Период формирования единого Русского государства связан с зарождением публицистики (при всей условности данного термина для памятников древней Руси). В частности, публицистические черты носят произведения, возникшие в связи с распространением во второй половине XV - первой половине XVI в. еретических учений. Одной из центральных проблем, вокруг которых разгорелась полемика, была проблема человеческого "самовластья". Естественно, она развивалась прежде всего в богословской традиции, а потому все сочинения на эту тему близки учительной литературе того времени. Темы "самовластья" касались как представители ортодоксального направления (из посланий которых историк получает основную информацию и о взглядах их идейных противников), так и "еретики": Федор Васильевич Курицын (например, его программное Лаодикийское послание, дошедшее в нескольких списках конца XV - начала ХУШ в.), неизвестный автор Написания о грамоте (иногда оно атрибутируется тому же Федору Курицыну). Кроме уже упоминавшихся архиепископа Геннадия, Иосифа Волоцкого и Ермолая-Еразма, большое значение в борьбе с еретиками имели сочинения ученика Максима Грека, новгородского инока Зиновия Отенского (Послание многословное к вопросившим на зломудрие Косого и Истины показание к вопросившим о новом учении - конец 50 -начало 60-х годов XVI в.).

Одним из аспектов темы "самовластья" был вопрос о пределах царской власти: должен ли государь отчитываться за свои действия перед подданными либо он отвечает за них только перед Богом. Этот вопрос стал одним из центральных в сочинениях Иосифа Волоцкого. Отношениям духовных наставников и светской власти посвящены публицистические произведения уже упоминавшегося лидера "нестяжателей" Вассиана Патрикеева. Известно одно небольшое сочинение Вассиана, направленное против Иосифа Волоцкого. Оно состоит из введения и трех Слов. В них он выступает против монастырского землевладения, монашеского "лихоимания", а также против массовых казней раскаявшихся еретиков. Вассиану Патрикееву приписывается и Ответ кирилловских старцев на послание Иосифа Волоцкого об осуждении еретиков (предположительно конец 1504 г.). Основанием для этого служат близость тематики, взглядов и стиля создателя этого памятника князю-иноку. Ответ составлен от имени монахов Кирилло-Белозерского монастыря, а также всех "заволжских старцев" (т. е. пострижеников монастырей, расположенных к северу от Волги). В них также осуждается решение о казнях еретиков, принятое церковным собором под влиянием Иосифа Волоцкого.

В несколько ином аспекте (анализируются принципы, на которых должны строиться отношения государя с подданными) проблему "самовластья" рассматривал Иван Семенович Пересве-тов (Большая и Малая челобитные, Сказание о Магмете-Салтане и др. - сохранились в поздних списках не ранее 30-х годов XVII в.). В последнем из названных произведений поднималась еще одна острая проблема: что важнее для человека и государства - точное соблюдение обряда или истинная вера. Иван Пересветов критикует также сложившуюся систему отношений государя к своим подданным, одновременно настаивая на необходимости сильной власти.

Почти все эти проблемы поднимались и в переписке Ивана Грозного с Андреем Михайловичем Курбским. Она дошла в отдельных списках и сборниках второй трети XVII - XIX в. Известно три послания Курбского 1564-1579 гг. (первое - в двух редакциях) и два послания Ивана Грозного 1564 г. и 70-х годов (первое - в краткой и двух пространных редакциях). Поднимались эти темы А.М. Курбским и в Истории о великом князе Московском (1578 г.). Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским и сочинения беглого князя являются важным источником для понимания процессов, происходивших в России в середине XVI в.

Распространение источников публицистической направленности непосредственно связано с событиями Смутного времени. По форме такие произведения близки к традиционным жанрам духовной литературы: это Видения (например, Повесть о видении некоему мужу духовну протопопа Терентия, Видения в Нижнем Новгороде и Владимире, Видение у Устюге и др.), Послания (скажем, Новая повесть о преславном Росийском царстве), Плачи (Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства). В этих небольших по объему произведениях авторы пытались осмыслить происходившие драматические события, понять их причины, найти выход из создавшегося положения.

Близки к памятникам публицистики и исторические произведения, написанные "на злобу дня". В их число входит, прежде всего, Сказание Авраамия Палицына (1612-1620 гг.). Это одно из самых популярных и объемных (включает 77 глав) сочинений о Смуте. Будучи непосредственным участником описываемых событий, Авраамий оставил яркий рассказ о происходившем, сопровождающийся прямыми и косвенными личностными оценками. Другим памятником такого рода является Временник дьяка Ивана Тимофеева (1616-1619 гг.). В нем описываются многие события, свидетелем и участником которых оказался Иван Тимофеев, занимавший значительный пост в государственном аппарате. Многие известия, содержащиеся во Временнике, уникальны. Особенно интересны детали некоторых важных событий, подмеченные автором. Незадолго до 1625 г. появились Словеса дней и царей и святителей московских князя И.А. Хворостинина. Им присущи некоторые черты мемуаров (это воспоминания, в которых автор явно пытался оправдать свою службу у Лжедмит-рия). В то же время Словеса Хворостинина интересны как памятник, вышедший из кругов, близких самозванцу. Можно отнести к публицистическим памятникам эпохи Смуты и многочисленные произведения С.И. Шаховского - человека, много видевшего и знавшего, притом обладавшего определенным литературным талантом. Среди его творческого наследия челобитные, Моление патриарху Филарету (по поводу четвертого брака С.И. Шаховского), Повесть известно сказуема на память великомученика благовернаго царевича Дмитрия, Повесть о некоем мнихе ("како послася от Бога на царя Бориса во отмщение крове праведнаго царевича Димитрия") и, наконец, одно из самых ярких источников по истории Смуты - Повесть книги сея от прежних лет (не позднее конца 20-х годов XVI в.).

Во всех перечисленных произведениях первых двух десятилетий XVI в. присутствуют личностный момент, элементы полемики, содержатся попытки анализа происходящего. Еще более четкую публицистическую направленность имеют многие литературные памятники, относящиеся к периоду Раскола. Наиболее ярко она проявляется в многочисленных посланиях, письмах и челобитных протопопа Аввакума. Однако о развитии публицистики в собственном смысле слова можно говорить, видимо, только с появлением периодических массовых изданий, позволявших оперативно реагировать на происходящее и своевременно обсуждать актуальные проблемы общественной жизни.

Примечания

44 Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. 4. Ч. 1. С. 306.

45 Там же. С. 299.