О том, что в основе вопроса о смысле жизни лежит “злоупотребление логикой”, писали многие и неоднократно. Мне проще сослаться на собственный текст (“Философу – исцелися сам!”):

“Наиболее “рациональным” элементом умственной деятельности, несомненно, является выработка целесообразного поведения, поскольку она практически целиком происходит “на глазах” у сознания. Она использует логические правила для того, чтобы вывести поступки из представлений, задаваемых моделью. (В то время как перестройка модели всегда есть акт подсознательный и схожий с озарением: в предыдущий момент сознание имеет дело с одной моделью, а в следующий - уже с другой.) Однако, не следует забывать, что основная функция наших “рациональных” рассуждений есть именно определение подходящих средств для достижения известных целей в известной обстановке. Обстановка и средства должны быть описаны моделью представлений. Но что делать, если цели неизвестны или неоднозначны? Вот тут-то и начинается “на самом виду” у сознания некая логическая деятельность, которая никоим образом уже не является рациональной. Сознание старается выстроить целесообразное поведение в ситуации когда самая цель отсутствует.”

Я даже предложил некую классификацию таких псевдорациональных рассуждений:

“Первый характерный прием псевдорациональных рассуждений связан с понятием промежуточной цели. Конечно, рациональное поведение, выработка стратегии почти всегда включает и самостоятельный выбор целей. Но это не конечная цель, а “подцели” (что принципиально!). Стратегия решения сложных задач предусматривает разбиение на этапы, на каждом из которых его завершение рассматривается как самостоятельная цель. Напрашивается очевидная аналогия с выбором маршрута путешествия: решив ехать из Москвы в Петербург через Бологое, сначала нужно достичь Бологого. Пусть теперь имеется определенный набор целей, которых можно попытаться достичь в данной ситуации при имеющихся средствах. Какую из них выбрать? Логический аппарат привык иметь дело с выбором промежуточных целей. Соблазнительно поэтому предположить, что и в данном случае имеется глобальная, более важная цель, маршрут к которой через одну из имеющихся подцелей и нужно проложить. Такое предположение часто делается без всяких логических оснований исключительно дабы удовлетворить потребность в логической мотивировке текущих поступков. По нашей аналогии, на вопрос “Почему ты едешь в Бологое а не в Смоленск?” человек совершенно логично отвечает “Чтобы кратчайшим путем попасть в Петербург”. Однако теперь возникает вопрос “А зачем тебе ехать в Петербург?” и т.д. до бесконечности. Таким образом, в пределе, возникает классический вопрос о смысле жизни - бессмысленный с точки зрения академической философии, но субъективно необходимый для выстраивания обратной цепи мотивировки “рациональной” деятельности.

Следующим важным приемом псевдорационального является “подгонка под ответ”. Бывает так, что у человека нет выбора или по каким-либо причинам он не может или не хочет поступать иначе. Тем не менее, он и в этом случае испытывает потребность в “рациональной” мотивировке своих поступков, чего и добивается следующим образом: “Имеется некоторое средство. Какой цели можно добиться, используя его?” Это и есть подгонка под ответ: не цель определяет средства, а наоборот, используемые средства определяют цель. Лев Толстой по этому поводу замечал, что всякий человек стремится создать себе такую философию, которая оправдывала бы его способ существования. В качестве модификации “подгонки под ответ” имеет смысл выделить “оптимизацию”. Она используется тогда, когда наличные средства не определяют однозначно пути и цели своего применения. Тогда логика подсказывает выбрать ту цель, при достижении которой имеющиеся средства будут использованы с максимальной эффективностью (т.е. оптимально).

Также интересной техникой псевдорациональных рассуждений является “отсрочка выбора цели”. Ход рассуждений примерно следующий: “Чем мощнее средства тем более существенной цели можно добиться. С имеющимися у меня сейчас средствами я не смогу добиться ни одной значительной цели. Поэтому прежде необходимо обзавестись необходимыми средствами, а когда они будут в наличности, я смогу решить для чего их применить”. Такие рассуждения до некоторой степени справедливы в молодости, однако, быстро входят в привычку и в зрелом возрасте порождают “комплекс Базарова”, мучающегося от незнания, куда бы приложить свои силы.”

Итак, с точки зрения логики вопрос о смысле жизни порочен. Снимает ли его это с повестки дня? Вовсе нет. Суть дела в том, что в жизни мы имеем дело не с абстрактной логической проблемой, а с практикой, в том числе – и психологической. И здесь потребность в смысле и цели есть, как факт свойство человеческой природы – как неотъемлемое свойство логики, пусть даже и ее “порок”. И в этом статусе – неотъемлемого свойства человеческой природы – вопрос о смысле жизни требует своего разрешения на практике.

Более того, “превышение” логикой своих “полномочий” в данном случае, возможно, является признаком перехода на более высокую ступень эволюции. Опять цитирую по “Метабиологии”:

“Не есть ли это общий путь возникновения всех “внутренних движущих сил”? Сначала будущие “движущие силы” – это механизмы консервативной адаптации, имеющие целью сохранение status quo. И лишь затем, в какой-то момент, под давлением внешних условий, они превращаются в силу, нарушающую status quo, в причину дальнейшего развития.

Так было, например, с логикой. Она возникла как средство для решения насущных задач выживания, но затем сама стала источником все более сложных задач. Так было с нервной системой, с многоклеточными организмами, с самой жизнью…”