1. Действие коллизионной нормы, то есть, иными словами, применение иностранного права, может быть ограничено путем использования оговорки о публичном порядке. Согласно правилам, действующим в ряде стран, иностранный закон, к которому отсылает коллизионная норма, может быть не применен и основанные на нем права могут быть не признаны судами или иными органа­ми данного государства, если такое применение закона или признание права противоречило бы публичному по­рядку данного государства.

Понятие публичного порядка (ordre public, public policy) отличается в судебной практике и доктрине многих государств крайней неопределенностью; более того, некоторые юристы на Западе утверждают, что не­определенность — основной характерный признак этого понятия. Суды используют оговорку о публичном поряд­ке с целью ограничения, а иногда и полного отрицания применения иностранного права, и прежде всего права страны другой социально-экономической системы. Опре­деление пределов применения этой оговорки во многих государствах полностью предоставляется судейскому усмотрению. Вследствие этой практики оговорка о пуб­личном порядке превратилась в один из типичных «кау­чуковых параграфов».

В ряде дел, рассмотренных в связи с признанием действия за рубежом советских декретов о национали­зации, буржуазный суд вынужден был в силу своих кол­лизионных норм применять советское право (см. гл. 7). Суд рассуждал таким образом: мы должны применять советское право, и национализированное имущество дол­жно быть возвращено Советскому государству, но это на­рушает принцип частной собственности, а поскольку это противоречит основам нашего закона, нужно применять оговорку о публичном порядке и в силу данной оговорки не применять советское право. Такая позиция суда чрез­мерно расширяет понятие публичного порядка, практи­чески сводит на нет применение иностранного права. Из-за применения оговорки о публичном порядке неод­нократно наносился ущерб имущественным интересам Советского государства.

Однако еще в 20-х годах в ряде своих решений (см.

93

гл. 7) буржуазные суды были вынуждены отвергнуть ссылки на противоречие публичному порядку советских декретов о национализации (в Великобритании — по делу Лютера — Сегора, в США — по делу о советском золоте).

Из практики судов Франции заслуживает внимания дело о кар­тинах Пикассо, рассмотренное в 1954 году судом департамента Сена. Несколько картин этого художника были вывезены из СССР в Па­риж и выставлены в одном из французских музеев. До революций картины принадлежали С. И. Щукину, затем были национализиро­ваны и стали достоянием Советского государства. Иск был предъявлен дочерью С. И. Щукина — Екатериной Щукиной-Келлер, которая тре­бовала признать ее право собственности на картины и просила нало­жить на них арест. Иск был отклонен, причем французский суд в своем решении указал, что французский публичный порядок в дан­ном деле не был задет в такой мере, чтобы требовалось принятие срочных мер, ибо эти картины были приобретены уже много лет на­зад иностранным сувереном от его собственных граждан, на его соб­ственной территории и в соответствии с законами страны.

В аналогичном деле о картинах Матисса иск был предъявлен в 1993 году другой дочерью С. И. Щукина — Ириной Щукиной-Келлер (см. подробнее в гл. 6). Суд также отклонил ссылку истца на то, что проведение на­ционализации без компенсации представляет собой на­рушение французского публичного порядка и поэтому акт национализации не может быть признан во Франции.

2. Наше законодательство исходит из того, что в не­которых случаях могут быть установлены ограничения применения иностранного закона. Такие ограничения со­держит ст. 158 Основ гражданского законодательства 1991 года. Эта статья предусматривает следующее: «Ино­странное право не применяется в случаях, когда его при­менение противоречило бы основам советского строя». Статья 169 Кодекса о браке и семье РСФСР уста­навливает, что «применение иностранных законов о бра­ке и семье или признание основанных на этих законах актов гражданского состояния не может иметь места, если такое применение или признание противоречило бы основам советского строя».

Следует обратить внимание на то, что в приведен­ных статьях говорится не о случаях противоречия самого иностранного закона основам нашего строя, а о противо­речии этим основам применения иностранного закона. Приведем пример: обычное право иностранного государ­ства, допускающее полигамию, противоречит основам

94

российского семейного права, но из этого не вытекает, что полигамные браки, заключенные в стране, где они действительны, не могут порождать юридических послед­ствий, которые были бы признаны в России (требование об уплате алиментов на содержание детей и т. п.).

Для нашей практики характерен крайне осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публич­ном порядке, хотя возможность неприменения иностран­ного права есть. Наличие принципиального различия между нашим законом и законом другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, поскольку такое приме­нение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще. Таким образом, речь может идти не о противо­речии между законами, а о тех отдельных случаях, «ког­да применение иностранного закона,— как отмечал Л. А. Лунц,— могло бы породить результат, недопусти­мый с точки зрения нашего правосознания». На практи­ке наши судебные и административные органы стара­ются не прибегать к этой оговорке.

Следует отметить, что случаи применения оговорки о публичном порядке к внешнеторговым отношениям в нашей практике вообще не имели места, хотя эта воз­можность и предусмотрена действующим законодатель­ством. Таким образом, широкое применение категории публичного порядка не соответствует задачам между­народного частного права и снижает его роль в налажи­вании сотрудничества государств с различными правовы­ми системами.

3. В современном международном частном праве ши­рокое признание наряду со ссылкой на оговорку о пуб­личном порядке получила возможность неприменения иностранного права со ссылкой на строго императивные нормы национального права, которые должны пользо­ваться приоритетом перед нормами иностранного права, подлежащего применению в силу коллизионных норм. Приведем в качестве примера ст. 18 Закона о междуна­родном частном праве Швейцарии, согласно которой императивные нормы швейцарского права в силу особого их назначения применяются независимо от того, право какого государства подлежит применению в соответст­вии с настоящим законом. Аналогичное правило преду-

95

смотрено в германском Законе о международном част­ном праве 1986 года (ст. 34).

Такое же правило в более расширенном виде вошло в текст Римской конвенции 1980 года о праве, примени­мом к договорным обязательствам. Согласно ст. 7, «ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к до­говору».

Исходя из этой практики, в проект Закона РФ о меж­дународном частном праве вошла статья, согласно кото­рой положения законодательства РФ, имеющие импера­тивный характер, подлежат обязательному применению к договорным отношениям независимо от избранного сторонами права.