Союз господства должен называться политическим союзом, если и поскольку устойчивость и значимость его порядков на определенной территории непрерывно обеспечиваются применением или угрозой применения физического принуждения со стороны штаба управления. Государством будет называться непрерывно действующее политическое учреждение, управляющий штаб которого успешно реализует монополию легитимного физического принуждения ради утверждения его порядков[116]. Социальное действие, особенно союзное, политически ориентировано, если и поскольку оно ставит своей целью влияние на руководство политического союза, особенно в направлении апроприации, экспроприации, перераспределения или передачи властных полномочий [ненасильственным способом, см. ниже, п. 2].

Иерократическим союзом называется союз господства, если и поскольку существование его порядков обеспечивается психическим насилием путем предоставления или отказа в предоставлении священных благ (иерократическое насилие). Церковью называется непрерывно действующее иерократическое учреждение, если и поскольку его управленческий штаб располагает монополией легитимного иерократического насилия.

1. В политических союзах насилие, разумеется, не является ни единственным, ни нормальным средством управления. Их руководство использует любые средства. Но угроза насилием, а если нужно, и его применение — это специфическое средство, которое всегда появляется как ultima ratio, если другие средства управления не срабатывают. Не только политические союзы применяли и применяют насилие как легитимное средство. Так же вели себя род, дом, другие группы, а в Средние века при определенных обстоятельствах вообще все, имевшие право носить оружие. Для политического союза, кроме применения насилия как одного из инструментов гарантирования его порядков, характерен еще один признак: господство штаба управления и насильственное обеспечение этого господства на определенной территории. Если союзы, использующие силу, обладают еще и этим признаком, то все равно, будь то деревенские союзы, домашние общины, союзы цехов или рабочие союзы («советы»), все они именно поэтому считаются политическими союзами.

2. Невозможно определить политический союз, а тем более государство, указав на цель его союзного действия. Нет ни одной цели (от обеспечения продуктами до поощрения искусств), которую когда-нибудь не ставили бы перед собой какие-нибудь политические союзы, и ни одной (от гарантий личной безопасности до отправления правосудия), которую бы все они признавали. Политическую природу союза поэтому можно определить, лишь указав на средство, иногда становящееся самоцелью, которое свойственно не только ему, но для него специфично и необходимо по самой его сути, — насилие. Это не вполне вытекает из обычного словоупотребления, поэтому требуется разъяснение. Говорят о валютной политике Рейхсбанка, о финансовой политике объединения, о школьной политике общины, подразумевая под этим систематическое рассмотрение определенных процессов и явлений и руководство ими. Но всего интереснее способ, каким отделяют политическое свойство и значение кого-либо и чего-либо, говоря «политический» чиновник, «политическая» газета, «политическая» революция, «политический» союз, «политическая» партия, «политические» последствия, от любых других сторон или свойств (т. е. экономических, культурных, религиозных и т. д.) соответствующих лиц, вещей и явлений. Под «политическими» лицами, вещами, явлениями имеют в виду все, что касается отношений господства внутри политического (в нашем смысле) союза, т. е. государства, и что могло бы способствовать или, наоборот, препятствовать их сохранению, уничтожению или изменению, в отличие от лиц, вещей и явлений, которые ко всему этому отношения не имеют. Получается, что и в этом словоупотреблении «политическое» сводится к средству, т. е. к господству, а точнее, к способу, каким его осуществляет государство, независимо от цели, которой господство служит. Можно поэтому утверждать, что наше определение только уточняет обычное словоупотребление, резко выделяя действительно специфический момент, т. е. насилие (прямое или потенциальное). Правда, термином «политический союз» обозначают не только государство как носителя легитимного насилия, но и, например, партии и клубы, которые стараются влиять на деятельность политических союзов, в том числе и исключительно ненасильственными методами. Мы отличаем их действие как политически ориентированное от собственно политического действия, т. е. действия самих политических союзов , как оно охарактеризовано в § 12, п. 3.

3. Поскольку государство в полноте своего развития насквозь современное явление, следовало бы сформировать его понятие, ориентируясь на современный тип государства, но абстрагируясь при этом от изменчивых содержательных задач, которые возникают и решаются именно сейчас. Для современного государства формально характерен управленческий и правовой порядок, могущий быть измененным путем законодательства, на которое ориентируется также действие штаба управления. Порядок этот значим не только в отношении членов союза, как правило, подпадающих под его юрисдикцию по праву рождения, но в широком объеме и в отношении любого действия, имеющею место на контролируемой территории (территориальная значимость). Также характерным признаком является легитимное насилие, вообще существующее сегодня лишь постольку, поскольку ею допускает или предписывает государственный порядок (оставляя, например, за отцом семейства право физического наказания — пережиток древнего самолегитимированного насилия главы дома, право которого простиралось до власти над жизнью и смертью ребенка или раба). Этот монопольный характер государственного насилия представляет собой столь же важный признак его современного состояния, как и рациональный характер «учреждения» и непрерывный характер «предприятия».

4. Для понятия иерократического союза важен не вид выставляемых на обозрение священных благ (посюсторонних или потусторонних, внешних или внутренних), а тот факт, что их раздача составляет основу духовного господства над людьми. Напротив, для понятия «церковь» согласно обычному (и целесообразному) словоупотреблению характерны — с точки зрения порядков и штаба управления — внешне выраженный (относительно) рациональный характер учреждения, постоянный характер предприятия и претензия на монополию господства. Это нормальное стремление воплощается в иерократическом территориальном господстве и территориальном (приходском) делении, причем в каждом случае можно по-разному ответить на вопрос о том, какими средствами движимо это притязание на монополию. Но исторически монополия на территориальное господство никогда не была так же важной для церкви, как для политического союза, и не является таковой сегодня. Учрежденческий характер, особенно то обстоятельство, что в лоне церкви рождаются, отличает ее от секты, которая есть добровольное объединение и принимает персонально тех, кто религиозно квалифицирован (см. подробнее в разделе, посвященном социологии религии[117]).