Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Министерство культуры Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное
образовательное учреждение
высшего образования

Санкт-Петербургский государственный институт культуры

Факультет мировой культуры

Кафедра теории и истории культуры

Культурные практики и индустрии: история и современность

Учебно-методическое пособие

 

Санкт-Петербург

СПбГИК

2017

 

УДК	008 (075.8)
ББК	71 и 73 И 89
	Учебно-методическое пособие издается по решению Редакционно-издательского совета Санкт-Петербургского государственного института культуры.
	Рекомендовано к печати учебно-методическим советом СПбГИК в качестве  учебно-методического пособия
	Рецензенты:

Большаков В.П. и другие

   

Учебные издания. Подготовка к публикации: учебно-методическое пособие Автор-составитель: доктор философских наук, профессор В.П.Большаков.– Санкт-Петербург: СПбГИК, 2019. – 32 с.

   

Учебно-методическое пособие разработано на основе Рабочей программы по дисциплине Культурные практики и индустрии: история и современность, используемой при обучении  студентов и магистрантов заочной формы обучения и предназначено для их ориентирования в процессе самостоятельной работы над содержанием соответствующего учебного курса.

     

УДК 008 (075.8)

   

ББК

71 и 73 И 89  

 

 

 

© Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный институт культуры», 2019

           

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этом учебно-методическом пособии произведено уточнение смысла понятия «культурные практики» и особенностей их трансформации в культурные индустрии. Указан материал для изучения становления культурных практик в истории человечества и, в общих чертах, динамики их развития, вплоть до современных культурных индустрий.

Притом указано, что в соответствующем курсе анализируются характерные черты повседневных и не повседневных культурных практик: хозяйственных, бытовых, гендерных, семейных и возрастных, досуговых, практик повседневного общения, институциональных, ритуально-обрядовых, культовых и мистических, собственно духовных культурных практик разного рода (йога, , исихазм, , суфизм и др.), и некоторых иных культурно значимых практик.

Особое внимание уделено развитию и состоянию культурных практик и культурных индустрий в ХХ – ХХ1 веках, процессам массовизации практик, их трансформации в культурные индустрии: индустриализации хозяйственных практик, быта и повседневного общения, индустриям образования, масс медиа и рекламы, питания, моды, индустриям досуга, культурным практикам и индустрии в сфере современной художественной культуры.

В разделе 2.1 использован текст доктора культурологии, профессора Т.Ф.Ляпкиной при описании хозяйственных практик скотоводов.

В последнем разделе учебно-методического пособия использованы тексты: магистра культурологии О.В.Лазаревой (индустрия питания и индустрия образования); доктора культурологии, профессора Т.Ф.Ляпкиной (культурные практики и индустрии); кандидата философских наук, доцента Л.Ф.Новицкой (индустрия моды); доктора философских наук, профессора Н.Н.Суворова (индустрии в сфере современной художественной культуры); магистра культурологии П.И.Чубарь (индустрии масс-медиа и рекламы).

 

 

                                           Оглавление

Введение

1. Тематический план изучения курса

2.  Содержание курса: рекомендации по освоению конкретных тем

2.1 Культурные практики и их историческое развитие

2.2 Дополнения к изучению содержания конкретных тем

3. Культурные практики и индустрии современности

 

Заключение

  Список рекомендуемой литературы

Вопросы для итоговой аттестации (экзамен)

 

Введение

Что такое культурные практики? О практиках пишут не так уж и мало, но чаще всего – не о культурных практиках. О повседневных вообще. Как всегда, прежде чем разбираться с культурными практиками, следует уточнить смысл, содержание понятия. А поскольку оно образовано из двух слов следует начать с понятия «практика», а потом попытаться понять, что скрывается за определением «культурная».

Практику нередко определяют как разумную человеческую деятельность, основанную на сознательном целеполагании и направленную на преобразование действительности, в том числе и самого человека.

Или как деятельность, служащую для достижения необходимой опытности в каком-либо деле, а также индивидуальный опыт того или иного специалиста в своей области. С этим определением связано понятие «практиковаться».

Отдельно определяют социальные практики как процессы взаимодействия субъекта и системы общественных отношений, приводящих к изменению как личности, так и общества.

И наконец, употребляется выражение «духовные практики» в отношении к таким явлениям как йога, исихазм, суфизм и т.д. – практики индивидуального самосовершенствования.

Одно из основных понятий теории культурных практик является «освоение».

Главное, исходя из выше отмеченного: практика – деятельность или (и) поведение человека по непосредственному освоению действительности (в том числе и самого себя): порождение, реализация, сохранение, и трансляция опыта и навыков разнообразного ее освоения.

При этом надо иметь в виду, что существует разнообразие форм, видов, способов освоения действительности, а также, что возможно ее умозрительное, чисто теоретическое освоение.

Особо выделяют практики культурные. Значение определения «культурная» зависит от смысла, который мы вкладываем в понятие «культура».

Понятие «культура» в наше время довольно часто трактуется чрезмерно широко, как все, что создано (и создается) человеком и человечеством, как способы (и результаты) вообще человеческой деятельности. При таком понимании культуры все практики и есть практики культурные.

Но вряд ли, выявляя особенности культурных практик следует исходить из чрезмерно расширительного понимания культуры.

Целесообразнее использовать понимание культуры как реализуемого духовного опыта, содержанием которого являются ценностные смыслы явлений, выраженные в знаковой форме.

Тогда культурные практики – это разнообразные (основанные на текущих и перспективных интересах человека) виды самостоятельной индивидуальной или групповой деятельности, поведения, формы и виды организации собственных действий и опыта в целях их освоения и реализации, способы и формы самоопределения и самореализации, основанные на ценностном содержании бытия и события с другими людьми.

Воплощение и реализация (практическая) ценностных смыслов происходит в языках культуры, знаковых системах любой физической природы (телодвижениях, жестах мимике, словесных языках, языках искусств и т.д.).

Культурные практики – не обязательно индивидуальны. Более того, чаще всего – совместны и нередко институциализованы. Культурные практики  - это, помимо всего прочего, - деятельность социальных институтов культуры (музеи, библиотеки, клубы, дома культуры, школы искусств, вузы культуры и искусств, и т.д.). Практики управленческих структур (министерств, ведомств, отделов культуры) культурны в другом смысле, в смысле направленности их деятельности (по долгу службы!) на сохранение и функционирование культуры.

А в общем-то культурные практики – это и есть реализация культуры в ее непосредственной действенности.

Какие же существуют культурные практики, их типы, виды и формы?

Прежде всего, различают культурные практики повседневности и не повседневности. Но для того, чтобы иметь представление о том. какие повседневны, а какие - нет, надо остановиться на смыслах понятий «повседневность» и «культура повседневности».

В.Д.Лелеко отметил, что «человек живет повседневной жизнью с момента своего появления на Земле. Но осознал это, заинтересовался и сделал предметом наблюдения, размышления и изучения не так давно, около 150 лет назад. Повседневность становится предметом интереса ученых со второй половины XIX в.»[1]

Современные ученые ( в частности В.Д.Лелеко )  показывают связь повседневности как микроисторического уровня жизни с макроисторией, их взаимодействие; описывают и анализируют не только реалии быта, но и ментальные структуры, идеалы, стереотипы сознания, ценностные ориентации; раскрывают культурные смыслы бытовых вещей, одежды, форм и формул поведения.

В скотоводческих и земледельческих цивилизациях, однако, повседневность и не повседневность обрели и много нового, в практических формах жизни и в содержательном наполнении, в ценностных смыслах этих форм.

И скотоводство и земледелие представляли собой, прежде всего, развитие форм хозяйственных культурных практик. Именно специфика хозяйственной практики скотоводства, особенно кочевого,                                                                                                   обусловила своеобразие других культурных практик скотоводов-номадов.

Современный исследователь, описывая специфику повседневной жизни скотоводов,[4] отмечает: движение и путь - вечный круговорот, создающий укорененность бытия кочевника. Кочующий коллектив скрепляется общностью крови и происхождения. В перекочевках принимали участие все члены семей, образуя большой караван[5]. В передвижениях сохранялось хозяйство и скот, это обеспечивало, в свою очередь, возможность выживания. Утрата способности к передвижению воспринималась как жизненная катастрофа.

В кочевом пространстве в едином движении находятся и человек, и стадо, и время года, и жизнь. В этом смысле в культуре скотовода-кочевника возникает единство и нерасчлененность. Родство с природой и животным миром дало начало тотемным культам (овцы, коня и др.), их обожествление и символическую значимость в ритуалах и обрядах.

Земля при этом ценится, но не воспринимается как объект культурной деятельности. Она практически не обрабатывается. Кроме того, отсутствует абсолютная привязанность к территории, поскольку Родина в понимании кочевника, - это кочующий род, его «тело».

Культуры скотоводов-кочевников называют экофильными, поскольку в её характеристике существует экологический аспект пастьбы животных: регулярный выпас копытных животных способствовал созданию «пастбищных экосистем», прекращение выпаса животных могло привести к изменению видового состава растительности. Отметим, что «широкий диапазон экологических «ниш» обусловил формирование богатой мировоззренческой базы, на основе которой складывались мифологические, этнические, символические образы пространства, формировался механизм постижения территорий, специфичный для каждой отдельной природной зоны»[6]. Об экофильности кочевых культур говорят существовавшие правила поселения монгольских кочевников. А они предписывают покинутое после стоянки место не должно быть отмечено следами человеческой деятельности. Место не следовало захламлять. На месте поселения могли остаться только зола потухшего домашнего очага[7].

Продуктивность и устойчивость степных и полупустынно-пустынных пастбищных экосистем зависела от умеренного выпаса, при котором должно было существовать равновесие между объемом уничтожаемой скотом растительности и приростом биомассы трав[8]. Территории перекочевок ограничены родовыми территориями, т.е. кочевники перемещаются не хаотично, а строго соблюдая границы территории рода. Такие границы знают все номады и всеми соблюдаются, а их нарушение может вызвать споры и междоусобные конфликты. Перекочевки носят сезонный характер два или четыре раза в год. Весной выбирают пастбища с ранней степной растительностью. Летом – места с водопоем и там, где трава не подверглась выгоранию. Причем расстояния между стоянками рода выбираются таким образом, чтобы была возможность для встреч, обсуждения общих дел, а также для общих праздников, соревнований-скачек и т.п. К постоянным стоянкам относятся в основном зимники, которые устраиваются в возможных защищенных местах от буранов и холодов.

 

Поведенческие стандарты номадов тесно связаны с их системой ценностей, ведущее место в которой занимали свобода перемещения по пространству и, как мы уже отмечали, способность передвижения по пространству. Отсюда свобода у кочевника ассоциировалась с волей, а способность передвижения со статусом полноправного члена сообщества. Это отражалось в организации скотоводов в пространстве.

Этнографы и культурологи рассматривают пространство поселения и жилища кочевников-скотоводов как определенного рода модель мира. Организация территории поселения традиционно начиналась с совершения ритуальных действий. Они были связаны с установкой жертвенника из камней родового жертвенника. «Таким образом, доместикация пространства достигалась посредством придания ему упорядоченности, наделения его формами и законами. Мир приобретает черты космического порядка, в котором человек способен ориентироваться»[9].

Номадологи отмечают, что специфика кочевого образа жизни обусловила сочетание двух принципов освоения пространства: линейного (динамического) и концентрического (статичного)[10]. Для динамического освоения пространства ориентирами выступают такие элементы ландшафта, как горы, валуны, деревья. Соотношение жизненного пространства выстраивается от сакрального центра к местам временного пребывания номадов. Зимние стоянки характеризовались наличием разных стационарных строений: деревянные жилища, амбары, сараи, а также загоны скота из дерева, камня, пластов навоза, которые были необходимы для защиты скота от зимних ветров и холодов. «На зимниках члены большой семьи нередко вынуждены были жить вместе в одном большом доме, в то время как в летних поселениях каждый семейный человек мог иметь собственную юрту»[11]. Таким образом, динамическое освоение пространства это путь от стоянки к стоянке, а суть всякого движения есть странствие к Центру.

Другими природными маркерами динамического пространства являлись: долина или падь в лесных районах. Летники размещались на более открытые и обширные пространства. Проветриваемое пространство было непременным требованием успешного содержания скота. Кроме того, обязательным условием летней стоянки было нахождение поблизости источника воды[12].

«Концентрический принцип организации пространства начинает функционировать в случае временного или постоянного размещения на определенном месте. Сакрализация пространства начинается с маркировки центра – установления домашнего очага, коновязного столба, вокруг которого поэтапно появлялась юрта, необходимые временные постройки для скота, устанавливались приспособления для выделки кожаных ремней»[13]. Пространство как бы раскручивалось вокруг жилища, которое занимало центральную точку. Ближний круг образовывало пространство для выпаса молодняка крупного рогатого скота, затем пространство, на котором паслись овцы, а затем дальнее пространство выпаса лошадей или верблюдов[14].

Сезонные циклы требовали от кочевников определения и знания благоприятного времени для перекочевок, установок юрт на новом месте.

Мобильным жилищем у кочевников разных регионов являлась юрта у монголов и тюрков, шатер у бедуинов и берберов, чум и яранга у северных народов России, типи и вигвам у кочевых индейцев Америки. Основное требование к такому роду жилища – легкость и мобильность. В основном такое жилище устраивалось на деревянной, решетчатой основе. Сверху основу покрывали войлоком у тюрков и монголов, корой деревьев и шкурами оленя у кочевых народов Севера России, шкурами животных у арабов Африки. Прочая утварь, используемая в домашнем хозяйстве содержалась в мешках, сумах, сундуках, также удобных для длительных перевозок.

Перемещались кочевники на вьючных животных и кибитках (повозках) на полозьях или колесах. Иногда кибитки сооружались в виде упрощенного жилища на телегах, если перегон скота был достаточно длительным. Известно, что в определенных условиях и юрты ставили на телеги. Появление такого вида мобильного жилья исследователи относят к периодам войн, когда с одной стороны, нужно было быстро перемещаться по огромные расстояния, а с другой – жилища на колесах играли важную роль оборонительного сооружения. «Устанавливаемые по кругу, они образовывали укрепленный заслон (так называемый «курень»)»[15].

Жилище кочевника представляло собой концентрический тип организации пространства. Строительство жилища на стационарных стоянках, практически всегда, начиналось со специальных обрядов выкупа земли и установки сосудов с жертвами (золото, серебро, кораллы, полудрагоценные камни, кусочки меди и стали) для духов земли и воды. Эти обряды кочевников были связаны с представлением о греховности, каких либо действий с землей. «Царапать лик земли» считалось грехом не только у монгол и бурят, но и якут, а также у алтайских народов. Грехом была и косьба свежей зеленой травы. По ламаистским представлениям растение являлось живым существом, которое нельзя было лишать жизни. При установке стационарного жилища место очерчивали клыком кабана или рогом антилопы. «Обычай использовать кабаний клык в любых действиях, касающихся повреждения земной поверхности (в том числе и в похоронном обряде), связан с представлениями монголов о диком вепре как существе, обладающем бесстрашием»[16].

В основе жилища кочевника – круг, как наиболее архетипическая геометрическая форма организации окружающего человека пространства и обусловленная особенностью его восприятия психикой и биологией мозга[17]. К слову, идея круга отражается в ритуальных круговых танцах кочевников, семантика которого связана с культом солнца. «Круг ограничивает сферу человеческого бытия от враждебного разрушительного воздействия сил иной природы – Хаоса. Казахи в случае остановки на ночь в пустынном месте, где отсутствовали могильники или заброшенные строения – знаки освоенного пространства – человеческого мира сворачивали кольцом кнут и устраивались на ночлег в центре круга»[18].

«Порядок организации внутреннего пространства жилища и символика микропространства юрты монгольских народов лежит в основе структурирования внешнего пространства»[19]. Внешний образ жилища почти всегда представляет собой многоугольное замкнутое пространство. «Перед тем как войти в юрту, хозяин или хозяйка совершали ритуал жертвоприношения молоком или тарасуном (перегонная молочная водка) духам-хозяевам усадьбы. Затем уже в юрте, зажигая впервые огонь в очаге, проводили обряд кормления хозяина очага. После этого заносили все вещи в юрту и расставляли их по местам»[20].

Особое значение придавалось юрте во время проведения различных обрядов[21].  Важной традицией сооружения жилища кочевника была установка коновязи. Её устанавливали в передней части усадьбы, в южном направлении от входа в жилище. Столб-коновязь была обязательным атрибутом стойбищем. Символика коновязи уходит в представления о мировом древе, а его установка с желанием размножения, разветвляясь подобно дереву.

Алтайский миссионер XIX века так описывает жилище алтайских кочевников. Дверь в жилище алтайцев была либо из шкур, либо деревянная. В центре очаг, который поддерживался и днем и ночью. Напротив двери, за очагом, как правило, располагали небольшие божницы[22], другие стены были увешаны сошками, капканами для охоты, ружьями, кожаными сумками. Все их количество измерялось благосостоянием хозяина и его семьи. Стены покрывались иногда коврами. На полу вдоль стен делались возвышения, на которых удобно было сидеть, лежать и спать. Передняя стена, напротив очага предназначалась для гостей, левая от входа – неприкосновенное место хозяина, его жены и детей. Родственники занимали правую половину юрты от входа[23].

Внутренне пространство бурятской юрты (интерьер!) строго регламентировано. Она всегда сориентирована по оси – «север-юг». Вход – с южной стороны. Северная сторона считалась почетной. Именно там находился алтарь, куда сажали почетных гостей. Внутри, слева от двери – седла, сбруя, охотничье снаряжение хозяина, лук, стрелы. Далее на этой же стороне юрты стояли сундуки, куда складывали свернутые в тюки войлочные постели. Рядом с сундуками располагались деревянные ведра и кожаные бурдюки с квашеным молоком. На правой стороне юрты, женской, спали незамужние женщины и дочери хозяина. Ближе к выходу находились столики, полки с деревянной посудой, запасом продуктов, деревянные ведра для дойки и другие предметы женского труда. В юрте также находились вытянутые деревянные ящики, в которых хранились продукты или одежды, но при необходимости служили сидениями или лежанками. В центре юрты находился очаг. Располагались вокруг очага, спали на лежанках вдоль стен. Дым из очага уходил в отверстие наверху. Верхнее отверстие закрывалось шестиугольной войлочной крышкой с веревкой. Когда хотели, чтобы в юрте было светлее или теплее, за эту веревку тянули. Луч света, проходивший в отверстие, становился стрелкой циферблата, который представляла юрта. Время измеряли, когда солнце на алтаре, в изголовье кровати или в другом месте. Здесь в бурятской юрте находились хранители рода – онгоны, позднее – буддийский алтарь. На западной стороне юрты можно было увидеть кожемялку. Когда было освоено деревянное зодчество, буряты продолжали строить юрты - восьми, шести, а затем и четырехугольные. В центре оставалась квадратная земляная площадка для очага. Входная дверь по-прежнему была обращена на юг. Крыши деревянных юрт покрывались слоем дерна, оконцы затягивались очищенной брюшиной домашних животных. Бурятская семья жила неразделенной. Встречались четырехпоколенные семьи до 60 человек. Каждому женатому сыну ставили отдельную юрту рядом с родительской. (Слово «женитьба» переводится буквально «обзаводиться юртой»).

Близкими к юрте являются традиционные жилища народов Америки. На Аляске, на севере Канады и на побережье Гренландии обитали группы населения, известные как эскимосы. Их летние жилища представляли конус из жердей, покрытый шкурами или берестой. Зимние землянки были с одним или двумя жилыми помещениями и хозяйственным тамбуром. Жилые помещения отапливались и освещались каменными жировыми светильниками. Здесь находились нары для сна. Во время переходов устраивались иглу - временные жилища из снежных блоков. Внутри них сооружалась жилая камера из пологов-шкур. Иглу – дом из ледяных кирпичей в виде круглой сферы с низким входом, в который надо проползать.

Эскимосы укладывают снежные плиты друг на друга таким образом, чтобы получился в конечном итоге купол-полушарие. Высота полученного жилья - метра два, в диаметре - три-четыре метра. Чтобы укрепить стены, в построенное сооружение вносят каменную лампу с горящим тюленьим жиром. Из-за получившегося от лампы тепла снег подтаивает на внутренних поверхностях построенного иглу. После этого в помещение впускают холодный воздух, который превращает оттаявшую воду в лед, который скрепляет снежные кирпичи в монолит. Живут в таком помещении обычно две семьи. Делается это для того, чтобы сохранять тепло. Поэтому на площади 8-10 кв. м большое количество людей согревают своим теплом жилище. Зимой в иглу входят через пол. К входному отверстию в полу ведет длинный тоннель, вырытый в снегу. Летом в иглу проделывается вход в стенке у самого пола. Ледяные стены пропускают дневной свет, но в наше время в них делают отверстия и закладывают тонкими пластинами льда или прозрачными кишками животных (так на острове Баффинова Земля). Как считают Ю. В. Бромлей и Р. Г. Подольный – «это, скорее всего, нововведение, навеянное знакомством с европейскими жилищами»[24]. Внутри иглу делают снежные нары, на которых лежат, сидят, едят, хранят одежду и оружия, лампы и т.п. Вся «мебель» покрывается шкурами и кожей.

В лесных районах Северной Америки у индейцев-атапасков распространено было жилище «типи» - конусообразная постройка. Это такое сооружение, которое строилось из деревянного каркаса конусообразной формы, на который натягивались шкуры животных (зимой), или покрывался берестой (летом). В таком жилище очаг размещался в центре.

 Совсем иные типы жилищ мы видим на территории Африки.

Жилища кочевников – легко переносимая палатка или шатер. «У мавров и арабских племен, например, это «фелидж», у туарегов – «эхан»[25]. Покрытия делаются из шерстяных или ковровых полотнищ. Туареги делают такие покрытия из сшитых кусков кожи квадратной формы числом от 30 до 40 штук. Мужчина занимает восточную половину палатки, женщина – западную. На мужской половине держат верблюжье седло, оружие, седельные сумки. На женской на подпорки вешают мешки с одеждой и личными вещами, продовольствием, кухонной утварью.

Такого рода жилища характерны для кочевых или полукочевых этносов.

 Это касается практических освоений пространства: организации перекочевок, поселений и жилищ, появлении в образе жизни культурных практик торговли. Исследователи скотоводческих сообществ отмечают, что пространство поселений и жилищ кочевников-скотоводов представляет собой как бы определенного рода модель мира, порождение которой, скажем на временных стоянках и при обустройстве юрты, всякий раз начинается с практики ритуальных действий и сопровождается ими. Скотоводство диктует особенности культурных практик питания с доминированием мясной и молочной пищи, с проявлениями в процессе совместной трапезы особой пищевой иерархии. Развитие практик ремесел, изготовления изделий из кожи, войлока, одежды и обуви также определяется характером кочевой жизни и скотоводческого хозяйства.

 

Скотоводческие культуры все же оставались более, чем земледельческие, традиционными именно в плане культурных практик. Эти практики по преимуществу реализовывались на базовом, витальном уровне культуры. на том уровне, на котором очевидна невыделенность их собственно культурных, духовных составляющих из практически-духовного единства деятельности, нераздельность того, что мы называем сегодня цивилизацией и того, что называем собственно культурой. 

Само слово «культура» недаром связано в своем происхождении и содержательном, ценностном смысле с развивавшейся практикой земледелия. Не случайно и до сих пор продукты земледелия и растениеводства, такие как пшеница, рис, маис, картофель именуются сельскохозяйственными культурами. Особенности земледельческого хозяйствования оказали огромное воздействие на все стороны жизни древних цивилизаций. Земледелие, развиваясь в планах технологии и техники, распространяясь все шире, представляло собой базу цивилизационной устойчивости жизни людей и прогресса, в том числе духовного.

Земледельческий труд воплощал в себе высокую ценность природы, матери-земли, обработка которой была приложением не только физических, но и духовных сил человека. И, несмотря на то, что разделение труда лишило труд большинства земледельцев свободы, необходимой для переживания этого своего труда в качестве жизненной и культурной ценности, его культурная ценность оказалась разнообразно воплощенной в разных практиках жизни земледельцев, огородников, садоводов.

Практика эффективного поливного земледелия обусловила необходимость и обеспечила условия становления многих других культурных практик, которые реализовывались меньшинством населения (освобождавшимся за счет труда земледельцев-тружеников от непосредственного участия в тяжелых сельскохозяйственных работах, да и ином физическом труде). Возникали практики управления хозяйством и, вместе с тем, всей инфраструктурой жизни земледельцев. С необходимостью была порождена организация культурных центров, центров концентрации и хранения духовных ценностей, центров в их совокупности создающих особые культурные пространства. Были порождены и средства хранения и трансляции духовных ценностей.

В устремлении духа земледельцев ввысь – от земли к Небу и Солнцу (условиям эффективного земледелия), с «вертикальностью» их культур оказались связанными практики верований, образующих культы мировых религий. С этим же связано и освоение пространств – тяготение в возникающей архитектуре к ее устремленности ввысь, к небу.

Развитие форм общения, необходимых для хозяйственной, повседневной и не повседневной жизни земледельцев породило средства и формы практик письменной культуры. А также духовных практик развивающихся искусств и проведения досуга.

В то же время, культурные практики, развитые еще в первобытности, практики совместных трапез, совершенствовались, наполняясь духовными смыслами, позже, например, становясь греческими симпосионами.

Развились и собственно духовные практики разного рода: монашество, йога, исихазм, суфизм и т.д.

О развитии самых значимых в истории человечества хозяйственных культурных практик – скотоводства и земледелия – сказано выше, но конечно, далеко не все. Эти культурные практики вместе с особенностями географических и климатических условий определили характер культурных практик освоения пространства, организации поселений и жилищ.

О различиях в конкретике освоении пространств скотоводами и земледельцами можно подчерпнуть сведения в выше упомянутой книге «История культуры повседневности», и в соответствии с этим, используя материал данной книги, рассмотреть особенности освоения пространств, характерные для разных регионов земли в разное время.

 

  Культурные практики освоения пространств

 

 В этой книге, например, показано - почему и в каком отношении особой является культурная практика освоения пространства, строительства и обустройства жилищ в традиционной Японии. Специфика его определяется климатическими условиями (в основном жаркий и влажный климат), а также постоянными катастрофами: землетрясениями, цунами, не позволявшими строить прочные жилища. Главный строительный материал здесь – дерево. Основной материал эталонного интерьера – полированное некрашеное дерево и бумага. Стабильная часть, определяющая интерьер – пол. Его сплошь покрывают татами, которые плотно прилегают друг к другу. Под татами находится решетчатая основа пола. При уборке татами приподнимают и стряхивают пыль под них. Два раза в год татами снимают, выносят на улицу, проветривают, выколачивают, выгребают скопившийся в основе пола сор. Поверхность татами поддерживается постоянно в чистоте. Покрытый «татами» пол разделен на несколько участков деревянными брусьями, которые заглаживаются вровень с «татами». Им соответствуют такие же брусья в потолке. По пазам этих брусьев движутся «фусума». Это деревянные рамы, оклеенные с двух сторон плотным картоном. По этим пазам передвигаются раздвижные клетчатые рамы – «сёдзи». За пазами для «сёдзи» имеется более широкий паз для деревянных дощатых щитов «амадо», которые задвигаются на ночь или в дождливую или холодную погоду.

Мебели почти нет, а постельные принадлежности и утварь убираются в шкафы. В отличие от европейского жилища, разделенного на комнаты, имеющие определенное функциональное назначение, японское жилище может быть разделено по различным планировочным вариантам несколько раз в день. На ночь кладут спальный матрац, во время еды ставят стол, который потом убирают в хранилище. В меблировке кровать почти не встречается, даже сейчас. Едят, сидя на полу перед очень низким столиком. Так что пол служит основным местом отправления бытовых функций. Сидят либо на циновках, либо на ватных или плетенных из соломы или травы подушках «дзабутон», подогнув под себя ноги. Толстые ватные спальные матрацы расстилаются на полу. Покрываются ватными почти квадратными одеялами «футон». Под голову подкладывают маленькую подушечку. В старину под голову подкладывалась деревянная лакированная подставка с мягким валиком. Теперь она употребляется женщинами, носящими старинную прическу. Идеальный интерьер был доступен для воплощения только богатым слоям. Для идеального интерьера характерно обязательно открывающийся из комнаты вид на сад. Характерной и центральной деталью интерьера является «токонома». Это ниша, где располагают изысканные украшения – свиток с живописью, вазу с цветами. Рядом может быть другая ниша с z-образно расположенными полками на разных уровнях, на которые ставятся художественные предметы. Другим церемониально-парадным элементом японского интерьера – это буддийский алтарь «буцудан», помещаемый у стены. Кроме того, в интерьер входит также нераздвижное окно «сеиндзукури», предназначенное для чтения с хорошим освещением.

Пол в ванной – дощатый, в уборной – дощатый или циновочный. Старинная уборная в крестьянском жилище находилась под одной крышей и на одном уровне с жилыми помещениями[26].

Старинная японская ванна очень своеобразна. Это большая бочка, в боковой части которой помещается вертикальная труба. В топку под ней накладываются горячие угли. Таким образом вода нагревается, как в самоваре. Купаются японцы в очень горячей воде. В деревнях ванну принимают по старшинству – сначала глава семьи, потом все остальные. Гостю отдается первенство. Перед ванной тщательно моются с мылом. Для умывания используется подвесной умывальник.

Печей в японском жилище, за исключением поселений на Хоккайдо, нет. Обогреваются в зимнее время переносными жаровнями «хибати» из металла, глины или фарфора, которые наполняют углями. На Хоккайдо и на севере Хонсю употребляют железные печи-времянки. Широко распространен врезанный в пол очаг «ирори», похожий на глинобитные очаги свайных жилищ Юго-Восточной Азии. Но если там они топятся дровами и над ними вешается экран-искрогаситель, то «ирори» топятся древесным углем и искр не дает, но экран («хидана») над ним все же вешается и используется, как и в свайных домах, для вяления продуктов. Очень небольшие «хибати» в фаянсовом футляре – «анка» помещались под одеяло для обогрева постели. Существуют также карманные жаровни «кайро», размером с портсигар. В них горит сигарета из угольной пыли в бумажной обертке. «Кайро» совместимы только с национальным костюмом, в котором они закладываются в рукава или за пояс. В настоящее время выходят из употребления. Традиционный вид обогревательного приема – «котацу». Это углубленный, врезанный в пол очаг, подобный «ирори». Над ним ставится подобие столика, который накрывается большим ватным одеялом. Члены семьи садятся вокруг него, спрятав ноги под одеяло или даже спустив их в углубление очага и укутавшись одеялом по пояс. Кроме врезанных в пол «хори-котацу» или «кири-котацу», употребляются еще «оки-котацу». Это обычные «хибати», которые ставят на пол, но над ним помещают столик, как и над «кири-котацу». Верхняя поверхность столика «котацу» обычно не сплошная, а рейчатая. Во время еды или работы поверх одеяла кладут гладкую квадратную доску. Современный интерьер фактически не бывает таким пустым и просторным, каким он должен быть по эталону. Не всегда постель убирается на день. Обеденный столик «цукуэ» в промежутке между трапезами ставится у стены на бок. Он сейчас более массивный, чем традиционные низенькие индивидуальные столики для каждого человека «дзэн», употреблявшиеся в хорошем обществе. Если раньше писали пером, сидя на полу, у «сеиндзукури», то теперь пользуются современными письменными принадлежностями. Для работы с ними требуются стулья и и высокие столы. Эти предметы мебели, хотя бы складные, имеются во многих домах, даже в деревне. В более зажиточных семьях таких предметов уже много. Это приводит к тому, что площадь пола, покрытая «татами», сокращается. Расширяется площадь голого деревянного пола или покрытого линолеумом.

Если для европейца существует один тип поверхности – земля и пол жилища, по которым ходят в обуви. Японец же различает три типа поверхности: нечистую, получистую и чистую. Нечистой поверхностью являются земля и паркет. По ним ходят в обуви. Получистая поверхность – полированный пол, ковер, по которым ходят только в домашней обуви, но не сидят. Чистая поверхность – циновки, на которых можно сидеть, лежать, а ходить можно только в носках (реже – босиком). В уборной пользуются деревянными сандалиями, стоящими там, так как пол там считается нечистой поверхностью.

Японская специфика в отношении пола состоит в том, что он должен быть на том же уровне чистоты, на котором поддерживается поверхность мебели в европейском жилище – столов, сидений, полок. В современном доме помещения ванной, хотя бы и японской, снабжены зеркалом, дополнительными кранами с раковиной. Уровень помещения ниже жилого, но выше земли. Рядом делается небольшой предбанник с решетчатым полом и полками для белья. Разделяют эти помещения фанерные двери типа «сёдзи». В период индустриализации изменения в интерьере японского дома происходили под влиянием конструктивных приемов, свойственных западному интерьеру. Входят в быт, например, письменный стол и стул, не свойственные традиционному японскому интерьеру.

Достаточно своеобразны  и пищевые культурные практики в разных местностях, в разных климатических условиях разных стран.

 

Пищевые культурные практики

Пища, еда – одна из базовых ценностей человеческой жизни. С самого начала становления человеческих сообществ практики трапезы, особенно совместной, обрели высокие ценностные культурные смыслы. Как отмечают разные исследователи, - «Хлеб становился священным продуктом. Совместная трапеза, еда и сейчас остается необходимым элементом общения между людьми ( семейного, дружеского, на свадьбах, на поминках, при приеме гостей)»[27]

Для древних греков, например, еда в одиночку была только необходимостью. Философ Платон считал, что если человек ест в одиночку, он просто-напросто наполняет бурдюк под названием желудок. Зато совместная трапеза, как отмечают исследователи повседневной жизни древних греков, была наполнена множеством культурных особенностей и смыслов.[28] К этой трапезе, которая именовалась симпосионом, тщательно готовились, принимали ванну и душились. Перед трапезой гости снимали с себя обувь и рабы омывали им ноги. После этого участники застолья занимали свои места на обеденных ложах (клинэ), перед которыми ставились небольшие полукруглые столики. Непосредственно перед трапезой рабы помогали совершить ритуал обязательного омовения рук. Этот ритуал повторялся во время застолья, так как ели-то руками. Ели и пили в несколько перемен. Но главное начиналось после основного приема пищи и совершения жертвоприношения богам под аккомпанемент арфы. Главным становилась беседа (собственно симпосион) – общение в состязании философского или литературного характера, когда каждый мог блеснуть своим ораторским мастерством, поэтическим талантом, заинтриговать собеседников сложной логической задачей. Беседой руководил избранный симпосиарх, определявший условия состязаний и назначавший награды победителям. Во время симпосионов могли выступать и приглашенные хозяином актеры, развлекавшие гостей.

Во всех, не только греческих, сообществах постепенно вырабатывались этикетные правила застолий. Определенными становились и иерархические расположения за столом тех, кто трапезничал и сами церемонии приема пищи и напитков. Характерными, например, стали чайные церемонии, разные в культурах Китая и Англии. Да и в России, купцы, и не только они, пили чай по особому церемонно.

Когда мы обращаемся к разным культурным практикам в области еды, следует понимать, что в зависимости от климата, географических условий формируется та или иная национальная пища. И не только пища, но и соответствующая культура еды. «Культурно есть», «культурно питаться», как ни странно это, - умеют немногие. А между тем это необходимо уметь каждому. «Уметь есть» вовсе не значит владеть столовыми приборами или не есть руками, есть культурно. «Уметь есть» - это значит, кроме этого, питаться правильно, не обязательно изысканно и обильно (это тоже неправильно), но умеренно, сытно и в определенное время»[29].

На весь мир особо славится французская кухня. Кулинария у французов – одухотворенное искусство Однако разница в питании слуг и господ была существенной. Но даже низшие сословия питались довольно правильно, заложив тем самым основы современной кухни. Здесь же сформировалось искусство накрывать на стол, дошедшее и до нашего времени.

А англичане острят: «Французы живут, чтобы есть, а англичане едят, чтобы жить». И кухня англичан не пользуется оглушительной славой. И она намного лучше и полезней, чем слава о ней. Ростбиф и бифштекс, известные во всем мире, своим происхождением обязаны Англии. Хотя болезнь аристократов из-за чересчур изысканной еды – полиартрит, наиболее часто встречалась именно в английских замках. Но зато пресловутая овсяная каша очень полезна для желудка и в Англии чрезвычайно редко встречается заболевание желудочными болезнями.

При дворе французских королей XVII в. был разработан застольный этикет. Прежде чем сесть за стол и притронуться к еде, следовало облегчиться, вымыть руки и произнести предобеденную молитву. Кравчий, виночерпий, стольник или паж подходили к каждому гостю с лоханью в левой руке и кувшином в правой, и гость омывал пальцы в ароматической воде, настоянной на цветах апельсинового дерева, розах, ирисах, ромашках, майоране или розмарине, лавровом листе. Король обтирал пальцы салфеткой. Ритуал омовения рук служил подтверждением статуса: сначала омывали руки самые значительные гости. После омовения рук следовала молитва. Мужчины при чтении молитвы должны были обнажать головы. По окончании молитвы мужчины снова надевали шляпы и садились и в течение трапезы оставались в плаще и при шпагах. Во время трапезы порицалась спешка, нечистоплотность, жадность, необходимо было обуздывать нескромные аппетиты, подавлять звуки (кашлять, икать, рыгать – что нарочно делал Тартюф в гостях у Оргона). Неприлично считалось громко жевать или глотать. Руководства по этикету часто прибегали к образу зверинца. Эразм Роттердамский, например, писал, что воспитанному человеку не подобает глотать куски целиком, как это делают лебеди. Не подобает широко открывать рот, чтобы челюсти «скрипели, как визжат свиньи».[30]

В руководстве 1613 года не рекомендовалось пить, закидывая голову, подобно лебедю или набивать еду за щеки, подобно мартышкам. Знатные люди считали важным привить детям манеры, отличавшие их простонародья. Чернь и деревенщина, которые недалеко ушли от животного мира, могли вести себя так, как диктовала им их природа. При этом и одеваться следовало не как угодно.

 

Культурные практики оформления внешности, одежды, моды

Культурные практики оформления внешности, одежды, не сразу, но и моды развились достаточно рано.

Первоначальные культурные практики обработки, оформления внешности развились в пору возникновения различных этносов, а их развитие было вызвано и определялось далее, с одной стороны, функциональной необходимостью защиты человеческого тела от нежелательных воздействий окружающей природы (от холода и излишней жары, от пыли и грязи, от дождя и снега). С другой стороны, развитие практик одеяний, ухода за кожей, макияжа и разнообразных украшений определялось стремлением внешне обозначить собственную самобытность, индивидуальность, и в то же время – принадлежность к определенной части социума, социальному слою, этнической группе. И, наконец, эти практики становились собственно культурными, воплощая в себе стремление к разнообразным проявлениям эстетического оформления внешности человека, ее выразительности и красоты.

Постепенно эти стремления породили особые культурные практики, которые получили наименование моды.  Мо́да (фр. mode, от лат. modus — мера, образ, способ, правило, предписание) чаще всего определяется как временное господство определённого стиля в какой-либо сфере жизни или культуры. Сферы, в которой может действовать мода, достаточно разнообразны. Мода возможна в одежде (это в первую очередь), поведении, этикете, образе жизни; мода может присутствовать в искусстве, в кулинарии, архитектуре, в словоупотреблении и т.д.

В данном случае мода будет рассмотрена только в отношении к внешнему виду человека. И даже более того, поскольку внешний образ человека создается множеством разнообразных и могущих быть модными или нет элементами, то следует оговориться, что главным предметом внимания для нас будет не столько даже мода на одежду, сколько состояние и изменение культурных практик одежды, обуви, аксессуаров, причесок и т. д.

Уверенно говорить о первых проявлениях культурных практик одежды, и вообще оформления внешности, можно применительно к процессам разрушения устойчивой ритуализованной общей традиционности жизни первобытных людей. Когда появляются резко различные социальные группы, слои населения, развиваются этнические, а позже - этнонациональные особенности хозяйства, быта и досуга. В отношении к оформлению своей внешности, к одежде все большее значение начинают играть различия, зависящие от местных условий (юг – север, горы – равнины), пол, возраст.

Конечно, в древних цивилизациях доминантной остается функциональность одежды, ее удобство, практичность. Особенно это касается массы работающих людей: рядовых скотоводов, земледельцев, ремесленников, торговцев. Но представители господствующих слоев населения могут позволить себе и неудобную одежду, и вообще все неудобное во внешности. Скажем, в древнем Китае длина ногтей у аристократов доходила до невероятных размеров. Они носили серебряные футляры для защиты ногтей и чтобы продемонстрировать их длину. Эти, так оформленные, ногти служили признаком благородного происхождения и высокого общественного статуса или того, что человек посвятил себя целиком религии и не занимается никакой мирской, тем более физической работой.

Поэтому культурные практики одежды развивались у разных социальных слоев населения не одинаково. У работающих - в этих практиках доминировала функциональность. Собственно культурный смысл оформления внешности проявлялся разве что в стремлении к чистоте одежды. У господствующих слоев – доминировали - статусность и следование сложившимся религиозным и эстетическим канонам, притом, что каноничность в разных древних цивилизациях проявлялась на разных периодах длительности. В древних цивилизациях опора (даже изменений) на традицию диктовала довольно долгое сохранение «модных» образцов. Так, в древнем Египте, возможно вообще от замедленного темпа цивилизационного развития при застойности религиозных представлений (с доминированием культа мертвых) проистекает и скованность в одеяниях (особенно женских) господствующих слоев.[1] При этом, у основной массы населения, одеяния чрезвычайно просты и функциональны. В теплом климате – основа одежды – «схенти» своеобразный передник, а у рабов – просто набедренная повязка. У фараона и у мужчин-воинов – тоже схенти (воинам нужна свобода движения), но схенти постепенно удлиняются, превращаются в плиссированные юбки. Парадные же одеяния у египетских мужчин – юбки узкие, двойные. А у женщин основные – длинные платья с узким низом. Одеяния, даже у знати, в общем, просты, но сопровождены множеством украшений. Впрочем, костюм состоятельных египтян медленно (по нашим меркам), но усложняется. В Новом царстве во время утреннего туалета – мужчина босой, в одной короткой набедренной повязке, без украшений. Выходя из дома, надевает на запястья браслеты, на шею – нагрудное ожерелье (в 6 рядов бус). Он одет в свободную прямую юбку и обут в сандалии (хотя чаще ходили босиком). На нем могло быть и прямое, доходящее до щиколоток платье на бретельках, без украшений, или – гофрированное льняное платье-туника. Это платье оставляло шею открытой, обтягивало торс и расширялось книзу. Поверх надевался широкий гофрированный пояс, ниспадающий трапециевидным передником. На голове – большой завитой парик, и на руках и груди драгоценные украшения.

Наряд египетской дамы в то же время – тонкая рубашка, а сверху – белое гофрированное платье. В отличие от мужского – полупрозрачное и с разрезом почти до пояса. Оно закреплялось на левом плече, оставляя правое открытым. Украшениями служили браслеты, кольца, локоны парика, диадемы, шнуры и разные головные драгоценности.

В основе практики одеяний античного мира – стремление к свободе движений, удобство, интерес к выявлению пластики движений и поз.[1] Костюм античного мира очень прост. Он состоит из прямоугольных кусков ткани, задрапированных по фигуре. У греков два основных вида одежды (и мужчин и женщин) – хитон и гиматий (последний – больше по размеру, превращавшийся в некое подобие плаща). Драпировки отвечали движениям тела, подчеркивали его пластическую гибкость и динамику движений. Женская одежда отличалась большим разнообразием по длине, по тканям. Сложными в позднегреческой культуре были женские прически, со шпильками, обручами, диадемами.

В древнем Риме также крой еще почти не развит. Форма одежды создается драпировками. Характерно развитие своеобразной верхней одежды мужчин – тоги. Тога стала символом римского гражданства. Римляне даже называли себя «тогатус», носящий тогу, ибо носить ее было привилегией римского гражданина. Тога имела форму полукружия или эллипса длиной не менее 5,6 м., и более. Одеться, задрапироваться в тогу без посторонней помощи было невозможно. Нижней мужской одеждой была туника, узкая и прямая, сходная с греческим хитоном. Женскую одежду составляла туника (нижняя), грудь поддерживалась полоской кожи, пришитой к тунике. Сверху надевалась стола – более широкая и длинная, чем туника. Столу носили с поясом. Из излишков длины создавали буфы.

Одеждой для путешествий служила пенула, одеяние, близкое к плащу (с капюшоном). В республиканском Риме одежда была довольно простой у всех римских граждан. В императорском Риме развились роскошные одеяния из шелковых тканей, тяжелых тканей. Так же и женские прически в империи чрезвычайно усложнились.

В средневековой Европе одеяние крестьянина - землепашца, да и простого ремесленника было простым до примитивности. До 13 века – это, чаще всего, - длинная до колен рубаха. В раннем средневековье простота и удобство одежд ценились и знатью. Король карл Великий (королевство франков), желая проучить щеголей из своих придворных, заставил их охотиться под дождем в роскошных одеждах (полученных с Востока). И доказал преимущества простого овчинного кожуха, в который был одет сам.

Но это ведь и свидетельство того, что культурные практики одеяний знати строились не на принципах удобства. Более того, далее в средневековой Европе одежда знати изобиловала такими необыкновенными деталями, что если взять за основу один из шуточных признаков моды – игнорирование основных требований удобства, предъявляемых к одежде, - средневековые ремесленники и швейники добились колоссальных успехов. В 16 веке, например, испанский двор ввел моду на короткие штаны-буфы. Для придания им большей округлости они набивались конским волосом. Сверху надевался чехол из дорогой ткани. Насколько было « удобно» в такой одежде в жаркую погоду, объяснять не стоит.

Испания отличилась и тем, что в ней в 15 веке был создан полный каркасный тип женского костюма. Каркасность выражена в том, что костюм не повторяет форм тела, а представляет собой жесткую малоподвижную конструкцию из плотной ткани с металлическими или костяными вставками. Женщина как бы заключалась в футляр и выглядела как игрушка. С одной стороны это диктовалось стремлением закрыть, спрятать, скрыть все то в женщине, что может стать предметом обольщения, ибо откровенное проявление естественной женской прелести считалось греховным, аморальным. Но, с другой стороны, каркасный костюм порождал прекрасную искусственную женственность, соответствующую средневековому культу Прекрасной Дамы.

Возникновение и развитие моды вообще было отмечено одной существенной особенностью – а именно: мода развивается вместе с разделением одежды по признаку пола. До этого одинаковая одежда, - длинная и свободная, была характерна для обоих полов. Общим признаком новой одежды, как для мужчин, так и для женщин стал облегающий силуэт, подчеркивающий, даже акцентирующий специфические половые признаки. Мужчины стали носить короткие и узкие в талии костюмы, и штаны - чулки (шоссы), которые весьма рельефно облегали ноги. Женский костюм изменился также: платье с узкой талией, шлейф, который удлиняет тело, декольте, и даже особые приспособления для подчеркивания бедер, поясницы. Эти новые образы женщины и мужчины в полной мере отвечали тем изменениям в отношениях между полами в данную эпоху, что бы обозначены как «эстетика обольщения».

 Отмеченная выше неестественность касалась не только женских одеяний и не только периода средневековья. При дворе Людовика Х1У шляпы было принято носить в руке. Из-за введения ми в моду огромных париков шляпа стала совершенно бесполезным атрибутом костюма. Но не исчезла из практики моды.

В любом случае, модные предложения работали на цель – подчеркнуть привилегированное положение знати и неприятие ею труда. Сотни и тысячи портных и художников на протяжении веков выдумывали необыкновенные фасоны, призванные эстетически подчеркнуть место, значение, которое занимала та или иная особа в иерархической лестнице. Низшие сословия ограничивались. Сословность в одежде регламентировалась королевскими указами. Так, указ Карла У111 в 1845 году запрещал всем, кроме высшего дворянства носить одежду из золотой или серебряной парчи, шелка и на дорогой подкладке. Регламентиовалась и длина носков обуви: для дворян – 24 дюйма, для горожан – 12, для крестьян – 6 дюймов.

Кроме сословности, мода выражала и общий стиль времени и степень хотя бы относительной демократизации в одежде. Так, туникообразный прямоугольный костюм был почти одинаков по значению и действию – в античности, в народном костюме докапиталистического периода и в нашу эпоху. Его простота и действенность функционально пригодны, силуэтные возможности богаты, и этот костюм – вариативно повторяется после Великой Французской революции, в начале 20 века, после революции в России.

Во все времена в оформлении внешности, в моде, кроме функциональности, выражены те или иные отношения людей с окружающим миром. Так, эпоха готики свой идеал поклонения божественному началу выражала не только в архитектуре, но и в костюме, в линиях одеяний, стремящихся вверх, в остроугольности силуэтов. Эпоха Возрождения утверждала иное в качестве эстетического идеала. Пышные, округлые, «шарообразные» формы одеяний выявляли гармоничную божественность земного, человеческого мира. В эпоху абсолютизма то и другое как бы соединилось. Идеалом стала царственность особы, богоподобность человеческой особы. И округлые линии, и напряженные, очерчивают довольно массивные объемы, выделяя особу костюмом, подобным дорогой оправе. Барокко и рококо – стили архитектуры и одеяний периода абсолютизма. Но если барокко – это серьезно, величественно, порой драматично, то рококо начала 18 века кажется легковесным. Женщина с белым напудренным лицом, приглаженными волосами, бантиком на шее, осиной талией – среди зеркал в золоченых рамах и хрустальных люстр напоминала фарфоровую безделушку. А разряженные, надушенные и напомаженные мужчины часами вертелись перед зеркалами или сидели за вышиванием

Правда, повседневные одежды в 18 веке, особенно к его середине, становятся проще. Проще стали дамские платья, без обручей разных форм. А дома носили даже не платье, а юбку и лиф, сверх которых – распашные кофточки – «неглиже» (небрежный). Но на выходах и костюм сложный и прически усложняются до невероятия, и невероятно дороги. Парикмахеры соревновались в фантастичности, используя конский волос, шерсть, жемчуг, кружева, цветы, птичьи гнезда, птичек в клетках – сооружали на голове дамы маленькую кукольную квартирку. Эти сооружения становились идеальными пристанищами для насекомых. Прическу носили по нескольку недель. Мыть голову при этом невозможно, спать чрезвычайно неудобно. Но практика действия моды требовала беспрекословного подчинения.

Все это касалось аристократии. Народ, особенно беднота, оставался верным привычной, более функциональной и дешевой одежде, традиции которой переходили из века в век. И улица, в конце-концов, продиктовала дворцам изменения в моде, впервые - во время Великой Французской революции. Хотя и до нее врачи ратовали за здоровую одежду, не насилующую естество. За 20 лет до революции появился простой мужской сюртук из мягкой шерсти, а у женщин начали упрощаться платья. Упростилась и стала более удобной и обувь. В ходе революции вошли в обиход мужские панталоны, фактически брюки. Одним из революционных нововведений в европейской моде стал английский костюм – редингот.

Однако, периодом бурного развития культурных практик моды и вовлечения в ее орбиту все более широких социальных слоев стал, по крайней мере в Европе, - век 19-ый. Этот век – век мощного технического прогресса, существенного изменения социального состава общества, резкого увеличения населения городов. Все это ведет к завершению процесса формирования единого европейского костюма. Одежда все более утрачивает черты местного и этнонационального своеобразия. Развитие моды в 19 веке очень интенсивно, хотя в большей мере затрагивает женскую одежду. Смена вкусов и стилей в ней довольно частая. В начале века женщины Европы надели корсеты. Юбки стали необъятными, а рукава настолько пышными, что ширина плеч превысила длину платья. Основной задачей дамы этого времени было представлять своего мужа, быть его «вывеской».

В 19 веке в моду вошли юбки на кринолинах, первоначально – на тонких обручах. В 1845 году был изобретен способ кринолизации текстиля, то есть, - добавления в самую тончайшую ткань конского волоса (crin – конский волос (франц.). И к середине века платья достигли огромных размеров. В нижнюю юбку, как и в верхнюю, вшивали конский волос и переплетали веревками. В подол же вшивались соломенные полосы. К 1860 году окружность нижнего края юбки составляла 10 метров. В 1856 году одежда хорошо одетой европейской женщины представляла собой: длинные панталоны с кружевной отделкой, поверх – фланелевая юбка, нижняя юбка, стеганая юбка до колен, льняная юбка с фижмами, накрахмаленная юбка с воланами, две марлевые юбки. И сверх – платье с кринолином .Платья были со множеством воланов, до 100 и более. Еще – рюши, плиссировки. На одно платье уходило до 50 метров ткани. Посреди этого нагромождения тканей и тюля – как стебелек лилии – возвышалась стиснутая корсетом талия. При этом еще – шлейфы до 1 -2-х метров.

В конце 19 века началось движение за упрощение женской одежды, хотя борьба с корсетами началась еще в 15 веке. Тем не менее. даже в начале 20 века, культурные практики оформления внешности остаются далеки от функциональности. Женская мода стиля модерн очевидно не практична. Одежда из бархата, тафты, шифона. Женщины укладывают волосы в высокие прически. Огромные шляпы, щедро украшенные страусовыми перьями, искусственными цветами и чучелами птиц. Боа из лебяжьего пуха. Роскошные палантины и шифоновые шарфы, прикрывающие обнаженные плечи. Платья – длинные, узкие, стесняющие движение.

 Писатель Стефан Цвейг в эссе «Заря эроса» отмечал фальшивость, противоестественность буржуазной морали, отразившейся в моде 19 и начала 20 века.[1] По его мнению, это было характерным даже для мужской моды, хотя в этот период сформировался-таки общеевропейский мужской костюм. Но и в нем – высокие крахмальные воротнички «отцеубийцы», которые делали невозможным любое свободное движение, черные повиливавшие хвостом сковывающие фраки и напоминающие печные трубы – цилиндры.

Но особенно неестественной оставалась женская одежда. Цвейг отмечает только самое характерное, то, что – талия перетянута, как у осы, корсетом из жесткого китового уса, нижняя часть тела в свою очередь вздута громадным колоколом (только в стиле модерн скована иначе), шея скрыта ло подбородка, а ноги до пят, волосы вдымаются бесчисленными локонами и завитками под величественно покачивающимися шляпными сооружениями. На руки, даже в самое жаркое лето, натянуты перчатки. Все поведение – неестественно, хлопотна процедура одевания и раздевания. И в целом, несмотря на кажущуюся погоню за индивидуальностью – ее исчезновение.

Только с началом первой мировой войны произошло массовое упрощение не только мужской, но и женской одежды, причесок. Женщинам пришлось выполнять мужские работы. Рабочая одежда и мужчин и женщин, правда, не считалась частью моды, но ее развитие воздействовало вообще на повседневную одежду.

Женщины после войны стали более уверенными в себе, более независимыми. За годы рационирования еды они стали более стройными и подтянутыми. В послевоенной Европе приобрела популярность спортивная форма одежды. И вообще – деловая, свободная мода стала основной.

Искусствоведы, занимавшиеся модой, в частности Н.Каминская[1] отмечали, что в первой половине 20 века популярным становится новый тип женской внешности, женской привлекательности: женщина-мальчик – тонкая, длинноногая, плоскогрудая, с узкими бедрами без подчеркнутой талии, с мальчишеской стрижкой. Это уже не беззащитное существо, опекаемое мужчиной. В ее облике – решительность, приспособленность к условиям труда и быта. И черты женственности – особые: красивая гладкая кожа, ярко накрашенные губы, тонко подведенные глаза и брови.

В это же время происходит упрощение белья, входит в быт рациональный купальный костюм.

Упрощение и нарастание функциональности одежды еще более свойственно периоду после 2-й мировой войны. Одеяния укорачиваются. Искусственно расширяют плечи, используя «плечики». Упрощаются прически. Появляется мода ходить с непокрытой головой. Брюки, не сразу, но входят в повседневное употребление у женщин. Вообще постепенно в Европе и США стирается сословное деление населения, применительно к оформлению внешности. Ценится спортивность облика мужчин и женщин.

Что касается женской моды, то знаменитая Шанель ввела простоту в сочетании с элегантностью в моду 20 века. Но общую революцию в сфере моды 20 века связывают с деятельностью дома моделей «Кристиан Диор». Диор впервые создал коллекцию довольно простых для пошива моделей женской одежды. Он учел особенности времени – только что закончившееся лихолетье войны. Женщинам хотелось быть красивыми не только по праздникам, но и в повседневности. Диор создал образцы будничной женской одежды и подготовил систему их массового выпуска. Диор чуть-чуть не дошел до конвейерного производства одежды. Это сделал Пьер Карден, ученик Диора.

Помимо всего прочего, да, пожалуй, главным достижением Кардена стало изготовление пошивных лекал и постановка моделей модного платья на конвейер. По лицензиям Кардена, под его фирменным знаком и контролем, фабрики могли производить готовое платье (не очень большими партиями, чтобы не девальвировать модели). Культурные практики моды окончательно превратились в своеобразную индустрию.

Производство одежды и вообще оформление внешности в начале становления культуры было делом частным, индивидуальным, семейным. Даже в период средневековья многое в этом плане производилось, шилось, вязалось и т. д., в натуральном хозяйстве. Хотя ремесло профессиональных портных и обувщиков, а также парикмахеров возникло уже в древних цивилизациях.

Долгое время культурные практики пошива одежды и обуви базировались на индивидуальном мастерстве и ручных технологиях. Огромную роль в движении этих практик сыграло развитие сначала ткацкого станка, а позже – швейной машины, предопределившее индустриализацию этих практик.

Достаточно полный материал по развитию одежды и внимания к внешности человека содержится в не раз упомянутой книге «История культуры повседневности».

 

В разнообразии культур явно обнаруживаются и так называемые

 

Гендерные культурные практики.

 

В культурологии гендер – это понятие, которым обозначается своеобразие мужского и женского в культуре, реализуемое в разных формах проявлений мужественности и женственности, мужского и женского поведения.

Соответственно: гендерные культурные практики – те, в которых реализуется указанное своеобразие. Причем, оно может быть реализовано не только само по себе, а в любых видах культурных практик, особо реализуемых мужчинами и женщинами.

Кое-что о них сказано в книге «История культуры повседневности»

Более подробно - в статье В.П.Большакова «Особенности гендерных культурных практик»/ Вестник СПбГИК № 4 (37)/ 2018, с. 60 – 65. В этой статье отмечено, например, что в культуре повседневности практики ведения домашнего хозяйства, хозяйственные хлопоты: стирка, готовка пищи, уборка жилых помещений, уход за маленькими детьми – тысячелетиями остаются характерными именно для женщин.

При освоении пространств, их окультуривании, выделяются зоны по преимуществу женские и мужские: порой очень выразительно. Так, в домах древних греков существовали мужское пространство – андрон, и женское – гинекий. В современных домах разделение пространства на мужское и женское сохраняется хотя бы частично.

Деление пространств купания, омовения на мужские и женские (по месту или по времени) довольно давнее, а вот выделение специальных отдельных туалетных помещений сравнительно позднее цивилизационное достижение. Даже в цивилизованных странах Запада общественные туалеты долгое время существовали только для мужчин. В Амстердаме до сих пор достаточное количество мужских (в том числе мужских по конструкции) туалетов на улицах. А подобные удобства для женщин не считаются обязательными.

Отношение к мере и характеру демонстрации обнаженности мужского и женского тел и к оформлению мужской и женской внешности изменялось в разных исторических условиях. Отношение к обнаружению особенностей мужской и женской телесности менялось вплоть до того, что в Европе был разработан так называемый каркасный тип женского платья, при котором естественные женские формы полностью скрывались, но которые создавали «искусственную женственность». На Востоке в исламских странах женские формы и даже лица женщин должны были вообще скрываться специальной одеждой.

В Европе Нового времени вполне естественным для светских дам стало декольтирование, притом что остальные части тела не полагалось демонстрировать в присутствии мужчин.

В средневековой Японии девочек учили культурно спать: только на спинке, ручки вдоль тела, для чего длительное время на ночь ручки привязывали к телу, а ножки связывали.

Собственно гендерные культурные практики обнаруживались, конечно, в связи с различиями в социальных ролях, которые выполнялись обоими полами. Причем, доминировавшая веками патриархальность человеческих сообществ выявляла прежде всего своеобразие женских культурных практик. В речи, приписываемой афинскому оратору Демосфену, говорилось: у нас есть куртизанки для развлечения, любовницы, чтобы о нас заботиться, и жены, чтобы рождать законных детей. Как бы то ни было, деторождение – чисто женская практика, и практика в человеческих сообществах – практика культурная. Она ведь включает в себя не только собственно рождение детей, но включение развития новорожденных в культуру повседневности определенного социума. Недаром в самых разных этносах женщина-мать пользовалась особым почтением. Недаром в древнем Риме состоятельные семьи к заботам матерей о детях добавляли заботу кормилиц-гречанок, которые, по их мнению, кормили детишек не только молоком, но и культурой.

Чувства половой любви, своеобразно проявляемые в древней Греции (где совершенно естественной была лесбийская любовь, а также любовь зрелых мужей к юношам) не были определенно связаны с материнством. И практики любовных отношений, начиная с любовного ухаживания, в Европе, например, развились только в позднем средневековье. Культурную оформленность отношениий любви ввели в обиход европейского рыцарства поэты – трубадуры. Культ Прекрасной Дамы, развившийся в Европе, предполагал и особую гендерную практику, реализуемую мужчинами – практику рыцарского отношения к женщине (правда, только своего круга, дамы, а не простолюдинки). То же самое проявилось в явлении куртуазности в отношениях между полами. Когда (в европейском ренессансе) ценностями жизни стали не платонические чувства, а страсти, усилилась откровенность физического влечения одного пола к другому, проявляемая в тщательно разработанном этикете

Культурные практики удовлетворения сексуальных потребностей реализовывались и в брачных и во внебрачных формах. Мера культурности этих практик была различной в разных этнонациональных условиях. В глубокой древности возникли и культурные практики проституции, переросшие в так называемую секс-индустрию. В древних сообществах проституция, которую иногда именуют храмовой, во многом носила религиозный культовый характер. Хотя под проституцией понимается оказание сексуальных услуг за деньги, половая активность с лицами, не являющимися мужьями и женами, в обмен на деньги или другие ценности.

В ХХ веке развилась отрасль мировой экономики, производство и продажа товаров сексуального характера, вплоть до порнографического.

Гендерное измерение культуры не исчерпывается оппозицией мужское /женское. Гомосексуальные практики, сексуальные меньшинства геи и лесбиянки – существуют опять-таки с глубокой древности. В тоталитарных обществах гомосексульность не только осуждается, но зачастую подлежит уголовному преследованию. Либерально-демократическая система ценностей отвергает гомофобию как разновидность человеконенавистничества. Впрочем, легализация однополых сексуальных отношений, однополых браков все еще представляет собой проблему, решение которой в разных странах вызывает социальные конфликты.

Проблемы гендерных аспектов жизни и культуры остро проявляют себя в культурных практиках так называемой эмансипации – процесса борьбы женщин за равенство с мужчинами во всех сторонах жизнедеятельности. Положение женщин в европейских и американских, а позже и в азиатских странах, на протяжении ХХ века (точнее с конца века Х!Х) менялось в сторону все большего равенства с мужчинами в социальных правах и жизненных возможностях, возможностях самореализации. Уже во время и после первой мировой войны женщинам пришлось заменять и дополнять мужчин в самых разных видах деятельности, притом, что заботы о доме и детях оставались на их плечах. Женская эмансипация пошла семимильными шагами. Большинство женщин даже странах так называемого третьего мира не стремились к роли домохозяек. Женщины стали более решительными, деловыми и, несколько менее женственными. А мужчины при этом становились менее мужественными (разумеется, в среднем).

Результаты эмансипации в плане отношений мужчин и женщин в разных странах различны, хотя уже нигде не сохранилось явных следов культа Прекрасной Дамы. В книге «Эти странные французы» (написанной французскими авторами и изданной в 1999 году в Москве) отмечалось, что у француженок по-прежнему такой вид, словно мужчины непременно должны распахивать перед ними двери, подносить им чемоданы и уступать место в транспорте . И они с удовольствием воспринимают комплименты, от которых пришли бы в ярость английские и тем более американские женщины. В Америке современной отпуская комплимент или пытаясь помочь женщине можно попасть под уголовное преследование. Ведь таким образом мужчина якобы оскорбляет женщину, проявляя либо сексуальное домогательство, либо давая понять женщине, что она слабое . не равное мужчине существо. А это не так. И женщине незачем пользоваться макияжем и носить какую-то специальную одежду для представления собственной красоты и значительности.

В этом плане процесс эмансипации пошел в тупиковом направлении. Кроме того, этот процесс содействовал тому, что в европейских странах почти исчезли большие семьи, семьи с большим количеством детей, совместным проживанием старших и младших поколений.

В современном мире женщины (еще не достигшие полного равенства) не так зависимы от мужчин. Женщина даже с детьми вполне может прожить без мужа. Мужчины также освободились от зависимости в условиях общепита, технизации быта, наличия разнообразных сервисных услуг. Они также могут обходиться без жен, во всяком случае без законных супруг.

Таким образом, гендерные аспекты культурных практик, гендерные культурные практики развиваются противоречиво. Стремления к свободе личности и к гармонии - в сложных жизненных обстоятельствах далеко не всегда удается нормально сочетать. Тем более, что и «нормальность» не однозначна в разных житейских условиях.

И практики освоения пространств, и пищевые, и мода, и гендерные аспекты культурных практик связаны с эстетическими и художественными практиками, вскрытию особенностей которых посвящена еще одна статья В.П.Большакова «Культурные практики эстетического и художественного освоения человеком мира»/ Вестник СПбГИК, № 1 (30), 2017, март, с. 36 – 40.

. Отношение, которое мы называем эстетическим, рождается в процессах особого освоения мира, первоначально не имея собственно художественных смыслов, будучи вплетено в практики жизнедеятельности, прежде всего в ритуальные практики. Первичная изобразительная деятельность (петроглифы, «макароны», фигурки палеолитических «Венер», наскальные рисунки) содержали в себе только зачатки того, что проявится и разовьется в качестве эстетической и художественной активности. Изобразительное творчество и дальше долгое время является необходимым моментом самых разнообразных культурных практик. Прежде всего, - культовых.

Скажем, в древнем Египте скульптурные изображения и рельефы были необходимыми в заупокойном культе, а также в оформлении храмов. Колоссальные статуи богов и богинь, фараонов и людей, сопровождавших властителей в «путешествии» в загробный мир. Статуи, оформлявшие процессы богослужений и выражавшие величие властителей. Живописные сцены, изображавшие перепитии земной и загробной жизни. И все это - с очевидной практической направленностью.

                                                        

Как и в Древнем Египте, в Древней Греции скульптура (да и другие художества) не была еще музейной. Создание скульптур и само является действием практически-духовным и вызвано потребностями жизненной практики и обслуживает эту самую практику повседневного и не повседневного существования. Изображения богов и героев, победителей спортивных состязаний оформляли окружающую среду как пространство созерцания, поклонения, почитания, воспитания. В Древнем Риме такие изображения, и, наряду с ними, бюсты семейных предков выполняли функции знаков культурной памяти.

Изображения постепенно становились практическим орудием идеологии, пропаганды. Культ вождей и монументальная пропаганда особенно выразительно реализовались в художественной культуре Советского Союза.

Но уже в Древней Греции, и далее в Древнем Риме, скульптура стала и практикой выражения особенностей Человека, его телесного и духовного совершенства, движений его тела и души. То же самое касается и живописи, притом, что последняя обращена к изображению не только человека, но и к освоению посредством изображения всего окружающего чувственного мира.

  

 И скульптура и живопись постепенно становятся специфическими искусствами, решающими задачи практически-духовного осмысления мира человеком. Началом других видов искусств являлась у всех народов так называемая «триединая хорея» . В ней выражались «чувства человека как с помощью звуков, так и движений, как с помощью слов, так и мелодий и ритмов.

Слово «хорея» подчеркивает существенную роль танца, ибо происходит от «choros», хор, что, как показал в Античной эстетике Вл. Татаркевич, первоначально означало коллективный танец, прежде чем стало означать коллективное пение. Можно добавить, что оно означало коллективное практическое действо: это была особая культурная практика. Она становилась, многообразно развивалась в ходе сопровождения трудовых процессов и действий, во время которых люди ритмически двигались, припевая нечто, что создавало лучшее настроение у работающих, снимая некоторую монотонность труда, но, главное, опять-таки, в процессах культово-мистического освоения человеком мира и самого себя в мире. Впрочем, культово-мистическое освоение нередко совмещалось с трудовой, хозяйственной деятельностью.

Так, музыка (да и танец) в качестве практического действия рождается в Греции в культе Диониса с его экстатическими танцами и песнями. По мнению Вл.Татаркевича, пифагорейцы постепенно осознали, что танцевальное и музыкальное искусство «в равной мере воздействует и на зрителя и на слушателя; воздействует не только посредством движений, но и посредством созерцания движений. Культурному человеку не нужно участвовать в танцах, ему достаточно смотреть на них.»[31]. Пифагорейцы отсюда заключили о возможности посредством музыки и танца воздействовать на душу человека. Это теория, а на практике танец, музыка и театр (тоже происшедший из культа Диониса) постепенно обрели характер самостоятельных, не культовых, а художественных культурных практик: практик создания художественных ценностей для их вполне практического потребления, восприятия. Они превратились в практики особых искусств.

                                                      

 В изобразительном творчестве они проявляли себя прежде всего как художественные ремесла. Словесное, музыкальное и танцевальное искусства, явно выделившиеся из «триединой хореи», тоже развивались в русле так называемого фольклора. Фольклорные практики реализовывались в функционировании народного художественного творчества. Однако, в сферах и изобразительной и не изобразительной деятельности постепенно выделились и оформились практики профессиональных искусств: скульптуры, графики, живописи, литературы, театра, музыки, хореографии и так далее. Множество видов, жанров. Притом, что с одной стороны шла все более узкая специализация каждой из практик. Их дробление. А с другой стороны – объединение многих практик, их синтез и, таким образом, порождение новых практик.

Практики литературного творчества и восприятия организованы иначе, театральных действ, музыки – по - другому. Новые виды искусств, такие как кино, представляют собой и новые виды художественных практик. Природа искусств – практически духовная. Именно в искусствах очевиднее всего происходит практическое «опредмечивание» духовного содержания, ценностных смыслов. В художественном творчестве и художественном восприятии практически реализуется стремление человека к физическому и духовному совершенству в их единстве.                                                          Художественная деятельность – единственная деятельность главным содержанием, смыслом которой является практическое создание, хранение, функционирование и передача духовных ценностей. Понятие «художественная деятельность» включает в себя художественное творчество, его результаты (художественные ценности), а также – художественное восприятие явлений действительности и художественных ценностей (произведений искусств и ремесел). Восприятие в данном случае представляет собой практическое освоение, особое эстетическое и художественное осмысление человеком явлений окружающего мира и мира своего, внутреннего.

Практическая природа художественной деятельности выявляется в том, что художник, используя разнообразные материалы и способы конкретного воплощения духовных смыслов в знаковых системах особого рода – языках искусств, - порождает чувственные «конструкты», художественно-образную ткань произведения. В котором, таким образом, выражаются ценностные смыслы. И именно эти смыслы постигаются, осваиваются, будучи воспринятыми людьми, вступающими в практическое чувственное непосредственное общение с произведением искусства.                                                      

Профессиональное искусство для своей успешной реализации требует известной развитости чувств воспринимающего, его знакомства с языком конкретного искусства.

Практики художественного освоения людьми окружающей среды переносятся и на характер взаимодействия с этой средой. Они порождают стремление сделать среду повседневности и. тем более, не повседневности (праздничности) эстетически и художественно выразительной. Это сказывается на восприятии человеком не только шедевров искусств, но и безыскусной природы. И побуждает людей воздействовать на природу, раскрывать ее эстетический потенциал. В жизни людей возникают не только парковое искусство или явления икебаны. Но и художественно-промышленный дизайн. Художественные практики искусств в истории развиваются, профессионализируются. Художественное творчество в любом виде искусства предполагает и развитие художественного мастерства ,практической умелости, техники.                                                       Художественные ценности наследуются от эпохи к эпохе по-разному в разных исторических условиях. Они все более определяются уникальностью созданного, свободой не от традиций, а от трафаретов и эпигонства.

Однако, характер и художественного творчества и художественного восприятия, и функционирование художественных ценностей не остаются неизменными. Особенно резкие изменения художественных практик происходят при становлении и развитии индустриальных обществ, коммерциализации отношений во всех сферах культуры. Художественное творчество и художественное восприятие начинают выступать в качестве особых духовного производства и потребления духовных ценностей, которые становятся элементами товарных отношений, довлеющих над всей художественной реальностью.                                                                                     

Коммерция начала довлеть и над процессами художественного творчества и восприятия, начавшими походить на производство и потребление и определять функционирование искусств в пространствах рыночных отношений. И художественные практики превращаются (и образуются новые) в художественные и художественно-зрелищные индустрии. Рассмотрению особенностей современных культурных практик и индустрий в сфере художественной культуры произведено профессором Н.Н.Суворовым в статье «Практики в поле художественной культуры»/ Вестник СПбГУКИ. № 2 (31)/ 2017.

Но прежде чем перейти к рассуждениям о культурных практиках и индустриях ХХ – ХХ1 веков, следует осветить хотя бы частично особенности так называемых собственно духовных практик. Среди этих практик выделяются некоторые практики, характерные для Индии. Например, практика кришнаитов. Это именно не учение, а своеобразная духовная практика основанная на поклонении Кришне. Для кришнаитов Кришна, а не Вишну из известных им богов представляет собой изначальную ипостась Бога вообще (Рама Кришна).  Кришнаиты призывают не применять насилия. Они поют мантры (мантра – это священное слово или заклинание при произнесении которых создается вибрация, а в ответ из Космоса поступает будто бы соответствующая энергия). В мантрах кришнаитов повторяется имя Кришны – ежедневно не менее 1728 раз (16 кругов – 108 мантр): 16 слов – «харе»; Кришна, Рама и т.д. Идеал высшей духовности для кришнаитов – стремление к чистоте, верности и, ради любви к животным, - растительная пища. Усилить все это можно вступив в Ашрам – «войти в духовное небо» - общину кришнаитскую, полностью порвав с прошлой жизнью, образом жизни, семьей, работой.

Не менее, даже более, известна индийская Йога – одновременно учение и практика физиологией и психикой человека с целью достижения состояния освобождения от власти чувственного мира (состояния мокши или нирваны).

Нирвана – понятие сложное и трудноопределимое. Это не просто небытие, ничто, а угасание ложных желаний, достижение состояния гармонии, особый вид не бездеятельности, а как раз интенсивной духовной активности.

Для того, чтобы хотя бы приблизиться к этому, необходимо дисциплинировать тело и разум. Чтобы достичь этого используются разные способы дыхания, «асаны» - позы, которые при правильном применении дают телу бодрость, не утомляя его. Рекомендуется и употребление определенных кушаний и напитков и воздержание от других. Но главное – жизнь человека должна соответствовать принципам ненасилия, правдивости, воздержания. Все это должно вести к полному контролю над чувствами, активности внутреннего созерцания и размышления, освобождению разных видов интуиций.

В чем-то близки к индийским древнекитайские духовные практики даосизма, чань – буддизма (в Японии развившегося в дзен-буддизм) и конфуцианства. В конфуцианстве развилась ориентация на подчинение эмоциональных реакций человека традиционным нормам (ритуальности) социального вообще и культурного поведения. Даосизм и чань-буддизм ориентированы на спонтанное (естественное, произвольное), не опосредованное вербальными (словесными, текстуальными) структурами и не детерминированное конвенциальными ( договорными законодательными) нормами симультанное (одновременное, мгновенное) реагирование. Китаец в проблемных и пограничных ситуациях (даже если он находился под идеологическим воздействием конфуцианства) реагировал по типу ченьской или даосской личности.

То есть, не следует ничего давить и насильственно изменять в соей природе. Надо дать возможность своим страстям функционировать в соответствии с их внутренними (природными, космическими) закономерностями, практикуя отстраненность от них, сосредоточиваясь на покое, бесстрастности. И тогда вещи будут изменяться сами собой. Надо дать волю внутренним психическим, эмоциональным процессам разворачиваться естественным порядком, отстранившись от них. Особенно это важно при занятиях военно-прикладными искусствами.

Индустрия питания

Еда, как одна из базовых категорий человеческого существования, сопровождала его с самых древних времен. Прием пищи по-человечески - самая древняя культурная практика, выполняющая функцию жизнеобеспечения. На протяжении тысячелетий трансформировались способы приготовления и подачи пищи, а также постепенно изменялось значение приема пищи в повседневной жизни. Базовой и первостепенной ее функцией еды является физиологическая, но несмотря на это параллельно постепенно формировались и вторичные – социальные, культурные. Так, после удачной охоты всем жителям племени доставался определенный кусок, соотносимый с их ролью в древнем обществе. В жертвоприношениях богам преподносились в качестве даров продукты или то, что могло бы быть употреблено в «метафорическом» смысле. Пиршества знатных римлян, изысканные и обильные, продолжались часами, в то время как крестьяне и бедные горожане довольствовались овощами с редкими исключениями. Суровые христианские посты с одной стороны и пышные пиры в средневековых замках с другой демонстрировали разные мировоззрения и способы бытия. Даже темп еды в различных культурах, эпохах, слоях населениях отличался в разы, отражая темперамент и режим жизни. Однако вплоть до XX века, пищевые практики являлись преимущественно утилитарными для средних и бедных слоев населения, и статусными для высших. Эпоха модерна изменила базовую константу - еда превратилась из практики повседневности в индустрию.

Современная индустрия питания стала специфической отраслью экономики, где присутствует производство, реализация, организация потребления и досуга. В рамках этого подхода на сегодняшний день существует четыре подхода к питанию: теория демонстративного потребления пищи (Т. Веблен); концепция вкуса (П. Бурдье); культурно-сакральный подход (Э. Лич); концепция символического значения пищи (С. Кириленко)[40].

Сегодня пища перестала быть только определенным образом приготовленными продуктами, наоборот, это понимание постепенно изживает себя. Сегодня еда наполнена символическим содержанием в зависимости от места, времени, условий её приготовления, она рассматривается как источник удовольствия и удовлетворения потребности во вкусе (а не голоде). Удовольствие и вкус – это преимущественно культурно-сформированные категории, которые разительно отличаются у представителей различных сообществ. Таким образом, при отсутствии постоянной угрозы голода и следовательно смерти, человек постепенно отходит от своей биологической составляющей даже в таком базовом аспекте как «пища». И именно в этот момент стало возможным формирование культурной индустрии, которая была бы направлена не столько на производство продуктов питания, сколько на изучение и тиражирование удовольствия от их потребления.

Формированию индустрии питания способствовали следующие причины: урбанизация и индустриализация открыли множество рабочих мест вдали от традиционных поселений с традиционных укладом жизни и возможностью самообеспечения; усиливающаяся специализация труда, развитие рыночных отношений, возрастающие население больших городов позволили выделиться производству продуктов питания в отдельную серьезную отрасль промышленности; рост общего уровня жизни и укрепление «среднего класса», который и является основным потребителем пищевой индустрии; возросшая конкуренция вынудила занятых в пищевой отрасли людей искать новые техники производства, стратегии распространения, постоянно повышать качество продукта.

Окончательно оформил пищевую индустрию переход к экономике услуг. Как мы уже писали выше, в индустрии питания существуют такие сферы как производство. Оно позволяет удовлетворять постоянно возрастающие потребности. Это потребовало реогранизовать привычные формы производства продуктов питания. На смену частным фермам и хозяйствам приходят громадные пищевые промышленные комплексы. На подобных фабриках счет идет на десятки тысяч голов животных или тонн мяса, но и они не всегда способны заполнить рынок. Для оптимизации производства и развития индустрии в целом открываются специализированные государственные институты и научные центры. Результатом их труда выступают пестициды для защиты от вредителей, специализированные минеральные удобрения, и столь спорные на сегодняшний день, генетически модифицированные организмы и прочее. Постоянным спутником индустриального производства продуктов питания является балансировка на тонкой грани между этикой и прагматикой, экологией и окупаемостью.

Следующим звеном в индустрии питания является распространение. Многочисленные супермаркеты, рынки, продуктовые магазины заполонили улицы городов и поселений. Они являются промежуточным звеном между «фабрикой» и «столом», выступая местом хранения и рекламой одновременно. Переход от традиционного прилавочного магазина к формату супермаркета даровал потребителю свободу передвижения и возможность контакта с товаром, что повысило продажи в разы. При усиливающейся конкуренции магазины стремятся выделиться из общей толпы высоким качеством продуктов, низкими ценами, акциями, нацеленностью на определенную социальную нишу.

И, наконец, последнее звено индустрии - потребление. Потребление продуктов пищевой индустрии может происходить в двух направлениях: домашнее, где необходимые ингредиенты произведены на промышленных комплексах, закуплены в гипермаркетах и приготовлены дома; социальное, когда потребление происходит в стенах заведения общественного питания.

Подобные кафе, рестораны, закусочные, бары сопровождают современного человека на каждом шагу, не позволяя ему тревожиться о внезапном голоде или отсутствии запасов. Теперь он способен полностью сосредоточиться на своей профессиональной деятельности, в зависимости от оплаты которой он способен позволить себе в тех или иных заведениях. Именно развитие этой сферы сделало практики потребления пищи культурной индустрией, и именно здесь наиболее проявлена специфика индустриального общества.

Еда перестаёт быть простым средством поддержания жизни, она превращается в своеобразный социальный ритуал. Крайне интересно в этом плане обратить внимание на историческую особенность, связанную с потреблением пищи. Издавна, этот процесс символизировал максимальную безопасность и защищенность, а человек, с которым ты разделял обед, переставал быть по крайней мере врагом. Совместное употребление пищи становилось временем и местом сбора семьи или близких людей. Сегодня употребление пищи в заведении, полном незнакомых людей, становится нормой и формой укрепления социальной идентичности. Кроме того, появление понятия «гастрономическая идентичность» (в первую очередь какого либо региона) открывает еще один пласт в путях ее построения в целом.

Важным фактором в современной пищевой индустрии является франчайзинг, который позволяет тиражировать технологию индустрии в разных вариантах, получая от главной фирмы оборудование, товары, технологии[41]. Именно такой подход позволил сдеалать действительно глобальными сети вроде Subway, Papa John's Int'l. Inc., KFC Corp., McDonald's и др. Возможность открытие любого такого представительства в любом городке становится вопросом времени и средств, при наличии отлаженной бизнес-стратегии и устоявшихся стандартов качества[42].

Отдельно стоит отметить специфику высокой кухни, столь явно проявляющую себя на фоне массового фастфуда. Подобные заведения, не включенные в массовое тиражирование вкусового удовольствия, а направленные на получение уникального единичного ощущения остаются прерогативой высших слоев населения либо осознанного выбора человека. Они являются более дорогостоящими, длительными по времени контакта, обладают определенным порогом вхождения, но взамен предлагают возможность качественного питания, выделения статуса, серьезное и уважительное отношение к пище.

Расцвет национальной кухни на фоне глобализации фастфуда может объясняться теми же причинами, что и усиление национальной культуры в эпоху вестернизации. Устоявшаяся гастрономическая система является наиболее ярким маркером региона, которая может открыть много его особенностей. Так, русская кухня отличается вариацией блюд, широким набором закусок и солений, обильным угощением для гостей, использованием простых и естественных способов приготовления и компонентов, взаимовлиянием традиций. Самыми популярными являются блюда из злаковых (хлеб, каши) и овощей, а так же желательно присутствие разнообразных сладостей (выпечка, варенье, мед). Такой набор позволяет получать необходимое количество энергии даже в суровых погодных условиях. В эволюции русской кухни можно выделить несколько этапов – древнерусский, московский, петровский, петербургский, советский, современный.

Столь популярное в России блюдо, как блины представляют собой переосмысление языческих традиций, приуроченных к солнечно-лунному календарю и значимым событиями в жизни человека. Множество песен, пословиц и загадок отражают значение этого блюда в культуре. «Блин брюху не порча», «блин добро не один», «не подбивай клин под овсяный блин- поджарится и сам свалится», «первый блин – комом», «скоро только блины пекутся». То же самое можно сказать и о каше, которая ознаменовывала события от рождения до заключения военного перемирия. «Каша – мать наша», «заварить кашу», «с ним каши не сваришь», «один в поле не воин; один и у каши загниешь», «кашевар живет сытнее князя», «сыт чертенок, коли кашу не ест».

Совершенно другой представляется, например, японская кухня. Даже повседневный прием пищи здесь обладает сакральным значением, что требует особого поведения, сервировки и отношения. Основным ингредиентом выступает рис, как наиболее распространенная культура на данной ограниченной территории. Даже само слово, обозначающее рис – «гохан» - означает и любое блюдо вообще. Потому на любом столе рис выступает в качестве основного блюда, вкус которого оттеняется разнообразными салатами и добавками. На втором месте по популярности находятся морепродукты, которые во всем изобилии представлены на столе, а так же свежие овощи. Такой рацион легкоусвояемый, позволяет питаться небольшими порциями и чувствовать себя хорошо во влажном островном климате.

Согласно легенде, главное божество риса – Инари-сама – принесло в Японию злак из далеких стран и стало главным покровителем плодородия. Оно же следит за тем, чтобы к рису относились почтительно, помнили про наличие у него души и зависимости от него жизни простого человека. Впрочем, уважительное отношение японцы демонстрируют не только к рису, но и к другим продуктам, а так же и самой природе/жизни в целом.

Наблюдая трапезу или просматривая меню, мы чаще всего угадываем, что за культура перед нами. И дело даже не столько в продуктах, характерных для территории, сколько в особом отношении к питанию, которое отражает сложившийся менталитет.

Таким образом, культурные практики приготовления и потребления пищи в развитых странах претерпели значительные трансформации в XX веке, изменив не только атрибуты процесса, но и его значение. Они превратились в индустрию питания, тиражирующую удовольствие от потребления определенных продуктов и в определенных условиях. Есть ли будущее у такой чрезмерной символизации пищи – еще предстоит узнать. Но уже можно утверждать, что уход от биологической составляющей, сформированной веками на определенной территории или тысячелетиями в самом человеке, влечет за собой значительные изменения в организме.

С особенностями индустрии моды специально разбиралась кандидат философских наук, доцент Л.Ф.Новицкая.

 

Индустрия моды

Можно сказать, что развитие индустрии модных товаров активно продвинулось со второй половины Х1Х века . Оформление моды в том, как она понимается сейчас, произошло тогда же. К этому моменту была организована система производства и распространения модных товаров, которая жива до сих пор.

Любопытно в этом плане то, что развитие модной индустрии шло «сверху», то есть первоначальные шаги были сделаны на пути становления так называемой «Hаutе couture», то есть «высокой моды». Родоначальник ее – англичанин Чарльз-Фредерик Ворт (1825-1895). В 1858 г. он открыл свою мастерскую в Париже, а с 1860 г. стал личным портным императрицы Марии-Евгении. Ч.-Ф. Ворт был первым кутюрье, и на его долю выпало создать базисные основы развития моды и модной индустрии. Многие из его идей определили путь моды до сегодняшнего дня. С его легкой руки пошла тенденция производить ежегодные модные сезонные коллекции, что придало моде определенный порядок движения. Он же создал профессию манекенщицы. Так как он шил туалеты даже королевским особам, то, понятно, что они не могли заниматься примерками. Для этого нанимали девушек идентичной комплекции, на которых все эти туалеты и примерялись. Ему же принадлежит инициатива создания Синдиката высокой моды (Chambre Syndicale de la Couture Parisienne). Синдикат был призван защищать авторские права известных кутюрье; его вторая задача состояла в том, чтобы предлагать своим клиентам эксклюзивные модели. Этот Синдикат существует до сей поры. Ч.-Ф. Ворт начал формировать полный гардероб для своих клиенток.

В части производства женского костюма им было выдвинуто много новых идей. Он создал платье с огромным металлическим кринолином, завысил линию талии, затем заменил юбки с кринолином на юбки с эффектом турнюра, он ввел шитье на ткани, а также асимметрию в юбке, умело вводил элементы исторического костюма в создаваемые им модели. И не только декор интересовал кутюрье, удобство костюма также было им не забыто. В частности одна из наиболее его революционных идей состояла в том, чтобы создавать к одной юбке несколько лифов, что позволяло изменять платье до неузнаваемости. Дело в том, что в среде аристократии было принято несколько раз на дню менять туалеты. А поскольку женское платье состояло из двух частей: лифа и юбки, то эта его идея легко реализовалась, чем заметно упростила жизнь дам высшего света.

А самое главное, - он создал Дом высокой моды, который стал образцом для подражания. За ним образовалось довольно много Домов высокой моды в Париже: Лаферье, «Жанна Пакэн», «Поль Пуаре», «Жак Дусе», «Сестры Кало» и др. Подобного рода салоны образовывались и в других странах, например, в Вене , в Неаполе, в Санкт- Петербурге, Нью-Йорке.

С самого начала «Haute Couture» стала и до сих пор остается высшей инстанцией модной индустрии. Здесь присутствуют все необходимые элементы для выполнения высокой функции: новые идеи силуэта, кроя, обработки, декора, воплощенные в эксклюзивные модели, ручное шитье, высочайшее искусство швейного дела.

Для создания одежды «Haute Couture» надо получить сертификат от Парижского Синдиката высокой моды. По правилам Синдиката эта одежда должна быть сшита вручную на 70 и более процентов, и из тканей, которые производят специально для таких моделей. И они должны дважды год представлять не менее 50 моделей на каждый показ. И получить такие сертификаты могут только дома высокой моды в Париже. Правда, в других странах есть другие дома, которые производят одежду «haute couture», но они в Париже не могут так называться.

Можно сказать, что вместе с этим и началась как бы «осознанная» эпоха развития модной промышленности. Дома высокой моды задавали направление развития. И долгое время они были основным источником новых модных идей и веяний. Единовластие закончилось во второй половине 20 века, когда мощно заявила о себе «уличная мода», влияние которой все усиливается, тогда как «высокая мода» постепенно, но все же сдает свои позиции. Что проявляется во множестве факторов, в частности, в том, что где-то с 70-ых гг. мода лишилась такого типичного для нее признака, как единое господствующее направление модных тенденций в женском и мужском костюме. Первоначально еще были сетования на то, что на показах так и не определяется единое модное направление, сейчас уже такоего рода сожалений как-то не слышно и не видно.

 Само появления великого множества домов моды не только в Европе , но и на других континентах, где широко используются типичные для них национальные мотивы, также свидетельствуют о потере власти Домов высокой моды. Но к моменту возникновения они задали основные направления развития модной индустрии.

В Домах высокой моды родилась идея «показов» новых коллекций. Впервые такой показ состоялся в Париже в 1900 г. на Всемирной выставке в Павильоне Элегантности.

Показы моды делятся на показы одежды pret-a-porte и показы haute couture.

Коллекции haute couture[43] демонстрируются в Париже дважды в год. В январе идет коллекции S-S (весна - лето) и в июле A-W (осень - зима). Это самое знаковое событие в мире моды. На этом показе демонстрируются модели одежды, выполненные в единичном экземпляре, стоимость которых чрезвычайно высока. Но дело не в цене, главное – это то, что в этих моделях воплощаются новые идеи создания одежды. Участвовать в этом показе могут члены и члены-корреспонденты Синдиката высокой моды. Но в последнее время к показам допускаются кутюрье, не состоящие в Синдикате, их приглашают в качестве гостей.

Показы pret-a-porter[44] (WRTW B MRTW) также проводятся дважды в год.

WRTW –готовая женская одежда массового производства. Показы pret-a-porte проводится в Нью-Йорке, Лондоне, Милане, Париже и получил название недели моды. Здесь выделяют два сезона: осень – зима (A-W) и весна- лето. (S- S). Показы A-W проходят в начале весны, с тем, чтобы коллекция могла начать продаваться уже летом. А коллекция следующего лета показывается в конце осени, c тем чтобы зимой можно было начать ее продажу. Таким образом обеспечивается насыщение торговли модными товарами к сезону. .

MRTW- готовая мужская одежда массового производства. Ее показы также проводятся дважды в год в Нью-Йорку и Милане. Показы бывают в январе и июле.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                

Модные показы нынче проводятся во множестве городов, среди которых и наши русские города: Санкт-Петербург, Москва, а также Вена, Берлин, Токио, Дели, Дубай, Израиль, Киеве и другие. Словом, модные показы распространяются по планете как пожар. И понятно, что при этом многообразие направлений моды огромное. Кроме того, появились так называемые круизные коллекции, то есть те, что дополняют собой основные коллекции. Они, как правило, не имеют никаких показов.

Изготовители одежды pret-a-porter в 1973 г.создали свою организацию, которая называется Профсоюзная палата готовой одежды, модельеров и создателей модных коллекций. Сюда входят дома моды и модельеры женской одежды массового производства. В этом же годы была создана Профсоюзная палата мужской одежды.

И в этом же 1973 г. была основана Французская федерация моды, готовой одежды, модельеров и создателей модных коллекций, куда входят вышеназванные Профсоюзные палаты плюс Профсоюзная палата высокой моды, созданная в 1868 г.

Деятельность Федерации состоит в организации парижских показов, в продвижении парижской моды и культуры, она же представляет интересы свих членов.

Производство модной одежды

Производство модной одежды реализуется посредством множества разнообразных видов деятельности. Это довольно трудоёмкий и сложный процесс.

Первый этап создания модного костюма состоит в рождении идеи нового образа, эта работа дизайнеров. Создание нового силуэта, нового кроя, новой длины, новых аксессуаров, новых видов отделки – все это должно соединиться в новый образ, первоначально получающий воплощение только на бумаге. Если по здравом размышлении образ новой модели одежды кажется заинтересованным лицам тем, что может показаться привлекательным для потребителей, а следовательно, имеет возможность быть проданным, то далее следует разработать лекала, с помощью которых можно будет создать уже объемное изделие, первоначально существующее только на бумаге. Часто вещь получает первое свое воплощение в образце, который шьется из легкой ткани, с тем, чтобы можно было увидеть как оно будет выглядеть, и стоит ли его изготавливать для продажи.

При положительном решении начинается работа над лекалами для стандартных размеров, которые предназначаются для продажи в рознице.

Когда концепция новой модели готова наступает этап выбора ткани. В начале времен использовались только натуральные ткани: шерсть, шелк, лен, хлопок. Сегодня с развитием химии создано громадное количество синтетических волокон. И потому состав пряжи может варьироваться бесконечно, придавая ткани новые свойства. Сейчас существуют три вида тканей: натуральные, искусственные и синтетические. Натуральные - это те, что произведены из натуральной пряжи. Искусственные – те, что произведены из искусственно созданной пряжи, например, вискоза, кототаря производится из дерева. И синтетические – те, что произведены из полимеров, созданных человеком. Все эти ткани именуются однородными, а есть еще и смесовые ткани, к ним относятся те, что создаются из смеси различных волокон, например, полушерсть – это смесь шерсти с хлопком или каким другим видом пряжи. Если к шерсти добавлено не более 10 % другой пряжи, то она считается однородной. Как правило, к натуральному волокну добавляется синтетическое. Это позволяет улучшить эксплуатационные качества одежды. Так, создание смесовых тканей помогло снять многие трудности в ношении одежды из натуральных тканей, была решена проблема сминаемости ткани в носке, или проблема держать форму в сложном строении пиджака, и проблема износостойкости, а иногда, - добавление иных видов пряжи может дать новый эстетических эффект, например, «искру» и т.д. сегодня ткани могут быть изготовлены из нескольких, вплоть до 6, разных типов волокон, что в итоге дает материалу хорошие качества в эксплуатации: несминаемоесть, легкая чистка, медленное старение ткани, хорошее качество окраски и др. А еще и специфические качества, необходимые при целевом изготовлении ткани, т.е. для какого рода одежды она будет использоваться; например, непромокаемость для верхней одежды, или мягкость для драпировки, или способность держать форму, или сохранять тепло, и напротив – защищать от жары и тж.

Кроме того, важный вопрос – окрашивание. Модель поступает в красильный цех созданная из бесцветного материала. Модные оттенки держатся сравнительно недолго, потому вопрос окрашивания довольно сложен. Неудачное окрашивание может испортить даже самый современный фасон, и напротив, удачная краска может сделать остроактуальным даже устаревшую или традиционную модель. Окрашивание может быть как однотонным, так и многоцветным и даже узорчатым. Последнее получается в результате технологического процесса «набивки» рисунка на ткань, которая получила название набивной. Термин образовался в результате специфики изготовления такой ткани, первоначально это было действительно набивание рисунка с деревянных трафаретов.

Но узорчатый рисунок ткани может быть получен в результате ручной работы плетения, что и делалось долгое время, а потому ткань такого рода была чрезвычайно дорогой, и потому была доступна очень немногим. Но в 18 веке француз Жозеф-Мари Жаккард изобрел ткацкий станок, на котором было возможно выплетать сложные узоры на поверхности ткани. Потому такие ткани стали называться жаккардовыми.

Важным моментом в выборе ткани являются ее тактильные качества.

Кроме тканых материй в модной индустрии широко применяется еще и вязаные полотна. Они изготовляются на трикотажных станках. Машинная вязка появилась в к. 19 века. Существуют два вида трикотажного полотна: если полотно изготовлено из одной нити, оно называется поперечно-вязанным трикотажем, а вот основовязанный трикотаж – этот тот, который изготовляется с использованием нескольких нитей. Трикотажное полотно сравнительно с тканым обладает некоторыми отличными характеристиками: оно более свободное и рыхлое, а потому более теплое, еще оно значительно пластичнее, а в изготовлении оно дает возможности для создания самых прихотливых узоров.

Вязаные изделия бывают двух видов: кроенные, когда из трикотажного полотна выкраивают отдельные элементы, которые потом составляют в целое изделие; и фигурный трикотаж, когда отдельные части изделия сразу вывязывают целиком.

Сегодня трикотажные изделия все время на пике моды, создаются самые разнообразные вещи из трикотажа, да и трикотаж приобрел много новых черт. Если первоначально это было вязание шерстяными нитками, то сегодня это и шелковый, и льяной и хлопачотбумажный трикотаж, да еще и синтетический. При этом огромный ассортимент изделий, а цветовые, фактурные решения просто не поддаются учету.

Производство модной одежды прошло довольно долгий путь к сегодняшнему массовому производству. Долгое время одежда изготовлялась индивидуально, аристократия имела возможность иметь собственных портных, тогда как основная масса, как правило, шила себе одежду сама. Потом появляются мастерские, которые обслуживали низшие слои населения, или даже отдельные портные, которые ходили из дома в дом, с тем, чтобы шить одежду их обитателям. Шилась одежда вручну, процесс был трудоемкий и длительный, была она довольно дорога, и потому ее было обычно мало.

Ситуация переменилась с изобретением швейной машины. Это сделал французский портной Бартелеми Тимоннье в 1830 г. А в 1851 г. появилась новая машина, изобретенная Исааком Мерриттом Зингером. Процесс пошива серьезно ускорился, а это привело к необходимости ускорить и другие операции, нарезка лекал и крой. Потребность была удовлетворена изобретением местнического ножа ленточной раскройной машины, которая могла резать одновременно 50 слоев ткани. Затем поток пошел процесс механизации шитья: машина для подгибания срезов, машина для втачивания рукавов, петельная и обмёточная машина, машина для разметки лекал на ткани. Еще более ускорился процесс, когда механические машины были заменены электрическими. Сам процесс пошива был разделен на ряд отдельных операций (до 50), которые выполнялись на разных машинах и разными рабочими. Но автоматизация для швейной промышленности, видимо, невозможна. Здесь при всех достижениях современного машиностроения все-таки нельзя обойтись без участия человека. Только на последних этапах создания одежды: порезка ткани закройшиком, сборка деталей швеями-мотористками и операторами машин и на финишной обработке операторами отделки возможна некая унификация. Тогда как начальные этапы создания модели нуждаются в творческой личности дизайнера, именно он выбирает и разрабатывает фасон одежды, выбирает ткань и отделку, конструктор одежды разрабатывает лекала, раскладывает их на ткани. Сегодня уже, правда, существуют компьютерные системы, позволяющие автоматизировать процесс раскладки лекал на ткани.

Внедрение машин и разделение труда дало возможность организовывать большие предприятия для производства одежды. Время маленьких мастерских и мануфактур прошло. Но при этом, надо иметь в виду, что создание аксессуаров разного рода отделок по самой сути не может быть поставлено на поток. В особенности, это касается вещей дорогих, таких как стеклярусные украшения и вставки, ленты, шнуры, вышивка драгоценными нитями, украшения драгоценными камнями, ручной работы кружево, металлические детали и т.д. Так что модная индустрия при производстве одежды не только идет по пути создания больших производств, но и поддерживает небольшие мастерские, ориентированные на создание сопутствующих материалов.

В целом, надо сказать, что модная индустрия постоянно развивается, становится все более и более доступной для широких слоев потребителей, качество неизменно растет. Можно смело говорить о товарном изобилии в мире одежды, также можно смело говорить, о том, что качество современной одежды не только превосходит предыдущие эпохи, но по всем статьям удовлетворяет покупателей. Современная одежда хорошо сидит, удобна в носке, отвечает всем предъявляемым к ней эксплуатационным требованиям. И надо отметить, что одежды производится очень много, можно говорить о товарном изобилии, а потому, она доступна для широких масс.

Несколько особняком стоит роскошная одежда, для особо торжественных случаев. Обычно ее изготавливают вручную, отделывают в ручную. Это наряды, которые не имеют аналогов, они очень дороги, они эксклюзивны. Зачастую они могут быть сверхоригинальны, даже эпатажны. На разного рода знаковых мероприятиях, типа вручения премии Оскар, кинозвезды предпочитают появляться в чем-то, что сделает их сенсацией. Это могут быть и невероятной красоты платья известных кутюрье, и так же могут быть платья невероятной смелости и даже дерзости.

 

В России начало этому было положено в конце 19 века: «Большой Гостиный двор» и «Невский Пассаж» в Санкт-Петербурге, в Москве – «Верхние торговые ряды» (Нынче «ГУМ») «Мюр и Мерилиз», «Фирсановский Пассаж».

Специфическими особенностями универмагов были: фиксированные цены на товары, предложения множества разнообразных товаров в одном месте, предложение импортных товаров, проводились распродажи, в некоторых открывался кредит, правда, только знаменитым людям. Кроме того, как правило, универмаги предоставляли и другие услуги, помимо продажи товаров, здесь проводились показы модной одежды, создавались кафе и рестораны, смотровые площадки. А также эти универмаги становились центром культурной жизни, где-то, как например, в парижском Le Bon Marche была открыта библиотека, регулярно проводились и проводятся сегодня выставки и концерты, как правило, бесплатные. Это были весьма удачные маркетинговые ходы, которые обеспечивали универмагам постоянный приток покупателей.

ХХ век открыл новый маркетинговый ход – продвижение товаров путем выполнения заказов почтой. Он существовал довольно долго, обеспечивая работой кампании производителей. И на сегодняшний день этот способ торговли вовсе не утратил своего значения. В особенности он востребован в маленьких провинциальных городах, где покупатели могут позволить себе покупки модной современной одежды в ситуации отсутствия магазинов, ею торгующих. В середине ХХ века появились торговые компании, распространяющиеся по стране и миру, получившие название сетевых. Сеть – это несколько торговых заведений, которые управляются общим руководством. Они продают одинаковые товары, имеют все общие службы закупки, сбыта, контроля. Практика показала, что это весьма эффективный способ развития розницы.

Эффективность сетевой торговли состоит в следующем:

1. Размеры сетей позволяют делать оптовые закупки больших партий товара, получая максимально возможные скидки, при этом у них сокращаются транспортные издержки;

2. Снижаются затраты на единицу товара за счет рекламы, которая обеспечивает большое количество товара;

3. Централизованное управление с привлечением высококвалифицированных специалистов дает возможность избежать недостатков, характерных для отдельных магазинов;

4. Возможно изменение ассортимента товаров в соответствии с предпочтениями потребителей в зависимости от региона;

5. Возможна диверсификация видов деятельности для большей эффективности;

6. Объединение функций оптовой и розничной торговли;

7. Возможность размещать товары с учетом потребностей покупателей разных регионов.

На сегодняшний день торговые сети развитых стран захватили едва не весь розничных оборот, - 70-75%, в России – 30%. Торговые сети с 10 и более магазинами называют торговыми цепями. Экономисты утверждают, что сеть становится экономически выгодной от 20 и больше торговых точек. Потому у сетевой торговли четко прослеживается тенденция к укрупнению.

Розничная торговая сеть может реализовываться через стационарные и нестационарные формы. Стационарные формы – розничная торговля в магазинах и мелкорозничная, осуществляемая через павильоны, палатки, ларьки, автоматы и киоски. Мелкорозничная обладает достоинством наибольшей гибкости, большего приближения к покупателям, и она требует наименьших капитальных вложений.

Нестационарная форма торговли обладает достоинством непосредственного личного контакта продавца и потребителя. В торговле модными товарами этот момент чрезвычайно важен. Внимание и участие продавца, его подсказки и рекомендации способны сориентировать и настроить покупателя самым позитивным образом. За рубежом эта форма превратилась в индустрию личных продаж.

Различаются общенациональные и транснациональные торговые сети. Общенациональные – это федеральные (магазины в нескольких городах России) и локальные - это магазины в рамках одного города. Транснациональные сети в модной торговле – это сети, которые располагают свои магазины в ряде стран. Общая тенденция – расширение и все больших охват рынка. К таким сетям относятся Ralph Lauren, Gucci, Zara, Hugo Boss, JC Penny, Benetton, Jimmy Choo, Swarovski, Dolce & Gabbana и т.д. Начинали они на внутреннем рынке в стране происхождения. Затем стали продвигаться на международный уровень. Сегодня они занимают довольно большой сектор в торговле модными товарами в разных странах, в том числе и в России.

Вторая половина ХХ века ознаменовалась в модной индустрии появлением торговых центров. Первым торговым центром считается Bullring в Бирмингеме (Великобритания), вскоре за ним последовали Brent Cross, Arndales, Metro Centre и т.д. Как правило шопинг-центр объединяет несколько универмагов и большое количество более мелких магазинов. Он занимает большую площадь, кроме того он более комфортен, чем универмаги, так как имеет собственную парковку. Торговые центры имеют несколько предприятий общественного питания, несколько детских площадок, развлекательный центр, там может быть кинотеатр и т.д. Например, ТЦ «Les Quatre Temps» в Париже расположен в торговом и деловом районе города – Дефанс. Это четырехуровневое здание площадью в 130 000 кв. м., с 270 магазинам одежды, обуви, аксессуаров, сумок детских и спортивных товаров, парфюмерии и косметики. Тут известные дизайнерские отделы, а так же относительно недорогие магазины, вроде "H&M", "Lacoste", "GAP", "Motivi", "Espirit", "ZARA", "Lancel" и другие. «Ашан», а так же гипермаркет с товарами для дома «Castorama», массивный кинотеатр, рестораны и кафе. Плюс большущая парковка. В США эти торговые центры называют Mall, они всегда располагаются за городом, имеют огромные площади, например, Mall of America, расположенный в Миннесоте один из самых крупных в мире комплекс занимает 420 тысяч квадратных метров. Он расположен в пригороде Блумингтон и нем 520 бредовых магазинов, есть развлекательный тематический парк парк Nickelodeon Universe, кинотеатр с 14 залами, центр LEGO, аквариум Underwater Adventures Aquarium и более 20 ресторанов. В Mall of America есть свадебная часовня, где могут обвенчаться молодые пар и многие уже сделали это. кроме того, в нем расположены: комфортабельный отель с 255 номерами, более 50 ресторанов с различной кухней и 30 интересных аттракционов. Более 350 специальных мероприятий проходят в торговом центре каждый год.

Можно сказать, что ТЦ набирают все новые и новые функции, и становятся не только местом консюмеризма, но и культурным, развлекательным и пафосным местом, где можно веселиться, устраивать свою жизнь, развлекать детей, отдыхать, знакомиться с экзотической кухней и т.д.

В конце ХХ века появились аутлеты - магазины, где продаются все прошлые коллекции любого бренда. Они дают большие скидки на весь ассортимент. Существует два вида аутлетов – factore outlet – продажа нереализованного товара; и второй вид – outlet-mall - продаже того, что не получило реализации в бутиках и брендовых магазинах. Аутлеты могут продавать товары ряда брендов – мультибрендовые, так и монобрендовые. Впервые они появились в Америке в 1936г. и довольно быстро распространилась в стране, а затем и Европа после Второй Мировой войны стала практиковать такую форму консюмеризма. Среди аутлетов появилась рагдация есть просто аутлеты, а есть аутлеты Премиум класса. Последние отличаются тем, что там можно найти действительно дорогие брендовые вещи по сниженным ценам. Как правило эти аутлеты имеют весьма разнообразный ассортимент: от аксессуаров, ювелирных изделий, одежды, белья, обуви известных марок, до товаров для дома и мебели. В 2010 г. в России был открыт первый аутлет в Москве, сейчас их уже более десятка в Москве и несколько меньше в Санкт-Петербурге.

На сегодняшний день востребованным оказывается еще один способ торговли модными товарами – телевидение. Здесь задействованы все виды соблазна: демонстрация модели, объяснения и акцентирование достоинств товара, рекомендации для ношения, всегда указываемая скидка. Телемагазины пользуются некоторым спросом. В России они работают уже не одно десятилетие.

Кроме того, известным нововведением является появление дисконтых магазинов. Раньше дешевая одежда была обычно низкого качесва и продавалась, например, на рынке. Сегодня ситуация изменилась, дешевое не означает низкокачественное. Рост магазинов такого рода дает основания надеяться, что это тенденция окажется жизнестойкой.

И еще один сектор рынка модной индустрии набирает силы: торговля модными товарами по интернету. Из года в год этот вид торговли приносит все большие и большие прибыли, в известной мере заменяя торговлю по почте. Этот вид торговли удобен, выгоден, он имеет более низкие цены за счет отсутствия необходимости оплачивать аренду помещений. Таким образом торгуют даже стоковые магазины. Более того, он довольно демократичен, поскольку развитие интернета позволяет даже в самой глухой провинции получать брендовые вещи.

Заканчивая, можно отметить, что индустрия моды есть динамичная, быстро развивающаяся и постоянно меняющаяся сфера, обслуживающая чрезвычайно важные потребности человека. Последние, будучи неустранимыми и дают основания надеяться на перманентное ее существование. И самой удивительной закономерностью, которая и питает индустрию моды, является то, что с течением времени интерес к внешнему облику у человечества год от года возрастает, и становится едва ли не самым важным в позиционировании человека в его социальной роли.

Развитие индустрий питания и одежды, да и некоторых других оказалось немыслимым без индустриализации масс-медиа и рекламы, охарактеризованной магистром культурологии П.И.Чубарь.

 

Индустрия масс-медиа

Индустрия масс-медиа является своеобразной машиной производства и трансляции информации о происходящих событиях, ключевых персоналиях и актуальных проблемах общества, или точнее индустрией новостей. Медиа и медиасреда выступают призмой, через которую и из которой общество смотрит на мир и мировые события. С развитием человечества мировоззренческая роль медиа постоянно возрастала или, вернее будет сказать, возрастала их роль в формировании, утверждении и распространении определенных мировоззренческих позиций и поведенческих установок.

С одной стороны, медиа формируют новые значения, новую картину мира, которая создается через процесс мифологизации. Миф, являясь способом символического мышления, включается и активно используется в медиапространстве. Формируется новый синкретизм мышления как своеобразное понижение рефлексивности индивида. С другой стороны, медиа опосредуют культурные смыслы, способствуя ослаблению связей и «расцеплению» порядка вещей[46]. Происходит медиатизация культуры, каждая сфера которой становится настолько реальной и существенной, насколько она репрезентируется. В результате такого опосредования транслируемый образ становится важнее и ярче, нежели исходное событие или реальная личность. Сегодня технологии виртуальной реальности, например, очки «Oculus Rift», используются в масс-медиа только экспериментально. Однако они заключают в себе большой потенциал: зритель сможет погрузиться и эмоционально пережить опыт журналиста, как бы побывав на месте происходящих событий.

Понятие медиатизации было введено в 1993 году Дж. Томпсоном[47], оно подразумевало своеобразное удвоение, режиссирование реальности в результате тотального расширения поля масс-медиа, что касалось прежде всего телевидения. Иллюстрацией этой идеи может выступить инсталляция основоположника видеоарта Нам Джун Пайка «TV-Buddha» (1974), в которой представлена статуя Будды как олицетворение современного человека. Будда медитирует на экран телевизора, на который в прямом времени как на зеркало выводится его же изображение. Так, происходит переупорядочивание мира на основе выстраивания новых причинно-следственных связей, на основе замены субъекта его образом. Это упоение техническим прогрессом, экранный нарциссизм и полный разрыв с реальностью.

Другой стороной проявления процесса медиатизации является то, что опыт современного горожанина превращается в опыт пользователя[48]. Медиа глубоко проникают в повседневную жизнь человека, они становятся не просто инструментом, а важнейшей практикой социального бытия. Сегодня благодаря развитию технологий нет необходимости знать структуру города или иметь с собой географические карты, схемы метрополитена, расписания общественного транспорта и пр. Мобильные приложения решают все вопросы, связанные с навигацией и перемещением индивида, в результате чего город трансформируется в цифровое виртуальное пространство.

Стремительное развитие медиасферы и масштабные процессы медиатизации формируют «новую непрозрачность» (Ю. Хабермас), заколдованность мира, взамен «расколдованности», провозглашенной М. Вебером в начале XX века. Недоступная пониманию рядового пользователя информационная среда в сложности своего устройства и принципах развития выступает интегративной силой современного социума. Она формирует общественную солидарность, транслирует образы коллективно созданной реальности. Складывание «новой архаики» дает основания проводить аналогии между медиа и ритуалами как практиками взаимодействия человека и общества, общества и окружающего мира[49]. Экран символически замещает костер или очаг, перенимая силу его гипнотического влияния[50]; самостоятельное действие замещается опытом переживания и созерцания. Трактовка медиа как ритуала обосновывается нерефлексивной формой поведения как в ритуальных, так и в практиках массовой коммуникации, где происходит приобщение индивида к социальному опыту.

В основе индустрии масс-медиа лежат журналистские практики, в число которых входит сбор и анализ информации, разработка концепции подачи материала, выбор формата репрезентации и др. В последнее время многие репортажи осуществляются посредством дронов, или, иначе беспилотников, управляемых журналистами дистанционно. Они позволяют камере быть намного динамичней и мобильней, находить прежде недостижимые ракурсы и избегать риск и опасность, например, нахождения журналиста в горячих точках. Отдельно нужно назвать явления гражданской журналистики и медиаактивизма, в которых потребитель контента превращается в активного пользователя и производителя нового информационного поля. Среди гражданской журналистики особую популярность имеет практика блогерства, а также важными информационными площадками здесь выступают современные социальные сети – Instagram, Facebook, Twitter и др. Журналистским практикам сопутствуют редакторские, практики пиара и smm-продвижения (Social media marketing), то есть продвижение через социальные сети информационных агентств, порталов, новостных служб и пр. Одним из ключевых моментов функционирования системы масс-медиа является постановка повестки дня, которая выступает фактором непрерывности новостного потока и условием существования всей системы. Повестка дня – это определение наиболее важных событий, выстраивание иерархии и акцентирование внимания на ограниченном круге вопросов. Повесткой дня могут выступать такие события, как выборы президента, военные конфликты или Олимпийские игры.

 Медиа постоянно создают события, разрывая связь с реально происходящим. Сегодня медиасобытия вызывают реальные перемены в жизни общества, пример чему – Оранжевая революция в Украине (2004) или «миграционный цунами в Европейском союзе»[51].

Характеристикой современных масс-медиа является синтетичность формы – их мультимедийность, благодаря которой задействуются как можно больше органов человеческого восприятия. Мультимедиа – это совмещение текстовой, аудиальной, визуальной информации, а также видео и анимации в одном информационном продукте, что позволяет повышать интерактивность взаимодействия с аудиторией. Р. Дебрэ отмечал, что новые технические средства коммуникации, которые в себе соединяют разные форматы, должны называться не мультимедиа (от латинского «multum» значит «много»), а унимедиа, поскольку здесь речь идет о технической унификации[52] . Сегодня мультимедийность и универсальность журналистов, которые должны обладать навыками работы со всеми видами информации, стала необходимостью и нормой.

Новым направлением развития журналистики выступила журналистика больших данных («big data»), где практика работы с огромным количеством информации стала центральной. Результаты аналитики больших массивов данных визуализируются и представляются в виде инфографики, например, в виде диаграмм, карт, таблиц. С учетом современных скоростей наглядность восприятия инфографики высоко востребована и будет продолжать расти в ближайшем будущем. Р. Дебрэ также предложил «правило минимакса», согласно которому медиа стремятся передать максимум информации максимальному количеству реципиентов за минимальное время при минимальной стоимости[53]. Результатом интенсификации информации являются негативные для аудитории медиаэффекты, среди которых особенно нужно выделить digital-агрессию.

В XXI в. цифровая среда стала зоной психологического и информационного риска, существование которого можно обнаружить на трех уровнях отношений: «человек–человек», «человек–медиа» и «человек–устройство»[54]. Согласно статистическим исследованиям 2015 г. Всероссийского центра изучения общественного мнения, 94 % опрошенных россиян отрицательно относятся к открытому доступу информации в Интернете, содержащей сюжеты и образы насилия, агрессии и жестокости[55]. Своеобразным ответом на digital-агрессию стало появление различных практик «очищения» информационного пространства. Появились понятия цифровой диеты, понятие медиааскетизма, цифрового детокса (сокращение от слова «детоксикация» – очищение), медленного общения, которые зафиксировали усталость человека от нахождения в режиме онлайн.

Подводя итоги, четко разведем понятия медиа и масс-медиа. Медиа являются всепроникающей формой сообщения, взаимодействия индивида с окружающей культурной средой, формой передачи смыслов и значений. Масс-медиа выступают мощной системой производства информации для широкой аудитории, индустрией циркуляции текстов культуры. Понятие медиа соотносится с понятием практики, масс-медиа – с культурной индустрией, а именно индустрией новостей. Практики медиа – журналистские, редакторские или практики ограничения времени нахождения онлайн, формируют систему масс-медиа, которая вырастает вокруг этих практик как мощная и динамично развивающаяся индустрия.

Индустрия рекламы

Сегодня развитие всех индустрий (от индустрии красоты до тяжелой промышленности) практически невозможно без рекламы. Индустрия рекламы представляет собой экономическую отрасль, отвечающую потребностям общества в предоставлении информации о предлагаемых товарах и услугах. В основе индустрии рекламы также лежит процесс массовой коммуникации, через который выстраивается сложная межотраслевая система. Направляемая коммерческими интересами, эта система подпитывается достижениями искусства и дизайна, активно использует практику цитирования произведений, проверенных временем. В то же время «реклама создала <…> совершенно новую форму визуального искусства, которая пережила свой «золотой век» в 1890-х гг.: постер, афиша, эмблема и др.»[56]. Так, в истории искусства навсегда осталось имя Тулуз-Лотрека, постимпрессиониста и мастера рекламных афиш и плакатов. Оттолкнувшись от достижений живописи, графики и дизайна, были выработаны принципы рекламы – лаконичности, стереотипности, оригинальности формы и содержания, которые применимы не только к визуальной рекламе.

Индустрия рекламы с момента своего возникновения и по настоящее время работает по модели, описанной Э. Дихтером и Г. Герцогом[57]. Aida-модель заключается в том, что реклама призвана пробуждать внимание (attention), формировать интерес (interest), стимулировать желание (desire) и вызывать действие (action). Таким образом, весь смысл заключается в активизации потребительского поведения. Это лаконичный призыв к действию, например, «Just Do It»/«Просто сделай это» – успешная и уже ставшая классикой реклама Nike 1988 года.

Именно создание мифа позволяет достичь этой цели. Р. Барт в своей статье «Миф сегодня» дает ему следующее определение: «Миф есть система знаков, претендующая перерасти в систему фактов»[58]. Мифологизация в рекламе проявляется через установление особой взаимосвязи между предметами/услугами и самоощущением человека: его настроением, местом в мире и обществе. Для этих задач эффективно используются символы, образы, метафоры и архетипы. Здесь как и в индустрии масс-медиа осуществляется подмена реальных причинно-следственных связей новыми отношениями. Задается новое содержание понятий успеха, престижа, комфорта, наслаждения, красоты, любви или счастья. «Самое счастливое место на земле» – рекламный слоган (короткая запоминающаяся рекламная фраза) парка развлечений Disneyland. Д. Хэзмондалш отмечал, что «рекламные сообщения поддерживают позицию, согласно которой покупка объектов и опыта – главный способ достижения счастья»[59]. В новом порядке вещей, конструируемым рекламой, проблемы как бы решаются быстро и легко, а успех и любовь возникают без приложения особых усилий, один из примеров чему – слоган компании Indesit: «Мы работаем – вы отдыхаете».

Индустрия рекламы является пространством манипуляции желаниями и потребностями. Она убеждает индивида в неудовлетворенности и разочарованности настоящим и настраивает его на потребительскую активность, предлагает символически достичь идеал через покупку «волшебного» товара. Например, слоган Pepsi: «Проси больше» (Бери от жизни все). Вокруг товаров и услуг выстраивается богатый контекст или фон, который и является основным объектом желания, поэтому реклама предлагает не столько возможность владения конкретными предметами, сколько приобщение к некому стилю и образу жизни, далеким от повседневной действительности. «Управляй мечтой» – так звучит один из слоганов компании Toyota.

Мифологизация рекламы тесно связана с понятием симулякра, детально разработанным в философии постмодернизма. По замечанию Р. Барта, «вещи утрачивают в нем <в мифе> память о том, как они были сделаны»[60]. Рекламное изображение выступает как симуляция идеи рекламируемого предмета/услуги, это копия копии, потерявшая всякую связь с оригиналом. Такая маскировка отсутствия заставляет вспомнить сюрреалистическую серию картин Р. Магритта. Одной из самых известных среди этих работ является произведение «Вероломство образов» (1928-1929), на котором изображена трубка с надписью «это не трубка», что напоминает зрителю, что перед ним не сам предмет, а лишь его образ. В 2006 году крупнейшая немецкая страховая фирма «Allianz» в своей рекламной кампании очень красиво процитировала эту идею Р. Магритта. Был выпущен ряд рекламные плакатов с изображениями трубки, молотка, банановой кожуры, черепицы с соответствующими подписями «это не…», а также с предупреждениями об опасности, например, под изображением трубки было подписано: «Это фатальный бронхо-загрязнитель. Медицинское страхование. Allianz».

Однако, в большинстве своем реклама стремится заставить реципиента поверить в прочную связь изображаемого и его изображения. На основе этой веры осуществляется важная практика индустрии рекламы – брендирование. «Брендирование <…> процесс выстраивания и репрезентации <…> идентичности посредством окружения себя» образами и знаками[61]. Реклама транслирует эти образы и знаки, лейблы и логотипы, для широкой аудитории, она стремится сконструировать узнаваемый образ или бренд с целью идентификации компании/организации и ее выделения среди конкурентов. Такое позиционирование через рекламные технологии словно овеществляет социальный статус субъекта, заказывающего рекламу. Эрмитаж, Мариинский театр или Третьяковская галерея – все это настоящие бренды, уже не говоря о компании Coco-Cola или корпорации Газпром.

Отдельно отметим особую взаимосвязь рекламных практик с визуальными. Визуальная реклама – одна из основных форм продвижения товаров/услуг в силу того, что визуальный канал передачи информации является приоритетным для восприятия современного человека. Визуальные медиа становятся основной площадкой для рекламы, поскольку обладают большим коммуникативным потенциалом, а именно: обеспечивают высокую скорость прочтения информации, что особенно актуально в ситуации постоянного дефицита времени.

Центральной же практикой индустрии рекламы является практика копирайтинга, то есть профессионального написания рекламных текстов. Любая реклама представляет собой некое сообщение или посыл, смысл которого должен быть максимально концентрированным, эмоциональным и легко считываемым аудиторией. Поиск наилучшей формы рекламного сообщения – составление слогана, – это и есть практика копирайтинга.

Также для индустрии рекламы характерны практики таргетирования и персонализации рекламы. В связи с увеличением информационного поля предоставление релевантной информации становится особенно актуальным инструментом. Во-первых, таргетирование (нацеливание) как рекламный механизм позволяет находить собственную аудиторию и подходящие рекламные площадки, что увеличивает объемы продаж. Во-вторых, сбор и анализ информации о пользователях (речь в первую очередь об интернет-рекламе) позволяет рекламе соответствовать персональным интересам и тем самым повышать свою эффективность. Еще одним важным инструментом маркетинга и рекламой практикой является smm-продвижение, когда реклама «уходит» в пространство Интернета и социальных сетей, пример чему появление в новостных лентах таких соцсетей, как Facebook, ВКонтакте или Instagram, рекламы.

В последнее время в индустрии рекламы сформировался новый подход к вопросам продвижения, в основе которого – отказ от стратегии навязывания информации и отказ от нападения на реципиента. Усталость от шоковой и эпатажной рекламы, игры на запретных темах, использования ненормативной лексики, эротических и маргинальных образов привела к невосприимчивости информации со стороны аудитории, а значит к неэффективности рекламы. Новой тенденцией явилось сокращение не только рекламы такого кричащего, агрессивного характера, но и сокращение прямой традиционной рекламы. Традиционная реклама, конечно, не исчезает, но ее одной уже становится недостаточно. Теперь она начинает интегрироваться в сферу искусства и культуры, в повседневную жизнь, обретает формы событийности (ярмарки, фестивали и пр.).

Широко известна история о женских телевизионных сериалах, в которых фоном рекламировались пеномоющие средства с ориентацией на целевую аудиторию, из-за чего этот жанр получил название мыльных опер. Примеры таких телевизионных сериалов – «Рабыня Изаура», «Санта-Барбара», «Беверли-Хиллз, 90210» и др. Мыльные оперы, изначально возникшие на радио, явились одним из ранних примеров непрямой рекламы. Сегодня непрямая реклама находит свое пространство существования в кинематографе, интернете, социальных сетях, приложениях для различных устройств, компьютерных играх и пр. Этот путь является весьма перспективным. Многие специалисты видят будущее развития сферы искусства и культуры, а также индустрии масс-медиа в введении системы оплаты за отсутствие рекламных сообщений, интегрированных в основной контент. Сегодня по этой модели работают многие программы, например, мобильное приложение для чтения электронных книг iBouquiniste.

Таким образом, центральными практиками системы рекламы являются практики копирайтинга, брендирования, персонализации информации, таргетирования аудитории и контента, smm-продвижения. Особая роль здесь придается визуальным формам передачи информации – визуальным медиа, мифологизирующим рекламируемый товар/услугу. Сегодня индустрия рекламы является мощнейшей системой извлечения сверхприбылей и ее развитие движется по направлению интеграции с другими индустриями культуры.

Безусловно, с индустриями масс-медиа связана и давно идущая индустриализация образования., кратко охарактеризованная уже упоминавшимся магистром культурологии О.В.Лазаревой

 

Индустрия образования

  Ценность знания, как основы личностного и общественного развития, была осознана еще на раннем этапе развития человечества. Изначально оно приняло вид мифологии и носило характер толкований, объясняя явления окружающей действительности. Наибольшее распространение получили космогонические, антропологические, героические, эсхатологические, тотемические мифы, которые упорядочивали мир и содержали ответы на важные вопросы. Особое значение имели люди, наделенные подобным знанием – шаманы, жрецы, оракулы и т.д.

Со временем мифологическое познание сменилось религиозным. Теперь оно было направлено не столько на окружающий мир, сколько внутрь человека. Под пристальным вниманием оказались такие категории, как мораль, совесть, нравственность.

С развитием от «мифа к логосу» и постепенным усложнением накопленных знаний, стала формироваться новая система познания мира – философия. Первая деятельность «мудрецов» носила синкретический характер: видоизменяя основные положения мира мифологического, они объясняли современные политические, культурные, экономические процессы. Постепенно вокруг подобных мыслителей начали собираться заинтересованные слушатели, что привело к появлению первых школ. Слово «школа», в переводе с греческого, означает «досуг, занятие в свободные часы, отдых. Действительно, первые подобные школы представляли собой своеобразные кружки по интересам, где свободные от занятости граждане могли общаться и самообразовываться на благо себя и общества.

Наиболее организованной и известной считается школа Платона – Платоновская Академия, образованная в 387 году до н.э.. Основным методом обучения стал диалог, занятия проводились организованными группами на свежем воздухе или в помещении, существовало деление на младших и старших учеников.

Форма знания преобразилась, но оно осталось чрезвычайно важным и актуальным для своего времени. «Рассказывают, что когда Фалеса (одного из первых древнегреческих философов), по причине его бедности, укоряли в бесполезности философии, то он, смекнув по наблюдению звезд о будущем [богатом] урожае маслин, еще зимой — благо у него было немного денег — раздал их в задаток за все маслодавильни в Милете и на Хиосе. Нанял он их за бесценок, поскольку никто не давал больше, а когда пришла пора, и спрос на них внезапно возрос, то стал отдавать их внаем по своему усмотрению и, собрав много денег, показал, что философы при желании легко могут разбогатеть, да только это не то, о чем они заботятся. Вот каким образом, говорят, Фалес выказал свою мудрость».

Следующим важным шагом в развитии образования в Греции стало возникновение школы софистов, которые перевели философию из разряда досуга в целенаправленную оплачиваемую деятельность. Представители школы бродили по стране, за деньги обучая своим знаниям желающих. Кроме того, именно они смогли окончательно преодолеть зависимость от религии и мифологии, утвердить критическое отношение к действительности, а так же развернуть интерес к проблемам этики и морали.

Философия – любовь к мудрости – стремилась познать мир во всей его полноте, используя для этого самые разнообразные источники знаний – от повседневного опыта до достижений точных наук. Это было еще не рационально-научное познание в современном его понимании, но огромный шаг на пути к нему, пропитанный красочностью древнего сознания. Несмотря на это все, подобная форма развития образования оставалась достаточно ограниченной, основанной на личностном факторе философа и специфичная в каждом отдельном случае.

К более менее согласованному виду система образования пришла во времена Древнего Рима. Оно было двуэтапным - элементарные (всеобщие, базовые) и грамматические (повышенные, рассчитанные на обеспеченных людей). Занятия в грамматических были преимущественно индивидуальные, а полученные знания имели ярко выраженную прагматическую направленность. Именно в Риме сформировался прообраз современной системы образования с классами, базовым набором обязательных дисциплин, учебниками и краткими руководствами для преподавания, а так же практической направленностью.

Дальнейшая эволюция системы образования проходила через Византию, где выдворенная и забытая религия вновь оказалась доминирующим фактором. Таким образом, кроме обязательных знаний человек выходил из учебного заведения еще и духовно обогащенным. Столь целостный подход позволил говорить о высоком уровне общей грамотности, процветании культуры и укреплению общества.

  В европейском средневековье античные традиции были поначалу позабыты, так как сменился не просто тип общества, но и его духовные основы. Целью образование стало спасение души через изучение церковной литературы. Прочие обязательные ранее дисциплины считались ложными, свергающими с истинного пути. Этот был своеобразный шаг назад в попытке примерить философию и веру, на века система образования замкнулась на христианской тематике. Решением стало появление схоластики, которая стремилась объяснять церковные догматы через античную философию. С этого момента начинается формирование современной системы образования. Возникают городские школы по инициативе властей, они постепенно разделяются по направленности, большое значение вновь обретает прикладной характер знаний, который определяет будущий род занятий. Одновременно продолжают существовать и церковные школы, но светское образование уверенно набирает силу. Важным этапом становится появление университетов, которые позже обрели автономию и стали центрами общественной и культурой жизни, источниками интеллектуального движения.             Первые университеты были мобильны и относительно доступны. Они обладали ограниченным набором дисциплин, но предоставляли достаточно полное и конкурентоспособное образование. Обозначенный вектор движения к истинно научному знанию набирал обороты на протяжении эпох Возрождения, Просвещения и Нового времени. К началу XX века система образования имела устоявшиеся принципы функционирования и институты. Она была оплотом технического прогресса и развития, стала весомым аргументом в развитии государства.

Однако сегодня мы говорим не о культурной практике образования (опыт которой демонстрировался веками), а о культурной индустрии образования. Ключевое отличие заключается в том, что сутью становится не сам создающийся продукт (в данном случае - знание), а сопутствующие ему приобретаемые качества, определенные изменения реальности, ощущения. В случае с системой образования, после этапа всеобщей доступности и массовизации наступил кризис предложения. Стратификация общества по уровню образованности, эффективность его как социального лифта становились менее возможными, общая перенасыщенность рынка требовала изменения сути самого подхода к знанию. Все это привело к тому, что акцент с получаемой информации сместился к ее побочным характеристикам – месту получения диплома, участвовавшим в обучении кадрам, связи получаемого образования с практикой будущей профессии. Со временем недостатки индустрии образования стали все более очевидными – постоянное натаскивание на типовые задания для успешного поступления в определенный вуз, популярность высокооплачиваемых специальностей, игнорирование интересов в угоду перспективности, низкий уровень итогового знания при выпуске из разрекламированных учреждений и др.

Эти проблемы стали предметом широкого общественного обсуждения, законодательных инициатив, научных полемик. Это обратная сторона медали массового и доступного образования, она является закономерным развитием событий и требует активного внимания.

На протяжении веков образование было уделом элиты, для широких слоев населения достаточно было начальных знаний, а также добываемых обыденно-практическим и демонстративным[62] способами обучения.      Индустриальная эпоха, с возрастающими требованиями к работникам, сделало специальное образование не просто доступным, но необходимым условием полноценной жизни в обществе. Требования научно-технического прогресса, быстро развивающейся экономики, изменения социального устройства привели к массовому появлению образовательных учреждений. На первом этапе, они представляли собой аналог школьного образования и давали самые первоначальные знания основных общеобразовательных предметов. С заполнением ниши первично подготовленных работников, институт образования открыл высшую ступень для массовой подготовки высококвалифицированных кадров. Необходимость в них возрастала в периоды напряженных международных отношений, боевых действий, внутренних кризисов, что демонстрировало отношение к образованию как к реальному способу преобразования действительности.

Для окончательного закрепления индустрии образования и возможности международного включения в эту систему, потребовалось унификация процесса производства знания по ключевым параметрам. В Европе в частности эта задача была решена Болонской декларацией 1999 года. Теперь образование в странах, принявших ее, должно было отвечать следующим характеристикам:

а) компетентностным подходом (ориентация на результаты обучения, выраженные в форме компетенций);

б) модульным построением;

в) объемом учебной нагрузки, исчисляемым в зачетных единицах (кредитах).

Как следствие, увеличивается мобильность учащихся и преподавателей, становится прозрачной система оценивания, практико ориентированное образование готовит специалистов, обладающих конкретными навыками. Но с другой стороны, становятся очевидными негативные проявления подобных изменения.

Во-первых, ориентация не на фундаментальные знания, а на преходящие необходимости ситуации делает выпускников мало адаптированными к реальным жизненным условиям. Тут речь идет даже не столько об угнетении знания в его чистом виде, сколько об ограниченном понимании возможностей успешной реализации будущего специалиста. Обладая установленным набором компетенций, он является по своей сути лишь исполнителем определенной функции. Хотя образование в своем развитии всегда стремилось создать многогранную и глубоко мыслящую личность.

 Во-вторых, подобный подход сглаживает «национальную специфику образования» в пользу глобального. Сформированные к этому моменту сильные местные школы вынуждены менять свой устоявшийся образовательный процесс, который не раз доказал свою эффективность. Существует ряд крупных известных учебных заведений, которые отказались от участия в Болонском процессе ради сохранения своей самобытности и статуса. Это противоречит принципу унификации и усиливает деление на «элитарное» и «массовое» в образовании.

В-третьих, заявленная высокая мобильность кадров открывает возможности для их естественной утечки в регионы, более предпочтительные по объективным (экономическим, политическим, социальным) или субъективным причинам. В-четвертых, ориентация на высокий процент самообразования оставляет слишком много важных вопросов и тем на совесть студентов. В-пятых, самым очевидным недостатком Болонской системы является установление минимальных сроков обучения и дискриминация бакалавров.

Таким образом, формирование современного социального института образования прошло долгий путь. Сегодня он представляет собой сложную систему взаимодействия министерств и департаментов, учебных заведений различных уровней, нормативно-правовое сопровождение образовательного процесса, учебно-методическое обеспечение, непосредственных участников процесса (преподавателей и учеников). Как и любой социальный институт, образование выполняет ряд важных функций в жизни общества, которые проявляются в следующем виде.

1) обеспечивает устойчивость социального порядка, и не только в сфере образования, но и далеко за ее пределами, поскольку он связан многообразными отношениями с другими социальными институтами и оказывает на них сильное влияние;

2) сохраняет «чистоту» социальных общностей в сфере образования, несмотря на постоянную смену их членов;

3) способствует усилению социальных связей и внутригрупповой сплоченности среди учащихся и педагогического персонала;

4) осуществляет контроль за отклоняющимся от установленных норм поведением;

5) поощряет желательное с точки зрения общества поведение социальных групп в сфере обучения и воспитания и их взаимодействие в рамках принятых норм организации образовательного процесса[63].     

В разных регионах мира к настоящему моменту сложили различные системы института образования. Но чаще всего они дифференцированы следующим образом.

Дошкольное (уровень детских садов и подготовительных учреждений);

Начальное (первые классы, элементарные знания базовых предметов)

Среднее (расширение и углубление учебной программы, получение основ практической деятельности и теоретических положений основных наук)

Средне-специальное (приобретение практически-ориентированных профессиональных навыков)

Высшее (основательное теоретическое и практическое изучение определенного вопроса, ведение научно-исследовательской деятельности).

Особую популярность приобретают курсы дополнительного образования, реальные и виртуальные, где любой желающий в короткий срок может даже изменить свою профессиональную деятельность. Широкое распространение получают электронные библиотеки и базы данных, ряд известных университетов в последние годы оцифровали свои хранилища и выложил в открытый доступ. Это свидетельствует о том, что система образования сегодня подвергается трансформации. Учебные заведения – которыми сначала выступали школы и античные академии, церковные школы, университеты – перестают быть единственным источником знаний и центром интеллектуальной деятельности. С быстрым техническим прогрессом информация, полученная в их стенах вскоре обесценивается. На первый план выходит индивидуальная способность человека быстро реагировать на происходящие изменения и корректировать свой багаж знаний относительно ситуации. Таким образом, превращение образования в индустрию демонстрирует новый этап в жизни общества, а также необходимость пересмотра привычного понимания системы образования.

 

И, конечно, нельзя оставить без освещения индустриализацию бытия художественной культуры в индустриальном и, главное, в пост-индустриальном обществах.

 

Заключение

 

Таким образом, представленные и рекомендованные к ознакомлению материалы создают возможности для самостоятельного освоения студентами и магистрантами заочной формы обучения курса Культурные практики и индустрии: история и современность. При этом, что касается культурных практик в их историческом развитии в данном учебном пособии в основном указаны источники, которые помогут осветить это развитие. Что же касается культурных индустрий таких указаний немного. Зато даны тексты, обеспечивающие получение знаний особенностей культурных индустрий и их развития вообще, и, в частностях – конкретных видов культурных индустрий, реализуемых в современных цивилизованных сообществах. С учетом того, что в этих текстах еще и содержатся ссылки на целый ряд источников полезных для углубления знаний о культурных практиках и культурных индустриях.

 

Список рекомендуемой литературы

Основная:

1.  Бахтин М.В.,Большаков В.П История мировой культуры : учебник / М.В. Бахтин, В.П. Большаков. – Москва : ВНИИгеосистем, 2013. – 734 с

2. Большаков В.П.     Культурные практики в процессах становления культуры/ Вестник СПбГИК, № 2 (27), 2016, с. 16 – 23.

3. Большаков В.П. Культурные практики эстетического и художественного освоения человеком мира/ Вестник СПбГИК, № 1 (30), 2017, с. 36 – 40.

4. Большаков В.П. Особенности гендерных культурных практик/ Вестник СПбГИК, № 4 (37), 2018, с. 60 – 65.

5.      История культуры повседневности : учебное пособие / ред.: В.П. Большаков, С.Н. Иконникова. - Москва : Проспект, 2016. - 495 с.

6. Махлина С.Т. Семиотика культуры повседневности/ Санкт-Петербург, Алетейя, 2009. – 232 с.

7. Суворов Н.Н. Практики в поле художественной культуры/ Вестник СПбГИК/№2 (31)/2017.

 

Дополнительная:

Дополнительно:

1. Аверьянова О. Гламур не для дур… / О. Аверьянова // Теория моды. Одежда. Тело. Культура./ Москва – 2007. – № 5. – С. 319–323.

2. Барташевич А. А. История интерьера и мебели / А. А. Барташевич, Н. И. Аладова, А. И. Романовский. – Ростов н/Д, 2004.

3. Бекер Д. Гейши: история, традиции, тайны./ Москва., 2010.

4. Бертрам Д.Г. История розги. Т. I-II,/ Москва., 1992.

5. Блох И. История проституции./ Москва., 1994 (1913).

6. Богданов И. Дым отечества, или Краткая история табакокурения / И. Богданов. /Москва. : Нов. лит. обозрение, 2007. – 280 с. (История)

7. Буровик К.А. Родословная вещей./ Москва., 1991.

8. Бутовская М. Л. Культура и тело / М. Л. Бутовская. /Москва., 2004.

9. Бутовская М. Л. Мужское и женское / М. Л. Бутовская. /Москва., 2005.

10. Вандербильт Э. Этикет./ Москва., 1995.

11. Вардиман Е. Женщина в древнем мире./ Москва., 1990.

12. Вейс Г. История культуры народов мира: Высокое Возрождение, итальянский Ренессанс: обычаи и нравы, костюм, украшения, предметы быта, вооружение, храмы и жилища./ Москва., 2005. (шифр РНБ: 2005-7/3846)

13. Виолле-ле-Дюк Э.Э. Жизнь и развлечения в средние века./ СПб., 1997.

14. Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима./ Москва., 1998.

15. Виппер Р.Ю., Реверсов И.П., Трачевский А.С. История Нового времени./ : Москва., 1995.

16. Гиро П. Быт и нравы древних римлян./ Москва, 2002.

17. "Городская жизнь в средневековой Европе"./ Москва., 1987

18. .Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре./ Москва.: 1998.

19. Гуляев В.Г. Тайны древних городов: Ближний Восток и Мезоамерика. /Москва.: 2012

20. Дани И. Повседневная жизнь в старой Японии./ Москва.:1990

21. Добиаш-Рождественская А.О. Культура западноевропейского средневековья./ Москва., 1987.

22. Д'Орвильи Б. О дендизме и Джордже Браммеле./ Москва., 2000 (1912).

23. Дюби Ж. Европа в средние века./ Москва., 1994.

24. Дюпуи Е. Проституция в древности./ Кишинев., 1991 (1907).

25. Иванов К.А. Многоликое средневековье./ Москва., 1996.

26. "Иллюстрированная энциклопедия моды"./ Прага., 1988.

27. Каминская Н.М. История костюма./ Москва., 1986.

28. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства./ Москва., 1987.

29. Карсавин Л.П. Монашество в средние века./ Москва., 1992.

30. Карсавин Л.П. Культура средних веков./Москва., 1995.

31. Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Америки./ Москва., 1987.

32. Кинжалов Р.В. Культура древних Майя./ – Ленинград.: 1971.

33. Козьякова М.И. История Культура Повседневность. Западная Европа от античности до ХХ века./ Москва:2017.

34. Кон И.С. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке. /Москва.: 1997.

35. Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. /Москва., 2003.

36. Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима./ Москва., 1990.

37. Лаврентьева В. В. Культура застолья XIX века / В. В. Лаврентьева. /Москва. : Терра – кн. клуб, 1999. – 318 с.

38. Литаврин Г.Г. Как жили византийцы/ Г.Г.Литаврин [электронный ресурс] URL http: //Krotov.info/libr-min/12 l/it/avrin 01.htm

39. Мак-Коркодейл Ч. Убранство жилого интерьера от античности до наших дней./ Москва. 1990.

40. Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь, или Как возник "весь Париж", 1815-1848./ Москва., 1998.

41. Мерцалова М.Н. История костюма./ Москва., 1972.

42. Мец А. Мусульманский ренессанс. Пер. с немецкого. 2-е изд./ _ Москва.: 1973.

43. Поляковская М.А., Чекалова А.А. Византия: быт и нравы./ Свердловск, 1989.

44. Поньон Э. Повседневная жизнь Европы в тысячном году./ Москва., 1999.

45. Седова М. Занимательная история сумки / Седова, Е. Седова. – СПб. : Славия, 2005. – 153 с. (2006-7/4996)

46. Ребора Дж. Происхождение вилки. История правильной еды. /Москва.: 2007.

47. Сыромятникова И.С. История прически./ Москва., 1983.

48. Тарабукин Н.М. Очерки по истории костюма./ Мэсква., 1994.

49. Цвейг С. Статьи. Эссе. Вчерашний мир. Воспоминания европейца. /Москва.: 1987.

50. Человек в кругу семьи: очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени./ Москва., 1996.

 

Примерные вопросы для итогового контроля знаний

1.Культурные практики: понятие и явление, типы и виды

2. Возникновение культурных практик в истории человечества

3. Ритуально-мифологические и магические практики первобытности

4. Хозяйственные и пищевые культурные практики первобытности

5. Становление в первобытности практик отношений между полами, общения, воспитания и обработки внешности

6. Хозяйственные культурные практики у скотоводов

7. Практики освоения пространств, организации жилищ скотоводами

8. Особенности культурных практик земледелия и растениеводства в древних «речных» цивилизациях

9. Культурные практики освоения и обработки пространств, устройства поселений земледельцами разных регионов Земли

10. Развитие культурных практик устройства жилищ и обустройства в них людей античного мира

11. Особенности культурных практик устройства поселений и жилищ европейцами средневековья и Нового времени

12. Культурные практики устройства поселений, устройства и обустройства жилищ в особых климатических и географических условиях (Дальний Восток, Северные территории Европы, Азии и Америки, и другое)

13. Культурные практики ремесел: обработка камня, гончарное, кузнечное, плотницкое ремесла в истории человечества

14. Культурные практики ремесел: обработка кож и шкур, плетение, прядение, ткачество, шитье в истории человечества

15. Культурные практики народных промыслов в доиндустриальных обществах

16. Культурные практики телесности, гигиены и физической культуры в

Древних цивилизациях, в античном мире (Греция и Рим)

17. Культурные практики телесности, гигиены и физической развитости в христианской Европе (средневековой и Нового времени)

18. Пищевые культурные практики в их историческом развитии, социально-слоевой и региональной специфике

19. Культурные практики одежды и ухода за внешностью в античности и европейском средневековье

20. Особенности развития культурных практик одежды и ухода за внешностью в странах Ближнего и дальнего Востока

21. Культурные практики одежды и ухода за внешностью в Европе Нового времени: функциональность, статусность, моды и стили

22. Культурные практики эстетики быта в сельских и н городских местностях Запада и Востока

23. Развитие культурных практик гендерных отношений: культы, эмансипация

24. Культурные практики брака и семейной жизни в доиндустриальных обществах: исторические и региональные особенности.

25. Культурные практики воспитания и образования в доиндустриальных обществах и Европе Нового времени

26. Игровые практики детей и взрослых: историческая и региональная специфика

27. Культурные практики народного художественного творчества в доиндустриальной Европе

28. Культурные практики общения с природой, домашними животными и окультуренными растениями в доиндустриальном и индустриальном обществах

29. Культурные практики повседневного общения в их историческом развитии

30. Ритуально-обрядовые, культовые, мистические практики

31.Так называемые « Духовные» культурные практики разного рода (медитации, йога, суфизм и так далее)

32. Институциональные культурные практики в их историческом развитии (музеи, выставки, библиотеки и тому подобное)

33. Политические, правовые и иные общественно-значимые культурно ориентированные практики

34. Особенности культурных практик разного рода праздников

35. Досуговые культурные практики в их историческом развитии и региональных особенностях

36. Исторические и региональные особенности культурных практик любительского спорта

37. Художественная самодеятельность как совокупность культурных практик индустриальных сообществ

38. Культурные практики средневекового рыцарства, трубадуров и вагантов

39. Культурные практики урбанизации в Европе Нового времени

40. Особенности культурных практик российского дворянства.

41. Особенности культурных практик субкультур

42. Трансформации культурных практик в индустриальных обществах: возникновение культурных индустрий.

43.Культурные индустрии: понятие, явление, типы и технологии.

44.Креативные индустрии. Культура в сфере рынка.

45 Индустрия питания.

46 Индустрия образования.

47. Индустрия масс-медиа и рекламы.

48 Индустрия моды.

49. Эстетические и художественные практики.

50. Индустрии в сфере художественной культуры.

 

 

 

                                                     

 

 

                  

 

 

                  

 

 

 

 

 

[1] Лелеко В.Д. Повседневность и культура повседневности/ Культурология Учебник / под ред. С.Н.Иконниковой и В.П.Большакова М.: 2010, с.180.

[2] См. об этом там же.

[3] См. об этом подробнее: Новицкая Л.Ф. Становление культуры . В книге: Л.Ф.Новицкая, К.Ф.Завершинский, В.П.Большаков История и теория культуры, учебник под общей редакцией В.П.Большакова/ Москва: ЮРАЙТ, 2018, с. 17 – 57.

[4] Ляпкина Т.Ф. Специфика повседневной жизни скотоводов / История культуры повседневности Учебное пособие. / под ред. В.П.Большакова и С.Н.Иконниковой. М., 2016. Гл.5. С.44 – 63.

[5] Житецкий И.А. Очерки быта астраханских калмыков. Этнографические наблюдения 1884-1886 гг. М. 1893. С.37.

[6] Пространство в традиционной культуре монгольских народов/ Б.З. Нанзатов, Д.А. Николаева, М.М. Содномпилова, О.А. Шагланова. – М.: Вост.лит, 2008. – С.14.

[7] Там же. С.249.

[8] Ямсков А.Н. Ямсков А.Н. Традиционное скотоводство и природная среда: культурно-экологические аспекты взаимодействия // Этническая экология. Теория и практика. М., 1991. С.287-288.

[9] Содномпилова М.М. Организация пространства. Традиционное жилище монгольских народов как модель и моделируемое// Пространство в традиционной культуре монгольских народов. – М., 2008. – С.242.

[10] Жуковская Н.Л. Категория и символика традиционной культуры монголов. М., 1988. С.24.

[11] Содномпилова М.М. Организация пространства. Традиционное жилище монгольских народов как модель и моделируемое// Пространство в традиционной культуре монгольских народов. – М., 2008. – С.249.

[12] Хангалов М.Н. Собрание сочинений. Т.1. Улан-Удэ, 1958. С.113.

[13] Цэрэнханд Г. Традиции кочевого стойбища у монголов// Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. Новосибирск, 1993. С.32.

[14] Жуковская Н.Л. Категория и символика традиционной культуры монголов. М., 1988. С.25.

[15] Крадин Н.Н. Кочевые общества (проблемы формационной характеристики). Владивосток: Дальнаука, 1992. С.47-48.

[16] Сыртыпова С. Маричи, богиня, дарующая бесстрашие// Проблемы традиционной культуры Байкальского региона. Улан-Удэ,1999. С.80.

[17] Окладникова Е.А. Модель вселенной в системе образов наскального искусства тихоокеанского побережья Северной Америки. СПб., 1995. С.291.

[18] Толеубаев А. Юрта в представлениях, верованиях и обрядах казахов// Кочевое жилище народов Средней Азии и Казахстана. М., 2000. С.172.

[19] Содномпилова М.М. Организация пространства. Традиционное жилище монгольских народов как модель и моделируемое// Пространство в традиционной культуре монгольских народов. – М., 2008. – С.284.

[20] Содномпилова М.М. Организация пространства. Традиционное жилище монгольских народов как модель и моделируемое// Пространство в традиционной культуре монгольских народов. – М., 2008. – С.247.

[21] Например в родильных обрядах при захоронении последа.

[22] Они появились в период распространения буддизма или ислама среди кочевников.

[23] Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. Сб. этнографических статей и исследований алтайского миссионера. М., 1893. С.12.

[24] Бромлей Ю. В., Подольный Р. Г. Создано человечеством. М.: Политиздат, 1984 – 272 с., с. 37.

[25] Этнология. Учебник. Для высших учебных заведений. – М.: Наука, 1994. – 383 с., с. 161.

[26] См. об этом: Махлина С. Т. Семиотика культуры повседневности. – СПб.: Алетейя, 2009. – 232 с., с. 104-110.

 

[27] Новицкая Л.Ф. Особенности повседневности первобытных культур./История культуры повседневности. учебное пособие. – М.: 2016, с.40.

[28] См. об этом здесь и далее, согласно материалу главы 9 (автор Прокуденкова О.В.) учебного пособия «История культуры повседневности» - М., 2016, с. 183 – 184.

[29] Похлебкин В. В. Тайны хорошей кухни. – М.: ЗАО изд-во «Центрполиграф», 1999.-327с., с.8.

[30] См. об этом: Мишель Доменика. Ватель и рождение гастрономии. – М., 2002, с. 297.

[31] Татаркевич Вл. Античная эстетика/Москва, 1977, с 72.

[32] Зеленцова Е. В., Гладких Н. В. Творческие индустрии: теории и практики. М.: Классика–XXI, 2010. C. 14.

[33] Черных А. И. Мир современных медиа. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2007. C. 147.

[34] Хэзмондалш Д. Культурные индустрии / пер. с англ. И. Кушнаревой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. C. 20.

[35] Дебрэ Р. Введение в медиологию / пер. с франц. Б. М. Скуратова. М.: Праксис, 2010. C.

[36] Там же. С. 16.

[37] Хэзмондалш Д. Культурные индустрии / пер. с англ. И. Кушнаревой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. C. 16.

[38] Хестанов Р. Когда культура становится товаром. Рецензия на книгу Дэвида Хезмондалша «Культурные индустрии»// Экономическая политика. 2016. Т.11. №5. С.234.

[39] Браун Дж. Культурные индустрии. Выявление культурных ресурсов территории [Электронный ресурс] / Дж. Браун // Институт культурной политики. – Режим доступа: http:www.cpolicy.ru/analytics/64/html. – (Дата обращения: 15.11.2017); Гнедовский М. Творческие индустрии: политический вызов для России // Отечественные записки. 2005. № 4 (24); Зеленцова Е.В. От творческих индустрий – к творческой экономике / Е.В. Зеленцова // Управленческое консультирование. – 2009. – № 3; Купцова И.А. Культурные практики и креативные индустрии как современный фактор динамики провинциального мира / И.А. Купцова // Роль вуза искусств и культуры в формировании и развитии культурного пространства. - Орел: Орловский гос. ин-т искусств и культуры, 2011; Конева А.В. Коммуникативные стратегии креативных индустрий / Конева А.В.// Образование, наука, культура в современном мире = Education, science, and culture in the contemporary world: материалы науч. веб-конф-ции Базовые идеи ЮНЕСКО в современном образовании, культуре и науке. – М.: Пашков дом, 2014; Кудинова А.В. Социально-культурное производство и культурные индустрии: культурологическое и социологическое измерение: междисциплинарное исследование / Кудинова А.В. и др. – Краснодар: Открытый центр культурных индустрий, 2014. – 340 с.; Магидович М.Л. Современные модели развития культурных индустрий в регионах России = Modern cultural industries development in regions of Russia: сборник научных статей / отв. ред. Магидович М.Л. – СПб: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2014. – 418 с.; МатарассоФ., ЛэндриЧ. Как удержать равновесие? Двадцать одна стратегическая дилемма культурной политики // Культурная политика в Европе: выбор стратегии и ориентиры. – М.: Либерея, 2002; Флорида Р. Кто твой город: креативная экономика и выбор места жительства / Р. Флорида, пер. с англ. Е. Лобкова – М.: Strelka Press, 2014.

[40] Васильева Е. Социологические подходы к изучению практик питания [Электронный ресурс]// URL: http://www.zaharov.znautvse.com/articles/vasilieva_02.htm (Дата обращения 25.06.2017)

[41] Франчайзинг - «смешанная форма крупного и среднего предпринимательства, при которой крупные корпорации и «родительские» компании (франчайзеры) заключают договор с мелкими фирмами, «дочерними» компаниями, бизнесменами (франчайзи) на право, привилегию, действовать от имени франчайезера.

[42] Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б.. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА-М. С.199.

[43] Haute couture – высокая мода. Ее определяют и как лабораторию, в которой кутюрье создают идеи новых коллекций готовой одежды.

[44] Pret-a-porter  - - это одежда готовая к носке, одежда массового производства.

[45] McLuhan M. The Medium is the Massage: An Inventory of Effects. New York: Gingko Press, 2002. 159 p.

[46] Вахштайн В. С. Дело о повседневности. Социология в судебных прецедентах. СПб.: Центр Гуманитарных инициатив, 2015. C. 144.

[47] Thompson J.B. Social theory and the media. In: D. Crowley and D. Mitchell, Communication Theory Today. L.: Sage, 1993. Pp. 27-49.

[48] Запорожец О. Н., Лапина-Кратасюк Е. Г. Антропология цифрового города: к вопросу о выборе метода // Этнографическое обозрение. 2015. № 4. С. 41–54.

[49] Черных А. И. Мир современных медиа. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2007. 312 с.

[50] Там же. С. 159.

[51] Капица Л. М. Миграционный цунами в Европейском союзе // Университет МГИМО [Электронный ресурс]. URL: http://old.mgimo.ru/news/experts/document277067.phtml. (Дата обращения: 21.09.2015).

[52] Дебрэ Р. Введение в медиологию / пер. с франц. Б. М. Скуратова. М.: Праксис, 2010. C. 99.

[53] Дебрэ Р. Введение в медиологию / пер. с франц. Б. М. Скуратова. М.: Праксис, 2010. С. 83.

[54]Digital-агрессия: что делать и кто виноват? [Электронный ресурс] URL: http://www.slideshare.net/mkornev/ss-51397910. (Дата обращения:

1.03.2016).

[55] Пресс-выпуск №2898. Как нам отрегулировать Рунет? ВЦИОМ [Электронный ресурс] URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115344. (Дата обращения: 21.03.2016).

[56] Кириллова Н. Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М.: Академический Проект, 2006. C. 87.

[57] Черных А. И. Мир современных медиа. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2007. C. 125.

[58] Барт Р. Мифологии / пер. с фр. С. Зенкина. М.: Академический Проект, 2008. C. 259.

[59] Хэзмондалш Д. Культурные индустрии / пер. с англ. И. Кушнаревой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. C. 415.

[60] Барт Р. Мифологии / пер. с фр. С. Зенкина. М.: Академический Проект, 2008. C. 268.

[61] Философия. Язык. Культура. Вып. 5 / отв. ред. Горбатов В. В. СПб.: Алатейя, 2014. С. 501.

[62] Кармин А.С., Мельник М.А. Историческая эволюция форм учебы. // Философия образования. Серия “Symposium”, Выпуск 23. / Сборник материалов конференции Санкт-Петербург : Санкт-Петербургское философское общество, 2002. . C.398-402.

[63] Зборовский Г.Е.. Общая социология: Учебник. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Гардарики,2004. - 592 с., 2004

Министерство культуры Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное
образовательное учреждение
высшего образования

Санкт-Петербургский государственный институт культуры

Факультет мировой культуры