Глаголы – не единственные слова, которые могут принимать дополнения. В английском языке существует ряд прилагательных, которые могут сочетаться с дополнением: Не is not worth his salt «Он никуда не годен», буквально «Он не заслуживает своей, соли»; Не is like his father «Он похож на своего отца»; ср. дат. Han er det franske sprog m њ gtig «Он владеет французским языком»; нем. (с род. п.) Er ist der franz ц sischen Sprache m д chtig; лат. avidus laudis «стремящийся к похвале»; plenus timoris «полный страха». В английском также встречаются сочетания типа conscious that something had happened; anxious to avoid a scandal, в которых придаточное предложение и инфинитив являются дополнениями. Прилагательные, однако, не могут иметь дополнением существительное, кроме как с предлогом: conscious of evil «сознающий зло», anxious for our safety «беспокоящийся о нашей безопасности». В этих примерах группы of evil, for our safety как целое являются дополнениями в понятийном плане, даже если не признавать их грамматическими дополнениями. То же самое замечание применимо и к предложным группам с of при таких прилагательных, как suggestive «вызывающий мысли», indicative «указывающий» и т.п. В латинском языке существует правило, согласно которому причастия на – ns принимают дополнение в винительном падеже, когда в них сильно ощущается глагольность: amans patriam. Но если они обозначают более постоянное качество, дополнение ставится в родительном падеже (так же, как с прилагательными типа tenax): amans patriae.

Если дополнение стоит при наречии, наречие, как обычно говорят, становится предлогом: см. гл. VI. Заметьте, что немецкий предлог nach «после» есть не что иное, как фонетический вариант наречия nah «близко».

Когда за глаголом следует наречие (предлог) с дополнением, последнее может рассматриваться как дополнение ко всему сочетанию глагол -1 – наречие; отсюда колебания: нем. Er lдuft ihr nach (um ihr nachzulaufen): Er lдuft nach ihr (um nach ihr zu laufen); франц. Il lui court aprиs = Il court aprиs elle. В древнеанглийском He him æfter rād (æfterrād) «Он ехал за ним» жfter можно считать предлогом, стоящим после имени. Заметьте также, что неотделимые дат. (at) efterfшlge, (at) efterstrжbe = отделимым нем. nach (zu) folgen, nach (zu) streben. Отсюда происходят пассивные конструкции, существующие в английском языке: Не was laughed at «Над ним посмеялись», Не is to be depended on «На него можно положиться» и др.

Страдательный залог

В некоторых случаях в наших языках встречаются пары глаголов, находящиеся друг с другом в таких же отношениях, как слова над и под, перед и после, больше и меньше, старше и моложе. К таким случаям можно отнести:

A precedes В = В follows (succeeds) А.

«А предшествует Б» = «Б следует за А».

То, что в первом предложении рассматривается с точки зрения А, во втором рассматривается с точки зрения Б^[82].

В большинстве же случаев сдвиг достигается с помощью пассивной конструкции (ср. англ. A precedes В и В is preceded by A). To, что было дополнением (или одним из дополнений) в активной конструкции, становится подлежащим, а то, что было подлежащим в активной конструкции, выражается либо с помощью предложной группы (в английском языке с предлогом by [ранее of]; во французском с предлогом par и de, в латинском с ab и т.д.), либо просто падежной формой (творительный или отложительный падеж).

Это можно изобразить формулой, обозначив подлежащее буквой П, дополнение – буквой Д, глагол – буквой Г, действительный залог – буквой ^а (актив), страдательный залог – буквой ^п (пассив), а «конвертированное подлежащее» – буквой К:

Таким образом:

Jack: П^а = К^п

Jill: Д^а = П^п

В английской грамматике для обозначения действительного и страдательного залогов употребляются термины active и passive voice (франц. voix). Джеймс (William James, Talks to Teachers, стр. 152) рассказывает, как один из его родственников пытался объяснить маленькой девочке, что такое страдательный залог: «Suppose that you kill me: you who do the killing are in the active voice, and I, who am killed, am in the passive voice». «But how can you speak if you’re killed?» – сказала девочка. «Oh, well, you may suppose that I am not quite dead!» На следующий день девочку спросили в классе о страдательном залоге, и она сказала: «It’s the kind of voice you speak with when you ain’t quite dead!» Этот анекдот свидетельствует не только о грубых ошибках, которые возможны при обучении грамматике (абсурдные примеры, глупые объяснения), но и о несовершенстве традиционного термина voice. Некоторые грамматисты в Германии и в других странах употребляют латинское слово genus (genus verbi). Однако оно неудобно, потому что употребляется и для обозначения грамматического рода (genus substantivi). Лучше всего, пожалуй, было бы употреблять термин turn («оборот») и говорить active and passive turn «активный и пассивный оборот». Без слов «активный» и «пассивный» вряд ли можно обойтись, хотя и они могут привести к недоразумениям: даже в работах видных ученых можно иногда найти такие высказывания, что глаголы страдать, спать, умирать следует называть скорее пассивными, чем активными, или что лат. vapulo «меня бьют» должно считаться пассивным, несмотря на форму действительного залога, или что нет ничего активного в предложениях А видит Б и А любит Б. Такие рассуждения исходят из ошибочного представления, будто активность и пассивность в лингвистическом смысле соответствуют телесной или духовной активности и пассивности; эта ошибка сходна с упомянутой нами другой ошибкой, связанной с определением дополнения.

Здесь и во всех других случаях необходимо разграничивать синтаксические и понятийные категории. Каким является глагол в синтаксическом смысле – активным или пассивным – зависит только от его формы; но одна и та же мысль иногда может быть выражена действительной, иногда страдательной формой: A precedes В = A is followed by В; A likes В = A is attracted by В. Латинская форма страдательного залога nascitur «рождается» уступила место французской форме действительного залога naоt, имеющей то же значение. На английский язык она передается то формой страдательного залога is born «рождается», то формой действительного залога originates «происходит», comes into existence «появляется». То обстоятельство, что лат. vapulo переводится на другие языки формами страдательного залога, не меняет его грамматически активного характера; а гр. apothnēskei в равной степени остается активным и в том случае, когда мы передаем его английским is killed «убит» (если после него стоит hupo = англ. by), и тогда, когда мы просто говорим dies «умирает». В самих понятиях нет ничего такого, что позволило бы навесить на глаголы ярлыки «активный» и «пассивный». И все же активность и пассивность можно считать не только синтаксическими, но и понятийными категориями. Но при этом следует говорить о значении каждого конкретного глагола в отдельности, и, что очень важно, только в том случае, когда происходит транспозиция в отношениях между подлежащим (и дополнением, если таковое имеется) и глаголом. Jill is loved by Jack «Джилл любима Джеком» и Es wird getanzt «Танцуют» являются пассивными и в синтаксическом и в понятийном отношении, поскольку подлежащие в них отличны от подлежащих в предложениях Jack loves Jill «Джек любит Джилл» и Sie tanzen «Они танцуют». В других случаях существует несоответствие между синтаксическим и понятийным активом и пассивом. Так, возьмем два предложения: Не sells the book «Он продает книгу» и The book sells well «Книга продается хорошо». Активная форма sells в первом предложении является понятийным активом, а в последнем – понятийным пассивом, поскольку то, что в одном предложении служит дополнением, в другом является подлежащим. Точно так же встречаются и другие глаголы (в одних языках меньше, в других больше), которые употребляются и в качестве понятийного актива и в качестве понятийного пассива, например:

Persia began the war «Персия начала войну»;

The war began «Война началась».

Другие примеры из английского языка: Не opened the door «Он открыл дверь» и The door opened «Дверь открылась»; Не moved heaven and earth «Он сдвинул (потряс) небеса и землю» и The earth moves round the sun «Земля движется вокруг солнца»; roll a stone «катить камень» и The stone rolls «Камень катится»; ср. также turn the leaf – The tide turns; burst the boiler – the boiler bursts; burn the wood – the wood burns и т.п.

Гораздо реже встречаются формы страдательного залога, которые допускали бы такое двоякое употребление. Дат. mindes имеет форму страдательного залога; обычно оно означает «помнить» и может тогда считаться понятийным активом; однако, когда оно употребляется, как это иногда бывает, в смысле «помнится» (Det skal mindes lжnge), оно представляет собой понятийный пассив; подобным же образом говорят: Vi mе omgеs ham med varsomhed «Мы должны обращаться с ним осторожно» и Han mе omgеs med varsomhed «С ним следует обращаться осторожно». Другие случаи понятийного пассива, не выраженного формой, можно встретить в отглагольных существительных и инфинитивах.

В этой связи надо упомянуть об одной черте грамматического строя некоторых менее известных языков, которая, по мнению ряда авторов, проливает свет на более ранние стадии развития нашей семьи языков – мы имеем в виду различение активного или переходного падежа (casus activus или transitivus) и пассивного или непереходного (casus passivus или intransitivus) падежа. В эскимосском языке одна форма, оканчивающаяся на – р, употребляется в качестве подлежащего переходного глагола (когда в этом предложении есть дополнение), а другая употребляется либо в качестве подлежащего непереходного глагола, либо в качестве дополнения переходного глагола:

Nan·o(q) Pe·lip takuva· = «Пеле увидел медведя»;

Nan·up Pe·le takuva· = «Медведь увидел Пеле»;

Pe·le o·mavoq = «Пеле живет»;

Nan·o(q) o·mavoq = «Медведь живет».

Ср. употребление в родительном падеже: Nan·up niaqua Pe·lip takuva «Пеле увидел голову медведя»; Nan·up niaqua angivoq «Голова медведя была большая»; Pe·lip niaqua nan·up takuva· «Медведь увидел голову Пеле».

Сходные правила существуют в баскском языке, в некоторых языках Кавказа и в ряде языков американских индейцев. На этом основании было выдвинуто предположение, что в индоевропейском праязыке существовала, с одной стороны, форма на – s, которая употреблялась в качестве активного падежа (субъектного или притяжательного) только от названий одушевленных существ (мужского и женского рода), и, с другой стороны, форма без окончания или с окончанием – m, которая употреблялась в качестве пассивного или объектного падежа, служила также подлежащим непереходных глаголов и постепенно стала употребляться как форма именительного падежа от названий неживых предметов (средний род). Падеж на – s позже расщепился на два падежа – именительный и родительный, причем последний в некоторых случаях характеризовался особенностями ударения, а иногда дополнительным суффиксом. Однако первоначально он обозначал не столько обладание как таковое, сколько очень тесное естественное единство и взаимосвязь^[83].

Нетрудно заметить, что такие гипотезы помогают объяснить ряд особенностей нашей системы грамматического рода, а также системы падежей. Об этом следует помнить, когда пойдет речь о «субъектном» родительном падеже, хотя, как мы увидим, он употребляется не только в сочетании с существительными, образованными от переходных глаголов, но и с существительными от непереходных и пассивных глаголов, и его нельзя отграничить от «объектного» родительного падежа.