Время рождения метода контент-анализа приходится на рубеж XIX-XX веков. В науке об обществе в данный период наблюдается тенденция к социологизации и кроме того, существует и «субъективная» необходимость в такого рода методе: теоретики и практики журналистики много говорят о роли и возможностях средств массовой коммуникации в обществе. В текстах подозревается огромная сила воздействия на массы. В первых теориях массовой коммуникации людская масса представлялась абсолютно беззащитной перед набирающей обороты пропагандистской машиной. Метод контент-анализа применялся вначале для изучения эффективности массовой пропаганды (какой эффект произведет тот или иной текст массовой информации, как создавать такие тексты, которые произведут на людей наибольшее впечатление). Помимо всего прочего, в обстановке войны этот метод был единственной возможностью изучать в широких масштабах пропаганду противника, моральный дух населения страны противника, события, происходящие в данной стране. В работах Лассвелла Г.[6], с именем которого связывается определенный вклад в разработку существенных принципов этого метода, основная цель изучения текстов пропаганды выглядит так: определить, что пропагандист ставит в центре внимания, чтобы добиться определенного эффекта у аудитории. Ныне метод контент-анализа стал сильнейшим средством анализа различных документов. В политологических исследованиях контент-анализ позволяет анализировать различные текстовые документы, а, следовательно, создавать, например, образ той или иной партии. Под текстами в контент-анализе понимают книги, книжные главы, эссе, интервью, дискуссии, заголовки газетных статей и сами статьи, исторические документы, дневниковые записи, речи выступлений, рекламные тексты и т.д.

В современной науке наблюдается два полюса восприятия метода контент-анализа:

количественный контент-анализ, интересующийся, в первую очередь, частотой появления в тексте определенных характеристик (переменных) содержания;

качественный контент-анализ, позволяющий делать выводы даже на основе единственного присутствия или отсутствия определенной характеристики содержания;

Различие двух подходов довольно легко проиллюстрировать примерами. В 50-е годы западные аналитики на основе количественного анализа статей газеты "Правда" обнаружили резкое снижение числа ссылок на Сталина. Отсюда они сделали закономерный вывод, что последователи Сталина стремятся дистанцироваться от него.

С другой стороны, качественный аналитик мог бы сделать аналогичный вывод на основе единственного факта, что в публичной речи одного из партийных функционеров, посвященной победе СССР в Великой Отечественной войне, Сталин вообще не был упомянут. Прежде такое было бы немыслимо. В данной работе речь пойдет об использовании количественного контент-анализа в политико-социологических исследованиях.

Конечно нельзя говорить о повсеместном использовании именно количественного контент-анализа. Вероятно, будет неразумно использовать данный метод в том случае, если мы имеем дело с уникальными

 документами, или же перед нами описания весьма сложных явлений, или данных недостаточно для массивной обработки, они нерепрезентативны. По мнению одного из основателей метода количественного анализа текстов Берельсона Б. [7], лучше всего использовать количественный метод анализа данных в том случае, если требуется высокая степень точности при сопоставлении однопорядковых данных, если существует в наличии необходимое количество материала и он репрезентативен.

В ведении было упомянуто несколько небольших работ по контент-анализу, представленных аспирантами и магистрантами различных университетов. Так, Элеазер А. В., студент 2 курса магистратуры отделения политологии факультета Социальных наук РГПУ им. А.И.Герцена, в своей работе «Исследование избирательных стратегий – метод контент-анализа»[8] раскрывает суть метода контент-анализа и его возможностей при исследовании индивидуальных избирательных стратегий кандидатов в депутаты на примере выборов в Законодательное собрание Санкт-Петербурга второго созыва в 48 избирательном округе. Рытов А., аспирант исторического факультета Белгосуниверситета (г.Минск) применяет контент-анализ в биографическом исследовании: «Опыт применения контент-анализа в биографическом исследовании цесаревича Александра Николаевича Романова». Он пишет: «Использование контент-анализа, при изучении источников данного типа, способно придать результатам исследования точность и соответственную научную валидность. Именно (и только) текст, в данном случае написанный рукой исследуемого персонажа, несет в себе скрытую информацию о его психологической уникальности, являясь продуктом социальной среды в широком смысле. Он (текст) несет в себе следы влияния разнообразных социальных и психологических факторов, что дает возможность обнаружения и замера этих факторов и соответственное постижение так называемой внетекстовой реальности, используя при этом формализованный подход к источнику.»[9] Нельзя не упомянуть в этой связи и новосибирскую современную школу социологии и таких авторов как, например, В. Шляпентох, Ф. М. Бородкин и мн. др.

За последние годы институт социологии РАН создал ряд программных систем, которые отвечают современным требованиям к уровню обработки информации: экспертно-диагностическая система «МАКС», программа «АЛЕКС», система контент-анализа, программа «КСЕНИЯ» и др. Система контент-анализа предназначена для исследования текстов любого типа, включает в себя количественный и качественный подходы к анализу. Данная система позволяет изучать социально-психологические потребности аудитории, анализировать письма, документы, устанавливать авторства текстов, может применяться для анализа потока информации в информационных сетях и мн. др. Например, программа «Контент-анализ» используется телекомпанией ОРТ для автоматического отбора информации и информативных массивов, доступ к которым осуществляется через Интернет[10]. Вполне естественно, что такая программа стоит немалых денег, поэтому доступна она совсем не многим. В данной работе будет сделана попытка провести контент-анализ при помощи обыкновенной Microsoft Word – программы, которая имеется под рукой практически у каждого.

Основная трудность при работе с доступными (т.е. нецелевыми) документами – умение читать данные на языке гипотез исследования. Ведь текст (документ) был составлен вовсе не для того, чтобы проверить гипотезы социолога. Поэтому, прежде чем анализировать документальные материалы по существу, социолог вынужден проделать утомительную работу поиска в документе индикаторов (признаков) ключевых понятий исследования.

Качественный анализ документов – необходимое условие для всех количественных операций. Но прежде следует заметить, что квантификация текстов далеко не всегда целесообразна. Как уже говорилось выше, неразумно прибегать к количественному анализу текста, если мы имеем дело с уникальным документом. Здесь главной целью изучения будет всесторонняя содержательная интерпретация материала. Количественный анализ текстов уместен, если требуется высокая степень точности при сопоставлении однопорядковых данных. Далее, - когда текстового материала не только достаточно, но столько много, что его нельзя охватить без суммарных оценок. Наиболее целесообразно использовать количественный анализ, если сопоставлять текст с иными, также количественными характеристиками. Например, выраженные в статистических распределениях особенности содержания газетных сообщений сопоставляются с численностью подписчиков, их мнениями об этих материалах, тоже выраженными в числах.

Квантификация текстового материала получила широкое распространение, и в 40-х годах для нее была разработана специальная процедура, названная «контент-анализ». Контент-анализ – это перевод в количественные показатели массовой текстовой (записанной на пленку или иные носители) информации с последующей статистической ее обработкой. Его основные операции были разработаны американскими социологами Лассуэллом Г. [11] и Берельсоном Б. [12]. Гарольд Лассуэлл применяет методы семантики — раздела лингвистики, занимающейся изучением значений языковых единиц. Он разрабатывает методы семантического анализа текстов, предполагавших исследование ключевых терминов, лозунгов и доктрин под углом зрения того, как их понимают потребители информации. Его подходы к проблеме количественного контент-анализа политической коммуникации стали классическими. Пожалуй, всем известна формулировка Лассуэла Г., согласно которой "акт коммуникации" рассматривается по мере ответа на комплекс вопросов: "КТО — ЧТО сообщает — по какому КАНАЛУ — КОМУ — с каким ЭФФЕКТОМ?".

Одной из первых работ с использованием метода контент-анализа содержания в советской социологии было исследование А. В. Баранова[13].

Объектом изучения в данном исследовании была газета «Известия», предметом – субъективный фактор в механизме общественной жизни: его доля упоминаний в анализируемых номерах газеты наряду с материально-техническими, экономическими и социально-политическими факторами. В качестве субъективного фактора выступали психологические качества личности или группы, которые повлияли на описываемые газетой события. Кроме того, автора интересовала детализация этих «двигателей» человеческих поступков, мотивов человеческого поведения, выяснение того, «какие нравственные качества (чувства) человека выступают как активные силы в общественной жизни».[14]

На это же десятилетие приходится освоение контент-анализа как социологической методики в социологической службе Гостелерадио, в новосибирской школе социологов под руководством Шляпентоха В..

Массированное применение этот метод нашел в крупном социологическом проекте под руководством Грушина Б.А. в рамках отдела «Общественное мнение»» Института конкретных социологических исследований АН СССР (1967-72). Программой проекта был предусмотрен замер функционирования в пределах среднего города СССР общественного мнения в его содержательной плоти, что влекло за собой информационный замер всех текстов, существующих на линии обмена «социальные институты – масовое сознание», в частности, текстов, проходящих по каналам СМК.[15]

Как сам проект, так и ряд использованных в нем методик продемонстрировали большие возможности социологического анализа действительности, практически были одним из самых крупных событий в истории советской социологии конца XX века.

Анализ содержания как метод был применен в рамках исследования районной газеты в лаборатории изучения функционирования печати факультета журналистики МГУ.[16]

Это был период активного освоения метода отечественными социологами. Об этом красноречиво свидетельствует тот факт, что контент-анализу были посвящены две профессиональные встречи социологов: Сибирский социологический семинар «Проблемы контент-анализа в социологии», организованный Сибирским отделением советской социологической ассоциации в 1970 году, и рабочее совещание социологов «Методологические и методические проблемы контент-анализа» в 1973 году в Ленинграде.[17]

На конец 70-х – 80-х гг. приходится деятельность группы анализа эффективности телевидения факультета журналистики МГУ, которая использовала этот метод для многолетнего мониторинга телевизионной информационной программы «Время» (Федотова Л.Н., Красавченко И.А.), а также анализа телевидения различных стран.

Если этому периоду были свойственны исследования с применением контент-анализа в рамках крупных социологических проектов, когда этот метод использовался вкупе с другими социологическими процедурами исследования информационных потоков, то нынешняя ситуация в российской социологии с применением контент-анализа характеризуется тем, что это, как правило, единичные исследования. Публикация о них чаще всего содержит результаты исследования, а описание методологического арсенала отсутствует. Еще большая часть исследований, имеющая эксклюзивный характер, востребованная в рамках политических мониторингов в русле политического маркетинга, практически вообще не имеет широкой прессы.

 2. Контент-анализ в социально-политических исследованиях

Метод контент-анализа широко применяется в политологических исследованиях. Так как основным объектом контент-анализа являются документальные источники, политическая сфера жизни общества предоставляет исследователю огромное количество единиц анализа, которые удобно и нужно изучать, используя количественный подход. Среди таких документальных источников: протоколы заседаний органов власти (Государственной Думы, законодательных органов всех уровней), планы проведения заседаний, количество и содержательная сторона политических решений всех органов власти и многое другое.

Отдельный интерес у исследователей вызывает деятельность средств массовой информации и коммуникации, направленная на политическую сферу жизни общества. Это может быть количество и суть статей на политические темы, вопросы, обсуждаемые политическими обозревателями СМИ, исследование других проблем, направленных на выявление степени влияния СМИ на политическую жизнь.

Наконец, метод контент-анализа предоставляет исследователю возможность изучения такого аспекта политической жизни как функционирование избирательной системы. Исследование документов избирательных кампаний позволяет лучше понять механизм избирательного процесса, выявить его закономерности, объяснить и научиться повторять выигрышные ходы избирательных стратегий кандидатов на выборные посты.

Выше уже говорилось о работе Элеазера А.В.,магистранта отделения политологии факультета Социальных наук РГПУ им. А.И.Герцена «Исследование избирательных стратегий – метод контент-анализа». В его работе было проведено исследование влияния рекламной деятельности кандидатов в депутаты на формирование индивидуальной стратегии. По мнению самого Элеазера, «такое исследование подтверждает возможности метода контент-анализа в изучении избирательных технологий как части избирательного процесса – составляющей политической системы общества ... и одной из наиболее актуальных вопросов современной политологии.»[18] В качестве примера был взят 48 избирательный округ города Санкт-Петербурга на выборах Законодательного собрания Санкт-Петербурга второго созыва, прошедших в декабре 1998 года. Основной единицей анализа выступил агитационный материал листовочной формы. Политическая листовка была взята за основу анализа не случайно. Несмотря на относительное многообразие видов и типов агитационных материалов, политическая листовка – основа избирательной стратегии кандидатов на выборах районного масштаба. Кроме нее, единицами анализа также выступили:

· возраст кандидатов

· их профессиональный статус

· способ выдвижения

Единицами счета в данном случае являются, соответственно:

· число лет

· группы профессионального статуса

· группы способов выдвижения

Исследуя такую единицу анализа как политическая листовка, автор делит ее на более мелкие смысловые единицы анализа. В качестве таких единиц были задействованы:

· количество листовочных материалов (сама листовка)

· формат листовок (стандартный формат А4)

· количество фотографий (фотография)

· сюжет фотографий (сюжетная группа)

· смысловая единица текста (группа сюжета текста)

Полученные данные сравнивались с процентными результатами итогов голосования в первом туре.

Итак, метод контент-анализа, или количественный метод обработки информации включает в себя систематическую числовую обработку, оценку и интерпретацию формы и содержания информационного источника. Информационный (или документальный) источник – это любая информация, фиксированная в печатном или рукописном тексте, на магнитной ленте, на фото- или кинопленке или в электронном виде.

Метод широко используется исследователями в случаях работы с документальной информацией, когда существует необходимость в сравнении с большой точностью однопорядковых данных. В политологии для использования контент-анализа открываются широкие возможности, которые демонстрируются на примере прикладного исследования индивидуальных избирательных стратегий кандидатов в депутаты, в которым главной единицей анализа является политическая листовка.

Еще одним примером использования метода контент-анализа явилось исследование высказываний г-на Березовского[19], пример такого исследования приводит в своей работе студент Иркутской Государственной Экономической Академии Четвериков С.. Основной задачей было выявление невыраженной информации о Березовском. Для обработки текстов была разработана специальная категориальная схема, в которой учитывались различные группы объектов, отражающие сущностные стороны представлений Березовского. Это географические названия, терминология, имена государственных и иных деятелей, различные темы и т. д. С целью выяснения отношения к ним Березовского учитывалась эмоциональная окраска того или иного понятия, термина или темы. В дальнейшем производилась статистическая обработка результатов кодировки и сопоставлялись результаты по разным тематическим фонам. Результаты получились весьма интересные.

В интервью и статьях Березовский подает себя прежде всего как российский политик. Если мы посмотрим на выраженную информацию этих материалов, то в центре внимания Березовского – Россия и ее благополучие. Как исполнительный секретарь СНГ Березовский, казалось бы, должен уделять большое внимание соответствующим странам. Результаты контент-анализа рисуют куда более сложную картину.

    Россию Березовский называет чаще, чем другие страны. Но даже по общей сумме упоминаний баланс положительных и отрицательных оценок примерно одинаков, что уже само по себе не дает оснований говорить о положительном отношении к стране. Речь может идти только о повышенном внимании.

    Если же оценить не только частоту и характер упоминаний, но и то, в каком контексте упоминается страна, то оказывается, что Березовский относится к России негативно. Когда Россия упоминается в связи с принятием каких-либо ответственных решений или Березовский говорит о ней, характеризуя свою систему политических, моральных или иных ценностей, все его высказывания носят либо нейтральный, либо негативный характер. Более того, Россия – единственная страна, к которой выявлено негативное отношение по решающим тематическим фонам.

    Явную положительную реакцию у Березовского вызывают западные страны. Прежде всего США, Израиль, Великобритания и Швейцария. Анализ же высказываний, связанных со странами СНГ , показывает: и по частоте упоминаний, и по эмоциональности эти страны существенно уступают как России, так и Западу, что весьма странно для исполнительного секретаря СНГ.

Ничего конкретного об интересах Березовского на Западе узнать исследователям не удалось. Березовский называет большое количество персоналий – 101. Восемьдесят пять из них – граждане России. При том, что западные страны вызывают повышенное и устойчивое внимание Березовского, тот факт, что он практически не упоминает имен, имеющих отношение к этим странам, удивляет. Отсюда может следовать такой вывод: все деловые и значимые политические контакты на Западе для Березовского – зона его повышенного контроля.

    Для того чтобы глубже понять Березовского как человека, исследователи обратились к анализу употребляемых им терминов, понятий и тем, в которых раскрываются наиболее фундаментальные особенности личности. У Березовского отмечено 68 упоминаний, относящихся к сфере религиозно-философской терминологии. Этот показатель приближается к соответствующему проценту по фону в бизнес-терминологии. Следовательно, философско-научный контекст при принятии конкретных решений для Березовского почти так же важен, как и бизнес-контекст.

Тематический контент-анализ также показал, что Березовский стремится преобразовать социум, устанавливая свои "правила игры". Среди всех тем, объединенных общим названием "система ценностей по отношению к обществу", по теме "создание собственных правил игры в социуме" прошло 17 сигналов из 38 (44,74 процента). Это слишком много, чтобы просто обозначить пусть даже и очень важную позицию. 

Итак, Березовский не столько политик, сколько бизнесмен и , как это ни парадоксально, своеобразный философ-практик. Он активно действует в социуме, создавая свои "системы", которые работают по тем правилам, которые он разрабатывает для них. Это способ действия достаточно надежный, поскольку системы Березовского - это, образно говоря, набор поплавков, которые удерживают его на поверхности в любой ситуации.

При обработке массивов данных в настоящее время применяются разнообразные математические методы[20]. В большинстве своем они могут оперировать только с числовыми переменными, над которыми производятся привычные операции. Но гораздо большее количество информации содержится в текстовых источниках. Ее довольно сложно, а иногда и невозможно преобразовать в числовой формат, поэтому становится актуальной проблема разработки таких методов анализа подобной информации, чтобы можно было извлекать полезные сведения из неоднородной текстовой информации. В приведенном выше примере и была показана возможность применения контент-анализа для обработки текстовой экономической информации. Необходимо также отметить, что контент-анализ объединяет усилия сразу нескольких направлений науки: лингвисты должны составить таблицы повторяемости словоформ, психологи указать на силу и важность связей между этими словоформами, а математики должны провести статистический анализ входящего текста на основе имеющихся таблиц слов.

Так, например, меня заинтересовала работа декана факультета журналистики Московского Международного Университета профессора Михальской А.К. о речевом поведении политиков. В своей работе она пишет о том, что настоящий современный политик – это вовсе не «Homo faciens» - человек действующий, а, скорее, «Homo eloquens» – человек ГОВОРЯЩИЙ, причем говорящий публично[21]. Михальская А.К. считает, что для того чтобы узнать что-нибудь о поведении того или иного политического деятеля, необходимо проанализировать его речь. «Обычно политология использует для этого метод контент-анализа текстов, но современная лингвистика обладает некоторыми концепциями и подходами, значительно расширяющими сферу и возможности такого познания,” – пишет она в статье на эту тему[22]. Особенно интересны в этой связи предлагаемые методология и методика дискурс-анализа - исследования не собственно текстов в обычном смысле этого слова, а текстов речевого поведения. К изучению политического дискурса эта методика применяется нечасто и непоследовательно, обширных системных и систематических исследований такого рода пока нет ни у нас, ни за рубежом. Тем не менее попытка такого исследования была предпринята и была разработана методика дискурс-анализа применительно именно к дискурсу политики, в сочетании с некоторыми методами сравнительно-исторической риторики - дисциплины, тесно связанной с социологией речи и с политологией. Фрагменты результатов данного исследования были представлены читателям Независимой газеты[23]. Для описания и сравнения особенностей речевого поведения героев нашего политического Олимпа[24] исследователи выбрали несколько параметров. Я кратко расскажу только о трех главных.

Численное выражение первого из них называется индексом многословия. (Можно брать и обратную величину и называть ее индексом лаконичности.) Индекс многословия - это средний объем ответа политика на один вопрос интервьюера. Высчитывается, как и все прочие параметры, отдельно для каждого интервью, потом усредняется по всем интервью каждого политика. Измеряется в знаках (строках) текста.

Второй важнейший параметр речевого поведения политика в интервью - речевое лидерство. Индекс лидерства для текстов интервью в прессе получается простым суммированием величин двух второстепенных параметров - индекса тематической новизны и индекса оценки вопросов.

Исследования речевого поведения человека, выполненные учеными англо-американской лингвопрагматической традиции, показали, что важнейшие речевые черты социального лидера в беседе - это, во-первых, постоянное введение собственных новых тем (а не простое следование темам беседы, которые предлагаются другими участниками), во-вторых, постоянное стремление оценивать высказывания партнеров и словесно выражать свои оценки.

Третий важнейший параметр речевого поведения политиков - их способность к коммуникативному сотрудничеству, т.е. налаживанию и поддержанию продуктивного взаимодействия в процессе беседы. Индекс коммуникативного сотрудничества - сложный показатель, который складывается из четырех составляющих; три из них суммируются, а четвертый из этой суммы вычитается. Вот какие черты поведения способствуют установлению коммуникативного сотрудничества с партнером:

- переформулирование в ответе вопроса партнера (журналиста) с уточнением;

- повторы в ответе слов и выражений, содержащихся в формулировке вопроса (вопрос: "Почему? Разве вы сделали ему (Ельцину) что-то плохое?" Ответ: "Нет, ничего плохого я ему не делал и никогда не сделаю.”);

- словесное выражение в ответе согласия с формулировкой или содержанием вопроса (вопрос: "Насколько затронул экономику Москвы нынешний финансовый кризис?" Ответ: "Конечно, он ее затронул"; или вопрос: "И вы считаете, что нам удастся здесь найти общий язык с США?" Ответ: "Да, я считаю что мы сможем выйти на взаимоприемлемые формулировки").

Напротив, мешает установлению коммуникативного сотрудничество антонимическое переформулирование вопроса (например, вопрос: "Тем не менее на прошлых выборах, наверное, не столько Ельцин выиграл у Зюганова, сколько проиграл Зюганов как человек, олицетворяющий скомпрометированную коммунистическую идею?" Ответ: "Ну, во-первых, никто не победил. Все проиграли...". Или вопрос: "Что же будет весной?" Ответ: "Ничего не будет, просто жрать будет нечего и топить нечем" и т.п.). Поэтому индекс антонимического переформулирования из общей суммы трех предыдущих параметров вычитается. Результаты исследования получились очень интересными, на основе проделанного анализа попытались выявить наиболее дипломатичного и тактичного политика (им оказался

Примаков Е.М.).

На мой взгляд, здесь не стоит проводить строгого разграничения между чисто социологическими, политологическими, психологическими, лингвистическими и другими всевозможными методами, с помощью которых проводится подобное исследование. Для полного и подробного анализа информации необходимо применение различным методик и здесь нельзя говорить о том, что какие-то их них хороши, а какие-то – нет. Все они должны дополнять друг друга, т.к. найти когда-нибудь один-единственный универсальный метод, удовлетворяющий абсолютно всем видам и типам исследований вряд ли под силу даже самым выдающимся деятелям науки. В этой работе, к сожалению, оказалось невозможным рассмотреть особенности речи и поведения политических деятелей (равно как и не удалось провести анализ и самих политических фигур), но я остановилась на анализе программных документов различных партий, претендующих на место в парламенте.