Принцип прямого действия означает, что право ЕС наделяет субъективными правами и обязанностями не только государства-члены, но и непосредственно физических и юридических лиц. Последние могут основывать свои требования в национальных судах, «напрямую» ссылаясь на статьи учредительных документов, правовых актов европейских институтов или других источников права ЕС. При этом в доктрине и судебной практике различаются два вида прямого действия — горизонтальное и вертикальное:

а) горизонтальное прямое действие — прямое действие в «горизонтальных» правоотношениях, т. е. отношениях между частными лицами (например, обязательство из гражданско-правового договора);

б) вертикальное прямое действие — прямое действие в отношениях «индивид — власть», т. е. в правоотношениях между частными лицами и государственными органами и учреждениями.

В отличие от принципа верховенства, принцип прямого действия не имеет универсального характера. Его реализация в жизнь зависит от вида источника права ЕС, в котором закреплена соответствующая норма:

— нормы регламентов («законов» ЕС) имеют прямое действие в полном объеме; более того, государствам-членам запрещено подменять регламенты своим внутренним законодательством (например, издавать нормативные акты, воспроизводящие предписания регламентов);

— нормы учредительных документов ЕС имеют прямое действие, если они достаточно четко закрепляют субъективное право или обязанность, в том числе обязанности государств-членов. Например, ст. 30 Договора о функционировании Европейского Союза, запрещающая любые таможенные пошлины или равнозначные сборы внутри единой таможенной территории ЕС, позволяет любому хозяйствующему субъекту предъявлять судебные иски, если какое-либо государство или иной субъект потребует уплаты подобного сбора. С другой стороны, ст. 151 того же Договора, согласно которой «Союз и государства-члены… ставят своими целями: повышение занятости, улучшение условий жизни и труда…», не является нормой прямого действия, так как из нее невозможно вывести четкое субъективное право, которое можно отстаивать в судах. Аналогичные условия действуют для норм, которые закреплены в международных соглашениях, заключенных ЕС с третьим и странами (странами, не входящими в Европейский Союз), в том числе с Россией;

— директивы («основы законодательства» ЕС), по общему правилу, не имеют прямого действия, так как их нормы подлежат трансформации в национальное законодательство. Иными словами, директива действует опосредованно, через изданные на ее основе нормативные акты государств-членов, в которых и закрепляются соответствующие права и обязанности частных лиц. Но как быть, если государство-член не приняло в установленный срок (срок трансформации) необходимые меры в соответствии с директивой ЕС? Суд ЕС постановил, что в подобных условиях физические и юридические лица вправе опираться на положения директивы в спорах с государственными органами и учреждениями. Таким образом, при определенных обстоятельствах директивы ЕС все же могут непосредственно наделять людей субъективными правами. В то же время содержащиеся в директивах обязанности частных лиц приобретают законную силу только после их трансформации в национальное законодательство. Итак, директивы, в отличие от других источников права ЕС, способны обладать только вертикальным, но не горизонтальным прямым действием;

— в праве Европейского Союза также сохраняются отдельные источники, которые вовсе не имеют прямого действия. К ним относятся акты, которые принимались до вступления в силу Лиссабонского договора, принимались в рамках бывшей второй и третьей опор ЕС: общей внешней политики и политики безопасности, сотрудничества полиций и судебных органов в уголовно-правовой (общие позиции, общие акции, рамочные решения и некоторые другие).

Принципы верховенства и прямого действия права ЕС имеют прецедентное происхождение: не будучи прямо закрепленными в учредительных документах, они были установлены судебной практикой — решениями Суда Европейского Союза. Сначала, в 1963 г., Суд ЕС провозгласил принцип прямого действия (решение по делу «Van Gend en Loos»), затем, в 1964 г., принцип верховенства (решение по делу «Costa»). В последующие годы Суд ЕС уточнил содержание и условия применения названных принципов, в том числе провозгласил приоритет пред писаний ЕС над конституциями государств-членов (решение 1978 г. по делу «Simmenthal»). В 1980-е гг. из принципа верховенства Суд ЕС вывел принцип лояльной интерпретации, называемый также принципом косвенного действия. Данный принцип требует от судебных органов государств- членов осуществлять толкование национального законодательства в соответствии с правом ЕС, включая нормы, содержащиеся в директивах В 1990-е гг. Суд ЕС установил принцип имущественной ответственности государств-членов перед физическими/юридическими лицами за ущерб, причиненный нарушением с их стороны норм права ЕС (принцип «Francovich», введенный Судом ЕС в решении 1991 г. по одноименному делу).