанную с повышенной опасностью для окружающих, освобождается от ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, если докажет, что вред возник вследствие умысла или грубой небрежности самого потерпевшего.

В обеих статьях дело идет о случаях, когда потерпевший умышленными или грубо неосторожными действиями содействовал возникновению вреда, либо, следует думать, его увеличению.

Именно потому, что действия потерпевшего были умышленными или грубо неосторожными, закон возлагает на него последствия, явившиеся нераздельным результатом этих действий и действий причинителя вреда.

Так, в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР по делу № 36/26 Маркарашвили с управлением железной дороги Судебная коллегия Верховного суда СССР указала, что для признания «смешанной ответственности» необходимо установление того, что «причиной несчастного случая с истцом являлась также и его вина».

В определении № 36/496—1949 г. по делу Борцова с Шахтоуправлением Судебная коллегия подчеркнула: «по заключению технического эксперта обвал породы в шахте может произойти от ряда причин... Поэтому сам по себе факт производства Борцовым работ в неочищенном забое еще не говорит за то, что это об-

¹ Сказанное в дальнейшем о ст. ст. 403 и 404 ГК относится и к упомянутым статьям Кодекса торгового мореплавания СССР и Воздушного кодекса СССР

■Ц        Флейшиц

>>>162>>>

стоятельство и было причиной несчастного случая».

В более раннем определении по делу Крейца с потребительской кооперативной организацией «Цепавшири» ' Судебная коллегия отметила, что «из материалов дела видно, что Крейц со своей стороны сделал упущение», приведшее в сочетании с определенными действиями ответчика к несчастному случаю.

В литературе иногда говорили о неполноте постановлений ст. ст. 403 и 404 ГК: предусматривая случаи освобождения от ответственности за вред ввиду определенного поведения потерпевшего, они якобы не предусматривают уменьшения возмещения вреда в связи с тем" или иным поведением потерпевшего. Можно думать, что на этой точке зрения стояла и ГКК Верховного суда РСФСР, когда в докладе о работе 1926 года указала: «принцип смешанной ответственности не упоминается в нашем законе. Ст. ст. 403 и 404 либо возлагают на причинителя вреда обязанность возместить причиненный ущерб, либо же при наличии определенных условий освобождают его от этой ответственности».

Однако в литературе был высказан и другой взгляд, который представляется более правильным.

Статьи 403 и 404 исходят из случаев, наиболее часто встречающихся в действительности: из случаев, 'когда вред является причинно-необходимым результатом противоправного действия, совершенного причинителем вреда по неосторожности, либо причинно-необходимым результатом действия источника повышенной опасности. Если при этом возникновению вреда или его увеличению содействует умышленное или грубо неосторожное поведение потерпевшего, есть все основания возложить на него последствия таких действий. Не может быть обосновано возложение на железную дорогу ответственности за смерть человека, бросившегося иод поезд или продолжающего итти по полотну железной дороги, невзирая на приближение поезда. В тех случаях, когда потерпевший допускает не грубую, а легкую, или, иначе, простую неосторожность, вред согласно ст. ст. 403 и 404 ГК должен быть ему возмещен полностью.

М. М. Агарков правильно указывал, что «закон... не считает возможным применять к потерпевшему ту же меру, что к причинившему вред... по общему правилу он находится в менее благоприятных условиях для проявления надлежащей осмотрительности, чем причинивший вред» ².

В тех же относительно редких случаях, когда вред является нераздельным результатом умышленных или грубо неосторожных

¹ «Советская юстиция» 1939 г. № 15—16, стр. 71—72.

² «Гражданское право*, учебник для юридических институтов, 1944, т. I, стр. 345.

>>>163>>>

действий как причинителя вреда, так и потерпевшего, закон предоставляет суду разрешать вопрос о распределении между сторонами последствий вреда. На целесообразность распределения вреда в указанных случаях и опиралась ГКК Верховного суда РСФСР, вводя принцип «смешанной ответственности», который представлялся ей, однако, не выводом! из толкования, а восполнением закона.

Верховный суд РСФСР признал, что «во многих случаях было бы совершенно неправильно возложить ответственность за причиненный вред полностью на причинителя ущерба, в иных случаях не менее ошибочным было бы полное освобождение его от этой ответственности. Особые затруднения в практике судов возникали в тех случаях, когда наряду с наличием грубой небрежности потерпевшего налицо имелась не менее грубая небрежность, халатность и т. п. со стороны причинителя ущерба».

Ввиду этого, «поскольку причиненный ущерб является результатом неправильных, неосторожных или небрежных действий как причинителя вреда, так и потерпевшего, постольку ответственность за этот ущерб должна быть «смешанной», т. е. она может быть возложена в равной или в той или иной мере и на причинителя вреда и на потерпевшего» (доклад ГКК Верховного суда РСФСР, 1926 г.) ».

Пункт 12 постановления Пленума Верховного суда СССР от 10 июня 1943 г. уже прямо исходит из «принципа смешанной ответственности». Он говорит, что когда по обстоятельствам дела будет установлено, что вред возник не только в результате неправильных действий причинившего вред, но и вследствие грубой небрежности или грубой неосторожности самого потерпевшего, «суд может, исходя из принципа смешанной ответственности, возложить на причинившего вред обязанность частичного возмещения вреда в соответствии со степенью вины каждой из сторон».

В нашей юридической литературе не раз выдвигались возражения против термина «смешанная ответственность» ².

Действительно, трудно представить себе «смешение» ответственности. Ведь понесший вред вообще за него ни при каких обстоятельствах не отвечает. Выше уже указано, что отвечать можно за вред, причиненный другому, но не за понесенный вред.

Также малоудачно и употребляемое иногда выражение «смешанная вина». Вина есть субъективное отношение причинителя вреда к противоправному действию, которое он совершает.

¹ Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, изданных за время с 1923 г. до 1 января 1929 г., Юриздат, 1930, стр. 98.

² См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, 1944, т. I, стр. 344; М. М. А г а р к о в, «Вина потерпевшего в обязательствах из причинения вреда», «Советское государство и право» 1940 г. № 3, стр. 72.

11 »

>>>164>>>

Понятно, что вина одного лица не может «смешиваться» с виною другого.

Лучше всего было бы говорить о влиянии умысла или грубой неосторожности потерпевшего на размер возмещаемого ему вреда или об уменьшении размера возмещения в связи с наличием умысла или грубой неосторожности потерпевшего.

Тем не менее нельзя не признать, что термин «смешанная ответственность» прочно вошел в нашу судебную практику и нередко встречается в литературе. Не менее часто в нашей литературе употребляется выражение «зачет вины потерпевшего» '.

Понятие вины потерпевшего

Первый вопрос, который выдвигают в связи с понятием «вина потерпевшего», это вопрос о том, тождественно ли понятие вины потерпевшего с понятием вины причинителя вреда.

Надо прямо сказать: в такой постановке вопрос не совсем понятен.

Определение умысла и неосторожности дано ст. ст. 9 и 10 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик.

Ст. ст. 9 и 10 УК получают соответственное применение и в гражданском праве. Говорить о разном в разных случаях значении слов «умысел» и «неосторожность» невозможно.

Но для обоснования ответственности лица, при-чинившего вред, понятия «умысел» и «неосторожность» неразрывно связываются с понятием противоправности действия, которым этот вред причинен (см. гл. III). Для того, чтобы действие, которым причинен вред, служило основанием обязанности возместить причинно связанный с ним вред, прежде всего нужно, если нет иного специального постановления закона, чтобы это действие было противоправным. Если действие не противоправно, то хотя бы им и был причинен вред другому, нет надобности ставить вопрос о его виновном или невиновном характере.

В то же время субъективное отношение человека к своим действиям, соответствующее понятиям умысел и неосторожность, возможно и в отношении действий правомерных.

Очевидно, что и правомерное действие можно совершить, предвидя его последствия и желая либо допуская их наступление. Очевидно, что и правомерное действие может быть совер-

¹ См. М. М. Агар ко в, назв. статья — «Советское государство и право» 1940 г. № 3, стр. 70.

>>>165>>>

шено без учета возникающих из него последствий. В соответствии с этим вопрос о тождестве понятий вины причинителя вреда и вины потерпевшего есть не что иное, как вопрос о том, предполагает ли закон, что умышленное или неосторожное действие потерпевшего, подлежащее учету при определении размера присуждаемого ему судом возмещения вреда, необходимо является также и действием противоправным или, наоборот, можно думать, что на размер присуждаемого потерпевшему возмещения должно влиять также и такое умышленное или грубо неосторожное действие потерпевшего, которое противоправным не является.

На этот вопрос М. М. Агарков в Учебнике гражданского права 1944 года ответил: «В понятие вины потерпевшего судебная практика вкладывает то же содержание, что и в понятие вины причинившего вред» '.

В статье, специально посвященной вопросу о вине потерпевшего в обязательствах из причинения вреда, М. М. Агарков еще определеннее указывает:

«Вина потерпевшего так же, как и вина причинителя, является противоправным поведением» (следовало сказать: «проявляется в противоправном поведении»). В обоснование этого утверждения М. М. Агарков указывает: «Умысел или грубая неосторожность потерпевшего лишает его полностью или частично права на возмещение от причинителя ущерба. Устанавливая подобное невыгодное последствие, право санкционирует определенное правило, регулирующее поведение граждан.

Ст. ст. 403 и 404 дают основание сказать, что каждый должен воздерживаться от того, чтобы содействовать наступлению или увеличению вреда, который ему причиняет другой» ².

С этим взглядом согласиться нельзя.

Ибо если постановления ст. ст. 403 и 404 о вине потерпевшего дают несомненное основание сказать, что «каждый должен воздерживаться от того, чтобы содействовать наступлению или увеличению вреда, который ему причиняет другой», то это не значит, что те же постановления дают основание утверждать, будто каждый должен воздерживаться от содействия только противоправными действиями наступлению или увеличению вреда, который ему причиняет другой.

Подобно М. 'М. Агаркову, Б. С. Антимонов также считает, что вина потерпевшего, «как и вина причинителя вины, является , противоправным поведением». «От вины причинителя вину потерпевшего отличает отсутствие специфического признака— наруше-

¹ «Гражданское право», учебник для юридических институтов, 1944, т. I, стр. 344.

² «Советское государство и право» 1940 г. № 3, стр. 73.

>>>166>>>

ния им обеспеченного чужого права, блага или защищенного интереса другого лица» '.

Но при этом противоправным поведением причинителя может быть, по взгляду Б. С. Антимонова, не только поведение, противное закону, но и поведение, противное правилам социалистического общежития.

Ввиду того, что правила социалистического общежития не являются правилами права, невозможно согласиться с формулировкой, которую Б. С. Антимонов дает своему взгляду. Но по существу его взгляд правилен: вина потерпевшего может проявиться как в действии противоправном, т. е. противном закону, так и в действии, противном правилам социалистического общежития.

Выше уже сказано, что закон, по общему правилу, не определяет содержания тех отдельных действий, в которых может выражаться осуществление субъективного права.

Содержание этих действий обыкновенно определяется правилами социалистического общежития. Одним из основных предписаний правил социалистического общежития является бережное отношение к тем благам, пользование которыми закрепляется нормой права. Ибо если возможность совершения известных действий, направленных на то или иное благо, закреплена за тем или иным лицом нормой советского права, то это значит, что социалистическое государство и общество заинтересованы в нормальном осуществлении таких действий, в нормальном пользовании данного рода благами. А значит, бережно относиться к такому благу, не умалять его должны не только другие, но и сам обладатель блага, носитель соответствующего субъективного права.

И, следовательно, для того, чтобы правовыми средствами содействовать сохранению таких благ, недостаточно установить и применять меры воздействия на правонарушителей, но надо установить невыгодные последствия и для носителей соответствующих прав и благ, которые своим поведением способствуют уничтожению или повреждению этих благ.

Таким образом, следует думать, что когда ст. 403 говорит об умысле или о грубой неосторожности, а ст. 404—об умысле или грубой небрежности потерпевшего, они имеют в виду умышленное или неосторожное совершение потерпевшим как действий противоправных, так и действий, противных правилам социалистического общежития.

Такими действиями являются любые действия, свидетельствующие об игнорировании потерпевшим условий пользования

¹ Б. С. Антимонов, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, Юриздат, 1950, стр. 123.

>>>167>>>

соответствующим благом, соблюдение которых признается необходимым с точки зрения правил социалистического общежития.

Понятно, что и здесь при разрешении вопроса о наличии в действиях потерпевшего грубой неосторожности нельзя руководствоваться представлением о «среднем человеке», а надо руководствоваться диференцированными представлениями об уровне знаний и широте и разнообразии жизненного опыта отдельных категорий граждан нашей страны.

Но во всех случаях, когда гражданин умышленно или по грубой небрежности игнорировал обстоятельства, внимательного отношения к которым в данных условиях требуют правила социалистического общежития, и тем содействовал возникновению или увеличению эреда, причинно обусловленного действиями другого лица, «вина» потерпевшего должна быть учтена судом.

Этого требует задача укрепления при помощи обязательств из причинения вреда как социалистической законности, так и бережного отношения к материальным и нематериальным благам советского социалистического общества и советских граждан.

На этой точке зрения стоит и судебная практика.

Внимательный анализ судебной практики показывает, что вопрос об умысле потерпевшего возникает редко. Вопрос о вине потерпевшего предстает обыкновенно в форме вопроса о последствиях грубой неосторожности потерпевшего. При этом соответствующие дела чаще всего возникают в связи с причинением вреда источником повышенной опасности на предприятии, с которым потерпевший состоит в трудовых отношениях.

На наших предприятиях действует настолько развитая сеть правил технической безопасности, что грубо неосторожное действие потерпевшего чаще всего оказывается нарушением этих правил, т. е. действием противоправным.

Однако судебная практика, признавая наличие вины потерпевшего, не подчеркивает противоправного характера его действий. Наоборот, в целом ряде случаев она называет соответствующее правило технической безопасности лишь для того, чтобы была очевидна грубая небрежность потерпевшего. Она говорит: «тебя предупредили, а ты все же совершил действие, о вредоносности которого тебя предупредили».

Но чаще всего вопрос о наличии или отсутствии в действиях потерпевшего грубой неосторожности решается вне всякой связи с вопросом о нарушении или ненарушении им каких бы то ни было правовых правил.

Так, в определениях по делу № 36/26—1949 г. Маркарашвили с железной дорогой, по делу № 36/496—1949 г. Борцова с Шахтоуправлением Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР обсуждала вопрос о том, проявил ли потерпевший осмотрительность, к которой его обязывали род его за-

>>>168>>>

нятий и его деловой опыт, но не упоминает о противоправности его действий.

Так же подходит судебная практика и к случаям, в которых дело идет о причинении вреда не работнику предприятия, а постороннему для предприятия лицу.

В определении №42—1939 г. по делу Гигучидзе Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР признала «схождение пассажира с поезда во время его движения... грубой небрежностью, поскольку атакой поступок неизбежно связан с риском наступления несчастного случая, очевидно для всякого, совершающего е г о» '. М. М. Агарков вынужден был признать, что Судебная коллегия прямо не указала, что схождение с поезда во время движения нарушает установленные правила ².

В определении, вынесенном еще в 1924 году ГКК Верховного суда УССР по делу Путрук с железной дорогой, было даже указано, что «одно лишь нарушение потерпевшей обязательных постановлений еще не является грубой небрежностью в смысле закона (ст. 404), поскольку не будет доказано..., что отсутствовали объективные причины, заставившие потерпевшую нарушить данное обязательное постановление³.

Во всех этих случаях речь идет не о противоправных действиях потерпевшего, а о несоблюдении им той меры осмотрительности, которой от него требуют правила социалистического общежития.

2. Обыкновенно говорят, что если вина потерпевшего есть вина в «техническом смысле», т, е. вина, проявляющаяся в противоправном действии потерпевшего, то вина недееспособного не должна «учитываться» судом и, следовательно, не должна влиять на размер возмещаемого ему вреда.

Вопрос о значении недееспособности потерпевшего для уменьшения ответственности лица, причинившего вред, играет заметную роль в судебной практике и в юридической литературе буржуазных стран.

В капиталистических странах в этом вопросе заинтересованы владельцы средств городского транспорта — по общему правилу, крупные капиталистические организации, —■ ибо жертвами несчастных случаев, особенно при уличном движении в городах, нередко оказываются дети.

Служа интересам монополистических транспортных предприя-

¹ Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР 1938—1939 гг., стр. 156.

² См М. М. Агарков, Вина потерпевшего в обязательствах из причинения вреда — «Советское государство я право» 1940 г. № 3, стр. 73.

³ Е. Н. Данилова, Обеспечение увечных в порядке социального страхования и по Гражданскому кодексу — «Вопросы труда», 1927, М, стр. 135.

>>>169>>>

тий, многие буржуазные цивилисты стремятся доказать, что недееспособность потерпевшего не имеет значения при разрешении вопроса об учете его вины. Эта вина так же должна влиять на размер подлежащего возмещению вреда, как и вина дееспособного. При этом иногда пытаются конструировать различие между «де-ликтоспособностью», отсутствие которой устраняет ответственность за вред, причиняемый недееспособным другому, и «волеспособ-ностью», наличие которой у недееспособных якобы должно обосновывать признание и учет его вины в случаях причинения вреда ему.

Понятно, что нет надобности доказывать, что эти ухищрения, направленные на защиту совершенно определенных классовых интересов, совершенно чужды советскому праву. Как наша судебная-практика, так и юридическая литература единодушно признают, что вина недееспособного не должна влиять на размер присуждаемого ему возмещения вреда.

Но М. М. Агарков говорит, что к такому выводу можно прийти только, «если приравнять вину потерпевшего к вине причинителя вреда» '.

Следует думать, что это не так. Недееспособность заключается в советском праве в том, что в случаях, когда дело идет о возникновении, изменении или прекращении гражданских прав или обязанностей, закон не считается с проявлением воли, которую он признает недостаточно зрелой или неполноценной. Носители такой воли не могут своим действием ни создать для себя гражданское право или гражданскую обязанность, ни, очевидно, прекратить или изменить объем признанного за ними в установленном порядке права. Следовательно, и совершенное ими действие, способствовавшее наступлению или увеличению вреда, причиненного им другим лицом, не может быть принимаемо во внимание при определений размера возмещения вреда, право на которое возникает у недееспособного из факта причинения ему вреда другим лицом.

В определении по делу Кудухашвили с Управлением Бакинских электрических железных дорог Судебная коллегия Верховного суда СССР указала лишь на то, что «вина потерпевшего, не достигшего 14 лет, не может быть принята во внимание при разрешении вопроса о причитающемся ему возмещении вреда» ². Но указаний на то, что речь идет о действии, которое признается противоправным, когда его совершает дееспособный, нет.

Правда, в деле об увечье, причиненном Саркису Яролану, председатель Верховного суда СССР указал на то, что Саркис Яролан находился в таком возрасте, когда он не мог отвечать за свои действия. Однако едва ли здесь слово «отвечать» означает «нести последствия за противоправные действия». Скорее речь идет о том,

¹ «Советское государство и право» 1940 г. № 3, стр. 75.

² «Созетская юстиция» 1939 г. № 15—16, стр. 70—71,

>>>170>>>

что действия, совершенные в определенном возрасте, вообще не влекут за собою гражданско-правовых последствий. Во всяком случае о том, что соответствующие действия признавались бы противоправными, если бы их совершил дееспособный, здесь не упомянуто '.

Точно так же, в одном из своих определений ГКК УССР было указано, что «вопрос о наличии грубой небрежности малолетнего разрешен судом отрицательно в полном соответствии с законодательством, не допускающим какой-либо квалификации действий малолетних» ².

Не соединяются гражданско-правовые последствия и с действиями, совершенными лицом, которое находилось в состоянии, когда оно не могло отдавать себе отчет в своих действиях. Исключением следует признать лишь случай, когда вред причинен человеком употреблением алкоголя, наркотика и т. п. приведшим себя в такое состояние.

В соответствии с этим не может влиять на размер подлежащего возмещению вреда и поведение потерпевшего, который не мог отдавать себе отчет в своих действиях, не приведя себя сам в такое состояние.

Понятие убытков

Понятие убытков определено ст. 117 советских гражданских кодексов.

Постановление Пленума Верховного суда СССР 10 июня 1943 г. указало, что ст. 117 ГК применяется к ответственности за «договорный» вред. К вреду, возмещаемому по ст. 403 и ел., ст. 117 применяться не должна.

Едва ли это указание Пленума Верховного суда СССР должно пониматься буквально.

Содержащееся в ст. 117 определение убытков есть единственное определение убытков в советском гражданском праве. И трудно думать, что оно не должно применяться при определении ответственности за внедоговорный вред. Статья 410 исходит из понятия убытков, как из вполне определенного понятия. Очевидно, она имеет в виду то понятие убытков, которому дано определение в ст. 117.

■)2        Флейшиц

>>>178>>>

В литературе уже указывалось, что хотя «Общие положения» обязательственного права, в ряду которых помещена и ст. 117, имеют в виду главным образом так называемые «договорные» обязательства, возникающие из договоров и других юридических сделок, — многие из них применяются не только к обязательствам из актов планирования, но и к обязательствам из причинения вреда. Ибо многие из этих постановлений относятся по существу ко воем обязательствам вообще. Статья 408 ГК устанавливает солидарную ответственность лиц, совместно причинивших вред. Нельзя сомневаться в том, что она исходит из понятия солидарности, установленной ст. 115 ГК для договорных обязательств, и т. д.

Но важнейший довод в пользу применения в области возмещения внедоговорного вреда понятия убытков, установленного ст. 117, заключается в ст. 410 ГК. Согласно ст. 410 возмещение убытков служит суррогатом восстановления того состояния имущественной сферы потерпевшего, в каком она была бы, если бы вред не был причинен. Следовательно, если причинение вреда выражается не только в уменьшении имущества потерпевшего — положительный ущерб, но также и в неполучении потерпевшим выгоды, получения которой он имел основания ожидать, исходя из нормальных условий своей хозяйственной деятельности, — упущенная выгода, то ему должны быть возмещены как положительный ущерб, так и упущенная выгода.

На значение применения ст. 117 ГК к обязательствам из причинения вреда указывал в свое время А. Я. Вышинский: «У нас нет сейчас нэпманов, нет кулаков, которых мы в свое время били. Но ст. 117 остается, и мы должны ее применять. Эта статья направлена против тех людей, которые разбазаривают чужие интересы, чужое время» '.

Решение суда должно обеспечить потерпевшему ко дню вынесения судебного решения такое же состояние его имущественной сферы, какое было бы в наличии, если бы вред не был причинен. Понятно поэтому, что суд, рассматривая вредоносное действие и те изменения имущественной сферы потерпевшего, которые стоят в причинно-необходимой связи с этим действием, должен произвести оценку убытков, подлежащих возмещению истцу, исходя из данных дня вынесения судебного решения. Следовательно, истцу должно быть возмещено как то, что он к этому дню потерял вслед-стие противоправного действия ответчика, так и то, что при нормальном положении дел он получил бы к тому же дню, если бы противоправное действие не было совершено ответчиком.

¹ Первое Всесоюзное совещание работников суда и прокуратуры по гражданским делам 25—28 декабря 1936 г. — «Социалистическая законность» 1937 г. № 2, стр. 102.

>>>179>>>

Эта точка зрения выражена и в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР по делу колхоза «Красный Октябрь» с совхозом «Энтузиаст», в котором Судебная коллегия признала правильным присуждение колхозу убытков, причиненных ему потравой, в сумме «стоимости овощей по рыночным ценам, существующим в день рассмотрения дела» '.

Общие положения

Советские гражданские кодексы выделяли два особых случая возмещения вреда:

1) возмещение имущественного вреда в случае причинения смерти человеку; 2) возмещение имущественного вреда, причиненного повреждением здоровья человека, нанесением увечья.

В обоих случаях вред заключается в утрате полностью или частью средств к существованию: в случаях причинения смерти —■ иждивенцами умершего, в случае нанесения увечья — самим потерпевшим (а тем самым и его иждивенцами).

Выделение этих двух случаев причинения вреда определяется неизменной заботой Советского государства о личности человека. Эта забота о человеке сама по себе исключает автоматическое распространение общих постановлений об ответственности за имущественный вред также и на вред, причиненный нарушением тех высочайших благ, какими являются для советского социалистического государства и для советского социалистического общества жизнь и здоровье человека.

Основной формой государственного обеспечения трудящихся является в СССР система социального страхования, которой прежде всего и удовлетворяются интересы семей рабочих и служащих в случае утраты кормильца и интересы самих рабочих и служащих, а тем самым и их семей, в случаях нанесения рабочему или служащему увечья.

Члены промыслово-коолеративных артелей и члены кооперативных артелей инвалидов страхуются в порядке взаимного страхования и поставлены, по существу, в такое же правовое положение, как лица, застрахованные в порядке социального страхования.

Понятно, что система страховых мероприятий не может не влиять на условия и порядок осуществления трудящимися прав на возмещение им имущественного вреда, связанного с утратой кормильца или с увечьем лицом, ответственным за такой вред.

Статья 412 ГК РСФСР гласит; «Лицо, застрахованное в поряд-

>>>185>>>

ке социального страхования, при наступлении страхового случая получает удовлетворение от органа социального страхования».

То же относится и к иждивенцам застрахованного! в случае его смерти.

Выплаты, производимые органами социального страхования, — это государственное обеспечение трудящихся. Право трудящегося на получение соответствующих сумм возникает «при наступлении страхового случая», независимо от условий, вызвавших наступление страхового случая. В то же время выплаты, производимые органами социального страхования, не всегда полностью покрывают имущественный вред, понесенный иждивенцами трудящегося в случае его смерти или самим трудящимся в случае причинения ему увечья.

В тех случаях, когда суммы, выплачиваемые органами социального страхования, не покрывают полностью указанного вреда, возникает право потерпевшего на возмещение ему вреда лицом, ответственным за вред, в силу ст. 413 или ст. 414 ПС

Таким образом, ответственность за вред, возникающий в случае причинения смерти или увечья, является, по выражению ст. ст. 413 и 414, «дополнительной» к обеспечению трудящихся в порядке социального страхования. Трудящийся, получающий от органов социального страхования суммы, полностью покрывающие понесенный им вред, не имеет права ни на какое «дополнение» этих сумм. Но он имеет право на полное возмещение понесенного им вреда, и поскольку этот вред не покрыт полностью суммами, получаемыми им от органов социального страхования, он при указанных законом условиях имеет право на возмещение ему непокрытой части вреда тем, кто в силу закона отвечает за этот вред.

Орган социального страхования независимо от размера сумм выплаченного им страхового обеспечения имеет право регресса к лицу, в силу ч. 2 ст. 413 или ч. 3 ст. 414 ответственному за вред.

Таким образом, возмещение вреда в конечном итоге возлагается полностью на того, кто в силу закона должен за него отвечать.

Тем самым обязательство из причинения вреда и в этих случаях осуществляет как восстановительную, так и воспитательную функции: возмещается весь вред, понесенный трудящимся, и в то же время стимулируются мероприятия, предотвращающие несчастные случаи, могущие повлечь за собой смерть или увечье.

L л и о и

Однако в разъяснении от 4 апреля 1927 г. (протокол № 7 1927 г.) ' Пленум Верховного суда РСФСР указал: «Примечание к ст. 404 ГК в редакции от 27 декабря 1926 г. отнюдь не имеет в виду словами «помимо общих оснований приостановления и продления сроков давности (ст. ст. 48 и 49)» изменить смысл этих статей, а лишь подтвердить, почему разъяснение Пленума Верховного суда РСФСР от 16 ноября 1925 г. сохраняет полную силу». Это же последнее разъяснение указывало, что «к давностному сроку по ст. 404 ГК прим., как специальному (в то время годичному) давностному сроку, ст. 49 об удлинении срока неприменима» ². Таким образом, Пленум Верховного суда РСФСР признал недопустимым ни приостановление по общим основаниям течения давностного срока по ст. 404, прим., ни продление этого срока.

На иную точку зрения встал Верховный суд УССР: исходя из точного смысла прим. к ст. 404, Верховный суд УССР применял к искам, предъявлявшимся трудящимися по ст. 404 к госорганам, как ст. 48, так и ст. 49 ГК ³.

В 1940 году на ту же точку зрения встал Верховный суд СССР. Поворотным пунктом явилось определение Судебной коллегии Верховного суда СССР по делу № 716—1940 г.⁴ Лупырьевой, в котором Судебная коллегия признала, что к искам, предъявляемым к госорганам по ст. 404, применимо продление срока давности по ст. 49 ГК. Ряд других определений Судебной коллегии также исходит из того, чго к искам, предъявляемым к госорганам по ст. 404, кроме особого основания приостановления течения давностного срока, установленного примечанием к той же статье, применяются как приостановление течения давностного срока по ст. 47 ГК, так и продление его по ст. 49 ГК.

3. Иногда возникал вопрос, может ли потерпевший, пропустивший срок предъявления иска, установленный прим. к ст. 404, предъявить к предприятию с повышенной опасностью иск по ст. 403, если есть налицо условия ответственности по ст. 403.

На этот вопрос следует ответить отрицательно. Ответственность предприятий с повышенной опасностью регулируется ст. 404 как в том случае, когда вред причинен источником повышенной опасности без вины работников предприятия, так и в том случае, когда вред причинен источником повышенной опасности п о в и н е работников предприятия. Предъявление требования о возмещении такого вреда по ст. 403 исключается. Ответственность по ст. 404 обременяет государственное предприятие с повышенной опасностью лишь в течение срока, установленного прим. к ст. 404.

1 См. «Судебная практика Верховного суда РСФСР» 1927 г. № 7.

² Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, изаанных за время с 1923 г. до 1 января 1929 г., М., Юриздат, 1930, стр. 105.

³ Примечание к ст. 404 отменено в УССР в 1929 г.

⁴ Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР J940 г., стр. 230.

>>>203>>>

Общие положения

1. Общее положение об обязательствах из неосновательного обогащения установлено в ст. 399 ГК РСФСР: «Обогатившийся за счет другого без достаточного установленного законом или договором основания обязан возвратить неосновательно полученное. Обязанность возврата наступает и тогда, когда основание обогащения отпадает впоследствии».

В литературе советского гражданского права неоднократно указывали на несоответствие термина «обязательство из неосновательного обогащения» экономическим отношениям социалистического общества, а следовательно, и основным началам советского социалистического гражданского права, которые находят себе выражение в каждом из его институтов.

Слово «обогащение» связано с отношениями, основанными на частной собственности. Всякое обогащение в обществе, основанном на частной собственности, есть обогащение за счет другого. В его основе всегда лежит присвоение чужого неоплаченного труда. «Капиталист обогащается... пропорционально количеству той чужой рабочей силы, которую он высасывает, и тому отречению от всех жизненных благ, которое он навязывает рабочим» '.

Такое обогащение, с точки зрения права капиталистических стран, является «нормальным», «основательным». «Нормальным» признается в праве капиталистических стран и обогащение капиталистов за счет трудящихся на основе множества сделок, при помощи которых реализуется присвоенная капиталистом прибавочная стоимость.

¹ Маркс, Капитал, т. I, Госполитиздат, 1949, стр. 599. ■\ 4        Флейшиц

>>>210>>>

В период империализма критерии «основательности» обогащения устанавливает в капиталистических странах монополистический капитал. На службе монополиям законодательство и суды империалистических стран легализировали в дополнение к существовавшим ранее бесчисленное множество новых проделок и мошенничеств, при помощи которых, как указывает Ленин, «гигантский прогресс человечества... идет на пользу спекулянтам»⁴: соглашения монополистических организаций о поддержании цен на высоком уровне, лишающие трудящихся возможности удовлетворять те или иные потребности; соглашения об ухудшении качества продукции; об изъятии из продажи продукции более высокого качества для того, чтобы она не вытесняла продукцию, уже завоевавшую рынок; о сокращении срока службы определенных товаров в целях сбыта их в больших количествах и т. п.

Одним из способов прикрыть эксплоататорский характер «нормального» обогащения в капиталистическом обществе является противопоставление ему «ненормального», «неосновательного» обогащения. «Неосновательным» обогащением признаются те случаи извлечения выгод за счет другого лица, которые, нарушая «нормальные» хозяйственные связи капиталистического общества, противоречат узаконенным способам наживы за счет другого: уплата по ошибке несуществующего долга, уплата долга сверх его действительной суммы и т. п.

В отчетном докладе XVII съезду партии, разъясняя принципиальное отличие лозунга: «сделать всех колхозников зажиточными», от антисоветского лозунга: «обогащайтесь», товарищ Сталин вскрыл сущность обогащения: «во-первых, обогащаться могут только отдельные лица или группы... во-вторых, обогащаются отдельные лица или группы для того, чтобы подчинить себе остальных людей и эксплоатировать их»².

В СССР на основе безраздельного господства социалистической системы хозяйства и социалистической собственности уничтожена эксплоатация человека человеком. Хозяйственная жизнь в СССР определяется и направляется народнохозяйственным планом в интересах увеличения общественного богатства и неуклонного подъема материального и культурного уровня жизни граждан. Этот подъем означает и развитие личной собственности граждан, производной от социалистической собственности и служащей одним из основных условий развития личности каждого гражданина в соответствии с интересами социалистического общества. Поэтому в СССР невозможно обогащение одного лица за счет другого. Следовательно, нет почвы и для противопоставления основательного и неосновательного обогащения одного лица за счет другого.

1 Лен ян, Соч., изд. 3-е, т. XIX, стр. 90.

² Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 472.

>>>211>>>

Отсюда ясно, что термин: «обязательства из неосновательного обогащения» употребляется в ГК РСФСР и в ГК других союзных республик в специальном, юридико-техническом значении. Тем не менее по указанным выше соображениям невозможно обосновать его дальнейшее сохранение в советском законодательстве. В юридической литературе не раз указывали, что он должен быть заменен другим термином: «неосновательное приобретение» или «неосновательное получение имущества».

2. Неосновательным обогащением в смысле ст. 399 ГК является приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого без достаточного установленного законом или договором основания.

Примерами неосновательного обогащения являются:

а) акцепт и оплата покупателем платежного требования по товару, не подлежавшему поставке по договору, — сумма, уплаченная покупателем, составляет неосновательное обогащение поставщика;

б) акцепт и оплата покупателем платежного требования, выписанного с превышением цены товара, указанной в договоре, — сумма, излишне уплаченная покупателем, составляет неосновательное обогащение поставщика;

в) исполнение банком платежного распоряжения, выписанного плательщиком по однажды уже оплаченному товару;

г) оплата одним из жильцов квартиры счета за коммунальные услуги сверх части, причитающейся с него по раскладке, — сумма, равная излишне уплаченной этим жильцом, которую сберегли остальные жильцы, составляет их неосновательное обогащение;

3. Из сказанного в п. 2 видно, что во всех случаях неосновательного обогащения взаимообусловлены приобретение или сбережение имущества одним лицом (обогатившимся) и потеря (израсходование) имущества другим лицом (потерпевшим). Это и значит, что обогащение одного лица возникает за счет другого.

а) Приобретение имущества может заключаться в приобретении права собственности на вещи или деньги, в улучшении, повышении качества, а значит, и стоимости вещей, в приобретении права требования к потерпевшему или к другому лицу, в принятии услуг.

Во всяком случае, о приобретении имущества можно говорить только в случаях, когда у обогатившегося возникло то или иное имущественное право. Поступление вещей в фактическое владение не составляет обогащения владельца в смысле ст. 399 ГК-

Сбережение имущества имеет место, если одно лицо исполнило обязательство другого, приняло на себя обязательство в пользу другого или вместо другого, отказалось от права требования к другому, произвело расходы, которые при нормальном по-

14*

>>>212>>>

ложении дела должен был бы произвести обогатившийся. Сбережение может возникнуть на почве пользования чужой вещью: сберегаются расходы, которые должны были бы быть произведены, если бы не было пользования данной вещью, например, для оплаты пользования другой вещью такого же рода, и т. п.

Во всяком случае сбережение имущества является обогащением в смысле ст. 399 только в том случае, если имущество данного лица должно было уменьшиться, но не уменьшилось.

Поэтому неисполнение обязательства не является сбережением имущества должником. Неисполнение обязательства не есть способ его прекращения. Обязательство должно быть исполнено. При определенных условиях должник обязан возместить и убытки, причиненные его неисправностью. Во всяком Случае, имущество должника должно уменьшиться в дальнейшем.

б) Уменьшение имущества потерпевшего может заключаться в том, что какое-нибудь его право перешло к обогатившемуся, прекратилось в интересах обогатившегося (в частности, в случае отказа от требования); что какое-нибудь обязательство потерпевшего возникло в интересах обогатившегося (потерпевший принял на себя обязательство перед обогатившимся или в его интересах перед третьим лицом). Уменьшение имущества потерпевшего может заключаться и в том, что он произвел расходы, которые при нормальном положении дела должен был бы произвести обогатившийся, или в том, что обогатившийся пользовался безвозмездно какой-нибудь вещью потерпевшего, следствием чего я%ился известный износ вещи и т. п.

Не следует думать, будто между уменьшением имущества потерпевшего и увеличением имущества обогатившегося есть причинная связь. То и другое — уменьшение имущества потерпевшего и увеличение имущества обогатившегося — являются нераздельным результатом определенного действия или события.

Получение недолжного

1. Наиболее частым случаем неосновательного обогащения является получение недолжного.

Под получением недолжного понимается переход имущества от одного лица к другому во исполнение обязательства, в действительности не существующего между сторонами:

1) Исполнение обязательства, никогда между сторонами не существовавшего; например: отгрузка товара не покупателю, а другой организации; акцепт и оплата платежного требования по товару, поставка которого не предусмотрена договором; уплата наследником в действительности не существовавшего долга наследодателя.

2) Исполнение существующего обязательства, но с превышением его действительного размера: акцепт и оплата платежного требования, выписанного с превышением предусмотренного договором количества товара; акцепт и оплата платежного требования, выписанного с превышением цены товара, указанной в договоре; акцепт и оплата платежного требования, сумма которого оказалась "преувеличенной вследствие арифметической ошибки; уплата квартирной платы, исчисленной с преувеличением площади, занимаемой жильцом, и т. п.

Возможны, разумеется, не только излишние уплаты. Возможны и недоплаты: в платежном требовании могут быть указаны цены, заниженные в сравнении с установленными в договоре; вследствие арифметической ошибки в платежном требовании может оказаться уплаченной не большая, а меньшая чем следовало сумма и т. п. Однако в таких случаях, как уже сказано, на стороне покупателя нет неосновательного обогащения. Покупатель не сберег имущества. Он лишь не исполнил надлежащим образом обязательства из договора поставки. Его обязательство продолжает существовать в соответствующей части. Поставщик вправе предъявить к нему иск из договора поставки.

3) Исполнение обязательства после его прекращения, в частности, предшествующим исполнением: акцепт и оплата платеж-

>>>223>>>

ного требования по товару, уже оплаченному по другому платежному требованию, поступившему ранее; исполнение банком распоряжения о списании суммы с расчетного счета во исполнение решения суда или арбитража после того, как равная сумма уже списана со счета на основании представленного взыскателем исполнительного листа либо приказа арбитража.

По сути дела, во всех таких случаях исполняется несуществующее обязательство. Но в отличие от случаев, предусмотренных в п. «а», обязательство между сторонами существовало, но затем прекратилось '.

4) Исполнение по ничтожной или, как ее иначе называют, абсолютно недействительной сделке². Суд или арбитраж не уничтожают такую сделку, а лишь констатируют факт ее ничтожности и обязаны к такому констатированию независимо от требования сторон. Такая сделка не действует ни в один из моментов после ее совершения³. Следовательно, все,   что исполнено по такой сделке, исполнено без достаточного основания. Такое исполнение является неосновательным обогащением стороны, в пользу которой оно произведено, и подлежит возврату другой стороне.

При этом не имеет значения, произведено ли исполнение только одной стороной или обеими. Эквивалентность исполнения не имеет значения. Из абсолютно недействительной сделки не возникают обязательства. Если невозникшие обязательства исполнены обеими сторонами, то исполнение каждой из них должно быть возвращено другой стороне.

Так решается законом вопрос, когда исполнена сделка, ничтожная вследствие недееспособности одной из сторон (ст. 148 ГК) или вследствие несоблюдения формы, установленной законом под страхом недействительности сделки (ст. 151 ГК)-

Иначе решается вопрос в случаях, когда исполнена сделка, ничтожная вследствие противозаконного содержания (ст. 147 ГК) (см. ниже, п. 5).

5) Исполнение обязательства, которое отпало после того, как было исполнено.

¹ Случай неосновательного обогащения вследствие исполнения прекратившегося обязательства представлен в решении Госарбитража при Совете Министров СССР по делу одного государственного завода с другим заводом отраслевого снаба. Завод-истец оплатил полученное им оборудование как за-воду-изготовигелю, так и снабу. Суммы, полученные последним, были также перечислены заводу-изготовителю. Таким образом, этот завод дважды получил платеж от завода-покупателя. Государственный арбитраж обязал его вернуть заводу-покупателю излишне полученные от него суммы.

² См. И. Б. Новицкий, Недействительные сделки — сборник «Вопросы советского гражданского права», изд. Академии наук СССР, 1945, стр. 37 и ел.

³ См. Д. М. Г е н к и н, Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону—Ученые записки Всесоюзного института юридических наук, 1947, вып. IV, стр. 49.

>>>224>>>

а) Обязательство может отпасть в связи с введением в действие новой правовой нормы, которой придана обратная сила: например, издано постановление правительства о снижении цен на определенного рода продукцию с перерасчетом по исполненной части действующих договоров поставки.

По существу однородное положение имеет место, если расчет по договору поставки впервые осваиваемой в СССР продукции произведен по ориентировочным ценам (ст. 13 постановления СНК СССР от 19 декабря 1933 г. «О заключении договоров на 1934 год»), а затем утвержденная в установленном порядке цена оказывается ниже той, по которой произведен расчет.

б) Обязательство может отпасть в связи с отменой высшей инстанцией, в частности и чаще всего, в порядке надзора, решения суда, арбитража, исполнительной надписи нотариальной конторы, послуживших основанием для имущественного взыскания. Если отмена сопровождается немедленным поворотом исполнения, то нет надобности в иске из неосновательного обогащения. В противном случае бывший ответчик становится кредитором и ищет по ст. 399 ГК то, что было с него взыскано по отмененным решению или исполнительной надписи.

в) Обязательство может отпасть вследствие неосуществления цели исполнения этого обязательства, предусмотренной в законе, в акте планирования или в договоре.

Такие случаи нередко встречаются в арбитражной практике. Обыкновенно — это дела об обратном получении сумм, уплаченных по платежным требованиям, выписанным после отгрузки товара не покупателю, а (по ошибке) другой организации. В таких случаях покупатель оплачивает «бестоварный» счет. Груз, в целях получения которого акцептовано и оплачено {Платежное требование, не послан покупателю и, конечно, не получен им. Цель оплаты платежного требования отпала. Таково, например, рассмотренное Госарбитражем при Совете Министров СССР дело о Возврате суммы, перечисленной заводу за груз, в действительности посланный им не оптовой базе, бывшей покупателем этого груза, а другому, сходному с ней по наименованию предприятию. Таково же другое дело Госарбитража при Совете Министров СССР, в котором хлебозавод требовал от пункта «Центрозаготзерно» возврата сумм, уплаченных хлебозаводом за продукцию, в действительности отгруженную не ему, а Райпотребсоюзу.

Невозможность исполнения обязательства для одной из сторон, участвующей в двустороннем договоре, за которую эта сторона не несет ответственности, есть также отпадение цели встречного обязательства другой стороны (ст. 144 ГК). Если встречное обязательство исполнено до возникновения такой невозможности, то произведенное исполнение становится неосновательным обогащением стороны, в пользу которой оно произведено. Так, если

>>>225>>>

наниматель помещения уплатил наемную плату вперед за три месяца, а дом сгорел через два месяца, то наемная плата за один месяц составляет неосновательное обогащение наймодателя. Она должна быть возвращена нанимателю.

г) Обязательство может отпасть вследствие признания судом или арбитражем недействительности оспоримой, или, иначе, относительно-недействительной сделки.

Относительно-недействительная сделка порождает присущие ей юридические последствия. Однако эти последствия могут быть исключены посредством оспаривания сделки '. Таким образом, в момент исполнения такой сделки получение исполнения является получением должного. Но с признанием сделки после ее оспоре-ния недействительной основание произведенного исполнения отпадает, и исполнение подлежит возврату исполнившей стороне.

Так решается вопрос в случаях, когда сделка оспорима вследствие существенного заблуждения одной из сторон (ст. 151 ГК).

Иначе решается вопрос в случаях исполнения сделки, недействительной вследствие ее совершения под влиянием обмана, насилия, угроз, или сделки кабальной либо недействительной вследствие злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной (ст. 149 ГК) (см. ниже, п. 5).

2. В некоторых случаях в изъятие из ст. 399 недолжно полученное не подлежит возврату. Такими случаями являются:

а) добровольная выплата нанимателем рабочему или служащему тех или иных сумм по трудовому договору сверх того, что причитается (разъяснение Пленума Верховного суда РСФСР от 5 июля 1926 г.)²; однако в случае выплаты вследствие обманных или недобросовестных действий рабочего или служащего, в случае счетных ошибок лица, произведшего выплату, излишне выплаченное должно быть возвращено;

б) выплата без злоупотребления со стороны трудящегося и не вследствие счетной ошибки излишних сумм пособий по временной нетрудоспособности (ст. 65 Правил о пособиях по временной нетрудоспособности, утвержденных Секретариатом ВЦСПС 5 ноября 1933 г.);

в) выплата сумм по отмененным затем в порядке надзора решениям по трудовым делам, кроме случаев, когда отмененное решение было основано на подложных документах, представленных работником, или на сообщенных им ложных сведениях (ст. ст. 44 и 61 «Правил о рассмотрении трудовых конфликтов» ³ и ст. 254-д ГПК).

Во всех этих случаях суммы, полученные трудящимся, обыкновенно расходуются им на удовлетворение его текущих потреб-

1 См. И. Б. Новицкий, назв. статья, стр. 35—38. г «Известия НКТ СССР» 1926 г. № 36. з СЗ СССР 1928 г. № 56, стр. 495. ]5     Флейшиц ,

>>>226>>>

ностей. Возвращение этих сумм поставило бы его в трудное имущественное положение.

По тем же соображениям ст. 399 ГК не должна применяться к излишне выплаченным суммам алиментов. Возврат излишне уплаченных алиментов противоречил бы природе алиментного обязательства.

3. Не является неосновательным обогащением получение исполнения по обязательству, лишенному исковой силы.

Статья 401 ГК постановляет: «Не вправе требовать возврата уплаченного исполнивший обязательство, хотя бы и лишенное исковой силы, но не являющееся не действительным в силу закона».

Обязательство лишается исковой силы после истечения срока исковой давности. Однако самое обязательство с истечением срока исковой давности не прекращается. На это прямо указывает ст. 47 ГК, которая говорит об «исполнении обязательства» должником по истечении давности. Ввиду этого должник не вправе истребовать того, что передано им кредитору во исполнение обязательства, по которому истек срок давности (ст. 47 ГК).

Возможны и другие случаи применения положения ст. 401 ГК. Нельзя требовать обратно выданного иждивенцу, который по закону не имеет права на получение алиментов от лица, на иждивении которого он фактически состоял. Такое требование было бы противно правилам социалистического общежития.

15 »

>>>228>>>

ссылаются на ст. 402, ряд цивилистов, толковавших ст. 147, признал, что для признания сделки, подпадающей под действие ст. 30, достаточно объективного момента — противоречия ее содержания постановлению закона, для применения же ст. 147 необходим также и момент субъективный: намерение сторон нарушить закон. Статья 147, так же как и ст. ст. 149 и 150, предполагает недобросовестность стороны, произведшей исполнение недействительной сделки '. Если один из двух контрагентов не знал об акте планирования, не допускающем совершения данной сделки, не знал о том, что сделка выходит за пределы уставной правоспособности другой стороны, и, вступив в сделку, ее исполнил, — его исполнение должно быть ему возвращено. Наоборот, исполнение стороны, действовавшей недобросовестно, возвращению не подлежит. Оно взыскивается в доход государства.

Таким образом, последствия исполнения сделки, недействительной в силу ст. ст. 147, 149 и 150, оказываются однородными: исполнение стороны, действовавшей добросовестно, возвращается ей; неосновательное обогащение той же стороны, т. е. исполнение, полученное ею от стороны, действовавшей недобросовестно, возвращению не подлежит. Оно взыскивается в доход государства.

Какова юридическая природа взыскания в доход государства неосновательного обогащения в силу ст. ст. 147, 149 и 150 ГК?

Некоторые из цивилистов, высказывавшихся по этому вопросу в литературе (И. Б. Новицкий, М. М. Агарков), ограничились приведенным выше указанием на карательный характер этого взыскания. В. А. Рясенцев считает, что «взыскание в доход государства неосновательного обогащения совершенно новое явление, созданное советским законодательством» ², но никакой правовой характеристики этому явлению не дает.

Подробно осветил этот, известный только советскому праву, институт Д. М. Генкин. Он считает, что хотя ст. ст. 147, 149 и 150 говорят о взыскании в доход государства неосновательного обогащения, хотя ст. 402 и помещена в разделе ГК, регулирующем последствия неосновательного обогащения, однако правоотношения между государством и лицом, получившим имущество по сделкам, предусмотренным в этих статьях, должны разрешаться по положениям, вытекающим из конфискации, а не по правилам, регулирующим обязательства из неосновательного обогащения. «Институт неосновательного обогащения, т. е. переход имущества

¹ См. Д. М. Генкин. назв. сочинение, стр. 46; М. М. Агарков, «Гражданское право», учебник для юридических институтов, 1944, т. I, стр. 358.

Иначе высказался И. Б. Новицкий: «При существующей редакции ст. 147 было бы произвольным утверждение, что санкция по ст. 147 сопровождает не каждую сделку, признанную недействительной по ст. 30» (И. Б. Новицкий, назв. соч., стр. 40).

² В. А. Рясенцев, назв. соч., стр. 101.

>>>229>>>

без достаточного основания, во всех этих случаях характеризует лишь правовые отношения участников сделки, а не правовые отношения сторон к государству. Наличие неосновательно полученного, о котором говорит закон, является лишь предпосылкой конфискации, а не устанавливает правовое основание притязания государства» '.

Предметом конфискации является, по взгляду Д. М. Генкина, не право на возврат исполнения, а самое исполнение, имущество, переданное недобросовестной стороной другой стороне.

О конфискации государством права на возврат исполнения невозможно говорить потому, что такое право не возникает для недобросовестной стороны, исполнившей противозаконную сделку, либо сделку кабальную или сделку, в которую другая сторона вступила под влиянием обмана, угроз или насилия. Статья 147 прямо говорит: ни одна из сторон не имеет права требовать от другой возврата исполненного по договору. Статья 149 говорит, что недобросовестная сторона такого права, т. е. права на возврат исполненного, не имеет.

В соответствии с этим при взыскании имущества в доход государства не применяется и правило ст. 400 о возвращении доходов, которые получивший исполнение извлек или должен был извлечь. Не применяется и правило ст. 400 о возмещении получившему исполнение затрат на полученное им имущество. «Из ст. 402 вытекает, что обогатившийся должен внести в доход государства неосновательно полученное и только...».

Возражая против взгляда Д. М. Генкина, В. А. Рясенцев выдвигает два соображения:

1) Конфискация есть мера преимущественно уголовного, а в отдельных случаях административного права. Закон содержит строго ограниченный перечень случаев конфискации имуществ, не позволяющий распространить действие этого закона и понятие конфискации на взыскание в доход государства неосновательного обогащения.

2) При конфискации имущества оно переходит в собственность государства, между тем неосновательное обогащение не всегда переходит в собственность государства ².

Эти доводы нельзя признать убедительными.

а) Сводный закон РСФСР о конфискации и реквизиции перечисляет случаи, когда подлежит применению этот закон. Это не значит, что конфискация не может быть установлена другими специальными нормами закона. В данном случае такими специальными нормами, подлежащими применению в случаях исполнения противозаконных сделок либо сделок, совершенных под

¹ Д. М. Г е н к и н, назв. соч., стр. 54.

⁸ См. В. А. Рясенцев, назв. соч., стр. 100.

>>>230>>>

влиянием обмана, угроз, насилия, либо кабальных, — являются ст. ст. 147, 149 и 150 ГК.

б) Конфискация чаще всего выражается в принудительном переходе к государству права собственности на то или иное имущество.

Но советскому законодательству известна и полная конфискация имущества (ст. 20 УК РСФСР). Следовательно, советское законодательство допускает переход к государству на основании конфискации не только права собственности, но и других имущественных прав.

В то же время точный смысл статей 147, 149 и 150 ГК подтверждает взгляд Д. М. Генкина.

ГЛАВА XVIII. СООТНОШЕНИЕ ТРЕБОВАНИЯ О ВОЗВРАТЕ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ С ДРУГИМИ ТРЕБОВАНИЯМИ И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ

§ 1. Соотношение требования о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями

1. Нередко возникает вопрос о соотношении требования о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями: ~ 1) с виндикацией, 2) с требованием из договора, 3) с требованием о возмещении вреда.

Поэтому эти требования должны быть четко разграничены.

а) В тех случаях, когда может быть предъявлена виндикация, нет оснований для предъявления требования о возврате неосновательного обогащения.

Виндикация есть иск собственника об истребовании своей вещи из чужого противоправного владения. Истец по виндикации доказывает свое право собственности на истребуемую вещь. Ответчик — не собственник вещи. Требование направлено на выдачу вещи в натуре. Оно носит, как говорят, вещный характер.

Требование о возврате неосновательного обогащения предполагает, — если обогащение выразилось в приобретении вещи, — что эта вещь перешла в собственность обогатившегося. Следовательно, виндикация ее стала невозможной. Обогатившийся не обязан к выдаче вещи. Но поскольку его право собственности возникло за счет потерпевшего без достаточного основания, обогатившийся должен выдать свое неосновательное обогащение, т. е. стоимость вещи. Требование потерпевшего направлено здесь на получение денежной суммы. Оно носит обязательственный характер. Таким образом, выбора между виндикацией и иском из неосновательного обогащения нет никогда. Если возможна виндикация, то невозможен иск о возврате неосновательного обогащения. Ее ни возможен иск о возврате неосновательного обогащения, то невозможна виндикация.

В связи с этим следует обратить внимание на следующее: ст. ст. 147, 149, 150 ГК отождествляют «исполненное по недействительному договору» и «неосновательное обогащение». Между тем, если исполнение сделки, признанной недействительной по основаниям, указанным в названных статьях, заключается в дередаче вещи, то до тех пор, пока эта вещь не утратила инди-

>>>233>>>

видуализирующих ее признаков, возможна ее виндикация. Ибо эта вещь не перешла в собственность того, к кому она поступила во владение, кому она передана во исполнение сделки, оказавшейся недействительной (см.' выше). Следовательно, нет места требованию о возврате неосновательного обогащения.

В то же время суд, констатирующий ничтожность сделки по основаниям, указанным в ст. 148 или ст. 151 ГК, или признающий недействительность сделки по основаниям, указанным в ст. 151, обязан вынести решение и о возврате одной стороне другой стороной вещей, полученных от нее последней и сохранивших свои индивидуальные признаки.

Равным образом, если в случаях, предусмотренных ст. 147, 149, 150, вещь передана добросовестной стороной стороне недобросовестной, то вещь должна быть возвращена передавшей ее стороне.

Во всех этих случаях получит применение и ст. 400 ГК: сторона, возвращающая вещь, должна будет не только выдать доходы, которые она извлекла или должна была извлечь из вещи, полученной по недействительной сделке с момента, когда она узнала о ее недействительности, но и отвечать за произведенное или допущенное ею после этого момента ухудшение вещи. За ухудшение, допущенное ею до этого момента, она будет отвечать лишь при наличии грубой небрежности. Со своей стороны она будет вправе требовать возмещения ей необходимых затрат на имущество с того времени, с которого она возвращает доходы.

К переходу вещей в собственность государства, как сказано выше, ст. 400 не относится. Ибо к государству, в силу ст. 402, переходит не право потребовать возврата вещи, а самая вещь в том состоянии, в котором она находится у получившего ее.

2. В тех случаях, когда между сторонами существует договор и одна из сторон исполнила свои, возникшие из договора обязанности, а другая своих обязанностей не исполняет, исполнившая сторона может предъявить к другой стороне иск из договора, но не иск о возврате неосновательного обогащения.

Это положение также вытекает из существа требования о возврате неосновательного обогащения, с одной стороны, и требования из договора, — с другой.

Требование о возврате неосновательного обогащения предполагает" наличие обогащения на стороне ответчика. Сторона, не исполнившая обязательства, не обогатилась в правовом смысле. Правда, она приобрела право на то, что исполнено другой стороной. Но остаются в силе ее обязанности в отношении другой стороны. Она не сберегла того, что должно быть передано во исполнение этих обязанностей. Поэтому к ней должно быть предъявлено не требование о возврате неосновательного обогащения, а требование из договора.

>>>234>>>

Из сказанного выше ясно, что объем того и другого требования различен. Требование о возврате неосновательного обогащения направлено на выдачу обогащения, т. е. того, что приобрел или сберег обогатившийся в подлежащих случаях, с присоединением доходов, которые он извлек или должен был извлечь с момента, когда он узнал о неосновательности обогащения. Иск из договора направлен на исполнение обязательства в натуре, а когда такое исполнение невозможно по вине должника, — на возмещение убытков, причиненных неисполнением договора, а в подлежащих случаях — на уплату неустойки, пени и т. п.

3. Значительные трудности представляет иногда разграничение требования о возврате неосновательного обогащения и иска о возмещении вреда.

Выше уже было указано, что неосновательное обогащение есть часто результат действий потерпевшего, в которых обогатившийся не принимал никакого участия. Иногда оно является результатом действий потерпевшего противоправных, но не виновных. Иногда в действиях того, кто обогатился без достаточных оснований за счет другого, не было и ничего противоправного. В каждом отдельном случае, когда обогащение является результатом действий обогатившегося или его совместных действий с потерпевшим, если эти действия противоправны, должен быть разрешен вопрос об их виновном или невиновном характере. При виновном характере таких действий возникает ответственность по ст. 403 ГК. При невиновном характере возникает ответственность по ст. 399 ГК.

В этом смысле высказался Пленум Верховного суда РСФСР в постановлении от 20 июня 1928 г.

, 4. В тех случаях, когда неосновательное обогащение является результатом действий не обогатившегося и не потерпевшего, а третьего лица, у потерпевшего могут возникнуть два требования: к обогатившемуся и к лицу, действиями которого создано неосновательное обогащение. Первое из этих требований является требованием о возврате неосновательного обогащения. Второе — может быть требованием из договора. Например, если банк произвел перечисление денег с превышением суммы, указанной в распоряжении плательщика, то банк ненадлежащим образом исполнил обязанность, возложенную на него договором расчетного счета. Держатель счета может предъявить банку требование о восстановлении на счете соответствующей суммы.

К третьему лицу может возникнуть и требование из причинения вреда, если действия этого лица не являются нарушением его обязательства перед потерпевшим: например, третье лицо самовольно предоставило обогатившемуся в пользование вещи потерпевшего.

>>>235>>>

§ 2. Содержание требования о возврате неосновательного обогащения

Согласно ст. 399 неосновательно^обогатившийся должен возвратить неосновательное обогащение.

Таким образом, возврату подлежит не остаток обогащения, наличный в момент предъявления требования о возврате неосновательного обогащения, а имущество, которое неосновательно обогатившийся приобрел или сберег.

В юридической литературе высказан взгляд, по которому размер требования из неосновательного обогащения должен быть ограничен наличным обогащением в случаях, когда обогатившийся являехся недееспособным, и его обогащение произошло без посредства его опекуна.

Возложение на недееспособного обязанности вернуть обогащение в полном размере шло бы в отдельных случаях (например, когда недееспособный потребил полученное) в разрез со ст. 405, освобождающей недееспособного от ответственности за причиненный им вред.

Ни в судебной, ни в арбитражной практике нет материала для суждения о том, по какой цене должна исчисляться цена неосновательно приобретенных вещей, потребленных обогатившимся.

Рясенцев указывает, что если при снижении цен на тот или иной род товаров возмещение стоимости их будет происходить по ценам дня, когда возникло неосновательное обогащение, то на присужденную сумму потерпевший сможет приобрести большее количество товаров, чем он потерял, в пользу обогатившегося. Ввиду того, что при этом утвержденные в установленном порядке цены обязательны для обеих сторон, В. А. Рясенцев приходит к выводу, что, по общему правилу, стоимость неосновательно полученного и израсходованного имущества должна определяться на день предъявления иска. Однако по соображениям, приведенным В. А. Рясенцевым, правильным представляется исчислять эту стоимость по ценам дня вынесения судебного решения '. В случаях же, когда на израсходованные вещи нет нормированных цен, их стоимость должна исчисляться на день возникновения неосновательного обогащения.

В тех случаях, когда обогащение выразилось в сбережении, должны быть возвращены сбереженные суммы.

В частности, такое сбережение является иносда "результатом пользования вещью без достаточного основания. В таких случаях должны быть возвращены суммы, которые при нормальном положении дела должны были бы быть издержаны в связи с таким пользованием.

¹ См. В. А. Рясенцев, назв. соч., стр. 103—104.

>>>236>>>

Доходом, который подлежит возврату вместе с неосновательно приобретенным имуществом, являются поступления от неосновательно приобретенного имущества, действительно имевшие место, или такие, которые должны были бы иметь место при нормальном пользовании этим имуществом.

Поступления от недолжно полученного имущества должны быть возвращены и в тех случаях, когда переданная по недействительной сделке вещь не перешла в собственность получившего и подлежит возврату в натуре.

Так как чаще всего неосновательное обогащение возникает на почве денежных расчетов, то доходом являются проценты на подлежащие возврату суммы.

Во всех случаях, когда деньги, полученные без достаточного основания, подлежат возврату одной социалистической организацией другой, Государственный арбитраж присуждает на подлежащую возврату сумму 4% годовых в соответствии с размером процентов, начисляемых Госбанком по расчетным и текущим счетам.

В том случае, когда возврат неосновательного обогащения имеет место в отношениях между гражданами, на подлежащую возврату сумму должны начисляться проценты в размере процентов, уплачиваемых по вкладам государственными трудовыми сберегательными кассами.

ЛИТЕРАТУРА

М. М. А г а р к о в, Обязательство по советскому гражданскому праву, 1946.

Д. М. Г е н к и н, Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону — Ученые записки ВИЮН, 1947, вып. V.

В. А. Р я с е н ц е в, Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве — Ученые записки Московского государственного университета, 1949, вып. 144.

>>>237>>>

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ I ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА.. 4

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА. 4

§ 1. Понятие обязательств из причинения вреда в советском гражданском праве. 4

§ 2. Социально-экономическое значение обязательств из причинения вреда. 7

§ 3. Обязательства из причинения вреда в буржуазном гражданском праве. 16

ГЛАВА II. ВРЕД. 19

§ 1. Вред, подлежащий возмещению по ст.ст. 403—415 ГК РСФСР и соответствующим статьям ГК других союзных республик. 19

§ 2. Понятие вреда в буржуазном гражданском праве. 27

ГЛАВА III. ПРОТИВОПРАВНОСТЬ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА. 29

§ 1. Понятие противоправного действия в советском гражданском праве. 29

§ 2. Обстоятельства, исключающие противоправность действия, причинившего вред. 43

§ 3. Понятие противоправного действия в буржуазном гражданском праве. 49

ГЛАВА IV. ПРИЧИННАЯ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПРОТИВОПРАВНЫМ ДЕЙСТВИЕМ И ВРЕДОМ.. 51

§ 1. Значение причинной связи в обязательствах из причинения вреда. 51

§ 2. Основные положения диалектического материализма о причинной связи и их применение к ответственности за внедоговорный вред. 54

§ 3. Вопросы причинной связи в судебной практике по делам об обязательствах из причинения вреда 64

§ 4. Вопрос о так называемой каузальности бездействия. 69

ГЛАВА V. ВИНА ЛИЦА, ПРИЧИНИВШЕГО ВРЕД. 72

§ 1. Принцип вины и принцип причинения в обязательствах из причинения вреда в советском гражданском праве. 72

§ 2. Формы вины и «критерии» неосторожной вины. 79

§ 3. Вина в гражданском праве и вина в уголовном праве. 93

4. Дееспособность, как необходимое условие ответственности за виновное действие. 95

ГЛАВА VI. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВРЕД, ПРИЧИНЕННЫЙ ЧУЖИМ ДЕЙСТВИЕМ.. 99

§ 1. Общие положения. 99

§ 2. Ответственность за вред, причиненный недееспособными. 102

§ 3. Ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними (старше 14 лет) 106

§ 4. Ответственность юридических лиц. 109

ГЛАВА VII. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ ЗА ИМУЩЕСТВЕННЫЙ ВРЕД, ПРИЧИНЕННЫЙ ДОЛЖНОСТНЫМИ ЛИЦАМИ ПРИ СОВЕРШЕНИИ АКТОВ УПРАВЛЕНИЯ. 112

§ 1. Сфера действия ст. 407 ГК РСФСР и соответствующих статей ГК других союзных республик 112

§ 2. Условия ответственности государственного органа за вред, причиненный должностным лицом 120

§ 3. Отдельные случаи ответственности государственных органов за вред, причиненный должностными лицами. 126

ГЛАВА VIII. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВРЕД, ПРИЧИНЕННЫЙ ИСТОЧНИКОМ ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ 130

§ 1. Понятие деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих. 130

§ 2. Обоснование повышенной ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности 133

§ 3. Причинная связь между действием источника повышенной опасности и вредом. 137

§ 4. Лица, ответственные за вред, причиненный источником повышенной опасности. 139

§ 5. Обстоятельства, исключающие ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности. 142

§ 6. Ответственность по ст. 132 Кодекса торгового мореплавания СССР и по ст. 78 Воздушного кодекса СССР. 148

§ 7. Ответственность за вред, причиненный столкновением средств механизированного транспорта 149

ГЛАВА IX. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЛИЦ, СОВМЕСТНО ПРИЧИНИВШИХ ВРЕД. 151

§ 1. Понятие совместного причинения вреда. 151

§ 2. Субъективные условия солидарной ответственности за совместно причиненный вред. 154

§ 3. Вопрос о праве регресса лица, возместившего вред, причиненный им совместно с другими лицами 155

ГЛАВА X. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПО СТ. 406 ГК РСФСР. 157

ГЛАВА XI. ЗНАЧЕНИЕ УМЫСЛА ИЛИ ГРУБОЙ НЕОСТОРОЖНОСТИ (НЕБРЕЖНОСТИ) ПОТЕРПЕВШЕГО 159

§ 1. Общие положения. 159

§ 2. Понятие вины потерпевшего. 163

§ 3. Вопрос об учете поведения лиц, обязанных нести надзор за недееспособным потерпевшим. Значение поведения органов потерпевшего юридического лица. 169

§ 4. Размер присуждаемого возмещения вреда при наличии вины потерпевшего. 171

ГЛАВА XII. СПОСОБЫ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА. 173

§ 1. Восстановление прежнего состояния и возмещение убытков. 173

§ 2. Понятие убытков. 176

§ 3. Размер возмещаемых убытков. Вопрос об учете форм вины и степени неосторожности. 178

§ 4. Учет имущественного положения лица, ответственного за вред, и потерпевшего. 181

ГЛАВА XIII. ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА ПРИ ПРИЧИНЕНИИ СМЕРТИ ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИИ ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА. 183

§ 1. Общие положения. 183

§ 2. Ответственность при причинении смерти человеку. 184

§ 3. Ответственность при повреждении здоровья. 187

ГЛАВА XIV. ИСКОВАЯ ДАВНОСТЬ ПО ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА. 199

ГЛАВА XV. СООТНОШЕНИЕ ДОГОВОРНОЙ И ВНЕДОГОВОРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СОВЕТСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ. 202

Часть II. ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ИЗ ТАК НАЗЫВАЕМОГО НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ.. 208

ГЛАВА XVI. ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ИЗ ТАК НАЗЫВАЕМОГО НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ. 208

§ 1. Общие положения. 208

§ 2. Понятие «достаточного основания» так называемого обогащения за счет другого. 211

ГЛАВА XVII. ОТДЕЛЬНЫЕ СЛУЧАИ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ. 221

§ 1. Получение недолжного. 221

§ 2. Получение исполнения по недействительной сделке. 225

§ 3. Другие случаи неосновательного обогащения. 229

ГЛАВА XVIII. СООТНОШЕНИЕ ТРЕБОВАНИЯ О ВОЗВРАТЕ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ С ДРУГИМИ ТРЕБОВАНИЯМИ И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ. 231

§ 1. Соотношение требования о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями 231

§ 2. Содержание требования о возврате неосновательного обогащения. 234

 

Редактор М. Е. Коган

Художник П. Ф. Белов

Техн. редактор Е. В. Мулин

Корректоры Л. И. Бунчукова и 3. Я- Жигур

Сдано в набор 25/1 1951 г. Подплгано к печати 26'!" 1951 г. Печ. л. 15. УЧ.-НЗД. л. 15,36. А01846.

Формат бумаги 6Г>уу2' „. Тираж 10 000 экз. Цена 8 р. 70 к. Заказ 85.

3-я типография «Красный пролетарий) Глаяполи-

графиздата при Совете Министров СССР. Москва,

Краснопролетарская, 16.

11

СОВЕТСКОГО

ГРАЖДАНСКОГО

ПРАВА

МОСКВА • 1951

>>>3>>>

Проф. Е. А. Флейшиц

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

ИЗ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА

И ИЗ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО

ОБОГАЩЕНИЯ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ЮРИДИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

>>>4>>>

 

>>>5>>>