Политической ментальности

Во второй половине 90-х годов в целом ряде ис­следований отечественных авторов аналитические усилия были направлены на выявление отношения населения к базовым социально-политическим ценностям в постперестроечной России. Вопрос о выясне­нии доминирующих типов политических ценностей, которые присущи тем или иным социальным слоям или группам, решался на путях построения типологий. Иными словами, делались попытки определения типов политического мировоззрения как ценностной осно­вы политической ментальности. Говоря об особенно­стях теоретических и эмпирических типологий, сле­дует отметить ряд обстоятельств.

В отдельных работах российских авторов особое внимание было уделено типологии политических цен­ностей, их теоретическому основанию. В качестве по­следних зачастую (особенно в конце 80-х — начале 90-х годов) использовались оппозиция «либерализм — консерватизм»²⁸.

Нисколько не умаляя значения подобных исследо­ваний, нельзя не обратить внимание на то обстоятель­ство, что теоретические типологии по своей природе являются идеально-типическими конструкциями, не имеющими в реальности своего конкретного эквива­лента. Идеальные типы при этом разрабатываются для того, чтобы сравнить, в какой мере наблюдаемое в ре­альности явление отличается по своим характеристи­кам от некоторой идеальной модели. Применительно к анализу реального состояния политической мен­тальности современного российского общества по­добные подходы имеют определенные ограничения. Во-первых, сами типы зачастую не являются исчер­пывающими и взаимно исключающими. Во-вторых, при их создании используется небольшое число оснований. В-третьих, критерии, используемые для обо­снования типологии, могут быть выбраны весьма про­извольно, что в свою очередь скажется на познавательных возможностях теоретических моделей.

Значительно более многочисленными были проек­ты изучения структуры политических ценностей с применением «жестких» исследовательских практик. Здесь для изучения того, в каком сочетании базовые политические ценности находят отражение в массо­вом сознании и тем самым образуют реальные типы политической ментальности, применялись различные процедуры многомерной классификации. Показатель­ными в этом плане являются интересные результаты, приведенные в работах Рукавишникова В. О., Лапина Н. И., Шмелева А. Г., Дубова И. Г. и других авторов²⁹.

Какие ресурсы для продвижения в изучении фе­номена политической ментальности имеются в на­стоящее время? Целесообразно, по нашему мнению, обратиться к возможностям качественных методов сбора и интерпретации данных. Особенное значение этот исследовательский «ход» приобретает в связи с тем, что в предметном плане политическая ментальность изначально предполагает «понимание», интерпретацию.

Остановимся более конкретно на вопросе о том, чем конкретно могут обогатить качественные подхо­ды исследования политической ментальности?

Заранее оговорим, что мы рассматриваем количест­венные и качественные методы как взаимодополня­ющие, а отнюдь не конкурирующие. Тем не менее количественные и качественные исследования серьез­но отличаются друг от друга уже по своим целям. Так, количественные подходы к изучению политической ментальности позволяют квантифицировать и выра­зить в форме конкретных эмпирических индикаторов те или иные ее устойчивые черты. Это в свою очередь позволяет «измерить» исследуемые ценностные ком­поненты политической ментальности с точки зрения степени их распространенности в выборочной сово­купности. На этой основе правомерным становится распространение полученных результатов на более широкие по численности группы населения, представ­ляющие собой генеральную совокупность по отноше­нию к совокупности выборочной.

Отсюда логика количественного исследования, ориентированного на получение репрезентативных данных о характеристиках политической менталь­ности, определяет и его конкретную методическую специфику. Это означает, что выборка исследования должна состоять из статистически значимого числа наблюдений; методика сбора первичной информации представляет собой структурированное интервью по преимуществу с закрытыми вопросами; в процессе анализа эмпирических данных используются вероят­ностные математические методы.

Естественно, что любая исследовательская процеду­ра имеет как преимущества, так и недостатки. При исследовании различных компонентов политической ментальности жестко структурированными, количест­венными методами не всегда удается получить от рес­пондента именно ту информацию, которая необходи­ма. Наиболее часто, как показывает исследовательская практика, это может быть связано со следующими обстоятельствами.

Во-первых, в предметную область эмпирического исследования политической ментальности попадают такие вопросы современной российской действитель­ности, относительно которых в обществе наблюдается серьезная поляризация. Вместе с тем относительно этих же вопросов осуществляется достаточно жесткий нормативный «прессинг» со стороны подавляющего большинства отечественных средств массовой инфор­мации. В этой ситуации относительно высокой оказы­вается вероятность нежелания части респондентов от­вечать на предложенные вопросы. Во-вторых, оценоч­ные суждения о тех или иных сторонах политической жизни, а именно они зачастую используются в ис­следовании в качестве эмпирических индикаторов конкретных политических ценностей, могут предъяв­лять слишком высокие требования к когнитивным возможностям отдельных респондентов. В-третьих, среди изучаемых составляющих политической мен­тальности имеются чувственно-эмоциональные ком­поненты, непосредственная фиксация которых с помощью структурированных опросных методик с за­крытыми вопросами представляется затруднительной. В-четвертых, использование в ходе исследования по­литической ментальности данных, полученных только с помощью количественных методов, чревато непол­нотой анализа в целом. В этом случае за пределами внимания исследователя могут оказаться важные осо­бенности социально-экономического и политическо­го контекста ситуации, обусловливающие конкретные проявления политической ментальности. В-пятых, не­маловажной оказывается и меньшая стоимость каче­ственных исследований.

Перечисленные содержательные «лакуны», возни­кающие в связи с применением только количествен­ных методов исследования особенностей полити­ческой культуры современного российского общества, могут быть минимизированы, по нашему мнению, если обратиться к возможностям качественных ме­тодов[†].

Общим отличием методов количественного и каче­ственного анализов является ориентация последних на выявление глубинных причин оценок и мотивов действий респондента. Особенно ценным такой ра­курс анализа является в связи с изучением полити­ческой ментальности общества в период кардиналь­ных трансформаций. Цель, на достижение которой направлены качественные подходы, диктует конкрет­ные методические способы их реализации. Исследова­нию здесь подлежит небольшое, нерепрезентативное число наблюдений; в большинстве случаев использу­ются неструктурированные способы сбора первичной информации, на этапе обработки и анализа эмпири­ческих данных применяются процедуры нестатисти­ческой природы. Говоря о качественных подходах к исследованию политической ментальности совре­менного российского общества, следует отдельно упо­мянуть о проблемах сбора эмпирической информа­ции и интерпретации качественных данных.

Как известно, существуют различные качественные методы сбора первичной информации — прежде всего фокус группы и глубинные интервью. Наиболее аде­кватным для решения задач диссертационного иссле­дования представляется использование глубинных интервью. Глубинное интервью представляет собой неструктурированное (или полуструктурированное) интервью, когда высокопрофессиональный интервью­ер в ходе прямого контакта с респондентом выявляет его мотивы, установки, чувства в отношении предмета исследования. Познавательные возможности глубин­ных интервью позволяют зафиксировать реальные особенности проявления политической ментальности во всем многообразии и богатстве их проявления. Тем самым мы выходим на уровень того, что лежит за поверхностью конкретных политических оценок и мотивировок и, таким образом, получаем возмож­ность более глубоко понять специфику современной российской политической ментальности.

Преимущества глубинных интервью по сравнению с фокус группами состоят в том, что зачастую здесь достигается более глубокий уровень проникновения в интересующую исследователя предметную область. Наше обращение к возможностям глубинных интер­вью связано также и с тем, что здесь в отличие от метода фокус групп первичная информация исходит от конкретного респондента, а не от группы (хотя и однородной) в целом. Кроме того, в случае проведе­ния индивидуального глубинного интервью, а не фо­кус группы устраняется проблема группового давле­ния. Респондент оказывается свободным в изложении своих представлений, мнений, оценок. В такой ситуа­ции повышается вероятность его искренности и пол­ноты высказываний относительно непростых проб­лем современной политической действительности России.

Вместе с тем не стоит упускать из поля зрения и ряд требований, которым необходимо следовать при ис­пользовании этого метода. К последним относятся вы­сокие требования к профессиональным навыкам интервьюеров, а также необходимость больших вре­менных затрат на этапе анализа и интерпретации ма­териалов глубинных интервью.

Цитируемая литература

¹ См.: Ментальность россиян: специфика сознания больших групп населения России /Под общей ред. И. Г. Дубова М, 1997. С. 12.

² Политическая энциклопедия: В 2 т. Т. 1. М., 1999. С. 690.

³ Политическая социология / Под ред. Ж. Т. Тощенко. М., 1993. С. 15.

⁴ См.: История ментальностей, историческая антропология. М., 1996. С. 36.

⁵ См. там же. С. 78.

⁶ Eagleton Т . Ideology: an Introduction. N. Y., 1991. P. 2.

⁷ Drucker H. M. Political Uses of Ideology. United Kingdom: MacMillan, 1974; Sartori f. Politics. Ideology and Belief System // American Political Science Review. 1969. Vol. 63. P. 398—411.

⁸ Данная проблематика освещается в следующих работах: Reich W . The Mass Psychology of Fascism. N. Y., l970; Adorno Т ., Frenkel-Brunswic E., Sanford N. and Levinson. D. The Authoritarian Personality. N. Y., 1950.

⁹ Roots M. The Dominant Ideology: Thesis and Its Critics // Sociology. 1981. Vol. 15 (3).

¹⁰ Converse P. E. The nature of belief systems in mass publics // Ideology and Discontent / Apter D. (ed.). N. Y., 1964; Campbell A, Converse P. E., Miller W. E. and Stokes D. E. The American Voter. N. Y., 1960.

¹¹ Converse P. E. Op. cit. P. 209.

¹² Butler D. and Stokes D. Political Change in Britain. London: Macmilhan, 1969.

¹³ Free L and Cantril H. The Political Beliefs of Americans. N. Y., 1968.

¹⁴ Среди известных в этой области работ можно отметить следую­щие: Jennings M. К . and Niemi R. G. The transmission of political values from parent to child // American Political Science Review. 1968; Dowse R. E. and Hughes J. A Girls, boys and politics // British Journal of Sociology. 1971.

¹⁵ Femia J. Elites, participation and the democratic creed // Political Studies. 1979. Vol. 27. N 1. Nie N., Verba S. and Petrocik J. The Changing American Voter. Cambridge, 1976.

¹⁶ Adorno T., Frenkel-Brunswick E., Sanford N. and Levmson D. Ibid.

¹⁷ Rokeacb M. The Open and Closed Mind. N. Y, I960.

¹⁸ Eysenck Y. U. The Psychology of politics. L, 1954; Idem. Social attitudes and social class // British Journal of Social and Clinical Psyc­hology. 1971. N 10.

¹⁹ Hamilton R. Class and Politics in the United States. L, 1972. Ch. 11.

²⁰ Campbell A, Converse P. E., Miller W. E. and Stokes D. E. Op. cit. P. 512¾516.

²¹ Rogin M. The Intellectuals and McCarthy: the Radical Specter. Cambridge, 1967.

²² Joe V. C. Personality correlates of conservatism // Journal of Social Psychology. 1974. Vol. 93. P. 309—310.

²³ Wilson G. D. Manual for the Wilson-Pauerson Attitude Inventory. Windsor, 1975.

²⁴ James S., Belief A. Systems: Constraint. Complexity and the 1972; Election // H. F. Weisberg (eds.) Controversies in American Voting Behav­ior / R. D. Niemi and San Francisco Freeman, 1975.

²⁵ Sniderrnan P. M., Brody R. A, Tetlock Ph. E. Reasoning and Choice. Explorations in Political Psychology. Cambridge, 1991.

²⁶ Ibid. P. 58¾70.

²⁷ Rosenberg Sh. W. Reason, Ideology and Politics. Oxford, 1988.

²⁸ См., напр.: Козлова Н., Рылева С., Степанов Я, Федотова В. Ценностные ориентации — предпосылка программ переустройства общества // Общественные науки и современность. 1992. № 1.

²⁹ Лапин Н. И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социс. 1996; Рукавишников В. О. Социология переходного периода // Социс. 1994. № 8—9; Шмелев А Г. Психология политического проти­востояния: тест социального мировоззрения // Психологический журнал. 1992. № 5: Ментальность россиян: специфика сознания боль­ших групп населения России / Под общ. ред. И. Г. Дубова М., 1997.

Глава шестая

ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ

Изучение социологическими методами полити­ческой деятельности и политического поведения раз­личных социальных групп предполагает выяснение в этом роли массового политического сознания. Хотя участие в политической жизни, в тех или иных поли­тических движениях и может носить стихийный ха­рактер, значение массового (группового) сознания всегда велико. От его состояния, господствующих в нем идей и настроений зависит чрезвычайно много.

1. Структура и содержание политического сознания

Политическое сознание — одна из основных форм общественного сознания. Как и все остальные (право, искусство, мораль, религия), она имеет свой специфи­ческий объект отражения. В качестве такового выступает политическое бытие (политическая деятельность, поведение) социальных субъектов. Основными субъ­ектами политической деятельности являются классы. Именно с момента их исторического возникновения появляется политическая деятельность как таковая. Она предполагает создание специальных институтов (организаций), с помощью которых классы, взаимо­действуя, реализуют свои специфические интересы, ведут борьбу за власть, политическое господство, вла­дение ресурсами, территориями и т. д. Господствую­щие в обществе классы регулируют производство и распределение духовных (идейно-нравственных) ценностей своего времени; а это значит, что их идеи и ценностные ориентиры доминируют в обществен­ном сознании. Это относится ко всем формам обще­ственного сознания, включая политическое.

Классы отнюдь не единственные субъекты полити­ческой деятельности. Наряду с ними в этом качестве выступают нации (народности), социально-демогра­фические, социально-профессиональные группы и со­циальные слои населения.

Социологическое изучение политического созна­ния предполагает его соотнесение с объектом отраже­ния, т. е. с политической деятельностью (поведением), с теми условиями, в которых она формируется, функционирует, развивается (руководствуясь при этом со­отнесении принципом единства сознания и деятель­ности).

Политическая деятельность осуществляется в сис­теме определенных общественных отношений, имма­нентных тому или иному общественному строю. Она всегда направлена либо на их развитие (совершенст­вование), либо на их разрушение (замену). Такого ро­да направленность политической деятельности прида­ют наиболее активные группы, функционирующие внутри классов и других социальных общностей, име­ющих собственные политические интересы.

Политическая деятельность, как и любая другая, включает средства и методы, с помощью которых до­стигаются поставленные на определенную временную перспективу цели. При этом цели и методы их дости­жения должны соответствовать общечеловеческим нормам морали и нравственности. Всякое их забвение, нарушение, чем бы оно ни оправдывалось, ведет к огромным политическим и социальным издержкам, к серьезным духовным деформациям.

Политическая деятельность, ориентирующаяся на сверхрадикализм, экстремизм, волюнтаризм, автори­тарное подавление оппозиции, инакомыслия, не мо­жет привести в конечном счете к позитивным переменам, к утверждению в обществе социальной спра­ведливости, идеалов и ценностей гражданского общества.

Выяснение природы политического сознания пред­полагает соотнесение политической деятельности (поведения) как его основного объекта отражения с экономической, ибо последняя является тем фундаментом (первопричиной), который в конце концов определяет изменения в самом политическом созна­нии. Это не означает, однако, что экономика непо­средственно определяет сущность политической деятельности как объекта отражения и тем более специ­фику способа его отражения в политическом сознании.

Еще бытующие представления о том, что полити­ческое сознание непосредственно и полно отражает экономические отношения, — явное упрощение слож­ных связей и взаимозависимостей между экономикой, политикой и политическим сознанием. Из весьма рас­пространенного утверждения, что политика есть кон­центрированное выражение экономики, идущего от В. И. Ленина, отнюдь не следует, что политическое со­знание непосредственно отражает экономические от­ношения, экономический базис. Экономические отно­шения — первопричина появления политики. Они обуславливают направленность и основное содержа­ние политики. Но политика при этом остается относи­тельно самостоятельной (автономной) и в свою оче­редь воздействует на экономику, стимулируя ее раз­витие (или затрудняя его).

Политическая деятельность испытывает на себе влияние наряду с экономикой всей суммы социаль­ных, культурных, этнических и других условий, в кото­рых она проистекает, и особенно она зависит от со­циального расслоения общества и от изменений, про­исходящих в социальной сфере.

В политическом сознании получает отражение от­ношение различных групп населения к общественно­му строю, к системе собственности и власти, к госу­дарству, политическому режиму, партиям и обще­ственным движениям. Все это обусловливает сложный, внутренне противоречивый и постоянно изменяю­щийся характер политического сознания.

Политическое сознание выполняет в обществе спе­цифические функции. Главными среди них являются: политическое целеполагание и политическое про­граммирование. Они теснейшим образом взаимосвя­заны. Основной задачей любой политики является вы­работка системы целей, соответствующей интересам данного класса (группы), а также стратегии и тактики, необходимых для ее реализации. Эти цели и способы их достижения находят свое теоретически обоснован­ное воплощение в соответствующих программах, заяв­лениях, декларациях субъектов политической деятель­ности.

Политическое сознание не только отражает поли­тическую деятельность, но и активно воздействует на нее, формирует определенные требования к ней. В этом состоит его нормативная роль. Его нормотворческая функция заключается в том, что оно формирует определенную систему ценностей (таких, например, как толерантность, демократичность, патриотизм, интернационализм, коллективизм и т. д.). Оно выпол­няет также и научно-познавательную (когнитивную) функцию, предполагающую систематически осущест­вляемый анализ политической практики и выявляю­щий ее определенные закономерности и тенденции (на базе чего вырабатывается политическая стратегия и тактика).

Политическое сознание, как и все другие формы общественного сознания, обладает «памятью». Конеч­но, в каждый конкретный момент времени оно выра­жает актуальные стремления и потребности тех или иных субъектов политического действия, но при этом направлено в будущее и вместе с тем покоится на опыте прошлого, на его традициях, обычаях, знаниях. Каждый период исторического прошлого соответст­вующим образом запечатлен в политическом созна­нии. Изучая его состояние, следует всегда соотносить последнее с конкретным содержанием четко определенных периодов истории. Без такого экскурса в прошлое трудно правильно оценить настоящее со­стояние политического сознания.

Следует специально подчеркнуть, что на определен­ных, особенно переломных, переходных этапах ис­тории происходит актуализация исторической памя­ти, прошлое как бы вторгается в сегодняшний день и заставляет по-новому взглянуть на себя, с одной стороны, и оказывает при этом определенное воздей­ствие на дела текущие — с другой. В этих условиях характерные черты политического сознания прошло­го времени как бы вновь оживают и становятся харак­терными чертами настоящего. Конечно, это состояние преходяще, и такое столкновение идей, концепций, настроений, связанных с прошлым и настоящим, спо­собно создать конфликтную ситуацию, определенную напряженность в политическом сознании.

По степени и формам отражения сущности и со­держания политической деятельности в структуре политического сознания выделяются два диалекти­чески взаимосвязанных уровня: теоретический и обы­денный. Для теоретического уровня характерна ориентация на раскрытие закономерностей (тен­денций) политической жизни общества и их ис­пользование в организации практической полити­ческой деятельности. Его содержание составляет выработка теорий и концепций, обоснование системы ценностей и политических установок. Этот уровень связан непосредственно с деятельностью идеологов и потому нередко называется политической иде­ологией. Политическая идеология более подвижна и изменчива, чем политическое сознание в целом, и тем более, чем его такая часть, как обыденное сознание. Субъекты политической деятельности только тогда могут рассчитывать на успех, если их идеоло­ги постоянно анализируют и обобщают социально-экономические и политические явления и вырабаты­вают соответствующие коррективы для политической стратегии и тактики, если умеют предвидеть измене­ния в общественных потребностях и расстановке противоборствующих сил. Политическая идеология играет значительную роль в духовной жизни обще­ства, она оказывает влияние на образование, искус­ство, нравственность. Политическая идеология много­образна. Она прямо и непосредственно обслуживает нужды и цели того или иного класса (социальной группы), отсюда и существует ее классификация, ее подразделение на идеологию буржуазную, идеологию пролетарскую, идеологию мелкобуржуазную и т. д. Пролетарская идеология, или идеология рабочего класса, воплощена в марксизме, в теориях и концепци­ях социал-демократического толка. Иначе говоря, иде­ология имеет ярко выраженный классовый характер, и господствующей в обществе является идеология экономически господствующего класса.

На разных исторических этапах фактический ста­тус идеологии различен. На этапе действительной классовой борьбы (а не ее надуманного обострения, по Сталину) ей принадлежит главенствующая роль. Это понятно и оправданно. Однако в нашей стране получилось так, что идеология стала диктовать многое и политике, и общественной науке, не довольствуясь общей ориентацией, а претендуя на монопольное вла­дение истиной. Эта явно гипертрофированная роль идеологии достигла своего апогея в начале 50-х годов и приобрела уродливые формы. Пожалуй, наиболее ярким примером этого явилось «учение» о классовом характере языка. В послесталинское время идеология, провозгласив борьбу с культом личности и его послед­ствиями, сама оказалась непоследовательной и недиалектичной. Она утвердила догматизм в общественной науке, воздвигла жесткие границы научному поиску и выводам научных исследований: все, что выходило за рамки партийных документов (программ, решений съездов КПСС и пленумов ЦК КПСС), отвергалось и подвергалось уничтожающей критике или попросту замалчивалось.

Перекосы идеологической борьбы, выразившиеся в преследовании всякого инакомыслия (борьба с дис­сидентами отнюдь не только с помощью идейных средств) нанесли значительный урон научному твор­честву.

Конечно, проблемы сегодняшнего дня нельзя рас­сматривать в отрыве от прошлого. Прошлое не исчеза­ет бесследно ни в материальном, ни в духовном произ­водстве. Кризис экономики, социальная напряжен­ность и нестабильность не могли не отразиться на состоянии массового сознания. Сегодня есть достаточ­но оснований для вывода и о кризисе массового сознания. Он выражается в хаотичности последнего, его «разынтегрированности», ослаблении роли идеологии, в «идеологической растерянности» кадров, в шараха­нье из одной крайности в другую, в необоснованном отречении от позитивного, добытого с таким трудом в прошлом, только потому, что это были годы сталин­ского террора или застоя, в некритическом отношении к опыту западных стран, отходе от интернационализма и коллективизма, резком снижении ответственности и дисциплины, росте анархистских, националистиче­ских и религиозно-мистических настроений и т. д.

Эту ситуацию нельзя объяснить утверждением плю­рализма (кстати, не всегда правильно понимаемого многими). В основе ее лежит переходное состояние общества, рост социальной нестабильности, взрыво­опасной конфликтности (особенно в межнациональ­ных отношениях), неспособность адекватно понять и объяснить происходящее.

Наши теоретики и идеологи много сделали за по­следние годы в плане выяснения причин культа лич­ности и критики его последствий. Но складывается впечатление, что в принципе нужная работа не сочета­лась в должной мере с теоретической разработкой проблем насущных и перспективных. И это не могло не сказаться. Сложность и парадоксальность ситуации в том, что мы начали сначала перестройку, а затем и реформы, иначе говоря переход от старой модели общества к новой, имея довольно абстрактные («кон­турные») представления об этой новой модели. Мы не выяснили, какие же социальные силы действительно заинтересованы в радикальных, а не в косметических изменениях и каков должен быть характер последних.

Мы не преодолели в полной мере привычку безог­лядной словесной поддержки всего, что идет сверху (а перестройка и реформы тоже начались сверху). Сего­дня особенно нужна последовательная борьба как с идеологическим консерватизмом, так и с мифотвор­чеством. Но борьба путем не замены одних мифов другими, а действительной демифологизации созна­ния, утверждения в нем научно обоснованных ценно­стей и идеалов.

Создание правового государства и формирование гражданского общества предполагают разрушение прежних догм и стереотипов, связанных с монополи­ей на власть и на истину узкой группы партийно-государственного аппарата. В однопартийной системе существовал единственный всевластный полити­ческий центр, олицетворяющий публичную власть. Это не могло не отразиться на политическом созна­нии масс, не могло не породить настроений полити­ческой зависимости, безынициативности, формализ­ма и перестраховки.

Наряду с обоснованной критикой догматизма и ми­фологизации политической идеологии сегодня идут откровенные атаки на нее из-за ее обоснования воз­можности социалистического выбора. Под флагом «деидеологизации» идет настоящая идеологизация, но уже с другим знаком: все, что раньше превозносилось, теперь отвергается и наоборот. При этом критики часто не утруждают себя аргументацией, полагаясь больше на заранее заданные установки, а то и просто апеллируя не столько к разуму, сколько к чувствам людей. Общество не может двигаться без целей, без ясных перспектив, без апробированной временем сис­темы ценностей, а стало быть, без научно обоснован­ной идеологии.

На нынешнем, переходном этапе обществу нужна новая политическая идеология — идеология обновле­ния политической системы, обеспечивающей станов­ление действительно демократических принципов по­литической жизни, утверждение социальных и поли­тических инноваций. Идеология, свободная от догм, иллюзий и мифов (но наследующая все лучшее из прежнего опыта), способная интегрировать разные социальные и национальные группы, аккумулировать политическую энергию и опыт людей.

На нынешнем этапе реформ остро встает вопрос о политическом обеспечении оптимального функцио­нирования и сосуществования разных форм собствен­ности. Новые субъекты хозяйственной деятельности — акционеры, арендаторы, частные собственники — на­ряду с работниками государственных предприятий должны иметь необходимые политические структуры для формирования, обоснования и отстаивания своих специфических интересов. Создание и развитие спе­циальных политических организаций (партий, ассо­циаций, союзов) будет способствовать и соответст­вующим изменениям в политическом сознании: росту его реального плюрализма, с одной стороны, и весьма вероятному усилению его внутренней конфликтности — с другой. Естественное развитие политического плюрализма, политических теорий и концеп­ций не должно привести к подмене плюрализма эклек­тикой, т. е. к утрате определенной целостности в понимании закономерностей, целей и ценностей политической жизни, свойственной устоявшейся госу­дарственной идеологии. Наличие последней является обязательным условием политической стабильности общества, интеграции общества и государства.

Обыденное политическое сознание, представляю­щее собой своеобразный сплав знаний, представле­ний, настроений, чувств, мнений, носителями кото­рых являются разные социальные общности, форми­руется под влиянием как политической идеологии, так и политической практики.

Внесение передовых, революционных идей в созна­ние масс как способ его формирования имеет дли­тельную историю в нашей стране. Он широко приме­нялся в годы подготовки трех русских революций, и особенно в годы подготовки революции социалис­тической в октябре 1917 г. Он применялся и в после­дующие годы в форме политического просвещения масс. Его конечная цель — воспитать и сформировать способность масс самостоятельно анализировать си­туацию и делать правильные выводы для полити­ческих действий. Этим оно отличается от полити­ческого манипулирования сознанием масс, целью ко­торого всегда является достижение быстрого политического эффекта, нужного той или иной политической организации результата любым путем, в том числе и путем психологического давления, рекламы и даже обмана.

Неотъемлемым элементом содержания как тео­ретического (политической идеологии), так и обы­денного (эмпирического) уровней сознания являются политические знания. Они в различной степени представлены в том и другом уровне, но, поскольку в их основе лежит политический опыт, в разной степени осмысленный и систематизированный, они во многом определяют оба эти уровня. Политические знания, отражающие интересы тех или иных классов и групп, нередко отличаются скорее по форме, чем по существу. Так, теоретические знания, разработанные политическими идеологами, преподно­сятся затем в виде политических призывов и ло­зунгов и усваиваются обыденным политическим со­знанием.

Между политическими интересами и знаниями су­ществует тесная корреляция. Интересы отчасти зави­сят от уже приобретенных знаний. В то же время они являются стимулом приобретения новых. Усвоение новых знаний в свою очередь увеличивает способ­ность адекватно отражать происходящие полити­ческие изменения, адаптироваться к ним, участвовать в принятии политических решений. (В нашем обще­стве, например, немало людей, чье политическое сознание сформировалось в более ранние периоды советской истории и плохо поддается воздействию условий и идей, рожденных процессами реформи­рования). Обыденное политическое сознание, как и идеология, связано с классовыми интересами, но эта связь менее стабильна и последовательна. Если политическая идеология ориентирована, главным образом, на коренные интересы того или иного класса в целом, то обыденное политическое сознание в большей мере отражает дифференциацию этих интересов внутри класса. Иначе говоря, оно носит дифференцированный, более пластичный характер. Вместе с тем на содержание обыденного полити­ческого сознания оказывают значительное воздей­ствие не только приобретенные опыт и социально-политическая ситуация, но и различные традиции, обычаи, связанные с образом жизни тех или иных групп населения.

Основным источником формирования обыденного политического сознания является политический опыт масс, их реальное участие в политической деятель­ности, условия, в которых это участие осуществлялось.

Не вызывает сомнения, что такие качества обыден­ного политического сознания, как политическая наи­вность, неустойчивость взглядов и оценок, подвержен­ность иллюзиям, мифам, суевериям, присущи целым группам населения, детерминируются в первую оче­редь социальными условиями, в которых эти группы находятся. Для преодоления подобного состояния, конечно, нужно время. Можно быстро пробудиться от политической спячки, но быстро освободиться от по­литических суеверий, а тем более преодолеть недове­рие «к верхам» нельзя. Политическое сознание, как и всякое иное, обладает известной инерционностью, да и сама политическая деятельность и социально-экономические условия, в которых она проистекает, явно недостаточно способствуют этому.

На состояние обыденного политического сознания в обществе прямо влияют в современных условиях неудачи экономических реформ, под влиянием кото­рых происходят изменения в самом политическом сознании, в системе социально-политических пред­ставлений, взглядов, установок и ценностей разных групп населения. Важным фактором, воздействующим на состояние политического сознания, является поли­тический опыт масс. Этот опыт интенсивно нарастает. В нем есть и позитивные, и негативные моменты. По­зитивные — это жажда перемен, открытость, гласность, участие в политических акциях (митинги, демонстра­ции, акты политического протеста, народная диплома­тия), негативные — это возникновение новых иллю­зий, популизм, охлократия, поиски врага, воздействие социальной демагогии. Но главное — возросли поли­тическая активность масс, их участие в политической жизни, которая как бы заново открылась для них. И этот опыт — главная гарантия эволюции политического сознания в сторону позитивных перемен.

На этом пути основным препятствием являются та­кие укоренившиеся черты политического сознания, сформировавшиеся за многие десятилетия, и особенно за годы застоя, как авторитарность, равнодушие, кон­формизм. Изменения в политической сфере связаны с переходом от авторитарного политического режима к демократическому. И этот переход возможен на пути гуманизации политических отношений, преодоления отчуждения масс от политической деятельности, кото­рое пока еще в полной мере не произошло.

Обыденное политическое сознание остро реагиру­ет на те явления общественной жизни, которые вопло­щают в себе отступления от тех или иных норм мора­ли и идеологии. Эти реакции отражаются наиболее полно в общественных настроениях. Общественные настроения — самый изменчивый элемент обыденно­го политического сознания. На общественные на­строения большое влияние оказывают также различ­ного рода трудности, особенно экономического ха­рактера, а также политические и национальные коллизии. Так, обострение межнациональных отноше­ний в условиях нашей страны вызвало резкий всплеск общественных политических настроений, в которых отражается тревога, озабоченность масс и их требова­ние к политическому руководству принять все необходимые меры для ненасильственного разрешения воз­никающих конфликтов. Сложная гамма политических настроений имеет два крайних полюса: пессимизм и оптимизм. Они наиболее явно прослеживаются в соотнесении с перспективами решения насущных проб­лем и с глобальными перспективами в целом (напри­мер, при оценке вероятности утверждения демокра­тии или тоталитаризма, победы на выборах прогрессивных или реакционных сил и т. д.).

Политические знания и настроения создают основ­ные предпосылки для формирования оценочных суж­дений, лежащих в основе группового (коллективного) и общественного мнения. Последнее образуется как результат группового (массового) общения, интенсив­ного обмена социальной информацией по актуаль­ным и жизненно важным для людей проблемам.

Групповое и общественное мнения являются важ­ным показателем состояния обыденного полити­ческого сознания. Многие исследователи отмечают та­кую тенденцию в развитии и функционировании об­щественного мнения, как рост его компетентности. Это свидетельствует о том, что научные знания (тео­рии, концепции) проникают в обыденное сознание, влияют на его характер и общую направленность. Состояние общественного мнения является важным ориентиром при принятии политических решений. Разумеется, такого рода решения должны приниматься прежде всего на основе научных знаний (т. е. прини­маться компетентно), но при этом обязательно долж­но учитываться состояние обыденного политического сознания.

Существенный элемент обыденного политического сознания составляют политические чувства. Они обусловлены характером отношений, в которые вклю­чен субъект политического действия. Условием их вза­имодействия и распространения служит систематиче­ское участие субъекта в политической жизни в той или иной ее форме. Спектр политических чувств богат — это и патриотизм, и национализм, и солидарность, и классовая ненависть и т. д.

Политические чувства можно в целом подразделить на следующие категории.

1. Чувства политической преданности целям, иде­алам, ценностям класса (или государства) в целом. Они воплощают в себе и соответствующее отношение к лидерам, олицетворяющим (или защищающим их), к соответствующей символике.

2. Чувства политического послушания. Возникают на основе веры в правильность целей и способов дея­тельности политической власти или на основе кон­формизма, привычки «не рассуждать», не проявлять активности и не брать на себя ответственность.

3. Чувства политического отчуждения. Появляются на основе ощущения невозможности лично влиять на политическую жизнь, на принятие важных полити­ческих решений на основе восприятия власть имущих как внешней, господствующей над человеком силы, диктующей ему нормы и правила поведения, не учиты­вающей его мнения и взгляды.

4. Чувства страха перед власть имущими (полити­ческим режимом) имеют наибольшее распростране­ние в условиях кризиса. Они возникают из-за ощуще­ния незащищенности людей от волюнтаризма и про­извола властей.

Чувства отличаются от настроений большей устой­чивостью и большей подконтрольностью.

Политические знания, настроения и чувства оказы­вают значительное влияние на формирование политических убеждений субъектов политического дей­ствия. Политические убеждения — это всегда синтез знаний, чувств, настроений, выражающий глубокую веру в определенные идеалы и ценности, готовность действовать во имя их осуществления.