“Известия”, 2000 г.

5 марта исполнился ровно год с тех пор, как был похищен спецпредставитель МВД России в Чечне генерал милиции Геннадий Шпигун.

Геннадий Шпигун, назначенный на должность спецпредставителя МВД РФ в Чечне в января 1999 года, был похищен 5 марта 1999 года около 16.00 из самолета Ту-134, вылетавшего рейсом Грозный-Москва. Лайнер уже вырулил на взлетную полосу, когда несколько вооруженных людей в масках выскочили из багажного отделения. Один из них приказал остановить самолет. Другие, оглушив Шпигуна прикладами автоматов и заковав в наручники, потащили его к аварийному люку. Внизу террористов уже ждали два “уазика”, на которых бандиты и скрылись. Сейчас террористы требуют за Шпигуна 3 миллиона долларов.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЗАЛОЖНИКА

С октября по январь редакция “Московских новостей” ждала по-настоящему только одного события — освобождения своего корреспондента Дмитрия Бальбурова, оказавшегося в заложниках. В начале нынешнего года (2000 г.) Диму освободили, но прошел еще месяц, прежде чем он смог начать вспоминать.

Вспоминая сейчас людей, знавших меня с 96-го года, называвших “племянником” и “братом” и хладнокровно наведших на меня бандитов, кроме глухой злобы я чувствую еще и спокойное, тихое разочарование. Не столько в их порядочности, сколько в их уме. Каким глупым и жадным человеком надо быть, чтобы вот так, ничуть не маскируясь и не заметая следы, привезти меня в лапы к бандитам! Сидя в зиндане (место, где содержат военнопленных и заложников), я находил только два объяснения — или они сами считали меня законченным дураком, или им сказали, что я живым не останусь. От второго объяснения становилось плохо.

Наводчиками выступили мать и сын. Оба сидят сейчас в следственном изоляторе.

Мамаша и раньше, в 96-м году, выглядела несколько подозрительной — слишком деловой, с обширными связями в международных гуманитарных организациях и среди чеченских боевиков. Рассказывала о том, что у нее бескорыстная и благородная натура, что по зову души занимается освобождением российских военнопленных, что в этом нелегком деле неоднократно смотрела смерти в глаза.

Ее сын Руслан после 96-го года с удовольствием помогал мне перемещаться по всей Ингушетии — сначала на “девятке”, потом на спортивном “порше”. Говорить с ним особо было не о чем, разве что о женщинах, но для работы очень удобно. Какой ни есть, а все же знакомый. “Брат”...

Зиндан

В гараже, скупо освещенном керосиновой лампой, были длинные дощатые нары, низенький стол со скамейками и газовая плита. Бандиты, привезшие меня на машине, наконец-то сняли с головы мешок и развязали руки...

Утром бандиты сунули мне в дверь полбатона белого хлеба и три помидора. Так началась моя жизнь в плену. Дня три после захвата я не мог ни есть, ни пить, и бородатый бандит даже спросил: “Ты что, голодовку объявил?”. Однажды бородатый (его звали Иса) дал мне бутылку водки и приказал выпить ее в три приема — я не почувствовал вкуса водки. Работать меня почти не заставляли — только один день я отбивал битый кирпич от цемента, потом копал землю.

На второй или третий день Иса решил проверить меня:

— Становись к стене.

Я встал напротив Исы. Он вынул патрон из магазина и показал мне:

— Это твоя пуля, — защелкнул его назад, вставил магазин в автомат, передернул затвор и опять отстегнул магазин. Бандиты о чем-то оживленно заговорили между собой, один из них с удовольствием перевел:

— Мы тут спорим... Иса говорит, что с первого же раза тебе между бровями попадет, а мы не верим.

Иса взял автомат за ручку, как пистолет, и наставил на меня. Мужик он здоровый, но его АКМ тяжеловат для таких упражнений, может случайно нажать на спусковой крючок. Я стоял у стенки (в прямом значении), опустив глаза. Ладно. Ногу свою отдаешь, да? А какую — левую или правую?

— А ты знаешь, что если я прострелю коленную чашечку, то ты, даже если останешься живым, всегда будешь калекой? Хромать будешь, знаешь об этом? Ну, смотри, я тебя предупредил. — Иса наставил на меня автомат и выстрелил. Помню красную нить, метнувшуюся к моей левой ноге и отрикошетившую куда-то в сторону. Я запоздало дернулся — разумом понимал, что Иса не собирается попасть точно в ногу, а просто пугает и проверяет мои рефлексы, но все равно было жутковато. Иса и двое бандитов довольно захохотали, видя мои жалкие телодвижения.

— Молодец, — почему-то похвалил меня Иса и достал бутылку водки. Щедро налил в стакан. — Пей. Заслужил.

— Я тебя на обмен взял. Братишку моего в Волгограде замели, вытаскивать его надо. Как думаешь, сколько денег еще за тебя потребовать?

— За меня даже рваного доллара не дадут. Я — маленький человек.

— Ха! Мне сегодня за твою голову сто тысяч предлагали. А ты говоришь...

— А что не продал? Им нужна моя голова?

— С англичанами помнишь, что сделали? Твоя голова тоже будет лежать на дороге. Но ты не бойся: пока у меня, с тобой ничего такого не случится. Другие ребята могут башку отрезать, а я не буду. Так что, пятьсот тысяч попросить за тебя? Но главное, братишку своего вытащить... Иса еще долго и со вкусом объяснял мне, что произойдет, если я попытаюсь убежать. Тогда я точно стану калекой.

В таких разговорах прошли первые две недели плена...