Исторически наука как таковая выделилась из философии, которая в древности охватывала всю область знаний, доступных человечеству. Первыми формами систематизированного опытного знания были, по-видимому, геометрия и астрономия. Причем обе эти науки вырастали из потребностей практики и носили вначале чисто прикладной характер. Геометр, как это видно из самого названия, был в древности простым землемером. Именно необходимость точной оценки размеров земельных наделов явилась толчком к развитию геометрии как науки. Что касается астрономии, то и наблюдения за звездами в древности преследовали в первую очередь практические цели: ориентация на суше и на море, а также точное определение времени. Вместе с этими эмпирическими науками развивалась такая специфическая область знания, как математика, которая со временем превратилась в особый инструмент любых точных наук.

Развитие ремесел стимулировало исследование особенностей природных веществ. Потребности сельского хозяйства и медицины двигали вперед биологию как науку о живой природе. За периодом накопления информации в этих областях знания последовал период построения развитой теории, что в свою очередь существенно повысило предсказательную силу этих наук. XIX век стал веком расцвета естественных наук, Успехи которых подготовили бурный технический прогресс XX века. Наука продемонстрировала свои огромные возможности в деле познания и преобразования мира, стала ведущим фактором развития современной цивилизации.

Социальные науки обособились от философии и стали активно развиваться в русле эмпирического знания значительно позже - во второй половине -. XIX века. Важно отметить, что более зрелые естественные науки задавали определенную модель науки г вообще, которой нарождающиеся социальные науки пытались следовать. Точнее говоря, в самом лагере общественных наук разгорелись бурные дебаты по поводу возможности и целесообразности заимствования методов, показавших свою эффективность в исследовании природы - как неживой (физика, химия), так и живой (биология). Приверженцы нового взгляда горячо отстаивали необходимость эмпирического, то есть опытного, подхода к изучению человека как социального существа. В философском плане они выступали как монисты, утверждающие принципиальное единство мира и его законов. Отсюда делался вывод об универсальности научной методологии, разработанной и столь успешно применяемой в естествознании. [8,37]

Сторонники традиционного подхода утверждали, что науки, изучающие человека, имеют дело с реальностью особого рода. С точки зрения гносеологии их; следует отнести к представителям дуализма (учения о двух субстанциях). Согласно их взглядам, естествознание имеет дело с материей, подчиняющейся физическим законам. В неживой природе царствует, строгий детерминизм: одно явление (причина) с необходимостью вызывает другие (следствие). Поэтому природные явления принципиально предсказуемы. Объектом изучения наук о человеке выступает своеобразная реальность - дух, требующая к себе особого подхода. Здесь не применимы объективные методы - наблюдение, измерение, эксперимент. Точнее говоря, с их помощью можно фиксировать только внешние проявления духа, наиболее характерным атрибутом, которого выступает свобода воли. Дух как бы выпадает из всеобщей связи явлений мира, образуя свою особую сферу. Физические явления мы объясняем путем указания на их закономерную связь с другими подобными явлениями. Духовная сфера - это совершенно особый (субъективный) мир, который познаваем лишь путем сопереживания.

Борьбу двух противоположных точек зрения наглядно иллюстрирует история психологии конца XIX и начала XX века. Старая психология носила преимущественно умозрительный характер и чаще всего рассматривалась как раздел философии (философия духа). Пионеры эмпирической психологии выступили за превращение ее в опытную науку, то есть науку, использующую наблюдение и эксперимент как основные методы исследования. Среди них был Вильгельм Вундт, организовавший в 1879 году первую психологическую лабораторию в Лейпциге. Его по праву считают отцом экспериментальной психологии. Правда, такой шаг потребовал радикально пересмотреть вопрос о предмете психологии, отказаться от понятия «душа» как ненаучного и обратиться к изучению внутреннего мира человека через внешние (поведенческие) проявления. Противники такого подхода утверждали, что психические явления, будучи по сути своей субъективными переживаниями, доступны лишь самонаблюдению (интроспекции). Они в корне отвергали возможность объективной психологии, построенной на принципах и методах, заимствованных из естественных наук. [14,89]

Не имея возможности углубляться в историю, отметим только, что к середине XX века научный подход в его современном понимании прочно утвердился в социальных науках. Экономика, социология, психология, педагогика, языкознание далеко продвинулись по пути утверждения своего научного статуса и применения строгих исследовательских процедур, включая математические модели. Однако споры относительно методов исследования, адекватных предмету этих наук, не утихают до сегодняшнего дня, указывая на существование здесь подлинной проблемы.

В чем же специфика человека как объекта исследования? Здесь можно выделить несколько моментов. Прежде всего, отдельный индивид или социум - это очень сложные объекты. Конечно, сложность - понятие относительное. Но можно с полным основанием утверждать, что живые существа имеют более сложное строение, чем неодушевленные предметы; что по мере продвижения вверх по эволюционной лестнице происходит усложнение внутренней организации; что человек как вершина биологической эволюции устроен никак не проще своих животных предков; что общество - это чрезвычайно сложная система отношений между людьми. Разумеется, и те явления, с которыми имеют дело естественные науки далеко не просты. Потребовались века, чтобы более или менее полно изучить их природу. Задача значительно усложняется, когда мы переходим к анализу социальных явлений. Поэтому не удивительно, что социальные науки стали развиваться позже, чем естественные, и не достигли еще той степени зрелости, которая свойственна последним.

Существует прямая связь между сложностью внутренней организации системы и сложностью ее поведения. Сложность строения характеризуется количеством элементов и богатством связей между ними. Одной из наиболее сложно устроенных систем является мозг человека. Он содержит несколько десятков миллионов клеток, соединенных между собой многочисленными отростками в гигантскую нейронную сеть. Не удивительно, что человек демонстрирует такое разнообразие поведения, обладает таким огромным потенциалом усвоения знаний и выработки практических умений. Другим примером чрезвычайно сложно организованной системы является человеческое общество, состоящее из громадного числа индивидов, связанных друг с другом разнообразными связями. Ясно, что психолог, социолог, экономист или историк имеют перед собой объекты, поведение которых весьма трудно досконально изучить и исчерпывающе описать. [24,79]

Вовсе не преуменьшая роли изучения, например, сопротивления материалов, можно с уверенностью сказать, что инженерам в каком-то смысле легче, чем их коллегам из области социальных наук. Исследуемые ими процессы отличаются большей регулярностью, и поэтому их проще описывать. Если учтены все условия, то обнаруживаемые закономерности оказываются универсальными и приложимыми ко всем аналогичным ситуациям без исключения. Поведение людей находится под влиянием очень многих факторов (внешних и внутренних) и потому подвержено значительным вариациям. Поэтому его так трудно прогнозировать. Закономерности, которым оно подчиняется, носят вероятностный характер. А это значит, что любые утверждения в этой области можно делать лишь с определенной степенью уверенности. Максимум, на что здесь можно рассчитывать, - это объективно оценить достоверность наших прогнозов.

Поведение людей невозможно понять во всей его полноте без учета разнообразных факторов, которые в совокупности образуют то, что обозначают как социальный контекст деятельности. Пытаясь «снять» сложность за счет строгого контроля условий проведения опыта, мы тем самым создаем артефакт, то есть нарушаем естественность протекания изучаемых процессов. Строгость оборачивается потерей экологической валидности. Мы оказывается перед дилеммой: либо ради научности отвлекаться от всей реальной сложности, искусственно упрощать ситуацию, либо пытаться изучать явления в естественной ситуации, хорошо понимая, что это сопряжено с громадными, часто непреодолимыми, трудностями. К этой проблеме социальных исследований мы еще вернемся.

Поведение человека всегда активно. Это означает, что он избирательно относится к воздействиям извне. В этом пункте поведение человека существенным образом отличается от поведения физических объектов, которые только реагируют на внешние воздействия и причем строго определенным образом. Активность поведения и избирательность реагирования живых существ как бы изымает их из жестких причинно-следственных отношений действительности. Одни и те же внешние стимулы вызывают разные реакции животного в зависимости от его состояния. Например, сытое животное ведет себя совершенно иначе, чем голодное. Поэтому адекватное описание поведения живого существа предполагает учет множества как внешних, так и внутренних факторов.

В отличие от животных, у человека имеется сознание, и это еще больше усложняет всю картину. Сознание можно определить как особый регулятор поведения, основанный на использовании внутренней речи. Включение сознательной регуляции означает удлинение цепочки опосредствующих элементов между внешним воздействием и поведенческим ответом на него. В ситуации выбора человек обычно вначале мысленно проигрывает возможное развитие событий, оценивает различные исходы с точки зрения их субъективной значимости и лишь затем принимает решение о конкретной тактике своего поведения. Например, в определенных пределах человек способен усилием воли тормозить некоторые свои непосредственные реакции, сдерживать внешние проявления своих чувств. Поведение не является прямым выражением непосредственных внутренних побуждений. Только человек способен обманывать или притворяться. [13,135]

Характерным моментом сознания выступает рефлексия - способность посмотреть на себя как бы со стороны, глазами другого человека. Каждый человек не только контролирует свое собственное поведение, но также интерпретирует поведение других людей в терминах их мотивов - явных или скрытых. В ситуации, когда человек оказывается объектом исследования, этот механизм неизбежно дает о себе знать. Известно, что каждый из нас ведет себя в обществе других людей не совсем так, как наедине с самим собой. Факт присутствия другого человека уже изменяет поведение. Тем более ощутим подобный эффект, если мы знаем, что кто-то наблюдает за нами. Ясно, что ситуация значительно отличается от той, когда объектом наблюдения выступает неодушевленный предмет. Всякое тело, погруженное в жидкость, вытесняет столько жидкости, сколько весит само, независимо от того, присутствует при этом наблюдатель или нет.

Сознание человека формируется под влиянием объективных условий существования, но само при этом играет активную роль в детерминации поведения. Поэтому социальные науки имеют дело с системами, которые непрерывно изменяются. Более того, сами знания о человеке и о социуме, усваиваемые отдельным индивидом или целым сообществом людей, способны выступать факторами изменения поведения. Снова перед нами явление рефлексии - тот механизм, который в теории систем получил называние «обратная связь». Проиллюстрируем это примерами. Если ребенку постоянно твердить, что он бездарь, то его самооценка и учебная мотивация действительно окажутся сниженными, а в результате успехи тоже будут не на высоте. Если экономисты предсказывают дефицит какого-то товара, то обеспокоенные потребители начинают лихорадочно его скупать и делать запасы, что в свою очередь приводит к обострению дефицита. Примеры можно продолжать. Все они указывают на динамический характер поведения отдельных индивидов и целых социальных групп.

Мир сознания - это внутренний мир человека. В него нельзя проникнуть прямо. О внутренних состояниях человека можно судить лишь косвенно - либо путем наблюдения за внешним поведением и соответствующей его интерпретации, либо путем обращения к самоотчету - к той информации о себе самом, которую человек сообщает с помощью речи. Оба эти источника информации не вполне надежны. Далеко не все компоненты внутреннего опыта непосредственно проявляются в невербальном поведении. Да и речь не всегда способна выразить все оттенки чувств. Кроме того, даже если человек готов откровенно делиться с нами своим опытом, нет полной гарантии, что он сам вполне адекватно его осознает. Короче говоря, какой бы путь сбора информации о человеке мы ни выбрали, нам не избежать принципиальных трудностей в плане ее смысловой интерпретации.

Несколько слов о самонаблюдении и характере информации, получаемой с его помощью. В истории психологии вопрос о месте, которое интроспекция (самонаблюдение) призвана занять среди прочих методов исследования, был тесно связан со спорами о природе психического. Представители умозрительной (интроспективной) психологии считали, что предметом этой науки является сознание, понимаемое как содержание субъективных переживаний индивида. Ясно, что при таком подходе ведущим, если не единственным, методом становится самонаблюдение. Более того, субъект и объект исследования оказываются совмещенными в одном лице. Это противопоставляет психологию другим наукам, которые имеют дело с объективной реальностью, лежащей вне познающего субъекта. [17,73]

Так называемая объективная психология, возникшая в противовес традиционной умозрительной психологии с ее интроспективным подходом к изучению сознания, с самого начала поставила цель изучать поведение людей и определяющие его внутренние процессы строгими научными методами. Главными методами всякой опытной науки являются наблюдение и эксперимент. Новая психология провозгласила себя экспериментальной наукой и стала активно заимствовать методы исследования, разработанные в смежных дисциплинах, например, в физиологии органов чувств. Вначале исследователи ограничивались экспериментальным исследованием элементарных познавательных процессов - восприятия, внимания, памяти. Но затем были разработаны экспериментальные методы изучения мышления, воображения, личности, структуры межличностных отношений.

Какое место в современной экспериментальной психологии отводится самонаблюдению как методу исследования? Он оказался низведенным до уровня вспомогательного метода. Кроме того, его данные больше не считаются абсолютными. Подобно любым другим данным они нуждаются в проверке и в интерпретации. Более того, совершенно ясно, что информация данного рода подвержена различного рода искажениям. Подробнее мы разберем эти вопросы ниже - в разделах, посвященных методике проведения беседы и опросов. Сейчас отметим только, что современная психология оценивает возможности самопознания путем самосозерцания («копания в себе») весьма скромно. Во-первых, психическая деятельность вовсе не ограничивается только содержанием сознания. В начале двадцать первого века каждый человек, хоть немного знакомый с психологией, знает, что существует сфера бессознательного, недоступная самонаблюдению. Во-вторых, было убедительно показано, что, даже если в каких-то отношениях мы знаем себя лучше, чем кто-либо иной, в других отношениях мы судим о себе очень односторонне и предвзято. Механизмы психологической защиты, хорошо изученные психоаналитиками, мешают нам составить о себе совершенно объективное представление.

Итак, вырисовывается следующая картина. С одной стороны, социальные науки стремятся использовать те методологические принципы и приемы анализа, которые выработаны и с успехом применяются в области естествознания. С другой стороны, специфика предмета исследования, которую мы только что попытались обозначить, заставляет ученых-гуманитариев постоянно оценивать степень их адекватности собственным задачам, пытаться выработать особую методологию исследования, в максимальной степени отвечающую как нынешней фазе развития научного знания в данной области, так и природе изучаемых процессов.

Общий подход к построению системы научного знания, выработанный современным естествознанием, носит название позитивизм (от слова «позитивный» - то есть «положительный» в смысле «базирующийся на опыте»). Выше мы уже касались некоторых его особенностей. В порядке резюме попробуем еще раз кратко их сформулировать.

Позитивизм исходит из того представления, что все многообразие реальности сводимо к некоторым достаточно простым и универсальным закономерностям, которые существуют объективно и в принципе познаваемы. Задача науки - исследовать окружающий мир и открывать его законы. Знание законов природы позволяет лучше ориентироваться в мире и преобразовывать его в желательном для людей направлении. [28,47]

По своему духу рассматриваемый подход оптимистичен. Он проникнут верой во внутреннюю гармонию мира и в безграничные познавательные возможности человека. Сложной и противоречивой действительность представляется нам только в своей непосредственности, а по сути, в ней царит глубокая внутренняя логика, которая, правда, нам не всегда понятна в силу ограниченности наших знаний.

В плане конкретной методологии позитивизм отвергает любые умозрительные построения и требует, чтобы каждое научное положение можно было проверить эмпирически (верифицировать). В этом смысле проводится четкая грань между сферой науки и теми идеями, представлениями или мыслительными конструкциями, которые лежат за ее пределами. Другими словами, наука базируется на фактах, а факт - это то, что можно непосредственно проверить, в чем можно убедиться на практике.

В стремлении к точности описания фактов и надежности предсказаний позитивная наука придает большое значение измерению. Известный афоризм, хорошо выражающий дух позитивизма, гласит:

«Цель науки - измерять то, что можно измерить, и сделать измеримым то, что пока таковым не является». Как всякий афоризм, эта формула слишком категорична и однобока. На самом деле, измерение это не конечная цель научного исследования, а лишь средство достижения требуемой точности и строгости. Но само стремление чрезвычайно характерно для рассматриваемого подхода. Недаром идеалом научной теории для чистых позитивистов выступает такое знание, которое может быть представлено в математической форме. Другой известный афоризм, по сути своей очень близкий к первому, звучит так: -«Во всякой науке столько науки, сколько в ней математики».

Помимо только что рассмотренного, в социальных науках широко используется также принципиально другой подход, известный под названием феноменология. Он ставит своей целью не столько раскрытие каких-то универсальных закономерностей, сколько доскональное исследование и описание некоторых целостных явлений (феноменов), значимых с точки зрения общественной жизни. Типичные примеры такого вида исследований дает историческая наука. Изучая какое-то историческое событие, историк собирает, анализирует и интегрирует факты, относящиеся к нему. Он воссоздает его внутреннюю картину, а также тот общий исторический контекст, на фоне которого оно развивалось. Как правило, само событие при ближайшем рассмотрении оказывается неким процессом, состоящим из более элементарных событий, определенным образом связанных друг с другом. Историк прослеживает эти связи, раскрывая тем самым внутреннюю логику процесса. Результатом такого анализа выступает картина события в его целостности: (а) условия, подготовившие его возникновение; (б) основные действующие лица, их стратегия и тактика; (в) исход события - новая расстановка сил, сложившаяся вследствие всех происшедших перемен. [25,136]

Конечно, изучая какое-то историческое явление, исследователь обычно сравнивает его с другими явлениями подобного рода. Например, специалист в области военной истории сравнивает вооруженный конфликт, который особо интересует его в данное время, с другими конфликтами, чем-то его напоминающими. Это помогает вскрыть характерные черты именно этого исторического события. Но главное внимание всегда сосредоточено на конкретном явлении. Если исследователь выходит на более высокий уровень анализа, задумывается о причинах войн вообще, он перестает быть историком в узком смысле этого слова, а превращается в социолога (обществоведа).

Другим примером феноменологического анализа может служить биография. Изучение жизни какого-то выдающегося человека, будь то политический деятель, естествоиспытатель или художник, предполагает сбор объективных сведений (фактов), характеризующих его жизненный путь, и, кроме того, выявление наиболее значимых событий как чисто личного, так и общественного плана, оказавших влияние на судьбу человека, его мировоззрение и направленность деятельности. Хорошо написанная биография воссоздает картину эпохи как фон, на котором разворачивается активность людей, но одновременно представляет конкретного индивида во всем его своеобразии. Биографию можно написать в разном стиле. На одном полюсе расположены биографии, написанные в манере строгого исторического анализа, на другом - литературные произведения, созданные на биографическом материале. Между ними трудно провести отчетливую грань. Наука и искусство здесь как бы смыкаются, переходят незаметно друг в друга. [4,54]

Является ли феноменологический анализ вообще научным методом? Ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под наукой, какой концепции науки придерживаться. С точки зрения «жесткой» научной парадигмы, законченным воплощением которой выступает позитивизм, феноменология стоит ближе к обычному здравому смыслу, чем к науке с ее строгой методологией. Сторонники «мягкой» парадигмы справедливо указывают, что в погоне за методологической строгостью позитивисты слишком сужают рамки науки, исключают из ее сферы многие проблемы, которые представляют практический интерес.

15. Предпосылки и становление социально-гуманитарных наук

Социально-гуманитарные науки начинают развиваться в начале XIX в. Так, К. Марксом (1818-1883) создается экономическая теория, на основе которой несколько позднее Г. Зиммель (1858-1918) формулирует философию денег, изложенную в одноименной работе. "Возникновение социально-гуманитарных наук завершило формирование науки как системы дисциплин, охватывающих все основные сферы мироздания: природу, общество и человеческий дух." Конт ввёл в свою иерархию наук социологию и стал основоположником этой науки, которая бурно развивается в наши дни. Он был убежден, что социология должна иметь свои собственные методы, несводимые ни к каким другим как "недостаточным" для нее.

Характерное для классического этапа стремление к абсолютизации методов естествознания, выразившееся в попытках применения их в социально-гуманитарном познании, все больше и больше выявляло свою ограниченность и односторонность. Наметилась тенденция формирования новой исследовательской парадигмы, в основании которой лежит представление об особом статусе социально-гуманитарных наук.

Как реакция на кризис механистического естествознания и как оппозиция классическому рационализму в конце XIX в. возникает направление, представленное В. Дильтеем, Ф. Ницше, Г. Зиммелем, А. Бергсоном, О. Шпенглером и др., - "философия жизни". Здесь жизнь понимается как первичная реальность, целостный органический процесс, для познания которой неприемлемы методы научного познания, а возможны лишь внерациональные способы - интуиция, понимание, вживание, вчувствование и др.

Представители баденской школы неокантианства В. Виндельбанд (1848-1915) и Г. Риккерт (1863-1936) считали, что "науки о духе" и естественные науки прежде всего различаются по методу. Первые (идиографические науки) описывают неповторимые, индивидуальные события, процессы, ситуации; вторые (номотетические), абстрагируясь от несущественного, индивидуального, выявляют общее, регулярное, закономерное в изучаемых явлениях (об этом мы уже писали в гл. I, § 6. Добавим следующее).

Испытавший на себе сильное влияние В. Виндельбанда и Г. Риккерта немецкий социолог, историк, экономист Макс Вебер (1864-1920) не разделяет резко естественные и социальные науки, а подчеркивает их единство и некоторые общие черты. Существенная среди них та, что они требуют "ясных понятий", знания законов и принципов мышления, крайне необходимых в любых науках. Социология вообще для него наука "номотетическая", строящая свою систему понятий на тех же основаниях, что и естественные науки - для установления общих законов социальной жизни, но с учетом ее своеобразия.

Предметом социального познания для Вебера является "культурно-значимая индивидуальная действительность". Социальные науки стремятся понять ее генетически, конкретно-исторически, не только какова она сегодня, но и почему она сложилась такой, а не иной. В этих науках выявляются закономерно повторяемые причинные связи, но с акцентом на индивидуальное, единичное, культурно-значимое. В них преобладает качественный аспект исследования над количественным, устанавливаются вероятностные законы, исходя из которых объясняются индивидуальные события. Цель социальных наук - познание жизненных явлений в их культурном значении. Система ценностей ученого имеет регулятивный характер, определяя выбор им предмета исследования, применяемых методов, способов образования понятий.

Вебер отдает предпочтение причинному объяснению по сравнению с законом. Для него знание законов не цель, а средство исследования, которое облегчает сведение культурных явлений к их конкретным причинам, поэтому законы применимы настолько, насколько они способствуют познанию индивидуальных связей. Особое значение для него имеет понимание как своеобразный способ постижения социальных явлений и процессов. Понимание отличается от объяснения в естественных науках, основным содержанием которого является подведение единичного под всеобщее. Но результат понимания не есть окончательный результат исследования, это лишь высокой степени вероятности гипотеза, которая для того, чтобы стать научным положением, должна быть верифицирована объективными научными методами.

В качестве своеобразного инструмента познания и как критерий зрелости науки Вебер рассматривает овладение идеальным типом. Идеальный тип - это рациональная теоретическая схема, которая не выводится из эмпирической реальности непосредственно, а мысленно конструируется, чтобы облегчить объяснение "необозримого многообразия" социальных явлений. Мыслитель разграничивает социологический и исторический идеальные типы. С помощью первых ученый "ищет общие правила событий", с помощью вторых - стремится к каузальному анализу индивидуальных, важных в культурном отношении действий, пытается найти генетические связи. Вебер выступает за строгую объективность в социальном познании, так как вносить личные мотивы в проводимое исследование противоречит сущности науки. В этой связи можно вскрыть противоречие: с одной стороны, по Веберу, ученый, политик не может не учитывать свои субъективные интересы и пристрастия, с другой стороны, их надо полностью отвергать для чистоты исследования.

Начиная с Вебера намечается тенденция на сближение естественных и гуманитарных наук, что является характерной чертой постнеклассического развития науки.

Формирование социально-гуманитарных наук:

- XVI – н.XVII – познавательный идеал научности как дедуктивно построенная математическая система. Эталон, образец теории – геометрия Евклида. Этому образцу пытались подчинить и гуманитарное познание.

- до к.XIX – эталон научности – классическая механика→разделение всех знаний на теоретический и эмпирический уровень (познавательный идеал – «метод принципов» Ньютона).

- на основе законов механики познать все явления и принципы действительности, в том числе социальные, даже построить философию.

- естествознание, математические и механико-атомистические идеалы и методы познания постепенно проникали в социальные науки.

- функционирование механической картины мира→общенаучная исследовательская программа→изучение различных процессов природы, человека и общества (рассмотрение социальных объектов в качестве простых механических систем).

- до н.XIX в. – господствовала тенденция в методологии гуманитарных наук – натурализм – универсализация принципов и методов естественных наук при решении проблем социального познания.

- ничего за пределами наук естественных не может считатся объективным→развитие общества объяснялось либо механическими, либо различными природными факторами.

- натурализм в методологии социальных наук связан с развитием всех разновидностей позитивизма, а также ее структурно-функциональным подходам.

- к.XIX – н.XX в. – кризис натуралистического подхода→осознание различий природы и культуры.

- культурно-центрическая парадигма→особый статус социально-гуманитарных наук.

- к.XIX – н.XX в. – очевидно, что науки о культуре должны иметь свой собственный концептуально-методологический фундамент (базисная школа неокантианства, философия жизни).

→культура как духовное формообразование не может быть подчинена исключительно господству исторических наук.

→в явлениях и процессах культуры исследовательский интерес направлен на особенное и индивидуальное.

→явления культуры воплощают какие-нибудь признанные людьми ценности, которые заметны в них изначально.

→исследование культурного пространства является научным, когда не ограничивается описанием единичного, а подводит особое под общее, используя культурные понятия, руководствуется определенными ценностями.

→важная задача науки – с помощью индивидуализации метода и исторических понятий представить исторические явления как нечто неизменное, раз навсегда данное.

→субъективность.

→философия истории – всеобщее концептуально- методологическое основание всех наук о культуре.

- н.XX в. →методология социальных наук→социологическое познание (предмет – культурно значимая индивидуальная действительность) →роль духовного пространства, ценностных компонентов, понимание и объяснение.

- философская герменевтика→познание истины, понимание, интерпретация.

- современное социально-гуманитарное познание (предмет – сфера человеческой деятельности; ориентирование на пространство, развитие; акцент на индивидуальную уникальность; включение человека в предмет познания; ценностно-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия; понимание; текстовая природа; семиотическая проблематика; сочетание эмпирических и теоретических компонентов познания.