Согласно Литературной энциклопедии терминов и понятий, «неологизм (греч. neos – новый; logos – слово) — это новое слово, фразеологический оборот или заимствование, постоянно появляющиеся в языке». [Николюкина, 2001, c. 649]

Несмотря на то, что окказионализмы зачастую рассматриваются, как индивидуально-авторские неологизмы, между ними и неологизмами существуют принципиальные различия.  Прежде всего, первоочередной задачей новых слов является номинативная функция, тогда как у окказиональных слов в качестве прерогативы выступает экспрессивно-изобразительная функция и кроме того они обладают номинативной факультативностью. Из этого вытекает то, что также отображено в вышеуказанном определении неологизмов: неологизмы постоянно появляются в языке, а, следовательно, являются фактом языка, а не речи, как окказионализмы. [Лаврова, 2010, c. 151-152] То есть, если рассматривать окказионализмы и неологизмы с точки зрения дихотомии, то неологизмы по своим свойствам намного ближе к каноническим словам, тогда как окказионализмы представляют собой обособленную группу слов, которые, тем не менее, со временем могут перейти в разряд неологизмов и даже стать исторически устоявшимися фактами языка и войти в систему. Этот аспект мы и рассмотрим далее.

За основу мы возьмем следующую цитату из статьи Лавровой: «в сущности, каждое слово в момент своего возникновения может считаться окказиональным». [Лаврова, 2010, c. 154] Из этого утверждения можно вывести два тезиса. Во-первых, при определенных обстоятельствах любой окказионализм имеет возможность стать неологизмом и соответственно войти в систему языка, а во-вторых, любое слово у истоков своего развития может считаться окказиональным.  

Становление слов в речи, а потом и в языке является не одномоментным событием, а скорее длительным процессом, где постепенно изменяется статус слова, наподобие того, как изменяется статус тех или иных явлений согласно концепции Окна Овертона. Эти изменения и их причины можно проследить, используя, переработанную П. М. Алексеевым концепцию Э. Косериу. Э. Косериу обосновал трихотомию «речь – норма – система», которую П.М. Алексеев преобразовал, включив в схему не три, а четыре компонента: «индивидуальная речь – узус – норма – система». Данные отношения, согласно Алексееву, можно поделить на два уровня: на уровень речи, куда входит индивидуальная речь и узус; и на уровень языка, куда входит норма и система. [Алексеев, 1977, c. 47]

Как уже было упомянуто выше, любое слово в момент своего появления в речи может считаться окказиональным, после чего начинается его постепенное развитие в речи и языке, а именно его движение по вектору «речь – язык». Таким образом, слово проходит как социальную, так и языковую апробацию. Однако стоит отметить, что многие окказионализмы, так и остаются в начале своего пути, исчезая после единичного использования в силу тех или иных психолингвистических факторов. При этом существуют определенные психолингвистические механизмы, способствующие или препятствующие прохождению словом вышеозначенных этапов.

Так или иначе, за каждым словом, которое в последствии вошло в обиход, а затем и в язык стоит автор, личность которого в подавляющем большинстве случаев остается неизвестной. Окказионализм создается в потребности речи, а затем, если обстоятельства позволяют, проникает в речь других людей. В этот момент оно начинает терять признаки, характерные для окказионального слова, оно закрепляется в речи и все больше людей начинают активно его использовать. Например, свойство функциональной одноразовости к этому моменту уже не будет релевантным. Его неоднократное воспроизведение в актах речи, позволяет рассматривать такое слово, как речевую традицию языковой группы – узус. Слово становится все более распространенным, находит свое место в средствах массовой информации, а в последствии и в национальных словарях языка и тем самым становясь нормой языка. В этот момент проходит отторжение главных функций окказионализмов – принадлежности к речи и номинативной факультативности. Теперь слово может полноправно считаться неологизмом. Завершением этого процесса, по мнению Алексеева, также как и Косериу, является включение слова в систему языка. Разницу между нормой и системой можно увидеть в следующем тезисе: «Система охватывает идеальные формы реализации определенного языка, то есть технику и эталоны для соответствующей языковой деятельности; норма же включает модели, исторически уже реализованные с помощью этой техники и по этим шаблонам» [Косериу, 1966, с. 175].

Главная проблема с который мы сталкивается, когда пытаемся найти место окказионализмов в научной фантастике заключается в том, что одной из главных предпосылок словотворчества в таком жанре являются фантастические открытия и изобретения. [Мирлис, 1976, с. 43] Следовательно, именно выполнение номинативной, а не экспрессивно-изобразительной функции является доминантой в создании новых слов в научной фантастике. Можно ли такие слова считать окказионализмами? В этой главе мы установили, что можно, поскольку любое слово на заре своей жизни является фактом речи, а не языка. Кроме того, граница между окказиональными словами и неологизмами в лингвистике необычайна размыта и воспринимается многими лингвистами по-разному. Лингвистика, как и многие другие гуманитарные науки зачастую не имеет твердой опоры под ногами, пытаясь устоять на стеклянных теориях и исследованиях, которые зачастую противоречат друг другу. Дабы избежать подобной неопределенности и недосказанности в этой работе, мы установим следующее: окказиональность слова – это состояние нестабильное и неопределенное. Как следствие, в практической части курсовой работы будут содержаться примеры окказионализмов, которые воспринимались таковыми именно в момент публикации произведения, где главным свойством, которое определяло их окказиональность, являлось их принадлежность к речи.