Когда жители Везиря истребляли Кызылбашей, тогда один [175] сирота укрылся в одном пустом здании; когда наступил вечер, он вышел городскими воротами и ушел в Ургендж. Выше мы говорили, что Ургенджский правитель назывался Сюбхан-кули-араб, а Везирский Рахман-кули-араб. Пришед к Сюбхан-кули-арабу, он рассказал все, что только видел. Сюбхан-кули призвал к себе первостепенных жителей Ургенджа и, пересказав им о том, что случилось в Везире, говорил: «вот уже несколько лет я ем хлеб-соль вашу. Теперь, если вы хотите, чтобы я вышел от вас, то уйду; если же угодно, чтобы я оставался здесь, я останусь». Ургенджцы на это сказали: «Слава Богу, Ирак и Хорасан под державою такого государя, каков шах Измаил! Вот уже почти пять лет, как ты здесь по его велению: от тебя мы не видели никакого притеснения и обиды. Что будешь говорить, когда предстанешь пред государя? То, что из Арки десяток Узьбеков пришли в Везир? И что вам сказать государю, когда пошлем тебя к нему? Притом у Узьбеков нет ни домов, ни городов, они не живут постоянно на одном месте. Пройдет дней десять – и они ограбят и разорят Везир и уйдут назад. А потому зачем нам поднимать тревогу? Сюбхан-кули-араб сказал: если вы искренно говорите это, то все вы дайте мне в этом присягу. Тогда все, и знатные и простые, сели и Сюбхан-кули поклялись – не мыслить против него лиха, и, если придут Узьбеки, стоять за него и с ним сражаться. Потом Сюбхан-кули сказал своему конюшему (рикабдарю): «представь сюда воз денег!» Тот привез и положил их на землю посреди собрания. Тут Сюбхан-кули, обратясь к первым из граждан, сказал: «найдите мне проворного, удалого джигита, который был мог съездить в Везир и доставить верныя известия о тамошних происшествиях». Они тотчас не могли указать прямо на кого нибудь; тут один из придворной стражи сказал: [176] «когда были мы еще в детстве, между ними был один человек, Иваз, по прозванию «рыжий бык»; отец его был бойкий джигит. Он скоро явился пред ханом и сказал: «я исполню это поручение». Тогда Сюбхан-кули сказал: «я буду верить известиям, которыя ты мне доставишь; эти деньги ты возьми себе, и считай меня единоверным с тобою». Он, взяв деньги и заставив его исповедать его веру, отправился в Везир и, возвратившись оттуда, рассказал подробно все, что там было.

Ильбарс, хан, прожив три месяца в Везире, выступил в поход против Ургенджа. Сюбхан-кули, взяв Ургенджское войско, вышел из города, и за полтора фарсанга от него дал сражение. Ильбарс, поразив его войско, преследовал его до города и вошел в него. Сюбхан-кули со всеми своими нукерами пал в битве. После этого Ильбарс-хан послал за своим семейством и имуществом и перевел его в Ургендж.

Кызылбаши, жившие в Хиве и в Гезараспе, входили в такия же совещания с Сартами, как и Ургенджский правитель Сюбхан-кули, и недовольные их поведением, строго держали их. Из Ургендча Узьбекские наездники делали набеги на Хиву; в этих наездах некоторые погибали, а отого при Ильбарсе число нукеров уменьшилось. Многие из людей Ядигер-хановых оставались при его доме и сыновьях. Однажды Ильбарс призвал своих беков и сказал им: «мы прибыли сюда с немногими людьми; много из наших осталось при наших братьях. Если вам угодно, я призвал бы сюда братьев моих». Князья все ответили: «мы и прежде думали, что вы пошлете кого нибудь за ними». Один старик из Уйгурского племени, который в это время сидел у дома, потому что ему не достало в нем места, встал с своего места, вошел к хану и, сложив руки, почтительно сказал ему: «опытные из прежних [177] Узьбеков говорили: порукою в благоденствии государства есть милость к подданным, а признак расстройства государственного есть любовь государя к своим родственникам». Ильбарсу показались эти слова злонамеренными. Все бывшие тут беки, ругая этого человека, говорили: такие ничтожные люди, ссоря между собою родственников, в ласковых словах рассыпают вражду. Очень хорошо будет, когда ты таких злонамеренных людей, расстроивающих своими словами, истребишь одного за другим, после того как прибудут сюда ваши братья».