По смерти Иосии царство Иудейское в действитель­ности подпало под владычество Египта, фараон которого Нехао сумел настолько поднять могущество своего госу­дарства, что пред ним трепетали даже воители месопотамские. Он овладел всею северною Сирией, составлявшей провинцию Ассирии, и, чтобы удержать ее за собою, уст­роил военный стан на берегу Оронта, близ Имафа. Имея в виду главного противника — Ассиро-Вавилонию, фара­он на время оставил царство Иудейское без всякого вни­мания. Иудеи воспользовались этим обстоятельством и, воображая себя еще самостоятельным государством, при­ступили к избранию нового царя, которым и избран был четвертый сын покойного Иосии — Селлум⁵⁰, предпо­чтенный другим вероятно потому, что он был от наибо­лее любимой жены покойного царя. Помазанный на царство, Селлум, по обычаю, получил новое священное имя Иоахаз — «поддерживаемый Иеговою». Но его царство­вание продолжалось лишь до тех пор, пока от фараона Нехао не прибыли послы, возвестившие народу неблагос­клонность фараона к этому произвольному выбору и на­поминавшие ему о его вассальном положении по отноше­нию к фараону. Противодействие могущественному вои­телю было бы бесполезно, и Иоахаз был уведен в плен — в военный стан фараона. Оттуда, по-видимому, он был от­правлен в Египет, где и оставался в качестве пленника до самой смерти. Лучше бы умереть ему на поле битвы, по­добно своему отцу. Это был юноша энергичный и много-обещавший, «молодой лев, ставший ходить между львами и научившийся ловить добычу». Но иноземный властелин «посадил его в клетку на цепи и отвел его в крепость, что­бы не слышен уже был голос его на горах Израилевых» (Иерем. 19:6, 9). Говоря о его судьбе, пророк Иеремия восклицал: «не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится, и не увидит родной страны своей» (22:10). На место низвергнутого царя фараон поставил Елиа-кима⁵¹, второго сына Иосии, на тяжелых условиях — ежегодной уплаты огромной дани. Этот ставленник фара­она (переименованный в Иоакима) обязался уплачивать своему властелину сто талантов серебра и один талант зо­лота, — сумму, которая была невыносима для маленького царства Иудейского, и, тем более тяжелую, что она взима­лась с беспощадною строгостью. Но и этою данью не ограничивались тягости народа. Сам царь, стараясь жить с царскою пышностью, делал и со своей стороны новые на­логи на народ, которые взимал при помощи военной си­лы. Он построил себе новый дворец в Иерусалиме и на построение употреблял даровой труд народа, вынуждав­шегося к тому силой. Понятно, что такой царь мог толь­ко ускорить гибель своего государства. Все эти бедствия должны были действовать на народ вразумительно и обра­щать его взоры к единому истинному Царю Израиля; но увы — зло прежнего идолопоклонства уже настолько от­равило совесть народа, что он в самых этих бедствиях стал видеть себе мщение со стороны отвергнутых при Иосии богов. Ему казалось, что он был счастливее, когда покло­нялся Ваалам и Астартам. Нашлись люди, которые стали проповедовать восстановление язычества. «Будем, говори­ли они, кадить богине неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, цари наши и князья наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима; потому что, прибавляли они, тогда мы были сыты и счастливы, и беды не видели» (Иерем. 44:17). Иоаким, конечно, охотно присоединился к этому движению, и идолопоклонство вновь стало быстро водворяться в земле. Кроме ханаан­ских идолов введены были и идолы египетские. В самых подвалах храма Иерусалимского поставлены были священ­ные животные, боги покровителя Иоакимова, фараона, и им возносились курения. У северных врат храма женщи­ны вопили об исчезновении финикийского бога Адониса, чтобы при отыскании его предаваться самому бесстыдному распутству. Еще хуже того — во внутреннем дворе, между портиком и святилищем, собирались языческие жрецы, которые, обратившись лицами к востоку, боготво­рили восходящее солнце как своего бога Ваала. Боги в Иу­дее сделались столь же многочисленными, как и города. Идолы из золота и серебра, дерева и камня боготворились и в частных домах. Высоты холмов курились от идолопо­клоннических жертвоприношений. Рощи осквернялись позорными капищами Астарты. В долине Гинномовой, под самыми стенами Иерусалима, опять раздавалось дикое торжество безумцев, приносивших своих детей в жертву Молоху. Сообразно с таким религиозным состоянием бы­ло столь же ужасно и состояние нравственное. Страницы книг современных пророков поражают изображением бездны нравственного падения общества. Вокруг пророков Иеремии, Варуха и Аввакума еще группировался малень­кий кружок людей, преданных Иегове, но они бессильны были остановить все более распространявшийся поток зла. За свою верность религии они подверглись притеснениям и гонениям. Самая жизнь становилась для них бременем, и они хотели бы найти себе убежище даже где-нибудь в дебрях пустынь, чтобы только избавиться от зла. Но долг служения удерживал их на месте. Некоторые из пророков и их последователей должны были вынести тяжкие гоне­ния и страдания. Иеремия заключен был в колоду и бро­шен в подземную водосточную яму, обращенную в тюрь­му, и принужден был для спасения своей жизни бежать из Иудеи; пророк Урия за свое обличение царя и народа подвергся также преследованию от Иоакима, который хо­тел предать его смерти. Спасаясь от мщения царя, Урия бежал в Египет, но по просьбе Иоакима он выдан был еги­петским правительством и гнусно умерщвлен в Иерусали­ме. Самая природа как бы возмущалась совершавшимся на земле беззакониям, и небо не давало дождя, так что страну постигла страшная засуха, которая, по объяснению пророков, была именно наказанием за беззакония. Суббо­та совершенно не соблюдалась и этот священный день проводился на рынке, в торговле и разгуле. За все это, по предсказанию пророков, царство Иудейское должно было подвергнуться величайшим бедствиям от внешних завое­вателей, и к этому именно приведет союз с Египтом. Но подобная проповедь делала только самих проповедников-пророков еще более ненавистными народу, который пре­зирал их и гнал как нарушителей общественного порядка. Между тем, быстро надвигалась гроза. Ниневия уже пала, и все могущество Месопотамии сосредоточилось в Вавилоне. Навуходоносор, сын основателя Вавилонской монархии Набополассара, предводительствуя войсками от­ца, не только дал отпор египетскому фараону, который продолжал заявлять свои притязания на Месопотамию, но и нанес ему решительное поражение в битве при Каркемише на Евфрате. Тогда пред этим новым завоевателем открылся свободный путь к Средиземному морю, и он двинулся для подчинения себе всех народов и стран, кото­рые, составляя некогда данников Ассирии, затем подпали под власть Египта и теперь, по наследству, должны были перейти во власть Вавилонии. На этом пути грозного за­воевателя лежала и Палестина, которая неминуемо долж­на была сделаться его добычей. Эту опасность яснее всех предвидел пророк Иеремия, который и предсказал, что Вавилон сокрушит царство Иудейское и народ будет отве­ден в плен, в котором и останется в течение семидесяти лет (Иерем. 25). Такое бедствие должно было служить сильным побуждением к религиозно-нравственному подъ­ему, чтобы умилостивить разгневанного Иегову; но жестоковыйный народ оставался в своем нечестии и беззаконии. Наконец, чтобы как-нибудь пробудить дремлющую со­весть народа, пророк написал свои пророчества на особом свитке и велел громко читать их при входе в храм, где по­стоянно толпились богомольцы. И он достиг, отчасти, сво­ей цели. Страшные пророчества заставили трепетать всех. Но только когда уже Навуходоносор приближался к Ие­русалиму, все убедились в истинности пророчества Иере­мии. Устрашенный народ огласил воздух молитвами и во­плями. Тревога распространилась по всему городу. Варух, читавший пророческий свиток при входе в храм, потребо­ван был во дворец, где его заставили прочитать пророче­ство пред самим царем, который в это зимнее время жил в теплых палатах своего великолепного дворца. Можно было надеяться, что царь, услышав грозные слова пророче­ства, преклонится пред велением Промысла и раскается. Но надежда не оправдалась. Услышав предсказание о ги­бели царства, царь в раздражении вырвал свиток из рук чтеца, сам изрезал его в куски и бросил в топившуюся печь, желая этим показать свое презрение к тому, что ему казалось пустыми бреднями полоумных людей. Сами про­роки должны были бежать от царя, который грозил им примерным наказанием за нарушение спокойствия царя и города. Тогда изречено было ему новое пророчество Иере­мией, который предсказал, что за такую самонадеянность и неверие царь не передаст лично престола Давидова сво­ему сыну, что его тело будет выброшено непогребенным на улицах, и только после разложения будет погребено «ослиным погребением», и никто не произнесет о нем обычных причитаний: «увы, государь!» — «увы, его вели­чие!»... Предсказание это скоро оправдалось во всей своей ужасной точности.

Вторгшись в Палестину, Навуходоносор потребовал от Иоакима подчинения, и устрашенный царь поспешил от­казаться от египетского фараона и передаться Вавилону. Таким быстрым подчинением он на время отвратил ги­бель своего государства и, если бы оставался верным свое­му новому властелину, мог бы удержать за собою престол до конца жизни. Но он поддался внушениям египетской партии в Иерусалиме, и по ее совету чрез три года отло­жился от вавилонян и опять передался фараону Нехао. Лишь только донеслась об этом весть до Навуходоносора, как он быстро явился пред воротами Иерусалима, кото­рые устрашенный царь без сопротивления отворил пред грозным воителем, надеясь этим хоть отчасти смягчить гнев его. Но он все-таки должен был заплатить тяжелый штраф и с печалию видел, как вавилонский воитель захватил с собою все дорогие сосуды и отправил их в Вавилон. Вместе с тем, завоеватель захватил в плен несколько тысяч народа и нескольких знатных юношей в качестве залож­ников, предполагая в то же время дать им халдейское об­разование и сделать из них, впоследствии, верных слуг престола. Между этими юношами был Даниил с его тре­мя товарищами — Ананией, Азарией и Мисаилом, после­дующая судьба которых сделала их знаменитыми в исто­рии⁵². Это было так называемое первое пленение, которое и считается началом семидесятилетнего плена Вавилонско­го. Сам Иоаким чрез несколько лет погиб бесславною смертию. Своими новыми интригами в пользу фараона он опять вызвал гнев вавилонян, которые взяли Иерусалим, заковали в цепи непокорного царя для отправления его в Вавилон; но он скоро был убит в самом Иерусалиме, и те­ло его, по иудейскому преданию, было выброшено на ули­цу и только после уже предано «ослиному» погребению.

Между тем, смерть Набуполассара заставила Навухо­доносора поспешить с возвращением в Вавилон для обес­печения за собой престола, чем на время было отсрочено окончательное падение царства Иудейского. Изменничес­кие сношения нового царя Иехонии⁵⁵ с Египтом, однако же, снова вызвали нашествие Навуходоносора, который лично явился под стенами Иерусалима, и город спасен был от разрушения только сдачей царя со всеми его же­нами и приближенными. Все они вместе со множеством лучших воинов и ремесленников, в числе 10 000 человек, отведены были в Вавилон. Среди пленных были пророк Иезекииль и Семей, дед прославившегося впоследствии Мардохея. В Иудее осталось лишь бедное и низшее насе­ление. Это событие называется великом пленом. Но с ним еще не вполне закончилось существование царства Иудей­ского. Для управления жалкими останками его поставлен был Навуходоносором третий сын благочестивого Иосии Матфания, переименованного в Седекию⁵⁴. Во время свое­го одиннадцатилетнего царствования он злоупотреблял властию даже больше своих жалких предшественников. В девятый год царствования он, несмотря на мудрые предо­стережения пророка Иеремии, вздумал свергнуть вавилон­ское иго и опять завел сношения с Египтом. Навуходоно­сор в последний раз явился под стенами Иерусалима и на­чал его осаду⁵⁵. Иерусалим отчаянно защищался в течение полутора лет, и являлась даже надежда на избавление, осо­бенно когда дошло известие, что на выручку его выступил египетский фараон. Но Навуходоносор быстрым движе­нием настиг и разбил египтян и затем еще крепче обло­жил Иерусалим. В городе начался страшный голод. Не вы­держали, наконец, и стены. В одном месте сделан был пролом, чрез который и вторглись вавилоняне. Седекия думал спастись бегством, но был схвачен и приведен к На­вуходоносору, Его дети были убиты пред его глазами и сам он был ослеплен. Бездетный и слепой, последний царь иу­дейский был отведен в плен и заключен в тюрьму. Иеру­салим затем подвергся беспощадному мщению победите­ля. Он вместе с храмом и дворцами разрушен был до ос­нования, и все сокровища, не исключая знаменитых бронзовых колонн, достались в добычу неприятелю и уве­зены в Вавилон. Первосвященники были убиты, а большая часть остального населения уведена в плен. Это было в 10 день пятого месяца, в 19 год царствования Навуходоносо­ра, и этот страшный день падения города Давидова досе­ле у иудеев воспоминается строгим постом.

Жалкие останки населения, оставленные Навуходоно­сором для обработки земли и виноградников под управле­нием Годолии, были потом, после произведенного ими возмущения и убиения правителя, уведены в Египет, и та­ким образом окончательно опустела земля иудейская.

Все постигшие царство Иудейское бедствия были за­ранее предсказаны пророком Иеремией, и он был очевид­цем страшного исполнения своего предсказания. Падение Иерусалима пророк оплакал в глубоко трогательных пес­нях, которые составляют книгу «Плач Иеремии». Сам пророк скончался в Египте, куда он насильственно уведен был вместе с остатками иудейского населения.