Большую проблему создают около 100 кредитных организаций, имеющих отрицательный капитал. Другими словами, они не только проедают собственные средства, но и разворовывают деньги вкладчиков, клиентов, кредиторов при полной безнаказанности со стороны Неглинной. Фактически похоронена объявленная в октябре 1998 года программа реформирования банковской системы. Тем, кто реально определяет стратегию Кремля и Белого дома, не нужны планы и концепции, твердые правила игры, так как они связывают власть, не дают вмешиваться в бизнес, делить собственность, ограничивают свободу приближать выгодно тем или иным группам влияния.

Рассмотрение в Думе поправок к действующим законам и новых законопроектов о банках и банковской деятельности сознательно затягивается. Дебаты идут ни шатко ни валко, без целостного подхода к развитию кредитно-инвестиционной
сферы, без учета прошедших кризисов. Вместо создания многоукладной банковской структуры консервируется прежняя олигополия. Рынок финансовых ресурсов и услуг жестко поделен между четырьмя группами кредитных организаций. В первую входят КБ с гос. участием и сильной поддержкой со стороны ЦБ РФ. Вторая состоит из старых и новых системообразующих банков. Они не являются государственными, но их деятельность связана с федеральной властью, «семьей» (которая все еще очень влиятельна), зависит от доступа к бюджетным средствам. Третья группа представлена «отраслевиками» — нефтяными, газовыми, металлургическими, атомными, лесными, телекоммуникационными КБ. К ним примыкает множество «карманных» кредитных учреждений, сосредоточенных в Москве. Четвертая объединяет банки с участием иностранного капитала.

Всем им противостоят региональные КБ, по сути запертые в местных рынках. Провинциальные банки по-прежнему маломощны, у них нет такого ресурсного обеспечения, какое имеют первые четыре категории. Как и до августовского кризиса, 80% финансовых средств сконцентрировано в столичных кредитных институтах. Подобный «флюс» создает серьезные системные риски для всей российской экономики. В России игнорируется опыт стран Западной Европы, Соединенных Штатов, Японии, государств с переходной экономикой, добившихся в последние десятилетия устойчивого хозяйственного роста, где многоукладность служит одним из антикризисных механизмов, обеспечивающих более равномерное насыщение банковскими услугами отраслей и территорий. Напротив, олигополия, что подтверждает и российская практика, мешает развиваться всем сегментам финансовой сферы— государственному кредиту, отраслевым, муниципальным и специализированным банкам, малым и средним КБ, кредитным союзам, кооперативам, ссудосберегательным кассам.

В пост советской экономике не создано условий для равноправной конкуренции, которая у нас приобретает самые дикие, нерегулируемые формы. Закон «О защите конкуренции на финансовых рынках» не работает, поскольку касается рынка
услуг. В нем ничего не говорится о главной для банков области соперничества — за источники ресурсов. У кого наиболее длинные пассивы, тот и побеждает конкурентов. Государство остается главным держателем средств, из которых формируется бюджет. Региональные банки давно добиваются, чтобы казна предоставляла им деньги в обмен на долгосрочные обязательства по поддержке и развитию конкретных федеральных программ в рамках структурной, инвестиционной, социальной политики правительства. Как вариант, предлагается создать сеть специализированных госбанков по обслуживанию федерального долга, капвложениям в АПК, в индустриальной и строительной отраслях. К сожалению, в прошлом подобные кредитные организации быстро превращались в кормушки для «своих», высасывающих казну.

Цивилизованный рынок предполагает соблюдение всеми его участниками четких общих правил, быстрое и эффективное наказание за их нарушение, исключение двойных стандартов, законодательное пресечение неформальных связей между
руководителями КБ и чиновниками. Можно ли считать конкуренцию равноправной, когда министр, руководящий отраслью, накачивает свой «карманный» банк за счет подведомственных ему государственных и смешанных предприятий. В России
пока нет закона, препятствующего этой широко распространенной практике.

Экономический потенциал многих субъектов РФ значительно превосходит объем капитала, циркулирующего в них. Например, в промышленно развитых Тюменской, Самарской, Челябинской областях, Красноярском крае банки обслуживают не более 30-40% финансовых потоков предприятий. Остальное откачивают столичные кредитные организации. Это объясняется особенностями местной приватизации, когда реальными хозяевами большинства крупных и успешно работающих промышленных производств стали управляющие компании с головными офисами в Москве. Практически любой солидный бизнес поставлен в полную зависимость от официальных и закулисных отношений с федеральной властью. Именно поэтому основной менеджмент и финансовые операции переводятся в Центр.

В одних субъектах Федерации надеются, что Кремль, правительство и ЦБ РФ помогут обеспечить адекватный экономике данных регионов финансовый потенциал, снизить системные риски в банковской сфере за счет территориального их рассредоточения, что облегчит выполнение обязательств перед федеральными властями и местным населением. В других полагаются только на самих себя и ведут целенаправленную роботу по укреплению кредитных организаций. Например, экономический совет при губернаторе Свердловской области одобрил концепцию развития своей банковской системы, и на ее основе готовятся специальные программы с участием исполнительных органов.

Региональные КБ боятся банков с участием зарубежного капитала и не верят, что расширение допуска иностранных кредитных институтов на российский рынок простимулирует конкуренцию и, соответственно, ускорит развитие всего банковского сектора. В провинции считают, что соревнование на равных невозможно, поскольку соперничают не конкретные КБ, а стабильность и устойчивость той или иной западной страны с российской нестабильностью и непредсказуемостью.