Содержание

1.Циклы и кризисы в мировой экономике второй половины XX в.

Анализ динамики мирового хозяйства показывает, что развитие идет через подъемы и спады, которые происходят не одновременно во всех странах. Какие-то страны и регио­ны развиваются опережающими темпами, потом начина­ют отставать и наоборот, ранее отстававшие ускоряют движение. Есть ли общие закономерности развития? Можно ли представить мировую динамику (очищенную от конъюнктурных скачков) в виде серии последователь­ных циклов, или волн?

Одна из теорий, пытающаяся объяснить смену тен­денций развития — теория «больших волн» Кондрать­ева—Шумпетера, основанная на идее динамичной конку­ренции как двигателе научно-технического прогресса. Но в отличие от Марксовой трактовки технического про­гресса как инноваций в производстве уже освоенного изготовлением традиционного товара, теория больших волн ставит вопрос о решающей роли именно принципи­ально новых благ и раскрывает механизм внедрения ин­новаций (нововведений). Эта экономическая ситуация сложилась только в XX в. В политэкономии, разрабаты­вавшейся советскими учеными — экономистами и исхо­дившей из постулата о решающем значении соответствия производительных сил производственным отношениям, достигаемого через революционные взрывы, экономиче­ский механизм научно-технического прогресса оставался неясным. Технократическая парадигма, свойственная и сегодня теориям научно-технического прогресса, об из­начальной революционности орудий труда и технологии в большой мере предопределила ее отрыв от потреби­тельского рынка, от приоритетности потребления, спро­са, от конкуренции.

Что же тогда вызывает структурно-отраслевые сдвиги производства на международном, межрегиональном, внутрирегиональном уровнях? Обычно называют такие фак­торы производства как наличие или отсутствие сырья (ресурсов), капитала, наконец, рабочей силы определен­ной квалификации и с определенными навыками. Все это необходимо, но на современной стадии не является решающим. Главной становится степень готовности про­изводства и общества в целом адаптироваться к переме­нам, к структурным сдвигам. Диктует уже не производ­ство (как было когда-то), не удобство географического положения или ресурсообеспеченность, а «созревшие» группы факторов, связанных с изменением и расширени­ем потребностей.

И тогда уже вступает в действие научно-технический прогресс — появляются новые товары, новые виды услуг (при росте их многообразия), но также и новые методы, новые приемы производства. Это, в свою очередь, по законам обратной связи, вызывает дополнительный спрос на новые товары и услуги, открывает новые рынки, фор­мирует новые отрасли.

Анализ «больших волн» показал тесную связь циклов с пространственными сдвигами и дифференциацией про­изводства на двух стадиях: в рамках одного цикла и при переходе от одного цикла к другому. В период угасания волны резко ослабевает экономическая активность центра ее возникновения, происходит оживление на перифе­рии с постепенным выходом за пределы политических границ.

Таким образом, можно допустить, что длинным вол­нам соответствуют так называемые региональные циклы роста и спада производства. Причины сдвигов таковы, центры прежней волны уже не соответствуют штандортным (размещенческим) требованиям прогрессивных от­раслей, как бы консервируя структуру и местоположение старопромышленных проблемных районов. Возникнове­ние феномена «проблемности» можно связать с поняти­ем жизненного цикла продукта, в пределах которого оп­тимальный производственный штандорт перемещается из крупных инновационных центров к периферии. Это ве­дет к децентрализации производства на всех иерархичес­ких уровнях.

Жизненный цикл продукта распадается на 4 фазы развития:                1) проектирование и внедрение; 2) рост; 3) зрелость; 4) свертывание (спад). Каждой фазе соответ­ствуют свои стадии производства, внедрения инноваций, инвестирования, свои стадии рыночных отношений, ко­личественные экономические параметры. Имеются и свои штандортные фазы. При этом проигрывают, стано­вятся проблемными районы, где сосредоточены предпри­ятия, производящие продукцию, находящуюся уже на стадии зрелости или на стадии спада. Это ведет к стагна­ции таких районов.

Возвращаясь к теории «длинных волн», следует от­метить, что Н. Кондратьев и И. Шумпетер при общем поступательном движении мировой экономики выделили 4 волны с периодами примерно по 50—60 лет и с пика­ми в 1800, 1850, 1900, около 1960 г. Каждая из волн обусловлена более или менее ярко выраженной промыш­ленной революцией. Первая базируется на изобретении и внедрении паровой машины, развитии текстильной про­мышленности; главные инновационные импульсы исходили из Великобритании (район Манчестера). Для вто­рой волны характерно чрезвычайно интенсивное во всех странах развитие сети железных дорог, международного судоходства, черной металлургии; центрами второй вол­ны стали Великобритания, Германия (Рур), США (Северо-Восток). Третья волна связана, в первую очередь, с автомобилизацией, а также с внедрением электроэнерге­тики и развитием химической промышленности, что при­вело к появлению новых материалов; главные центры третьей волны — США, Германия и Великобритания. И, наконец, четвертая волна, приходящаяся на вторую поло­вину XX столетия, связана с развитием электроники, ши­роким внедрением ЭВМ, развитием нефтехимии. В этот период инновационные центры США (новые из них — в Калифорнии, Техасе) сохранили свое первенство, но по­явился мощный соперник — Япония, «отодвинувшая» Германию на третье место. Интересно, что в пределах национальных границ Германии происходят (так же, как и в США) сдвиги инновационной активности с севера на юг: из Рура в Баден — Вюртемберг и в Баварию. Новая — пятая волна, восходящая ветвь которой начинает уже в наши дни пробивать себе дорогу, будет базироваться уже на принципиально новой технологии — на микроэлек­тронике, биотехнологии и генной инженерии. Ожидает­ся, что на этом этапе на первое место выдвинется Япо­ния и ряд других государств Азиатско-Тихоокеанского региона.

Положительная в ряде случаев динамика экономической эволюции отдель­ных стран и регионов мира находила свое выражение в происходившем на про­тяжении первых послевоенных десятилетий сравнительно бурном экономичес­ком росте, сопровождавшемся усилением концентрации производства, нарастанием мощи международных корпораций, расширением сферы действия научно-технической революции. Тем не менее, эти явления и процессы не обес­печивали бескризисного развития. Уже с конца 60-х гг. в полной мере проявля­лись накапливавшиеся противоречия. Поэтапное развертывание валютного, сы­рьевого, экологического и энергетического кризиса. Перечисленные явления, «пронизавшие» хозяйства практически всех стран с рыночной экономикой, полу­чили определение как структурные кризисы. При этом последний из перечислен­ных имел особо ощутимое воздействие на дальнейший ход эволюции мирового хозяйства.

Не избежала мировая экономика и потрясений циклического характера. 1. В 1974 г. промышленно развитые страны оказались втянутыми в экономи­ческий кризис, характеризовавшийся тем, что охватил практически все эти госу­дарства одновременно. Кроме синхронности распространения, его отличало и то, что в состояние экономического спада все ведущие державы вместе попали впервые за послевоенные годы. При этом ни одна из них не могла воспользоваться преимуществами, связанными с подъемом в какой-либо стране, или попытать­ся решить собственные проблемы за счет своих соперников. В период кризиса 1974 г. объемы промышленного производства и экспорта стран с рыночной эко­номикой сократились более чем на 10%.

Продолжавшийся свыше 9 месяцев кризис 1974 г. оказался, таким образом, самым глубоким и самым продолжительным в послевоенный период. Его сопро­вождали высокая инфляция и безработица, а выход из кризиса характеризовался сочетанием факторов роста и депрессии. Последующие 1976-1979 гг. стали пери­одом незначительного роста со среднегодовыми темпами не выше 1,8%.

2. Кризис 1980-1982 гг., так же как и предыдущий, происходил на фоне развертывания структурных кризисных явлений и отличался, поэтому сходными с ним чертами (стагфляционная форма протекания, негативное воздействие на динами­ку мировой торговли и т. д.). В результате кризис начала 80-х гг. вошел в историю как менее глубокий, чем предыдущий, но в то же время достаточно продолжи­тельный.

3. Завершением третьего крупного экономического цикла за последние 20 лет стали 1993-1994 гг.

Рост производства, переходящий в оживление и подъем, в США идет четвер­тый год. Набирало темпы оживление в ряде других англосаксонских стран, а в континентальной Европе оно только обозначилось. Японской экономикой низшая точка кризиса пройдена в 1993-1994 гг.

Рост производства происходил на фоне благоприятной ценовой конъюнкту­ры. Инфляция в целом по ОЭСР в 1993 г. сократилась с 3,9% в 1992 г. до 3,4% в 1993 г. и оставалась примерно на том же уровне в течение 1994 и 1995 гг. Цены на нефть в декабре 1993 г. упали до самого низкого за последние четыре года уров­ня. Падение цен производителей наблюдалось в США, Японии, Франции, Гер­мании, ряде малых стран Западной Европы.

Несмотря на то, что во многих странах спад в данном цикле был не менее глу­боким, чем в 1974-1975 гг. и 1980-1982 гг., в целом по ОЭСР он оказался все же мягче. Абсолютного сокращения ВВП на годовом уровне, как это было в 1975 и 1982 гг., в целом по ОЭСР не наблюдалось, лишь в 1991 г. годовые темпы роста упали ниже 0,75 процентных пункта. При этом сокращение промышленного про­изводства шло на протяжении трех лет (1991-1993 гг.), в отличие от двух лет (1974-1975 гг.) и одного года (1982 г.) в предшествующих циклах. Тем не менее, глубина сокращения производства в этот период была существенно меньшей -1,5% против 8,3% и 4,0% соответственно.

Так, в Европе период медленного роста - стагнации, продолжавшийся с кон­ца 1990 г. по первую половину 1992 г., в 1993 г. завершился полномасштабным спадом. Валовой продукт ЕС сократился на 0,5 п.п. - второй раз за 35-летнюю историю Сообщества. До этого падение (на 0,9 п.п.) было зарегистрировано лишь в 1975 г. после первого нефтяного шока. В отличие от событий того периода, циклическое движение сейчас было менее выражено - кризис «обрамляли» фазы бо­лее медленного экономического роста. По оценкам специалистов, общие потери в последнем цикле могли превысить масштабы 1975 г. и 1980-1983 гг.

Проявилась отчетливо и разнонаправленность движения конъюнктуры в крупных регионах мира. В середине 70-х годов циклические спады экономики в Японии, Европе и США пришлись на 1975 г. Совпадение спадов в следующем цикле было меньшим, но ненамного - они уложились в 1982-1983 гг. В послед­нем же цикле хронология, длительность и глубина кризисов существенно отличались по странам.

Так, в североамериканском регионе пик расцвета экономики был, достигнут в 1989, г., а кризис пришелся на 1991 г., тогда как в Европе и Японии высшие точ­ки подъемов были зарегистрированы только в 1990-1991 гг., а максимальная глу­бина кризиса - не раньше 1993 г.

Той или иной степени синхронизации в 70-х и 80-х годах способствовали нефтяные шоки, носившие глобальный характер. Тем не менее, по мере затуха­ния их последствий циклическая динамика в ведущих странах приобрела замет­но автономный характер. В данном цикле страновые и региональные шоки, хотя и имеющие во многом общую природу, были более значительны, чем глобаль­ные. Так, одним из таких региональных шоков стало сокращение в США спроса на военную продукцию. На экономической конъюнктуре в Европе сказалась бю­джетная экспансия, развернувшаяся в Германии после объединения. По своему пути шло развитие конъюнктуры и в Японии.

Одним из важнейших отличий нынешнего подъема от предшествующих явля­ется то, что он не сопровождается значительным ростом цен. Напротив, темпы инфляции упали до уровней, не виданных с 60-х годов, В 1994 г. в семи ведущих странах мира они составили всего 2,3%, то есть приближались к минимальному с 60-х годов значению. И хотя в 1995 г. они повысились, но оставались все еще от­носительно невелики, особенно если учесть также уровни загрузки мощностей.

Среди важнейших причин более слабого, чем в прошлом, инфляционного давления на восходящих фазах цикла выделяется не только асинхронность цик­лической динамики в ведущих мировых экономических центрах. Внедрение трудосберегающих технологий и ослабление профсоюзов также позволили добиться опережения темпов роста производительности труда над темпами повышения за­работной платы. Считается, что рост издержек, особенно на заработную плату, тормозят, кроме того, дерегулирование и известное усиление конкуренции со стороны производителей из развивающихся и бывших социалистических стран.

Важной особенностью развития мировой экономики 90-х гг., наиболее четко обозначившейся к середине десятилетия, явилось постепенное, непоследователь­ное, но все же очевидное преодоление промышленного слада. Деловые циклы ве­дущих стран мир» по-прежнему сохраняют определенную асимметрию.

Так, подъем наблюдается в США, преодолевает застой Япония, закончился длительный период стагнации в Великобритании, после воссоединения, инициировавшего крупные инвестиции для выравнивания развития экономики старых и новых земель, справляется со спадом Германия, Франция и Италия находятся все еще в полосе низкой деловой активности, но и у них появились признаки оживления. По данным ОЭСР, темпы роста ВВП стран Западной Европы в 1994 г. составили 2,7%, а в 1995 г. - не менее 2,9%.

В последние годы несколько улучшились перспективы развивающихся стран, хотя и в этой группе ситуация далеко не одинакова. Оживление началось после заметного спада 80-х годов - периода, получившего у специалистов название «потерянное десятилетие». Предстоящие десять лет могут оказаться периодом подъема стран развивающегося мира - ежегодный прирост ВВП достигнет 4,7% по сравнению с 2,7% в предыдущий период, что позволит ликвидировать массо­вую бедность в этих странах, а, следовательно, заметно расширит рынки сбыта в масштабе мировой экономики.

Standort (нем.) — местоположение.  Hinterland (нем.) — прилегающие районы.

Список использованной литературы

1. С.Б. Шлихтер, С.Л. Лебедева. «Мировая экономика. Краткий полный курс». Москва, Catallaxy, 1998

2. П.В. Сергеев.«Мировая экономика. Вопросы и ответы» Москва, Юриспруденция, 1999

3. Е.Д. Халевинская, И. Крозе. «Мировая экономика. Учебник». Москва, ЮРИСТЪ, 1999

Содержание

1.Циклы и кризисы в мировой экономике второй половины XX в.

Анализ динамики мирового хозяйства показывает, что развитие идет через подъемы и спады, которые происходят не одновременно во всех странах. Какие-то страны и регио­ны развиваются опережающими темпами, потом начина­ют отставать и наоборот, ранее отстававшие ускоряют движение. Есть ли общие закономерности развития? Можно ли представить мировую динамику (очищенную от конъюнктурных скачков) в виде серии последователь­ных циклов, или волн?

Одна из теорий, пытающаяся объяснить смену тен­денций развития — теория «больших волн» Кондрать­ева—Шумпетера, основанная на идее динамичной конку­ренции как двигателе научно-технического прогресса. Но в отличие от Марксовой трактовки технического про­гресса как инноваций в производстве уже освоенного изготовлением традиционного товара, теория больших волн ставит вопрос о решающей роли именно принципи­ально новых благ и раскрывает механизм внедрения ин­новаций (нововведений). Эта экономическая ситуация сложилась только в XX в. В политэкономии, разрабаты­вавшейся советскими учеными — экономистами и исхо­дившей из постулата о решающем значении соответствия производительных сил производственным отношениям, достигаемого через революционные взрывы, экономиче­ский механизм научно-технического прогресса оставался неясным. Технократическая парадигма, свойственная и сегодня теориям научно-технического прогресса, об из­начальной революционности орудий труда и технологии в большой мере предопределила ее отрыв от потреби­тельского рынка, от приоритетности потребления, спро­са, от конкуренции.

Что же тогда вызывает структурно-отраслевые сдвиги производства на международном, межрегиональном, внутрирегиональном уровнях? Обычно называют такие фак­торы производства как наличие или отсутствие сырья (ресурсов), капитала, наконец, рабочей силы определен­ной квалификации и с определенными навыками. Все это необходимо, но на современной стадии не является решающим. Главной становится степень готовности про­изводства и общества в целом адаптироваться к переме­нам, к структурным сдвигам. Диктует уже не производ­ство (как было когда-то), не удобство географического положения или ресурсообеспеченность, а «созревшие» группы факторов, связанных с изменением и расширени­ем потребностей.

И тогда уже вступает в действие научно-технический прогресс — появляются новые товары, новые виды услуг (при росте их многообразия), но также и новые методы, новые приемы производства. Это, в свою очередь, по законам обратной связи, вызывает дополнительный спрос на новые товары и услуги, открывает новые рынки, фор­мирует новые отрасли.

Анализ «больших волн» показал тесную связь циклов с пространственными сдвигами и дифференциацией про­изводства на двух стадиях: в рамках одного цикла и при переходе от одного цикла к другому. В период угасания волны резко ослабевает экономическая активность центра ее возникновения, происходит оживление на перифе­рии с постепенным выходом за пределы политических границ.

Таким образом, можно допустить, что длинным вол­нам соответствуют так называемые региональные циклы роста и спада производства. Причины сдвигов таковы, центры прежней волны уже не соответствуют штандортным (размещенческим) требованиям прогрессивных от­раслей, как бы консервируя структуру и местоположение старопромышленных проблемных районов. Возникнове­ние феномена «проблемности» можно связать с поняти­ем жизненного цикла продукта, в пределах которого оп­тимальный производственный штандорт перемещается из крупных инновационных центров к периферии. Это ве­дет к децентрализации производства на всех иерархичес­ких уровнях.

Жизненный цикл продукта распадается на 4 фазы развития:                1) проектирование и внедрение; 2) рост; 3) зрелость; 4) свертывание (спад). Каждой фазе соответ­ствуют свои стадии производства, внедрения инноваций, инвестирования, свои стадии рыночных отношений, ко­личественные экономические параметры. Имеются и свои штандортные фазы. При этом проигрывают, стано­вятся проблемными районы, где сосредоточены предпри­ятия, производящие продукцию, находящуюся уже на стадии зрелости или на стадии спада. Это ведет к стагна­ции таких районов.

Возвращаясь к теории «длинных волн», следует от­метить, что Н. Кондратьев и И. Шумпетер при общем поступательном движении мировой экономики выделили 4 волны с периодами примерно по 50—60 лет и с пика­ми в 1800, 1850, 1900, около 1960 г. Каждая из волн обусловлена более или менее ярко выраженной промыш­ленной революцией. Первая базируется на изобретении и внедрении паровой машины, развитии текстильной про­мышленности; главные инновационные импульсы исходили из Великобритании (район Манчестера). Для вто­рой волны характерно чрезвычайно интенсивное во всех странах развитие сети железных дорог, международного судоходства, черной металлургии; центрами второй вол­ны стали Великобритания, Германия (Рур), США (Северо-Восток). Третья волна связана, в первую очередь, с автомобилизацией, а также с внедрением электроэнерге­тики и развитием химической промышленности, что при­вело к появлению новых материалов; главные центры третьей волны — США, Германия и Великобритания. И, наконец, четвертая волна, приходящаяся на вторую поло­вину XX столетия, связана с развитием электроники, ши­роким внедрением ЭВМ, развитием нефтехимии. В этот период инновационные центры США (новые из них — в Калифорнии, Техасе) сохранили свое первенство, но по­явился мощный соперник — Япония, «отодвинувшая» Германию на третье место. Интересно, что в пределах национальных границ Германии происходят (так же, как и в США) сдвиги инновационной активности с севера на юг: из Рура в Баден — Вюртемберг и в Баварию. Новая — пятая волна, восходящая ветвь которой начинает уже в наши дни пробивать себе дорогу, будет базироваться уже на принципиально новой технологии — на микроэлек­тронике, биотехнологии и генной инженерии. Ожидает­ся, что на этом этапе на первое место выдвинется Япо­ния и ряд других государств Азиатско-Тихоокеанского региона.

Положительная в ряде случаев динамика экономической эволюции отдель­ных стран и регионов мира находила свое выражение в происходившем на про­тяжении первых послевоенных десятилетий сравнительно бурном экономичес­ком росте, сопровождавшемся усилением концентрации производства, нарастанием мощи международных корпораций, расширением сферы действия научно-технической революции. Тем не менее, эти явления и процессы не обес­печивали бескризисного развития. Уже с конца 60-х гг. в полной мере проявля­лись накапливавшиеся противоречия. Поэтапное развертывание валютного, сы­рьевого, экологического и энергетического кризиса. Перечисленные явления, «пронизавшие» хозяйства практически всех стран с рыночной экономикой, полу­чили определение как структурные кризисы. При этом последний из перечислен­ных имел особо ощутимое воздействие на дальнейший ход эволюции мирового хозяйства.

Не избежала мировая экономика и потрясений циклического характера. 1. В 1974 г. промышленно развитые страны оказались втянутыми в экономи­ческий кризис, характеризовавшийся тем, что охватил практически все эти госу­дарства одновременно. Кроме синхронности распространения, его отличало и то, что в состояние экономического спада все ведущие державы вместе попали впервые за послевоенные годы. При этом ни одна из них не могла воспользоваться преимуществами, связанными с подъемом в какой-либо стране, или попытать­ся решить собственные проблемы за счет своих соперников. В период кризиса 1974 г. объемы промышленного производства и экспорта стран с рыночной эко­номикой сократились более чем на 10%.

Продолжавшийся свыше 9 месяцев кризис 1974 г. оказался, таким образом, самым глубоким и самым продолжительным в послевоенный период. Его сопро­вождали высокая инфляция и безработица, а выход из кризиса характеризовался сочетанием факторов роста и депрессии. Последующие 1976-1979 гг. стали пери­одом незначительного роста со среднегодовыми темпами не выше 1,8%.

2. Кризис 1980-1982 гг., так же как и предыдущий, происходил на фоне развертывания структурных кризисных явлений и отличался, поэтому сходными с ним чертами (стагфляционная форма протекания, негативное воздействие на динами­ку мировой торговли и т. д.). В результате кризис начала 80-х гг. вошел в историю как менее глубокий, чем предыдущий, но в то же время достаточно продолжи­тельный.

3. Завершением третьего крупного экономического цикла за последние 20 лет стали 1993-1994 гг.

Рост производства, переходящий в оживление и подъем, в США идет четвер­тый год. Набирало темпы оживление в ряде других англосаксонских стран, а в континентальной Европе оно только обозначилось. Японской экономикой низшая точка кризиса пройдена в 1993-1994 гг.

Рост производства происходил на фоне благоприятной ценовой конъюнкту­ры. Инфляция в целом по ОЭСР в 1993 г. сократилась с 3,9% в 1992 г. до 3,4% в 1993 г. и оставалась примерно на том же уровне в течение 1994 и 1995 гг. Цены на нефть в декабре 1993 г. упали до самого низкого за последние четыре года уров­ня. Падение цен производителей наблюдалось в США, Японии, Франции, Гер­мании, ряде малых стран Западной Европы.

Несмотря на то, что во многих странах спад в данном цикле был не менее глу­боким, чем в 1974-1975 гг. и 1980-1982 гг., в целом по ОЭСР он оказался все же мягче. Абсолютного сокращения ВВП на годовом уровне, как это было в 1975 и 1982 гг., в целом по ОЭСР не наблюдалось, лишь в 1991 г. годовые темпы роста упали ниже 0,75 процентных пункта. При этом сокращение промышленного про­изводства шло на протяжении трех лет (1991-1993 гг.), в отличие от двух лет (1974-1975 гг.) и одного года (1982 г.) в предшествующих циклах. Тем не менее, глубина сокращения производства в этот период была существенно меньшей -1,5% против 8,3% и 4,0% соответственно.

Так, в Европе период медленного роста - стагнации, продолжавшийся с кон­ца 1990 г. по первую половину 1992 г., в 1993 г. завершился полномасштабным спадом. Валовой продукт ЕС сократился на 0,5 п.п. - второй раз за 35-летнюю историю Сообщества. До этого падение (на 0,9 п.п.) было зарегистрировано лишь в 1975 г. после первого нефтяного шока. В отличие от событий того периода, циклическое движение сейчас было менее выражено - кризис «обрамляли» фазы бо­лее медленного экономического роста. По оценкам специалистов, общие потери в последнем цикле могли превысить масштабы 1975 г. и 1980-1983 гг.

Проявилась отчетливо и разнонаправленность движения конъюнктуры в крупных регионах мира. В середине 70-х годов циклические спады экономики в Японии, Европе и США пришлись на 1975 г. Совпадение спадов в следующем цикле было меньшим, но ненамного - они уложились в 1982-1983 гг. В послед­нем же цикле хронология, длительность и глубина кризисов существенно отличались по странам.

Так, в североамериканском регионе пик расцвета экономики был, достигнут в 1989, г., а кризис пришелся на 1991 г., тогда как в Европе и Японии высшие точ­ки подъемов были зарегистрированы только в 1990-1991 гг., а максимальная глу­бина кризиса - не раньше 1993 г.

Той или иной степени синхронизации в 70-х и 80-х годах способствовали нефтяные шоки, носившие глобальный характер. Тем не менее, по мере затуха­ния их последствий циклическая динамика в ведущих странах приобрела замет­но автономный характер. В данном цикле страновые и региональные шоки, хотя и имеющие во многом общую природу, были более значительны, чем глобаль­ные. Так, одним из таких региональных шоков стало сокращение в США спроса на военную продукцию. На экономической конъюнктуре в Европе сказалась бю­джетная экспансия, развернувшаяся в Германии после объединения. По своему пути шло развитие конъюнктуры и в Японии.

Одним из важнейших отличий нынешнего подъема от предшествующих явля­ется то, что он не сопровождается значительным ростом цен. Напротив, темпы инфляции упали до уровней, не виданных с 60-х годов, В 1994 г. в семи ведущих странах мира они составили всего 2,3%, то есть приближались к минимальному с 60-х годов значению. И хотя в 1995 г. они повысились, но оставались все еще от­носительно невелики, особенно если учесть также уровни загрузки мощностей.

Среди важнейших причин более слабого, чем в прошлом, инфляционного давления на восходящих фазах цикла выделяется не только асинхронность цик­лической динамики в ведущих мировых экономических центрах. Внедрение трудосберегающих технологий и ослабление профсоюзов также позволили добиться опережения темпов роста производительности труда над темпами повышения за­работной платы. Считается, что рост издержек, особенно на заработную плату, тормозят, кроме того, дерегулирование и известное усиление конкуренции со стороны производителей из развивающихся и бывших социалистических стран.

Важной особенностью развития мировой экономики 90-х гг., наиболее четко обозначившейся к середине десятилетия, явилось постепенное, непоследователь­ное, но все же очевидное преодоление промышленного слада. Деловые циклы ве­дущих стран мир» по-прежнему сохраняют определенную асимметрию.

Так, подъем наблюдается в США, преодолевает застой Япония, закончился длительный период стагнации в Великобритании, после воссоединения, инициировавшего крупные инвестиции для выравнивания развития экономики старых и новых земель, справляется со спадом Германия, Франция и Италия находятся все еще в полосе низкой деловой активности, но и у них появились признаки оживления. По данным ОЭСР, темпы роста ВВП стран Западной Европы в 1994 г. составили 2,7%, а в 1995 г. - не менее 2,9%.

В последние годы несколько улучшились перспективы развивающихся стран, хотя и в этой группе ситуация далеко не одинакова. Оживление началось после заметного спада 80-х годов - периода, получившего у специалистов название «потерянное десятилетие». Предстоящие десять лет могут оказаться периодом подъема стран развивающегося мира - ежегодный прирост ВВП достигнет 4,7% по сравнению с 2,7% в предыдущий период, что позволит ликвидировать массо­вую бедность в этих странах, а, следовательно, заметно расширит рынки сбыта в масштабе мировой экономики.

Standort (нем.) — местоположение.  Hinterland (нем.) — прилегающие районы.

Три центра экономического развития в мире, их общие черты и различия