В одном случае это был акт из моцартовского «Дон Жуана» (сцена Церлины, Мазетто и Дон Жуана); в другом случае - сцена из первого акта оперы Делиба «Лакмэ», проведённая совместно со студентом Михаилом Довенманом.

М. Довенман                                            Т.Н. Лаврова – Лакмэ «Лакмэ» Л. Делиба                            

Стремительному успеху певицы способствовали занятия с Акимовой. Поддержка слушателей и зрителей оказалась огромным стимулом для творческого развития начинающей певицы. Татьяна постепенно расширяла свой репертуар и целенаправленно искала партии и образы, соответствующие её вокальным данным. «В творческой работе Лавровой приходилось преодолевать многие внутренние противоречия, свойственные её дарованию. Одно из них относится исключительно к вокальной стороне исполнения и заключается в несоответствии характера голоса, холодноватого, имеющего прозрачный флейтовый оттенок, индивидуальным артистическим склонностям певицы. Лаврова стремится раскрывать затаённые и открытые душевные побуждения выразительностью музыкальной фразировки и теплотой певческого звука. Однако сама инструментальность и лёгкость тембра заставляет артистку обращаться к чисто колоратурным партиям, отмеченным виртуозной подвижностью и игрой звуковых красок»[4,с.7]. Вот здесь-то и возникают противоречия. Верхи не были наиболее сильной и эффективной стороной звучания голоса Лавровой, а колоратурные партии большей частью написаны очень высоко. По характеру звучания «голос её однокрасочный, именно флейтовый - прозрачного, нежно вибрирующего, точно хрустального оттенка»[4,с.7].Для многих такие голосовые особенности могли стать решительным препятствием для дальнейшей успешной работы в оперном театре. Но Лаврова ценой серьёзных усилий привела в полное соответствие свои природные возможности со своими творческими намерениями. «Нельзя не отметить ровность регистров, которую достигла артистка в пении: «весь звукоряд, имеющийся в её распоряжении, представляет особую область выразительности» (термин введённый Римским–Корсаковым в применении к характеристике свойств духовых инструментов). Это позволяет Лавровой с исключительной точностью подходить к процессу интонирования партии. «Она поёт, передавая не только тонкое ощущение ладовости, но подчёркивая ту или иную функцию отдельной интонации (Ре диез звучит у неё иначе  чем Ми бемоль). Развитое дыхание, осознанное регулирование взаимодействия обоих «резонаторов» грудного и   головного - и верная звуковая позиция помогают Лавровой достигать «летучести» своего голоса, одинаково слышимого в разных местах зрительного зала» [4,с.7]. Это результат воздействия школы С.В.Акимовой. Ещё одно противоречие - несоответствие внешних данных и её актёрского темперамента. Небольшого роста, чуть  коренастая, но при этом обладала голосом редкой красоты, сверкающей колоратурой и яркой сценической внешностью. Лаврова была прирождённой актрисой. «Она тонко чувствует образ, верно схватывает подсказываемую им эмоциональную температуру игры и умеет очертить его контуры находчивыми приёмами сценическими поведениями. Её артистизм предаёт исполнению живость, правдивость, «порывистость подъёмов чувства в вокальном распеве», выразительность слова. Обычная внешность певицы мало соответствовала «внешним признакам образов лирического плана, предопределяемых самим характером партий, входящих в постоянный репертуар артистки»[4,с.8]. Но благодаря всестороннему анализу и продуманному отношению Татьяна Николаевна справляется и с этой проблемой. Создавая очень разные образы, Лаврова полностью перевоплощалась на  сцене и  становилась необычайно обворожительной. Она научилась гармонично сочетать широкую распевность, кантилену глубоко прочувствованного звука – особенность, характерную для русской школы пения и искусство Belcanto, блестящую виртуозность голосоведения – унаследованное от итальянцев. Акимова была для Лавровой образцом музыкального мастерства. Большинство партий, бывших украшением репертуара Софьи Владимировны, обрели новое звучание в исполнении Татьяны Николаевны и со временем стали её художественным достижением. Занятия с Акимовой принесли свои плоды. С четвёртого курса Лаврова стала получать Сталинскую стипендию. Студенткой она была уже известна как прекрасная вокалистка, на редкость одарённая актёрскими способностями, поэтому получила доступ на сцену оперной студии Консерватории. Здесь она прошла две партии в опере «Свадьба Фигаро» В.А. Моцарта. Первой была партия Барбарины, затем партия Сюзанны. Постановка оперы осуществлялась под личным руководством народного артиста СССР профессора И.В.Ершова. (Один из создателей Оперной студии, где поставил ряд спектаклей («Каменный гость» А.С. Даргомыжского, «Царская невеста» Н.А. Римского-Корсакова, «Свадьба Фигаро» В.А.Моцарта ).

В оперной студии Ленинградской консерватории раскрылись музыкально-сценические возможности молодой певицы-актрисы. На Лаврову обратили внимание, и уже в следующем учебном году она успешно исполнила труднейшую партию Джильды в опере Д.Верди «Риголетто», поставленной режиссёром Э.И. Капланом. Здесь она впервые встретилась с С.Я. Лемешевым. 

Будучи студенткой четвёртого курса Ленинградской консерватории Татьяна Николаевна впервые встретилась с Лемешевым в Доме культуры Промкооперации. В костюме Герцога Мантуанского он спускался по закулисной лестнице. Лавровой показалось, что всё преобразилось – лестница стала парадной и широкой. Эту картину она запомнила на всю жизнь. Ей, студентке, посчастливилось в 1940 году в выездном спектакле оперной студии спеть Джильду в опере «Риголетто» с самим Лемешевым! Лаврова знала, что Лемешев хорош, но никогда до этого его не видела. Так получилось, что спектакль в этот раз шёл без предварительной спевки. Поэтому она, уже в театральном костюме и загримированная, вышла из артистической комнаты, чтобы увидеть партнёра. Сергей Яковлевич подошёл, поздоровался и произнёс:  «О, какая у меня молоденькая Джильда!». Спектакль прошёл как во сне, так как громовые овации в адрес Лемешева рикошетом попадали и на нас всех. Восторженный подъем царил до последнего занавеса...» вспоминала Татьяна Николаевна [13]. Лаврова сформировалась как творческая личность, научилась раскрывать идею образа и воплощать его через свою творческую индивидуальность. Татьяна стремилась к вокальному совершенству и до мелочей отделывала свои оперные партии, продолжала заниматься в классе камерного пения. Успех давался ценой неимоверных усилий. Однако бывали и разочарования. Так произошло с романсами Римского-Корсакова. Но благодаря настойчивой работе она достигла замечательных результатов. Стали хорошо получаться ансамблевые вокальные пьесы. Был найден стиль исполнения романсов П.И.Чайковского.

На Всесоюзной конференции по вокальному образованию в сезон 1939-1940 годов в Малом зале Московской консерватории профессор С.В. Акимова выступила с докладом «Певческое дыхание». А Татьяна Лаврова в  числе лучших студентов-вокалистов представляла Ленинградскую оперную школу и творчески «защищала» педагогический метод и систему двух классов: С.В.Акимовой и А.Б. Меровича. Ей пришлось исполнять необычный репертуар: арию Кориллы из малоизвестной оперы Россини «Синьор Брускино» и совместно с Н. Сердечковой дуэты из оперы Жака Оффенбаха «Свадьба при фонарях», последний – с прозаическими диалогами. (Кстати, позже, участвуя в радиопередаче, посвящённой этой оперетте Оффенбаха, Лаврова поразила всех остроумной и точной имитацией пения различных птиц, записанной с её голоса на плёнку.) Как только Лаврова закончила петь, из президиума раздался громкий голос С.И.Мигая, обращавшегося к аккомпанировавшему профессору А.Б. Меровичу: «Адольф Бернгардович, где вы открыли это дарование?» [4,с.15]

Московская Консерватория в 1940 году      

В 1941 году Лаврова Т.Н. окончила Ленинградскую консерваторию, получив диплом с отличием. На «дипломном концерте» она пела арию Шемаханской царицы из оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок» и романсы и песни советских композиторов. Магия голоса Лавровой завораживала. Русский репертуар оказался особенно близок Лавровой, с русской оперой связаны её лучшие сценические образы, которым абсолютно отвечал и тембр её голоса, мягкий и ласковый, и её русская натура. Высокая музыкальная культура и безукоризненная вокальная техника открывали для Татьяны перспективу стать служащей одного из оперных коллективов страны.