Античная цивилизация может быть определена как дочерняя по отношению к цивилизациям Передней Азии и как вторичная по отношению к Микенской цивилизации. Она возникла на периферии ближневосточного культурного комплекса в зоне влияния сирийско-месопотамской и египетской цивилизаций. Поэтому ее рождение можно рассматривать как следствие социальной мутации, происшедшей в Восточном Средиземноморье при особом стечении целого комплекса обстоятельств.

К их числу в первую очередь следует отнести чрезвычайную близость двух материнских цивилизаций – Древнеегипетской и Месопотамской – зоны влияния которых неизбежно должны были пересечься. Их многовековое параллельное развитие оказывало перекрестное воздействие на соседние народы. В результате образовалась зона мощного социо-культурного напряжения, включавшая в себя Ближний Восток, Анатолию и Восточное Средиземноморье (Эгеида, Балканы, Крит). Египет и Месопотамия постепенно обрастали культурной периферией, развивавшейся под их непосредственным влиянием и зачастую контролем: Ливия, Куш, Ханаан, Финикия, Анатолия, Урарту, Мидия, Персида. Сближение зон влияния двух цивилизаций привело к возможности их объединения, которая с переходом к железному веку стала реальной. Попытки создания “мировых” держав Ассирией, Урарту, Вавилонией, Мидией были способом придать этому процессу определенную форму. Его смогла завершить Персидская держава Ахеменидов. Она стала политической формой единой Ближневосточной цивилизации. Ее логическим центром стала Вавилония, поэтому Египет навсегда сохранил обособленное положение, которое он периодически пытался оформить политически, и особую культуру.

Цивилизации более дальней периферии Месопотамии, такие как Бактрия, Согдиана, Крит, Эллада, находились под ослабленным влиянием материнской культуры и поэтому оказались способны создать собственные, отличные от исходной, системы ценностей. На Востоке такая система воплотилась в зороастриазме. Однако отсутствие природных рубежей, способных остановить экспансию Ближневосточной цивилизации, привело к включению дочерних цивилизаций Бактрии, Маргианы, Согдианы в состав Персидской державы, а, следовательно, в зону распространения ближневосточной культуры. Зороастризм стал господствующей религией державы Ахеменидов.

Иная ситуация сложилась в зоне западного влияния месопотамской культуры, где оно пересекалось с египетским. Два фактора оказывали деформирующее воздействие на распространение ближневосточной культуры в Восточном Средиземноморье – иная ландшафтная зона в Анатолии и на Балканах и давление этносов индо-европейского происхождения. Уже в эпоху бронзового века на территории Анатолии и Балкан сформировались совершенно иные, чем в Месопотамии, природно-хозяйственные комплексы. Особенно большое влияние оказывала близость моря, наложившая отпечаток на культуру Крита и островов Эгеиды. Однако в эту эпоху приобщение древних средиземноморцев и их северных соседей – индо-европейцев к достижениям месопотамской и египетской культур только развивалось. Поэтому культура Минойской цивилизации Крита и Микенской цивилизации Балкан выглядят на первый взгляд столь своеобразными по отношению к материнским цивилизациям. Местный этнический компонент еще преобладал в их культуре, однако общественная организация строилась на сходных принципах.

Качественные изменения внес третий фактор – переход Ближнего Востока и Средиземноморья к железному веку. Распространение железа было, хотя и меньшей по масштабам, чем переход к производящему хозяйству или промышленному производству, но заметной технологической революцией в истории человечества. Она привела к окончательному отделению ремесла от сельского хозяйства, а, следовательно, развитию разделения общественного труда, специализации и качественному изменению в человеческих отношениях, которые лишь с этой поры стали принимать форму экономических.

Изменение экономической основы всколыхнуло все общество Ближневосточной цивилизации, которое было вынуждено подвергнуться в той или иной степени перестройке с целью приспособления общественных форм к потребностям новых производственных отношений. При этом, если изменения в традиционных центрах концентрации цивилизационного поля были сравнительно невелики, периферия оказалась в ином положении. Сравнительная слабость популяционного поля на периферии привела во многих местах к его полному уничтожению во время перестройки, что выражалось в ликвидации городских и дворцовых центров, выступавших в роли социо-культурных ячеек цивилизационного поля. Одновременно пришла в движение буферная между цивилизацией и первобытным миром зона, что выразилось в передвижениях арамеев, народов моря, дорийцев, италиков, пеласгов, тирренов и др. Причиной этих передвижения стала интенсификация социо-культурного воздействия цивилизации на свою этническую периферию, имевшая объективной целью дальнейшее расширение цивилизационного поля. Таким образом, в Восточном Средиземноморье возник исторический феномен, именуемый современными историками темными веками или временным возвратом к первобытности.

Однако все сходятся на том, что исчезновение минойских и микенских дворцов не могло полностью стереть социальную память народа. Возможно, ориентация населения на протогородские или протополисные центры гомеровской эпохи была следствием сохранившейся ориентации социальных связей бронзового века на дворцовые центры. Демографический рост, подстегнутый дорийским переселением и хозяйственным освоением железа, только усилил эту ориентацию, заложив таким образом основу для формирования цивилизационных ячеек нового типа. Их небольшие размеры и характер организации во многом были обусловлены господствующим ланшафтом географической среды, представленным сравнительно небольшими равнинными или плоскогорными территориями, разделенными горными хребтами, морскими просторами либо сочетанием того и другого.

С переходом к железному веку на первый план в качестве ячеек организации социального поля выдвинулись вместо дворцов микенской эпохи общинные организации. Повышенная плотность населения и малоземелье делали борьбу за землю главным организующим началом общественного развития. Территориальная близость противников друг к другу и ориентированность на одинаковые ландшафтные зоны не способствовали складыванию иерархии соподчиненных общин. Вместо этого возникали более простые формы организации общин: полное покорение одних общин другими (Лаконика), объединение в союз равных вокруг единого центра (Беотия), синойкизм – слияние в единый коллектив (Аттика). Новая организация приводила либо к консервации первобытного принципа противопоставления своих чужим (Лаконика), либо к переносу его на более масштабное объединение представителей разных племен. Таким образом, складывавшиеся в VIII-VI вв. до н.э. государственные образования на населенной эллинами территории формировались в тесной зависимости от условий природно-географической среды и сохраняли стойкую связь с первобытной категорией общинности. Не случайно поэтому характерным признаком античной цивилизации, определявшим соционормативные принципы и ориентацию общественной культуры, была автономная городская гражданская община (полис).

Политическое орудие для решения проблем античной цивилизации со временем нашел западноэллинский мир, более свободный от всепоглощающей ориентированности на противостояние ближневосточному влиянию. Жизнь Великой Греции, безусловно, была отягощена своими проблемами. Поэтому первоначально поиски решения общецивилизационных задач выглядели как стремление решить собственные западносредиземноморские проблемы. Греки Западного Средиземноморья упорно боролись за расширение сферы своего влияния с Карфагеном и Этрурией. Неустойчивое равновесие сил требовало постоянного напряжения от каждой из сторон. В своей борьбе западные греки активно пользовались поддержкой восточных сородичей, приглашая полководцев и наемников из Пелопонесса или Эпира. Но одновременно эллинская цивилизация оказывала оплодотворяющее культурное воздействие и на окрестную варварскую периферию Италии.

“Приручение” варварского Рима происходило постепенно. Достоверность раннеримской истории не случайно вызывает сомнения у исследователей. Вполне вероятно, что до V или даже IV в. до н.э. римское общество развивалось отнюдь не по полисному пути. Возможно, строй гражданской общины, утвердившийся в Риме в ходе завоевания Италии в IV-III вв. до н.э., был воспринят им под влиянием контактов с италийскими греками. Структура гражданского коллектива оказалась подходящей формой, позволившей погасить этно-социальные конфликты, слишком долго подрывавшие военную силу первоначально аморфного римского вождества. Комплекс мер, оформивших важный рубеж в становлении римского гражданского коллектива, связан в античной традиции с именем знаменитого цензора 312 г. до н.э. Аппия Клавдия Цека, прославившегося также укреплением связей с греческой Кампанией (Аппиева дорога) и непримиримостью по отношению к Пирру. В IV-III вв. до н.э. римляне ориентировались на кампанских и южно-италийских греков, тогда как балканских рассматривали как чужаков с чуждыми интересами. Ориентация на греческую поддержку позволила Риму выдержать натиск этрусков и галлов. За это они в свою очередь поддержали кампанских греков в борьбе с самнитами. Завязавшиеся таким образом отношения способствовали распространению греческого влияния в Риме. Завершение оформления римской гражданской общины, вероятно, происходило уже в контакте с южноиталийскими эллинами. Таким образом Рим оказался включен в орбиту античной цивилизации. Несмотря на патриотический акцент римской традиционной версии событий, конфликт Рима с Пирром в определенном смысле можно рассматривать как борьбу за право играть роль военно-политического орудия греческой цивилизации.

После подчинения Римом Этрурии нарушился естественный баланс сил в Западном Средиземноморье, определявшийся сферами влияния карфагенян, этрусков и греков. Начался новый виток конфликтов между Карфагеном и Великой Грецией за восстановление нарушенного равновесия. Каждая из сторон стремилась заручиться поддержкой Рима, который еще не был способен распространять собственное торговое и культурное влияние, но обладал военной силой. Договор с Карфагеном 279 г. до н.э. стимулировал войну с Пирром. Но, победив, римляне разобрались в стратегическом положении сторон и переориентировались на греческий мир. По сути дела в первой пунической войне Рим воевал не за свои интересы, а за интересы греческих городов юга Италии и Сицилии. Но, став на этот путь, римляне уже не могли с него сойти: западносредиземноморский мир разделился на зоны влияния двух миров – греческого и карфагенского. Однако греки вовремя обзавелись прочным тылом в виде Римско-Италийской конфедерации. Поэтому Баркиды попытались создать для Карфагена точно такую же ударную силу из варваров в Испании. Сражаясь с римскими войсками в Италии Ганнибал, однако, стремился контролировать вовсе не Рим, а греческие города Сицилии, Южной Италии и Кампании. Как известно, решающая схватка закончилась победой Рима.

После Ганнибаловой войны Рим смог претендовать на роль политического лидера всего Средиземноморья. Но представляя только себя или союзные италийские общины, Рим до середины II в. до н.э. не имел устойчивых интересов в претензиях такого рода. Однако по-иному положение выглядит, если рассматривать его в контексте развития цивилизации греческих полисов. Включившись в восточносредиземноморскую политику на стороне греков, Рим тем самым заявил претензию на роль популяционного центра в мире античных гражданских общин. Провозглашение “свободы Греции” Титом Фламинином означало нечто большее, чем рассчитанный ход в политической игре (хотя могло и не до конца осознаваться самими авторами). Однако в качестве центра цивилизации претензии Рима подпитывались лишь его военно-политическими успехами. Спешное создание римской исторической традиции руками Фабия Пиктора и других анналистов под контролем сената должно было идеологически обосновать не меньшую древность римского социума и его культуры, чем у греков Балкан и Малой Азии. Вполне вероятно, что раннеримская история, основные этапы которой подозрительно напоминают этапы истории Афин, создавалась по образцу истории “культурной столицы” эллинского мира.

Изображение архаического Рима “типичным полисом” среди общин Лация было обоснованием претенций на роль второго, если не первого, из двух центров античной цивилизации. В отличие от Македонии, юный царь которой безрассудно кинулся к берегам Инда, внеиталийские завоевания Рима объединили в единую социополитическую систему (империю) прежде всего весь античный мир. Подавление экономического потенциала Карфагена, Коринфа, Родоса и других торговых центров в пределах античного мира (Александрию и Тир не трогали) в середине II в. до н.э. переориентировало инструмент поддержания популяционного поля с мореплавания и торговли на политические и идеологические институты.

Античная цивилизация стала развиваться как популяция со смещенным или, может быть, точнее сказать, с двумя центрами – италийским и балкано-малоазийским. Первый обладал политическим и военным господством, постепенно вырабатывая формы соционормативного контроля за общественной жизнью цивилизации. Второй имел большую плотность и традиции исходных античных (полисных) соционормативных принципов и более развитую культуру цивилизационного таксономического уровня. Италия была военно-политическим, а Греция – социокультурным центром античной цивилизации.

Римскую державу можно представить как популяцию античных городских гражданских общин римско-эллинского типа с разной плотностью социальных и культурных признаков. Принявшая форму империи цивилизация отличалась от первоначальной эллинской тем, что включала в себя множество народов с иными социокультурными традициями. Для организации этих культурно чуждых народов была выработана форма провинций. Выравнивание социального поля выражалось в романизации провинций, представлявшей собой распространение там античных городских гражданских общин в форме муниципиев и колоний римских и латинских граждан. Вместе с ними из римского центра распространялась античная социальная культура и римские формы организации общественной жизни. К III веку процесс романизации достиг такого качественного рубежа, когда стало возможно уравнять в качестве римских граждан всех жителей Империи.

Таким образом, основным содержанием римской истории как истории цивилизации, выступает распространение римских гражданских общественных норм на все более широкие круги римских подданных. В отличие от полисного гражданства греков, тесно связанного с этнической однородностью организованной в полисы среды, римское гражданство выступало в роли социально-правовой формы, которая с равным успехом могла распространяться как в италийской, так и во внеиталийской среде. Именно римское понятие гражданства (civilis – гражданский) породило представление о цивилизации как о культурном городском обществе, противостоявшем варварству, связанному с племенной, сельской жизнью. Столь общее значение гражданства, основанного на таком противопоставлении, было невозможно в греческом обществе, которому в качестве варваров противостояли прежде всего жители ближневосточных городов. Римское гражданство, расставшееся с этнической определенностью своей сущности, приобрело статус устойчивого таксономического показателя (детерминатива) принадлежности к цивилизации вообще. Даже когда Византия обособилась в самостоятельную цивилизацию, сохранилось прежнее обозначение ее жителей – ромеи (римляне).

С течением времени римляне все шире раздавали права своего гражданства представителям других этносов. С помощью гражданства социальное поле империи все более приобретало антично-римский характер, и Рим выдвигался на роль не только военно-политического, но и социокультурного лидера, отбирая это значение у Греции. При этом его влияние особенно прочно распространялось на Западе, как бы естественно приживаясь в среде, где Рим выступал исходным носителем принципов античной цивилизации. Тогда как на Востоке, который уже усвоил античную соционорматику в полисно-эллинистической форме, римское влияние вызывало достаточно выраженное неприятие, граничащее с отторжением. Имея ту же исходную структуру, но более глубокие культурные корни (в том числе и этнические), греческий античный строй обладал в определенном смысле иммунитетом к правам римского гражданства.

Стремление Рима узурпировать чуждую изначально для него функцию, объективно должно было вызвать оппозицию и борьбу между обоими центрами цивилизации. Лишенный политической власти и теснимый с середины II в. до н.э. в области товарно-денежных отношений, восточный популяционный центр должен был вступить на путь выработки оппозиционного идеологического учения. Это был единственный способ иметь орудие в борьбе с политическим господством римлян. После периода поисков и проб на роль оппозиционной идеологии было принято христианство. Реформированное Павлом, оно оказалось, с одной стороны, ближе к жизни, чем традиционные философские учения, а с другой, более абстрактным, нежели традиционные религии, то есть более способным выразить античную рационализованную цивилизационную норматику. Христианство стало своего рода конкурентом правам римского гражданства в части объединения и подчинения населения империи своим соционормативным принципам. При этом следует учитывать, что, формируясь как оппозиционное идеологии античного гражданского общества учение, христианство основывалось на тех же социокультурных ценностях, придавая им лишь иную форму. Поэтому христианство было закономерным порождением античной цивилизации и не могло возникнуть вне ее социального контекста.

То, что принято называть Античностью, античной культурой явление далеко неоднозначное. Несмотря на имеющееся по данному вопросу огромное количество публикаций существует большая разноголосица в трактовке этого феномена, определения его исторических и географических границ.

К началу ХХ в. в научной литературе сложилось мнение, что под античной культурой следует понимать культуру древних греков и римлян. Вместе с тем, вопрос об исторических рамках эпохи Античности остаётся открытым. Некоторые исследователи определяют этот феномен едва ли не трёхтысячелетним периодом, другие - двухтысячелетним, третьи - полуторатысячелетним и т.д. С нашей точки зрения исторические рамки греко-римской культуры ограничиваются эпохой примерно в 1300 лет, начиная с Гомера (IX-VIII в. до н.э.) и до падения Западной Римской империи (V в.н.э.). В пределах этого времени выделяют различные этапы её развития.

Для греческой культуры:

1. Архаический период (IX-VIII - VI вв. до н.э.).

2. Классика (V-IV вв. до н.э.).

3. Ранний эллинизм (конец IV в. до н.э. - I в. до н.э.).

4. Поздний эллинизм (I в. н.э. - V в. н.э.).

Для римской культуры:

1. Культура царского периода (VIII - VI вв. до н.э.).

2. Культура периода республики (V - I вв. до н.э.).

3. Культура периода империи (I - V вв. н.э.).