Введение

Современное развитие методологии и философии науки характеризуется значительным повышением интереса к всестороннему анализу законов как важнейших и необходимых формообразований научного знания. Трудно не согласиться с точкой зрения Б. М. Кедрова, отмечавшего, что «открытие законов составляет главную задачу или цель всякой науки. Пока соответствующие законы не открыты, человек может лишь описывать явления, собирать и систематизировать факты, накапливать эмпирический материал. Но это еще не наука, во всяком случае не настоящая, развитая, оформившаяся наука: она ничего не может объяснять и ничего не может предсказать» (Кедров Б., Классификация наук. М.: Изд-во ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1981, Кн. 1, с. 45). Более того, во многих науках конца XX в. Даже описание многих явлений, накопление и систематизация фактов становятся невозможными без опоры на законы и системы теоретического знания, в которые они входят. К таким наукам относится не только физика, космология, химия и т.д., но и социология, психология и экономика и т.д. (с. 5)

С одной стороны, это интерес обусловлен объективными процессами, (с. 5) происходящими и в науке, и в обществе. В науке эти процессы связаны с ее углубляющейся теоретизацией. В обществе — с возрастанием значимости дальнейшего развития научного знания и использования его результатов. Как известно, способность науки к продуцированию нового знания немыслима без научных законов. Поэтому чрезвычайно актуализируется задача осмысления роли и значения законов не только в области естественнонаучного, но и социального познания. Особое внимание в решении этой проблемы уделяется анализу законов под углом зрения таких их характеристик, как сущность, форма появления, механизм действия, отношение к принципам и т.д.

С другой стороны, расширение и пересмотр представлений о научном знании и познании, открытие их новых измерений не могут не затрагивать устоявшееся понимание свойств таких их важнейших компонентов, как научные законы, которые, по мнению П. В. Копнина, составляют костяк теоретических построений (Копнин П. Философские идеи В. И. Ленина и логика. М.: Наука, 1969, с. 92). В некоторых случаях даже происходит отождествление теоретических систем знания со множеством законов. Например, когда теория рассматривается как «определенным образом организованная совокупность, система научных законов» (Грязнов Б., Дынин Б., Никитин Е. Теория и ее объект. М.: Наука, 1973, с. 116) или когда утверждается, что «научная теория состоит из законов различной общности» (Ракитов А. Анатомия научного знания. М.: Изд-во полит. литературы, 1969, с. 122). При этом пересматриваются взгляды на особенности функционирования законов в современной науке, на их многочисленные взаимосвязи с другими формообразованиями научного знания, на предложенные ранее их классификации, единство и различие естественных и общественных законов. Более того, вновь и вновь возникает вопрос о сути законов. С развитием представлений о строении научного знания происходит переоценка того, что же такое научный закон. И ответ на этот вопрос оказывается непростым.

Принципиально важно здесь то, что представления о системах научного знания не вытекают автоматически из их природы, а являются результатом особого методологического анализа, нацеленного на определение их строения, свойств и функций. Наблюдающееся в последние годы изменение этих представлений (то есть в широком смысле тех или иных реконструкций систем научного знания), естественно, приводит к существенной трансформации и взглядов на входящие в эти системы формообразования знания и познания, в том числе и на законы. Речь идет не о ревизии основополагающих положений общей теории познания, которая всегда отводила значительное место законам и деятельности по их получению и применению, а о пересмотре специально-методологических представлений о структуре и свойствах развитых систем научного знания, о разработке более адекватных этим положениям реконструкций реальных систем научного знания. Несмотря на, казалось бы, абстрактный характер этого пересмотра, его результаты оказывают непосредственное влияние на эффективность решения многих практических задач научного поиска, на его организацию в соответствии с природой научного познания. (с. 6)

Действительно, если одной из целей углубления научного познания является доведение его до конкретного анализа изучаемой реальности, то это предполагает использование арсенала не только общих, но и специальных представлений о применяемых формообразованиях знания, об их когнитивных возможностях, свойствах и взаимосвязях. Сознаваемое или неосознаваемое использование только общих представлений о когнитивных формообразованиях, их функционировании, о путях и способах применения для решения насущных практических задач существенно сужает потенциал научного познания. Вот почему как в самом научном познании, так и в его методологии принципиально важным оказывается учет тех изменений в образе научного знания, которые связаны с развитием современной методологии науки, опирающейся на точные методы и средства.

В целом точно так же, как в любой конкретно-научной дисциплине представления об изучаемой предметной области опосредуются существующими в этой дисциплине теориями, так и представления о системах знания опосредуются имеющимися методологическими теориями, которые позволяют получить наиболее точные методологические реконструкции научного знания различного уровня общности. Относится это и к такой форме научного знания, как законы. Однако это принципиальное обстоятельство не всегда учитывается при анализе законов науки, которые часто рассматриваются безотносительно к используемой методологической реконструкции. Здесь мало констатировать то, что законы наряду с теориями, принципами, постулатами, гипотезами, частными методами, специфическими категориями и фактами характеризуют науку как теоретическую систему знания. Необходимо также установить связи между всеми выделяемыми элементами теоретических систем знания, показать их специфические функции и раскрыть их механизмы функционирования и развития. Наиболее продуктивно это можно в рамках той или иной методологической реконструкции систем научного знания.

Следует также отметить, что в литературе как по общей методологии науки, так и по методологии отдельных видов конкретно-научного (физического, социального и др.) познания существует ряд несовпадающих точек зрения относительно соотношения понятий «закон» (часто в качестве синонима выступает выражение «закон науки») и «закономерность» («закон природы»). Одни авторы различие между этими понятиями усматривают в том, что первое отражает объективные связи и отношения функционирования развитых систем, тогда как второе — связи и отношения, характерные для периодов становления таких систем, другие под закономерностью понимают связи, имеющиеся между законами. Третьи видят специфику законов в отражении ими отдельных граней изучаемых связей, оставляя за закономерностями функцию отражения широкого спектра рассматриваемых связей. Общей чертой этих позиций является трактовка, приписывающая понятиям закона и закономерности одинаковый онтологический (с. 7) статус. Наряду с этим в литературе справедливо указывается, что «следует различать законы окружающего мира и утверждения об этих законах. Первые имманентно присущи окружающему миру; вторые являются воспроизведением первых в мышлении» (Осипов Г. Социология и социализм. М.: Наука, 1990, с. 190).

Используемое в данной работе употребление терминов «закономерность» и «закон» основывается на различении законов объективной действительности, в том числе и социальной, и законов науки. Вторые в отечественной литературе понимаются обычно как отражения первых в системе знания. Во избежание  терминологических трудностей представляется целесообразным закрепить за законами науки термин «закон», а законами (закономерностями) объективной действительности — термин «закономерность». Отсутствие такой фиксации приводит во многих случаях к многозначному употреблению термина «закон». Например, этот термин может      использоваться в рамках одного и того же текста в качестве обозначающего «существенную, необходимую, повторяющуюся связь явлений объективного мира», «необходимую связь, вытекающую из сущности предмета»; «условное предложение вида V x(P(x) à Q (x))»; «утверждение максимальной общности, соответствующее предметам данного типа» (Ильин В. Особенности законов гуманитарных наук // Проблема закона в общественных науках. М.: Изд-во МГУ, 1969, с. 19). В первых двух случаях термин «закон» обозначает некоторую онтологическую реалию, а во вторых двух — некоторые языковые и логические структуры.

Представляется, что на объективном уровне более оправданно говорить о познании закона в первом смысле (то есть, когда термин «закон» обозначает закономерность), чем во втором. Вместе с тем можно говорить и о познании закона во втором смысле, имея в виду методологический анализ законов как исследование форм представления закономерностей в знании и познании. Другими словами, законы являются наряду с понятиями, моделями, языками и утверждениями средствами познания закономерности, причем такими, которые занимают в этом ряду главное место и по отношению к которым все средства играют подчиненную, предварительную и неполную роль.

Итак, под закономерностью будут пониматься некоторые объективно существующие (в предметной области данной системы знания) свойство, отношение или связь между явлениями и процессами из этой области, а под законом — даваемое в этой системе знания концептуальное отображение (отражение, представление) закономерности. При этом будем учитывать, что так как системы знания содержат многообразные концептуальные структуры, а понятия являются только одним их классом, то имеет смысл говорить о различных типах представления закономерности в системе знания, которые обозначаются одним именем —«закон». Следует также подчеркнуть, что обычно объекты из предметной области — явления, предметы, процессы и т.д.— практически любой области знания обладают многими закономерностями, что выражается в необходимости при познании этих объектов использовать определенную систему взаимосвязанных законов. (с. 8)

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

Введение

Современное развитие методологии и философии науки характеризуется значительным повышением интереса к всестороннему анализу законов как важнейших и необходимых формообразований научного знания. Трудно не согласиться с точкой зрения Б. М. Кедрова, отмечавшего, что «открытие законов составляет главную задачу или цель всякой науки. Пока соответствующие законы не открыты, человек может лишь описывать явления, собирать и систематизировать факты, накапливать эмпирический материал. Но это еще не наука, во всяком случае не настоящая, развитая, оформившаяся наука: она ничего не может объяснять и ничего не может предсказать» (Кедров Б., Классификация наук. М.: Изд-во ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1981, Кн. 1, с. 45). Более того, во многих науках конца XX в. Даже описание многих явлений, накопление и систематизация фактов становятся невозможными без опоры на законы и системы теоретического знания, в которые они входят. К таким наукам относится не только физика, космология, химия и т.д., но и социология, психология и экономика и т.д. (с. 5)

С одной стороны, это интерес обусловлен объективными процессами, (с. 5) происходящими и в науке, и в обществе. В науке эти процессы связаны с ее углубляющейся теоретизацией. В обществе — с возрастанием значимости дальнейшего развития научного знания и использования его результатов. Как известно, способность науки к продуцированию нового знания немыслима без научных законов. Поэтому чрезвычайно актуализируется задача осмысления роли и значения законов не только в области естественнонаучного, но и социального познания. Особое внимание в решении этой проблемы уделяется анализу законов под углом зрения таких их характеристик, как сущность, форма появления, механизм действия, отношение к принципам и т.д.

С другой стороны, расширение и пересмотр представлений о научном знании и познании, открытие их новых измерений не могут не затрагивать устоявшееся понимание свойств таких их важнейших компонентов, как научные законы, которые, по мнению П. В. Копнина, составляют костяк теоретических построений (Копнин П. Философские идеи В. И. Ленина и логика. М.: Наука, 1969, с. 92). В некоторых случаях даже происходит отождествление теоретических систем знания со множеством законов. Например, когда теория рассматривается как «определенным образом организованная совокупность, система научных законов» (Грязнов Б., Дынин Б., Никитин Е. Теория и ее объект. М.: Наука, 1973, с. 116) или когда утверждается, что «научная теория состоит из законов различной общности» (Ракитов А. Анатомия научного знания. М.: Изд-во полит. литературы, 1969, с. 122). При этом пересматриваются взгляды на особенности функционирования законов в современной науке, на их многочисленные взаимосвязи с другими формообразованиями научного знания, на предложенные ранее их классификации, единство и различие естественных и общественных законов. Более того, вновь и вновь возникает вопрос о сути законов. С развитием представлений о строении научного знания происходит переоценка того, что же такое научный закон. И ответ на этот вопрос оказывается непростым.

Принципиально важно здесь то, что представления о системах научного знания не вытекают автоматически из их природы, а являются результатом особого методологического анализа, нацеленного на определение их строения, свойств и функций. Наблюдающееся в последние годы изменение этих представлений (то есть в широком смысле тех или иных реконструкций систем научного знания), естественно, приводит к существенной трансформации и взглядов на входящие в эти системы формообразования знания и познания, в том числе и на законы. Речь идет не о ревизии основополагающих положений общей теории познания, которая всегда отводила значительное место законам и деятельности по их получению и применению, а о пересмотре специально-методологических представлений о структуре и свойствах развитых систем научного знания, о разработке более адекватных этим положениям реконструкций реальных систем научного знания. Несмотря на, казалось бы, абстрактный характер этого пересмотра, его результаты оказывают непосредственное влияние на эффективность решения многих практических задач научного поиска, на его организацию в соответствии с природой научного познания. (с. 6)

Действительно, если одной из целей углубления научного познания является доведение его до конкретного анализа изучаемой реальности, то это предполагает использование арсенала не только общих, но и специальных представлений о применяемых формообразованиях знания, об их когнитивных возможностях, свойствах и взаимосвязях. Сознаваемое или неосознаваемое использование только общих представлений о когнитивных формообразованиях, их функционировании, о путях и способах применения для решения насущных практических задач существенно сужает потенциал научного познания. Вот почему как в самом научном познании, так и в его методологии принципиально важным оказывается учет тех изменений в образе научного знания, которые связаны с развитием современной методологии науки, опирающейся на точные методы и средства.

В целом точно так же, как в любой конкретно-научной дисциплине представления об изучаемой предметной области опосредуются существующими в этой дисциплине теориями, так и представления о системах знания опосредуются имеющимися методологическими теориями, которые позволяют получить наиболее точные методологические реконструкции научного знания различного уровня общности. Относится это и к такой форме научного знания, как законы. Однако это принципиальное обстоятельство не всегда учитывается при анализе законов науки, которые часто рассматриваются безотносительно к используемой методологической реконструкции. Здесь мало констатировать то, что законы наряду с теориями, принципами, постулатами, гипотезами, частными методами, специфическими категориями и фактами характеризуют науку как теоретическую систему знания. Необходимо также установить связи между всеми выделяемыми элементами теоретических систем знания, показать их специфические функции и раскрыть их механизмы функционирования и развития. Наиболее продуктивно это можно в рамках той или иной методологической реконструкции систем научного знания.

Следует также отметить, что в литературе как по общей методологии науки, так и по методологии отдельных видов конкретно-научного (физического, социального и др.) познания существует ряд несовпадающих точек зрения относительно соотношения понятий «закон» (часто в качестве синонима выступает выражение «закон науки») и «закономерность» («закон природы»). Одни авторы различие между этими понятиями усматривают в том, что первое отражает объективные связи и отношения функционирования развитых систем, тогда как второе — связи и отношения, характерные для периодов становления таких систем, другие под закономерностью понимают связи, имеющиеся между законами. Третьи видят специфику законов в отражении ими отдельных граней изучаемых связей, оставляя за закономерностями функцию отражения широкого спектра рассматриваемых связей. Общей чертой этих позиций является трактовка, приписывающая понятиям закона и закономерности одинаковый онтологический (с. 7) статус. Наряду с этим в литературе справедливо указывается, что «следует различать законы окружающего мира и утверждения об этих законах. Первые имманентно присущи окружающему миру; вторые являются воспроизведением первых в мышлении» (Осипов Г. Социология и социализм. М.: Наука, 1990, с. 190).

Используемое в данной работе употребление терминов «закономерность» и «закон» основывается на различении законов объективной действительности, в том числе и социальной, и законов науки. Вторые в отечественной литературе понимаются обычно как отражения первых в системе знания. Во избежание  терминологических трудностей представляется целесообразным закрепить за законами науки термин «закон», а законами (закономерностями) объективной действительности — термин «закономерность». Отсутствие такой фиксации приводит во многих случаях к многозначному употреблению термина «закон». Например, этот термин может      использоваться в рамках одного и того же текста в качестве обозначающего «существенную, необходимую, повторяющуюся связь явлений объективного мира», «необходимую связь, вытекающую из сущности предмета»; «условное предложение вида V x(P(x) à Q (x))»; «утверждение максимальной общности, соответствующее предметам данного типа» (Ильин В. Особенности законов гуманитарных наук // Проблема закона в общественных науках. М.: Изд-во МГУ, 1969, с. 19). В первых двух случаях термин «закон» обозначает некоторую онтологическую реалию, а во вторых двух — некоторые языковые и логические структуры.

Представляется, что на объективном уровне более оправданно говорить о познании закона в первом смысле (то есть, когда термин «закон» обозначает закономерность), чем во втором. Вместе с тем можно говорить и о познании закона во втором смысле, имея в виду методологический анализ законов как исследование форм представления закономерностей в знании и познании. Другими словами, законы являются наряду с понятиями, моделями, языками и утверждениями средствами познания закономерности, причем такими, которые занимают в этом ряду главное место и по отношению к которым все средства играют подчиненную, предварительную и неполную роль.

Итак, под закономерностью будут пониматься некоторые объективно существующие (в предметной области данной системы знания) свойство, отношение или связь между явлениями и процессами из этой области, а под законом — даваемое в этой системе знания концептуальное отображение (отражение, представление) закономерности. При этом будем учитывать, что так как системы знания содержат многообразные концептуальные структуры, а понятия являются только одним их классом, то имеет смысл говорить о различных типах представления закономерности в системе знания, которые обозначаются одним именем —«закон». Следует также подчеркнуть, что обычно объекты из предметной области — явления, предметы, процессы и т.д.— практически любой области знания обладают многими закономерностями, что выражается в необходимости при познании этих объектов использовать определенную систему взаимосвязанных законов. (с. 8)

ГЛАВА 2

СТРУКТУРЫ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ В НАУЧНЫХ ТЕОРИЯХ