Г.

Людмила Гатагова, кандидат исторических наук:

Отношение к исламу в Российской империи было хотя и настороженным, но вполне терпимым. Мусульманское духовенство сотрудничало с российской администрацией, и карьерные взлеты высокородных кавказцев-мусульман случались не раз... Чеченская война 1994 — 1996 годов убедительно продемонстрировала неготовность кавказского ислама к консолидирующей роли в регионе. Если процесс исламизации в республиках Северного Кавказа будет органичным, без политизации и корысти, то сосуществование православных и мусульманских народов более чем реально.

Народы Северного Кавказа испытывают ностальгию по СССР острее, чем другие, ощущая утерю имперской идентичности. И не потому, что им так уж особенно нравилось жить при социализме. Просто принадлежность к могущественной советской державе давала им чувство стабильности и защищенности — именно этого они лишились сегодня.

Те двести приблизительно лет, что Кавказ существовал в составе Российской империи и СССР, народы и культуры интенсивно взаимодействовали. Это — факт исторический. А навязывание обывателю сильно преувеличенного представления, что Кавказская война есть некий камертон взаимоотношений России и Северного Кавказа, не только искажает реальную картину прошлого, но и вредит настоящему. Взаимодействие продолжалось и в советское время — на иной социокультурной матрице. Возможно оно и впредь, если только возникший из-за объективных причин и грубейших политических ошибок центральных и местных властей ценностный вакуум не заполнят такие экстремистские явления, как исламский фундаментализм или ваххабизм...

Ваххабизм, имеющий свой исток в арабской ментальности, исторически и психологически чужд Кавказу с его суфийскими традициями. Ваххабиты — политическая секта, в разные времена привлекавшая последователей, но едва ли способная стать во главе массового движения, тем более на почве Северного Кавказа с его этноконфессиональной и языковой пестротой, приверженностью к архаическим ценностям, клановостью, неистребимой выживаемостью некоторых народов.

“Пуритане ислама” отстаивают принцип следования духу Священного Писания, который ставят выше согласия с единоверцами, согласия с уммой (мусульманской общиной). Культ аскезы и нестяжательства, исповедуемый ими, идея уравниловки и джихада сопряжены с крайним фанатизмом (именно ваххабиты “прославились” захватом Мекки и Медины, осквернением священной Каабы, посягательством на гробницу Пророка). Но идейный фанатизм настоящих ваххабитов бесконечно далек от изрядно коммерциализированного, сугубо утилитарного “ваххабизма” чеченских боевиков на Северном Кавказе. Это квазиваххабизм, а в сущности — обыкновенный жупел. Последнее нисколько не умаляет всей серьезности явления, ибо и суррогат способен одурманивать простодушных.

Мой диагноз нынешнему кризису — очередное политическое обострение противоречий между Центром и окраиной, каковых в истории России было немало. Ничего уникального. Просто на данный момент изъяны государственной политики и уменьшение международного веса России умело используются внешними силами для укрепления своих позиций в регионе — геополитическом “яблоке раздора”. Дефицит разума и позитивного настроя внутри страны всегда на руку заинтересованным силам извне.

Азамат Джендубаев, кандидат философских наук:

Есть месторождения азербайджанской нефти, которую ряд арабских нефтедобывающих стран стремится не допустить на мировой рынок или хотя бы задать контролируемый маршрут ее транспортировки. Для этой цели выделяются деньги, которые можно использовать на пропаганду, на закупки оружия, на оплату полевых командиров, дабы заставить чеченцев умирать за чужие цели под флагом “великой идеи”. Все эти нехитрые составляющие присутствуют, безусловно, в той грязной игре, которая ведется из-за рубежа под видом борьбы за ислам. Трудно подобрать слова для оценки политики так называемых “истинно исламских” стран, которые в ситуации обострения военных действий с Ираком обратились за помощью не к братским по вере странам, а к “неверным” — американцам. После чего США высадили свои войска на священных землях Саудовской Аравии, откуда и бомбили мусульман-иракцев. И после этого те же самые силы в арабских странах цинично изображают из себя правоверных мусульман и пробуют “переставлять ноги” кавказским мусульманам, учить их “подлинному исламу”!

К сожалению, политические лидеры Ичкерии на сегодняшний день не только заложники своих темных дел, но и марионетки в руках иностранных сил. Горькая правда заключена и в том, что подобная ситуация в Чечне во многом обусловлена грубыми ошибками российской внутренней и внешней политики.

Я разделяю мнение в том, что те чеченцы, которые пришли к власти в начале 90-х годов, были выходцами из наиболее отсталых горных районов Чечни. Они сами и созданное ими окружение задают агрессивный характер поведения. Но эта агрессивность — не столько проявление воинственности, сколько следствие комплекса неполноценности, неадекватная реакция самозащиты.

Надо вывести людей из “комплексующего” состояния, а добиться этого возможно только включением их в цивилизованные формы взаимоотношений с другими народами. Потому что на сегодняшний день отчасти сохраняющаяся тейповая структура общественной жизни чеченцев, возникшая как неизбежный результат ранних типов хозяйственного освоения природы, “прекрасно” наложилась на различные структуры и законы криминального бизнеса.

И эту порочную цепь надо скорее разорвать. Правительственная политика должна быть построена на включении чеченцев в нормальные, цивилизованные общественные отношения, при которых смогла бы сформироваться новая генерация чеченцев. Пока это происходит не благодаря, а вопреки государственному курсу. Ведь первыми жертвами местных администраторов и массовых этнофобий становятся как раз те чеченцы, которые, покинув родину, оказались способными налаживать новую жизнь в других местах. Нежелание им, чеченцам, добра — грех и с человеческих, и с божеских позиций — вот что мешает нам жить с ними в мире.

Вместе с тем сразу же после предоставления Чечне независимости эта территория станет очагом международного терроризма, процветающего на средства арабских стран, а из чеченцев сделают проводников псевдоислама, в очередной раз лишив их возможности саморазвития. Ни учиться, ни работать, ни развиваться им не дадут и ввергнут уже не в архаику, а в окончательную деградацию. И экспансия этого эрзац-ислама может стать катастрофой и для Чечни, и для России в целом.

Так что же делать на сегодняшний день? Прежде всего, покончить с криминальным характером власти, используя все имеющиеся средства ликвидировать бандитские формирования и источники их финансирования. При этом желательно не заменить один режим другим, а реформировать нынешнюю власть путем очищения ее от криминала и включения в нее сил оппозиции. Иначе чеченское общество будет расколото и сохранится почва для радикалов-националистов. Далее — максимально быстро создавать рабочие места для трудоспособного населения. Самая большая проблема будет с молодежью и подростками. Возможно, стоит вспомнить исторический опыт и воссоздать законные национальные воинские подразделения по типу тех, что входили в состав “дикой дивизии”, верой и правдой послужившей Российской империи”.

Петр Куценков, кандидат искусствоведения:

С 1989 года в разных республиках Северного Кавказа периодически возникают болевые точки. И в этом нет ничего удивительного. Когда этническая чересполосица так велика, то вероятность возникновения конфликта закономерно возрастает. Как же в этих условиях ведут себя разные народы? В Карачаево-Черкесии, к примеру, было три попытки превратить эту республику в кровавое месиво. Ни карачаевцы, ни черкесы на это не поддались. Возможно, какие-то конфликтные ситуации еще и будут там случаться, но большого кровопролития уже не произойдет. Осетино-ингушский конфликт, при всей его внутренней остроте, также разрешается на уровне подсознательного инстинкта самосохранения — народы как бы “расходятся”, чтобы меньше видеть друг друга и не создавать дополнительных источников неприязни. Так и другие народы: с помощью политического чутья, исторического опыта, нового понимания реальности стараются миром решать свои проблемы.

И только с Чечней этого не происходит. Хуже того, свое положение чеченцы еще больше усугубили, напав на Дагестан, древнейший оплот ислама на Северном Кавказе. А это уже экспансия, внутрикавказская агрессия, противопоставляющая чеченцев всему кавказскому миру. Так отчего это случилось именно с чеченцами?

Вспомним записки участников Кавказской войны прошлого века, к примеру, слова полковника Главного штаба Жозефа-Антуана Бларамберга. Повествуя о характере внутренних конфликтов на Кавказе, он пишет, что, мол, даргинцы воюют с кумыками, лезгины — с аварцами, и только “чеченцы воюют со всеми”. Такие стойкие исторические особенности поведения чеченцев предопределили прежде всего — горы, которые сохраняют в этносе наиболее архаические качества (один и тот же народ, обитающий и на равнине, и в горах, приобретает очень несхожие качества). Не случайно, очевидно, население степных районов Чечни противопоставляют горному населению. Сравните и карты нынешних бомбардировок — тоже весьма показательная география.

Важно учитывать, что есть в мире народы, которым не удается мирно жить со своими соседями. Таковы зулусы, фульбе и туареги в Африке, от которых постоянно страдают окрестные народы. В Азии это белуджи. Особенности поведения чеченцев определяет их чрезвычайно архаичная этнопсихология, восходящая к неолитической доминанте: МЫ — ОНИ. Все, кто не есть чеченцы-вайнахи, для них — другие, и по отношению к ним допустимо все, что угодно. Такую модель поведения часто по невежеству приписывают исламу. Тогда как она просто свойственна некоторым народам, принявшим ислам, равно как и многим другим народам, исповедующим иные религии.

Важнее вопрос: что делать? Для блага самих чеченцев им стоило бы пересмотреть свою традиционную психологию. Что многие из них, кстати сказать, и делают. Значительная часть чеченцев сейчас живет за пределами Чечни именно потому, что их пресловутые “национальные особенности” им самим уже поперек горла. Теперь что касается ислама: долг всякого разумного, образованного человека, не потерявшего остатка совести, объяснять, что все нынешние эксцессы не имеют к исламу никакого отношения. Если в Чечне завелся иорданский бандит Хаттаб, это не значит, что все мусульмане и арабы — бандиты; если Басаеву угодно говорить, что он мусульманин, это не значит, что все мусульмане — террористы. У нас же бездарная пропаганда не только дезориентирует массовое сознание, но и озлобляет его, наспех создавая очередной “образ врага”.

С другой стороны, надо сказать о той отрицательной роли, которую в российско-чеченском конфликте сыграли наши замечательные “правозащитники”. Добрейший Сергей Адамович Ковалев смог-таки сделать небывалое — связать защиту прав человека с “правом” на бандитизм. В итоге само понятие прав человека в России оказалось дискредитированным на ближайшие тридцать — сорок лет. А это плохо как для страны в целом, так и для Северного Кавказа: исчезла нравственная доминанта, способная помочь выйти из того штопора, в который обострившийся конфликт между Центром и окраиной вгоняет всю страну.

ИЗ ЖУРНАЛА “ОГОНЕК”

Г.

...Параллельно с честными тружениками, врачами, артистами, учеными, выходцами с Кавказа, которых было большинство, в Советском Союзе складывались землячества совсем иного рода. Ни для кого не было секретом, что самые мощные, самые жестокие и агрессивные криминальные группировки в российских городах были как раз кавказские. И когда наступил хаос второй половины 1980-х — начала 1990-х годов, именно эти мафиози оказались на гребне волны, подминая под себя наиболее прибыльные сферы криминального, а потом и легального бизнеса.

Фальшивые авизо

Всего за пару лет своей самопровозглашенной независимости — 1991-й и 1992-й — Чечня вытащила из кармана России 400 миллиардов рублей, причем наличными! Физически эта масса денег имела такие объем и вес, что их вывозили из московских банков мешками на грузовиках — тысячами мешков. Рублей в этих мешках (если пересчитать по тогдашнему курсу) было больше чем на треть миллиарда долларов. Эти деньги действительно вывезли в Чечню на пассажирских самолетах “Аэрофлота” и скорых поездах “Москва — Грозный”.

Вот несколько выдержек из аналитической справки МВД РФ 1995 года.

“Динамика этого вида преступлений характеризуется следующими цифрами:

1992 г. — 328 дел, ущерб по которым составил свыше 94 млрд. руб.;

1993 г. — 469 дел. Ущерб составил 148 млрд. руб.;1994 г. — 120 дел. Ущерб составил 175 млрд. руб.

Следственной частью МВД РФ в период с 1992-го по 1994 год расследовалось 11 уголовных дел, по которым проходит 2393 фальшивых авизо на сумму свыше 113 млрд. руб.

...В мошеннических действиях с поддельными авизо преступниками использовались в качестве отправителей более четырехсот в основном фиктивных названий предприятий и коммерческих банков. Обналичивание похищенных сумм производилось с участием 892 банков и 1547 предприятий, расположенных в 68 регионах Российской Федерации.

К уголовной ответственности привлечено 417 человек, из них 99 русских, 151 чеченец, 26 ингушей. По программе ГУЭП МВД России “Беглец — банк — беглец” разыскиваются 347 человек, о чьей причастности к хищению денежных средств с помощью фальшивых авизо имеется оперативная информация. 46 человек из объявленных в розыск предположительно скрываются в Чечне и Ингушетии.

Опыт северокавказских преступных группировок был использован для совершения аналогичных преступлений в центральных областях России и Сибири. Успехи, достигнутые организаторами преступлений, и получение значительных сумм от преступной деятельности привели к созданию устойчивых преступных групп, которые стали использовать похищенные денежные средства на становление и финансирование криминальных структур...” Чечня стала испытательным полигоном для международной мафии по одной-единственной причине — изза своей независимости де-факто и “зависимости” де-юре.

Вайнахские братья чеченцев — ингуши — с самого начала не обостряли отношений с Москвой, и теперь ингушская группировка в Москве, специализирующаяся на банковском бизнесе, по оперативным данным милиции, самая богатая...