Разрабатывая тему единства мира и человека, представители различных сфер культуры постоянно аппелируют к высшему началу бытия. Оно в той или иной форме воспроизводится во всех ветвях космизма. Разумеется, в религиозно-философском космизме процесс творения мира и человека отображается не так, как это происходит в естественнонаучном его виде.

Есть свои особенности и в художественно-поэтической и эзотерической ветвях космизма. Раскрывая один и тот же процесс возникновения мира и человека, они выражают его своеобразно, с помощью своих средств.

Поскольку идея высшего творческого начала является центральной в учении о единстве мира и человека, постольку есть настоятельная необходимость её освещения в данной работе. Анализируя духовное наследие представителей различных сфер культуры, автор убедился в том, что стремление к адекватному познанию жизни и разума рано или поздно приводит к фундаментальным основаниям бытия. Глубоко закономерно, что размышления на эту тему сложились в отдельное самостоятельное течение человеческой мысли. По своему характеру и природе идея разумного начала мироздания не позволяет космизму полностью без остатка раствориться в знаниях о развитии и строении космических тел. Выходя за рамки науки, идея первоначала мира не вмещается и в лоне вероучений, несмотря на то, что они позволяют ощутить его в глубине человеческой души. Но каким бы ни было это ощущение выразить с его помощью смысл того «Слова», которое было в начале всего, не удалось ни одному представителю художественно-поэтического космизма.

Стремление восполнить пробел, образованный в традиционных формах культуры, вылилось в попутку постижения высшего начала бытия посредством необычных духовно-психических явлений (называемых парапсихологическими, экстрасенсорными и т.п.) и изменённых состояний сознания (экстаза, одержимости, медитации и др.). Но иррациональный, мистический опыт есть принадлежность отдельного индивида и в силу своей принципиальной невыразимости не может стать достоянием многих. Видимо, поэтому эзотерические знания с недоверием воспринимаются большинством людей.

 И всё же при всей сложности постижения центральной идеи учения о единстве мира и человека адекватное её отображение можно найти в различных формах общественного сознания. Но, пожалуй, наиболее интересные трактовки основания бытия сложились в религиозно-философской форме русского космизма. Его представители В.С. Соловьёв, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Н.Ф. Фёдоров и др. тщательно проанализировали и обобщили всё, что было сказано до них по этому вопросу и обозначили основные вехи становления и развития понимания человеком основ собственного бытия. Так, В.С.Соловьёв в своих произведениях показал, что идея разумного начала мира и человека отчётливо просматривается уже в платоновской и буддистской философиях, оперировавших понятием абсолюта – вечного, совершенного и неизменного творческого начала мира, которое самодостаточно, не зависит ни от чего другого, само по себе содержит всё сущее и творит его. Однако древние индусы и древние греки, признав идеальность реально сущего – абсолюта, остановились на его созерцании и умственном постижении, в то время как иудейские пророки увидели в абсолюте высшее живое разумное существо и обогатили духовную культуру человечества пониманием Бога как единого живого субъекта, деятельной личностью (11).

Соглашаясь с этим утверждением, следует всё же заметить, что в иудаизме Бог остаётся за пределами жизни и разума человека, держит его на расстоянии. Идея живого, разумного, сострадающего людям, милосердного Бога до логического завершения доводится в христианстве – одной из самых высоких форм религиозного самосознания. Христианский Бог существует не за пределами человеческого бытия, а в самом его сердце. В лице своего Сына – Иисуса Христа Он воплотился в тело человека, приблизился к нему не только духом, но и плотью для того, чтобы спасти мир от разрушения, а человечество от смерти.

Анализ религиозно-философских трудов В.С. Соловьёва даёт основание считать, что он всецело стоит на почве христианства. Вместе с тем, идея творческого начала мира разрабатывается им в широком духовном контексте платонизма, буддизма, библейских традиций, философских учений Я. Бема, Б. Спинозы, Ф. Шеллинга, мистических учений Баадера, Каббалы с учётом личного мистического опыта.

Исторические истоки космизма В.С. Соловьёва достаточно подробно освещены в трудах В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского, С.Н. Трубецкого и др. (12).

Собственный анализ автора данной работы позволяет говорить, что при всей важности трактовок идеи высшего творческого начала, сложившихся в различных ареалах духовной культуры человечества, для русских космистов, в том числе и для Соловьёва, определяющим оказалось понимание Бога и Царствия Небесного в Новом Завете.

Близкое по духу православие явилось фундаментальной мировоззренческой основой творческой разработки целого веера разноплановых проблем русской общественной мысли конца ХIХ начала ХХ века.

Не является исключением в этом отношении и учение о Софии В.С. Соловьёва. Оно представляет собой синтез платонизма с библейскими представлениями, прежде всего с православной традицией, которое, по верному замечанию А.Ф. Лосева, разрабатывается с позиций платонического учения о спасении мира и человека путём преодоления их злой и хаотической раздробленности (13).

Конечно, объединяющий на основе тотальной любви духовный потенциал православия значительно превосходит не только абстрактный платонизм, но и все другие вероучения. Поэтому православие как мировоззрение русского народа было ближе отечественным космистам, чем «безразличный» буддизм, эгоистичный иудаизм, утончённый платонизм и иные формы выражения высшего начала, в которых нет антропологического чувства бытия. В православии это чувство доводится до сокровенного глубоко интимного ощущения своей сопричастности с Отцом всего сущего. Не случайно жизнь и учение Иисуса Христа стали плодотворной почвой, на которой произросло великолепное дерево религиозно-философского космизма нашего Отечества.

Одной из крупных ветвей этого дерева является «конкретная метафизика» П.А. Флоренского, который осуществил сознательную транспозицию платоновских онтологий и античного мироощущения в целом на почву христианского вероучения (14). И что же из этого получилось? Небесное Царство христианства превратилось в невидимый мир идей, которые есть «суть малые облики горных основ». Именно в них сокрыто единство всего видимого многообразия окружающих нас вещей и объектов.

Опираясь на тысячелетнюю традицию мировой космической мысли, русские мыслители конца ХIХ начала ХХ веков пытались за многообразием визуальных, лежащих на поверхности вещей, увидеть единство невидимого, духовного. Именно в нём скрывается смысл человека и мира.

В произведениях В.С. Соловьёва, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского и других философов-космистов запечатлено устройство мира, в котором человек не является наделённой разумом случайной вещью. Если бы человек имел отношение только к внешней телесной стороне мироздания, то у него не было бы неодолимой тяги выражать первоначало жизни и разума в творениях духовной культуры. Выдающийся скульптор современности Эрнст Неизвестный правильно сказал, что художественное творчество невозможно без веры в то, что в человеке дуалистически соединяются два начала: космическое и тварное. Последнее лежит на поверхности, оно очевидно. Начальное сокрыто видимым. И чтобы его познать, необходимо особое мировидение. Космизм в своей основе и есть окно в духовный мир. Для творческих личностей нет сомнения, что он существует в человеке и через него во всём мироздании. Уже древние творцы пирамид и орнаментов «исходили из оккультных, магических представлений, в центре которых всегда находился человек, его связь с жизнью и смертью, перевоплощение души, её странствия и её окончательное соединение с Логосом» (15).

Русский космизм всецело обращён к логосу, к горным основам бытия и поэтому представляет собой синтез веры, мудрости, знания и образа.

Чтобы обосновать это, обратимся к трудам П.А. Флоренского, где «целокупный корень твари» представлен в идеальной сфере жизни, которая заключает в себя всё живое единство Космоса, тайну природного бытия. Отсюда понятна тайна веского слова, веского имени и образа, в части того, которое запечатлено на иконе. По мнению Флоренского, иконотворчество является философией и философией именно платоновской. На иконе изображается не дольный, а горный мир, не бытиё, а благобытиё (16).

Изучение творчества П.А. Флоренского показывает, что он сам стремился постичь горный мир, внутренним взором раскрыть благополучие.

В этом отношении его учение о единосущии правомерно рассматривается Н.О. Лосским как прямое продолжение и переосмысление мировой философской мысли от Платона, Аристотеля и Плотина до философии Фихте, Шеллинга, Канта и Соловьёва. Своим трудам об идеях Платона как живых конкретных личностях, а не безликих абстрактных понятиях о.Павел несомненно внёс определённый вклад в познании первопричин бытия и утвердил космизм на христианской почве (17).

Сказанное здесь в отношении П.А. Флоренского полностью применимо и к творчеству С.Н. Булгакова. В своей ангелологии он также интерпретирует идеи Платона как ипостасные сущности, ангелы слова, а не как логические отвлечённости и схемы вещей. Такой подход позволил ему создать оригинальную космологию, в которой мир изображён в виде диалектического единства Абсолюта и Космоса. Целеустремлённость, целенаправленность мира, его активное начало, превращающее возможность в действительность, содержится в «душе мира» его энтелехии, связующем и организующем мировую множественность начале. Душа мира является его тайной. Она «закрыта многими покрывалами, причём эти покрывала сами собой истончаются по мере духовного восхождения человека (18).

А возможно ли это восхождение? – спросим мы. Ответ на данный вопрос содержится в работах о. Сергия. В том-то и чудо «Я», считает он, что оно не занимает никакой точки в Космосе и не сливается с ним, будучи не от мира сего. Следовательно, для находящегося в горном мире «Я» нет преград для восприятия не только дольнего мира вещей, но и невидимого мира души.

Для сторонников ноокосмологии значительный интерес представляет и взгляд С.Н. Булгакова на место и роль плоти в Мироздании. В работе «Философский смысл троичности» он пишет: «Тело есть наше космическое Я, совокупность органов, через которые мы находимся в связи со всей вселенной; последняя есть в то же время наше периферическое и потенциальное тело» (19).

В отличие от учения о душе, представление С.Н. Булгакова о теле уже получает веское естественнонаучное обоснование. Разумеется, это говорит лишь о том, что время для подобного обоснования души ещё не подошло. Хотя ноокосмология и ряд передовых областей науки создают сегодня для этого необходимые предпосылки.

Мысль об органической нерасторжимой взаимосвязи души человека с творческим началом Мироздания является исходной в процессе разработки мировоззренческих аспектов ноокосмологии. Исследование феномена трансперсонального опыта свидетельствует о том, что русские космисты строили своё мировидение не на пустом месте. Человек в самом деле выступает центральным элементом Мироздания, активным участником глобальных вселенских процессов, творческим органом космического Разума. С накоплением фактов психофизических взаимодействий человека с объектами живой и неживой природы всё более очевидной становится определяющая роль психики человека, информационных процессов природы в становлении и развитии Вселенной, общества и индивида.

Ноокосмология как теоретически, так и экспериментально подтверждает многие идеи русского космизма. Поэтому она в условиях глобальной научной революции коренным образом меняет взгляд на человека, его место и роль в мире. С её помощью начинает проясняться связь человека не только с видами природы и с субъектами общества, но и с Высшим Разумом, что позволяет формировать новый образ человека, вырабатывать гуманистический идеал личности, её ноокосмологическую модель, которая постепенно вплетается в плоть и ткань духовной культуры, так же, как зарождающаяся ноокосмология впитывает в себя наиболее ценные антропологические идеи русского космизма.

С точки зрения развивающейся ноокосмологии особый интерес представляет «учёние выразителя духа православия» Н.А. Бердяева. Его критика метафизики от объекта, источником которой является платоновская философия с её признанием трансцендентной ценности идей и умалением роли человека, указывает ориентир в разработке идеи высшего творческого начала. Таким ориентиром выступает христианское вероучение. Под его воздействием европейская философия трижды совершала кардинальный поворот к человеку. В эпоху Возрождения, на заре нового времени и в ХХ веке. Заметный след в философии человека оставил Н.А.Бердяев, создав религиозно-философский вариант русского космизма.

Своеобразие своего антропологического поворота Н.А. Бердяев выразил следующим образом: «Много писали оправданий Бога теодицией. Но наступает пора писать оправдание человека – антроподициею. Быть может, антроподиция есть единственный неизжитый и неисчерпанный путь».(20). Идя этим путем, он установил, что тайна человеческого бытия «доказывает существование высшего, чем человек, и в этом достоинство человека. Человек есть существо, преодолевающее свою ограниченность, трансцендирующее к высшему. Если нет Бога, как Истины и смысла, нет высшей Правды, всё делается плоским, нет к чему и к кому подниматься». (21).

В этом, небольшом по размерам, положении заключён колоссальный смысл. Идея высшего творческого начала, выраженная в облике Бога на протяжении всей истории человечества, выступала системообразующим фактором развития общества и совершенствования человека. Вытеснение этой идеи из сознания человека ведёт его к деградации, а устранение идеи Бога из общественного сознания народа чревато серьёзными социальными катаклизмами. И то, что в нашей стране начался стихийный процесс восстановления Бога в душе отдельного человека и в исторической памяти народа, есть не дань моде, а важнейшая закономерность развития социального организма.

 Если нет Бога, возвышающегося над миром, то человек подчинён необходимости, природе, космосу, обществу и государству. Только признание Бога высшим существом делает человека свободным, ибо делает возможным, кроме существования царства Кесаря, царства Духа. А существование духа в человеке обнаруживает существование Бога. Бог есть не необходимость, а свобода, есть верховная причинность в мире. Её невозможно объяснить при помощи рациональных понятий. Бог выходит за рамки необходимости, причинно- следственных связей и являет собой объективный Дух, основным свойством которого выступает Свобода.

Обладая духом и свободой, человек связан с Богом не природно-бытийно, а духовно-экзистенционально, глубинно. Но эта связь становится реальной лишь в ходе духовного совершенствования. Человек может идти путём веры, но и другой путь ему не заказан. Как свободное существо, он волен выбирать свой путь, становиться тем, кем пожелает: вещью среди природных объектов, или личностью в Царстве Божьем. В первом случае душа человека не преодолевает природно-бытийственного рубежа и не сливается с Духом живого Бога. Во втором – душа человека обретает в Боге истинную свободу и благодать.

По-сути в произведениях Н.А. Бердяева раскрывается грандиозная панорама человеческого духа. Поэтому исследование творчества этого самобытного мыслителя имеет для ноокосмологии непреходящее значение. Для понимания идеи высшего творческого начала оно даёт гораздо больше, чем платонизм, гегельянство или буддизм. Конечно, учение Бердяева опирается на взгляды Ницше, Шопенгауэра, Канта и других мыслителей, но в своей основе оно формируется на основе православия и выступает выражением тех его глубин, что не были раскрыты официальной церковностью и богословием. Думается, что идеи Бердяева, в том числе и взгляд на высшее первоначало, сыграют свою роль в формировании официальной идеологии Российской Федерации, в укреплении духовно-нравственных основ россиян. В условиях рыночной экономики, бешеной погони за прибылью нельзя упускать из вида, что человек есть божественное существо, способное в своём духовном развитии подниматься до взаимодействия с Высшим Существом Вселенной.

Россия станет по-настоящему великой державой мира только тогда, когда на уровне основной государственной доктрины-идеологии человек будет рассматриваться с позиций космизма как уникальное, изумительное существо, самое поразительное творение Высшего Разума, природы и истории, перспективы которого заключаются не только в накоплении богатства и совершенных технологий, но и в формировании гуманистической культуры.