Слова стереотип, стереотипный имеют негативную окраску и в русском, и в английском языке, так как определяются через слово шаблонный, в свою очередь определяемый как избитый, лишенный оригинальности и выразительности. Это не вполне справедливо по отношению к слову стереотип вообще, а в контексте проблем межкультурной коммуникации – в особенности. При всем своем схематизме и обобщенности стереотипные представления о других народах и других культурах подготавливают к столкновению с чужой культурой, снижают культурный шок. “Стереотипы позволяют человеку составить представление о мире в целом, выйти за рамки своего узкого социального и географического мира”.[ цит. по А.В Павловская, “Россия и Америка. Проблемы общения культур”, М., 1998, с.17; 29, с.139 ].

Наиболее популярным источником стереотипных представлений о национальных характерах являются так называемые международные анекдоты, то есть анекдоты, построенные на шаблонном сюжете: представители разных наций, попав в одну и ту же ситуацию, реагируют на нее по-разному, в соответствии с теми чертами их национального характера, которые им приписывают на родине анекдота.

Европейские стереотипы хорошо видны в следующей шутке: “Paradise is where cooks are French, mechanics are German, policemen are British, lovers are Italian, and it is all organized by the Swiss. Hell is where cooks are British, policemen are German, lovers are the Swiss, mechanics are French, and it is all organized by Italians[Рай там, где повара – французы, механики – немцы, полицейские – англичане, любовники – итальянцы, а организуют все швейцарцы. Ад – где повара англичане, полицейские - немцы, любовники - швейцарцы, механики – французы, а организуют все итальянцы]”.

Итак, один источник, где с оговорками и большой осторожностью можно искать национальные характеры, - это международные шутки и анекдоты разных видов: те, которые рассказывают о себе сами представители той или иной культуры, и те, которые созданы иными культурами.

Другим источником можно считать национальную классическую художественную литературу. Слово классическая в этом контексте неслучайно, потому что литература, имеющая этот ранг, прошла испытание временем: ее произведения заслужили признание, повлияли на умы и чувства представителей данного народа, данной культуры.

В рамках нашего исследования обратимся к статье Джорджа Оруэлла “Англичане” [22], где он очень точно характеризует английскую нацию. В качестве доказательства правильности его характеристики обратимся к примерам из художественной литературы.

“Стоит на минуту поставить себя на место иностранного наблюдателя, впервые оказавшегося в Англии, но непредубежденного и в силу рода занятий имеющего возможность общаться с рядовыми, полезными, неприметными людьми […]. Почти наверное он сочтет основными чертами рядовых англичан их глухоту к прекрасному, благонравие, уважение к закону, недоверие к иностранцам, сентиментальное отношение к животным, лицемерие и одержимость спортом”.

“Наш воображаемый наблюдатель-иностранец, безусловно, поразится свойственному нам благонравию: упорядоченному поведению англичан в толпе, где никто не толкается и не скандалит; готовности ждать своей очереди, добродушию задерганных, перегруженных работой людей.

Лицемерие столь широко вошло в английский характер, что заезжий наблюдатель будет готов столкнуться с ним на каждом шагу”.

В качестве доказательства этой точки зрения приведем пример из романа С. Моэма “Луна и грош”, где автор описывает стремление англичан всегда соблюдать приличия. Многое из того, что они делают, свидетельствует об их неискренности, носит лицемерный характер, поскольку англичанам свойственно придерживаться определенных норм поведения.

‘Oh, my poor dear, you’re thinking of that day he came here to look at my pictures. What does it matter if he didn’t think them any good? It was stupid of me to show them to him. I dare say they’re not very good.’ […]

‘Even if he didn’t like them he should have been civil. He needn’t have insulted you.’ [35, с.104]

Деточка моя, ты все вспоминаешь, как он пришел сюда смотреть мои картины. Что за беда, если ему они показались скверными? С моей стороны было глупо показывать их. А кроме того, они ведь и вправду не очень-то хороши. [...]

Даже если они ему не понравились, он обязан был соблюсти вежливость. Зачем он оскорбил тебя? [19, с. 82]

* * *

New arrivals claimed my host’s attention, and I was left to myself. When at last we were all assembled, waiting for dinner to be announced, I reflected, while I chatted with the woman I had been asked to ‘take in’, that civilized man practises a strange ingenuity in wasting on tedious exercises the brief span of his life. It was the kind of party which makes you wonder why the hostess has troubled to bid her guests, and why the guests have troubled to come. There were ten people. They met with indifference, and would part with relief. It was, of course, a purely social function. The Stricklands ‘owed’ dinners to a number of persons, whom they took no interest in, and so had asked them; these persons had accepted. [35, c.37]

“Новые гости отвлекли от меня внимание хозяина, и я снова был предоставлен самому себе. Когда все были уже в сборе и я занимал разговором даму, которую мне было назначено вести к столу, мне невольно подумалось, что цивилизованные люди невероятно изобретательны в способах расходовать свою краткую жизнь на докучные церемонии. Это был один из тех обедов, когда невольно дивишься: зачем хозяйка утруждает себя приемом гостей и зачем гости взяли на себя труд прийти к ней. За столом было десять человек. Они встретились равнодушно, и разойтись им предстояло со вздохом облегчения. Такой обед был отбыванием светской повинности. Стрикленды “должны” были пригласить отобедать этих людей, ничуть им не интересных. Они выполняли свой долг, а гости – свой”. [19, c.22]

Далее Джордж Оруэлл пишет:

“Англичанам принадлежит авторство нескольких наиболее популярных игр мира, распространившихся куда шире любого другого порождения их культуры. Слово “футбол” на все лады звучит из уст миллионов, и слыхом не слышавших о Шекспире или о Великой хартии вольностей. Сами англичане не отличаются особым мастерством в играх, но обожают в них участвовать и с энтузиазмом, в глазах иностранцев просто детским, обожают читать о них и заключать пари”.

Подтверждение этому мы опять находим в романе С. Моэма “Луна и грош”. Англичанам свойственно увлекаться различными играми, особенно они любят гольф.

‘He spent August with her and the children in Norfolk. He was just the same as he’d always been. We went down for two or three days, my wife and I, and I played golf with him. [35, c.46]

[...] Август месяц он провел в Норфолке с нею и с детьми. И был такой же, как всегда. Мы с женой ездили туда на несколько дней, и я играл с ним в гольф. [19, c.30]

Как мы уже видели выше, многие англичане не мыслят своей жизни без виски. Снова цитируем С. Моэма:

‘He was heart-broken because he had no whisky, wanted to make coffee for me […]’. [35, c.80]

“Он никак не мог оставить меня в покое, без конца сокрушался, что в доме нет виски, бросился варить для меня кофе избытка чувств […]”. [19, c.60]

Выше мы подробно обсуждали такое понятие как small talk, являющееся характерной чертой представителей западного мира, особенно это свойственно англичанам:

‘They talked of the political situation, and of golf, of their children and the latest play, of the pictures at the Royal Academy, of the weather, and their plans fir the holidays’. [35, c.38]

“Говорили о политике и гольфе, о детях и последней премьере, о картинах, выставленных в Королевской академии, о погоде и планах на лето”. [19, c.22]

Об англичанах и их чертах характера существует такой стереотип, что это чопорные, надменные люди:

‘The women were too nice to be well dressed, and too sure of their position to be amusing. The men were solid. There was about all of them an air of well-satisfied prosperity’. [35.c.37]

“Женщины были слишком манерны, чтобы быть хорошо одетыми, и слишком уверены в своем положении, чтобы быть занимательными. Мужчины являли собой воплощенную солидность. От них так и веяло самодовольством”. [19, c.22]

* * *

‘I have a recollection of large, unbending women […] ‘. [35, c.30]

“Мне помнятся дородные, чопорные дамы […]”. [19, c.15]

Когда-то Генрих Гейне сказал: “Тому, кто хочет узнать немцев с лучшей стороны, я советую прочитать их народные песни”. Воспевая лучшие качества человека: трудолюбие, честность, отвагу, независимость, их творцы не признавали половинчатости в споре между добром и злом. В качестве примера можно привести балладу “Der Arme Schwartenhals”:

Der Arme Schwartenhals Горемыка Швартенгальз

Ich kam vor einer Wirtin Haus, В пути заметил я трактир

Man fragt mich, wer ich wäre. И постучал в ворота:

Ich bin ein armer Schwartenhals, “Я горемыка Швартенгальз.

Ich eB und trink so gerne. Мне пить и есть охота!“

Man führt mich in die Stuben ein, Хозяйка отворила дверь.

Da bot man mir zu trinken, Я плащ и шляпу скинул,

Die Augen lieB ich umhergehn, Налил вина – да стал глазеть

Den Becher lieB ich sinken. И кружку опрокинул.

Man setzt mich oben an den Tisch, Она тут потчевать меня,

Als ich ein Kaufherr wäre, Что барина какого.

Und da es an ein Zahlen ging, Да только денег не возьмешь

Mein Säckel stand mir leere. И кошелька пустого.

Da ich des Nachts wollt schlafen gehn, Хозяйка сердится, бранит -

Man wies mich in die Scheuer, Чуть не оглох от крика.

Da ward mir armen Schwartenhals Постель не стелит, гонит прочь:

Mein Lachen viel zu teuer. “Иди в сарай поспи-ка!“

Und da ich in die Scheuer kam, Что делать, братцы! Лег я спать

Da hub ich an zu nisteln, В сарае возле дома.

Da stachen mich die Hagendorn, Эх, незавидная кровать -

Dazu die rauchen Disteln. Колючая солома.

Da ich des morgens früh aufstand, Проснулся утром – смех и грех -

Der Reif lag auf dem Dache, Дрожу от стужи синий.

Da mubt ich armer Schwartenhals Вот так хоромы! На стене

Meins Unglücks selber lachen. Засеребрился иней.

Ich nahm mein Schwert wohl in die Hand Ну что же взял я в руки меч,

Und gürt es an die Seiten, Пошел бродить по свету.

Ich Armer muBt zu FuBe gehn, С пустым мешком пошел пешком,

Weil ich nicht hatt zu reiten. Коль не дали карету.

Ich hib mich auf und ging davon А на дороге мне сынок

Und macht mich auf die StraBen, Купеческий попался,

Mir kam ein reicher Kaufmannssohn, И кошелек его тугой

Sein Tasch muBt er mir lassen. По праву мне достался!

перевод Л. Гинзбурга [21]

Г.Гейне писал об этой балладе: “Какой честный малый этот бедняга Швартенгальз, хотя он и разбойник с большой дороги!... Этот бедный Швартенгальз – самый что ни на есть немецкий характер, который я когда-либо знал. Какое спокойствие, какое сознание силы царит в этом стихотворении!...”

Наконец, анекдотические хулиганы и алкоголики – русские – внесли в сокровищницу мировой литературы драгоценный вклад: произведения Пушкина, Лермонтова, Толстого, Тургенева, Чехова, Достоевского. Герои этих произведений, с их философскими исканиями и тонкими душевными переживаниями, это интеллигенты среди персонажей мировой классической литературы (недаром само слово интеллигенция вошло в европейские языки из русского языка).

Тем не менее, как источник сведений о национальном характере художественная литература, дает неполное и субъективное представление о народе и о его национальных стереотипах, потому что каждое художественное произведение классической литературы имеет конкретного автора с его субъективным, то есть ему лично присущим, видением мира, в значительной мере обусловленным его собственной индивидуальной жизнью, творческим изображением и присущим лично ему талантом.