На первый взгляд, наша точка зрения противоречит подходу, сформулированному следующим образом: «Категориальная система психологии не может быть выращена из какого-то одного-единственного «зернышка»» (Петровский, Ярошевский, 2001, с.33). Но единица анализа, «клеточка», «зернышко» не является застывшим, неизменным образованием. Наоборот, взгляды автора могут меняться, в связи с чем возникает необходимость введения нового понятия, обозначающего единицу анализа. Единица – не кристаллическая структура, а живой организм, претерпевающий изменения в соответствии с законами своего развития.

Соответственно, вряд ли можно согласиться со следующими словами А.В.Петровского и М.Г.Ярошевского: «Видимо, испытывая неудовлетворенность результатами поиска подобной «клеточки», идеолог этих изысканий Л.С.Выготский последовательно переходил от «речевого рефлекса» к «знаку», затем – к «значению», далее фигурировали «смысл», «переживание». Не исключено, что если бы так рано не оборвалась жизнь замечательного ученого, он бы отказался от этих фактически безнадежных поисков и попытался найти иное теоретическое решение» (там же, с.33-34). Думается, Л.С.Выготский не «переходил» от «клеточки» к «клеточке» - само развитие его психологической системы требовало выделения иных, новых единиц анализа, наилучшим образом отражавших его взгляды на данном этапе построения теории.

Единица анализа – не продукт волеизъявления автора теории, а инструмент научного познания, опосредующий творчество исследователя. Это утверждение кажется тем более верным, что весь исторический опыт психологии его подтверждает. Ведь по словам самих же А.В.Петровского и М.Г.Ярошевского, «для каждой сколько-нибудь значимой в истории психологии теоретической системы (научной школы) были характерны поиски «клеточки», которая могла бы стать отправной точкой для построения общей конфигурации заявляемого учения» (там же, с.33).

Единица психологического анализа представляет собой модель предмета исследования, содержащую в себе его основные свойства (в пристрастной интерпретации автора теории). Отображение индивидуальной точки зрения автора теории - функция единицы психологического анализа. Однако, подобное определение не может дать полной картины становления и функционирования единиц, пока не будут выявлены основания введения новых единиц. Очевидно, что в качестве такого основания не могут быть приняты ни изменения объекта исследования, ни субъективные волеизъявления автора (которые сами предполагают выявление своих источников). Непосредственные причины возникновения нового образования можно обнаружить только в том случае, если новое образование исследуется в пределах того целого, частью которого оно является.

Марксизмом была постулирована парадигма: человек в сфере общественных отношений. Иными словами, тем целым, которое предлагалось признать общим контекстом любого исследования, становилась система общественных отношений. Соответственно, по Выготскому, необходимо было выделить тот элемент, единицу, “клеточку”, которая может служить моделью общества. Что служит той единицей, изучив которую, мы познаем общественные закономерности? Если принять тезис о существовании различных форм движения материи - а этот тезис не вызывал сомнений у автора культурно-исторической теории, - то ответ на поставленный вопрос следует искать, изучая законы социума.

Можно выделить два подхода к этому вопросу. С одной стороны, в качестве единицы этого уровня могут рассматриваться общественные отношения. В этом случае возникает представление, в соответствии с которым конкретным проявлением социальной формы движения материи является общество как таковое. При таком рассмотрении человек приобретает статус элемента общества, и появляется искушение отнести этот элемент к нижележащему уровню движения материи, т.е. рассматривать человека как биологическое существо.

При втором подходе к анализу социальной формы движения материи состоит в том, что в качестве ее единицы принимается человек. И проблема соотношения биологического и социального становится просто нерелевантной психологическому исследованию.

Уже в своей переходной работе “Психология искусства” Выготский высказал ряд принципиальных положений, имеющих самое прямое отношение к его дальнейшим исследованиям. Мы не должны считать эти высказывания неким эпифеноменом в работе психологически ориентированного искусствоведа. Эти положения - не случайны, они органично вплетаются в содержание психологической системы Выготского, созданной им в последующие годы. Л.С.Выготский начинал свой путь в психологии, будучи литературоведом, стремясь выявить психологические закономерности создания художественного произведения. Сейчас трудно сказать, что явилось причиной, а что - следствием. Может быть, искусствоведческий взгляд обогатил мышление ученого, а может быть наоборот - психологическое мировоззрение проявилось первоначально в форме анализа особенностей басен и трагедий. Во всяком случае, тот факт, что Л.С.Выготский начал свой путь психолога с “Психологии искусства” не выглядит случайным.

Социальное для Выготского - фактор, опосредующий деятельность человека. Мир, в котором живет человек, “вторая природа” заполняется вещами, сущностные свойства которых заложены в них человеком. Человек живет в мире, созданном своими собственными руками. Выготский пишет: “Между человеком и миром стоит еще социальная среда, которая по-своему преломляет и направляет и всякое раздражение, действующее извне к человеку, и всякую реакцию, идущую от человека вовне.” (Выготский, 1968, с.321).

Каждый субъект волен по-своему интерпретировать значение, вложенное в данный продукт его автором. Эти особенности интерпретации определяются особенностями интерпретаторов. Однако, то общее, что будет содержаться во всех интерпретациях, включая и интерпретацию самого автора, составит собственно значение, воплощенное в данном предмете. Таким образом, значение может проявляться не только внутри субъекта, но и вне его - в предметах, вовлеченных человеком в сферу своей деятельности, составляющих марксову “вторую природу”.[11] Но это - не живое значение, а лишь приблизительный отпечаток того оплодотворенного смыслом значения, носителем которого является деятельность человека. Ведь “вторая природа” имеет важный отличительный признак от собственно природы. Предметы “второй природы” не способны развиваться. Это - вещи, в отличие от организмов, составляющих живую природу. Вещи могут “ожить”, только если к ним приобщится человек - тогда и дом начинает “жить своей жизнью”, и город мы можем назвать “живым организмом”. Именно в этом омертвении вещей и состоит их предназначение. Человек убивает живую природу, чтобы получить средство для собственной жизни (имеется в виду, конечно, философское понимание жизни, а не биологическая ее интерпретация). Человек просто не смог бы стать самим собой, если бы не создал вокруг себя мир вещей.

Но если социальное заключено в самом субъекте психического отражения и одновременно опосредует это отражение, то мы должны заключить отсюда, что объектом психологического исследования служит конкретный человек. Снова обратимся к ранним этапам работы Выготского, мы видим что эта установка находит свое выражение в психологическом контексте: “Предметом… психологии… является именно психика отдельного человека”, - подчеркивал Выготский (1968, с.31).

Таким образом, марксов тезис о человеке как “совокупности всех общественных отношений” получает свое психологическое выражение, и далее возникает задача раскрыть формы воплощения социального в проявлениях жизнедеятельности конкретного человека.

Анализ развития начинается с выявления отношений, представляющих собой исторически простейшее состояние объекта исследования. Для этого следует выявить последовательность состояний объекта по убывающей сложности (см.: "Материалистическая диалектика", т.1, М., 1981, с.30-49). Для этого необходимо "снять" все напластования, которые в процессе филогенезе привели к возникновению такого сложного организма, каким является деятельность человека. Выделяя в ходе генетического анализа единицу-”клеточку”, исследователь, тем самым, рассматривает предмет как часть более широкого онтологического целого, но, в то же время, предмет приобретает статус снятой формы данного целого, поскольку старое “схоронено” в новом.

Однако, “для правильного понимания методологии “Капитала” надо учитывать, что метод исследования у Маркса не совпадает полностью с методом изложения (на что он сам неоднократно указывал). Если метод исследования движется от “конкретного” к “абстрактному” и затем от “абстрактного” к “конкретному”, то метод изложения ограничивается переходом только от “абстрактного” к “конкретному”” (Бранский, 1981, с.58). В.И.Слободчиков следующим образом описал данную ситуацию применительно к повседневной практике ученого: “Если при проведении исследования логика - “пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что”, то при написании диссертации или диплома вы пишете: “Я с самого начала знал, куда надо идти, я с самого начала знал, как надо идти, и даже более того - знал, что принесу”. На первых пяти страницах автореферата так все и написано; и все этому верят, что так и было на самом деле, хотя на самом деле было прямо противоположно. Однако по логике изложения - все точно, так и должно быть” (Слободчиков, 2001, с.89-90).

Маркс, прежде чем он приступил к исследованию простого товарного хозяйства, провел генетический (исторический) анализ, в результате которого выделил категорию “товар” в качестве “клеточки” системы категорий капитализма. “Весь “Капитал” написан этим методом”, - подчеркивает Л.С.Выготский (1982а, с.407). Марксом “в результате осуществления исторического анализа была получена последовательность состояний развивающегося объекта по убывающей степени сложности (если начинать рассмотрение с данного состояния)” (Бранский, Ильин и Кармин, 1981, с.42).

Ко времени появления в психологии теории Л.С.Выготского, в марксистской науке существовал и общий метод исследования (анализ целого путем разложения его на единицы и последующий синтез с выявлением сущности целого), и конкретные примеры, иллюстрирующие преимущества выделения единиц научного анализа. В психологии существовали попытки аналитического и синтетического подходов. Л.С.Выготский поставил перед собой задачу применения марксистской методологии в психологической науке.