О нервизме мы говорим здесь потому что эта, казалось бы, физиологическая концепция на самом деле может оцениваться как теория управления функциями организма в норме и при патологии, т.е. теория медицины. И.П. Павлов определил нервизм как «физиологическое направление, стремящееся распространить влияние нервной системы на возможно большее количество деятельностей организма» (Павлов И.П. Соч., М.-Л., 1954, т. 1, с. 197). Современному «павловскому» этапу нервизма предшествовала двухсотлетняя история этой доктрины невризма, этого атрибута (отправного положения) физиологического направления медицины: от представлений о «нервном духе», «нервных флюидах», обеспечивающих деятельность организма, до сформированных на основе экспериментов И.М. Сеченова законах о рефлекторной деятельности головного мозга - центра нервной системы, обеспечивающего все акты сознательной и бессознательной жизни (Рефлексы головного мозга), и применения идей нервизма в клинике С.П. Боткиным и его учениками, создавшими неврогенную теорию патологии.

В это время господствующее влияние нервизма как теории медицины вынужден был признать создатель целлюлярной патологии Р.Вирхов. В своей книге «Патология, основанная на теории ячеек (целлюлярная патология)» (1858) он писал, что в настоящее время «господствует противоположное воззрение (противоположное его теории - Ю.Л.), по которому нервная система составляет собственно центральный пункт жизни».

К началу XX столетия не только И.П. Павлов и его ученики, но и другие известные ученые продвинули концепцию нервизма до со- здания целостного учения о роли нервной системы и ее отделов, прежде всего головного мозга, в управлении функциями организма. Уже в 1903 г. В.М. Бехтерев представил головной мозг и его кору «как орган, регулирующий и поддерживающий все вообще от-

правления организма и представляющий собою тот аппарат, благодаря которому устанавливается целесообразное отношение организма к окружающему миру» (Мозг и его функции. - СПб., 1903). Современный нервизм трактует управление функциями как принадлежность иерархии нервных центров и проводящих путей, а не только одной коры больших полушарий головного мозга, к управляющей функции которой и сводили концепцию нервизма, точнее, кортикализма. Все наиболее яркие представители нервизма (И.П. Павлов, Н.Е. Введенский, В.М. Бехтерев, А.А. Ухтомский и др.) подчеркивали управляющую, координирующую роль системы: иерархии нервных центров, высшими из которых являются большие полушария мозга и его кора, которая чем выше уровень животной организации, тем более совершенна ее роль как центрального органа управления в иерархии нервных центров. «Чем совершеннее нервная система животного организма, - писал И.П. Павлов, - тем она централизованней, тем высший отдел ее является все в большей степени распорядителем и распределите- лем всей деятельности организма» (Павлов И.П. Полн. собр. трудов, М., 1940, т. 1, с. 410). Подчеркнем, распорядителем и распределителем. В этой функции - суть нервизма как теории управления жизнедеятельностью организма. Нервизм не только подтверждает эволюционную теорию: с развитием животных организмов и их жизнедеятельности в окружающей среде управляющая роль нервной системы и ее центрального органа - больших полушарий головного мозга усиливается, так как нервная система служит не только управлению, координации функций организма, но и механизмом разносторонних связей его с внешним миром, обеспечивает един- ство организма и окружающей среды. Управляющая роль нервной системы не противоречит существованию других регулирующих систем, прежде всего эндокринной. Обе системы действуют содружественно, но общий контроль реализует нервная система. Это не отрицал, а, напротив, подчеркивал И.П. Павлов. Это признавал и Г. Селье, более того, он связывал судьбу концепции стресс и ОАС с нервизмом: «Нет сомнения, что дальнейшее развитие концепции «стресс» зависит главным образом от понимания роли и значения нервной системы. Это зависит от выяснения весьма очевидных отношений, которые должны существовать между концепцией нервизма, как это установлено И.М. Сеченовым, Н.Е. Введенским и особенно И.П. Павловым, с одной стороны, и гуморальными ме-

диаторами в адаптационном синдроме - с другой», - говорил Г. Селье, выступая в АМН в Москве в 1961 г.

Догматические толкования нервизма и особенно учения о высшей нервной деятельности, наиболее проявившиеся после известной «Павловской» сессии двух академий в 1951 г., свели нервизм к кортикализму - крайне одностороннему, метафизическому представлению, отрицающему роль других систем управления и координации, роль иерархии нервных центров, смешивающему разные учения - нервизм и учение о высшей нервной деятельности.

Идеи современного этапа (павловского) нервизма получили подтверждение и развитие в трудах учеников и последователей великого физиолога. М.К. Петрова развила представления И.П. Павлова о неврозах, возникающих в результате «сшибок» процессов торможения и возбуждения в больших полушариях мозга; Н.А. Орбели создал и обосновал концепцию адаптацион- но-трофической функции симпатической нервной системы, обеспечивающей постоянство внутренней среды организма, гомеостаза по У. Кеннону; А.Д. Сперанский обосновал универсальное для многих состояний, в том числе патологических, трофическую роль нервной системы, доказывал ее «организующее значение» в процессах не только саногенеза, но и патогенеза, и на основе таких обобщений претендовал даже на создание универсальной теории медицины, изложенной им в известной книге «Элементы построения теории медицины» (1934). Идеи нервизма получили развитие в трудах В.Н. Черниговского, установившего «кольцевой ритм возбуждений между нервной системой и органами», П.К. Анохина, создавшего концепцию «функциональных систем», опередившую кибернетические представления об обратной информации как механизмах связи, интеграции, отражения и эволюции, развития нервной системы вплоть до обеспечения психи- ческой деятельности.

Следует особо сказать о целом направлении нервизма, относящегося к исследованию регуляции деятельности внутренних орга- нов, управления ими со стороны корковых центров головного мозга, так называемой кортико-висцеральной патологии, развиваемой К.М. Быковым и И.Т. Курциным. Была установлена условнорефлекторная связь между внутренними органами и корой головного мозга, которая объясняла механизмы их взаимовлияния, следовательно, возможности направленного воздействия на течение фи-

зиологических и патологических процессов через высшее звено нервной системы.

Весьма перспективны открытия последнего времени регулирующей роли центров и органов головного мозга в реакциях, пред- шествующих известным фазам общего адаптационного синдрома, как и самих этих реакций по Г. Селье; современные электрофизиологические исследования локализации и деятельности корковых центров (Н.П. Бехтерева); образования так называемых детерминантных структур в нервной системе, развивающих учение А.А. Ухтомского о доминанте (Г.Н. Крыжановский) и др.

Теория нервизма, освобожденная от догматических оценок и недоверия, обязана продолжать свое развитие не только как специфическая физиологическая концепция, но и как теория медицины.

Теория мальтузианства

Наиболее распространенной и известной среди всех теорий, объясняющих процессы воспроизводства населения и здравоохра- нения, остается классическое мальтузианство, основной идеей которого и всех последующих его вариантов является демографический детерминизм.

Хотя главный труд английского священника Т.Мальтуса «Опыт о законе народонаселения» вышел в свет 200 лет назад - в 1798 г., «эпоха Мальтуса», как ее называют сторонники этого учения, наступила во второй половине XX века, когда стали сбываться предсказания Т.Мальтуса о безудержном размножении населения, удвоении его численности каждые 20-25 лет и всех последствиях этих явлений.

Т. Мальтус, по выражению А. Бабеля, в нужный момент сказал для английской буржуазии нужное слово. Т. Мальтус доказывал, что во всех несчастьях, болезнях, нищете виноваты не правящие классы, не буржуазия, а сами трудящиеся ввиду их неудержимого размножения. «Причина бедности, - писал Т. Мальтус, - мало или совсем не зависит от образа правления или от неравномерного распределения имуществ». Т. Мальтус оправдывал эксплуатацию, эпидемии, войны и другие радикальные средства предотвращения бурного размножения. «На великом жизненном пиру нет для него (лишнего человека, появившегося ввиду избыточной рождаемо-

сти - Ю.Л.) места. Природа повелевает ему удалиться и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор» (Опыт о законе народонаселения. Т. II. - СПб., 1868. - С. 12).

Такое положение складывается, по Т. Мальтусу, вследствие действия абсолютного закона безграничного размножения у животных и человека. В соответствии с ним размножение происходит в геометрической прогрессии, а накопление средств существования, прежде всего продовольствия, - в арифметической. Появляются и накапливаются лишние люди, которые не могут обеспечить себя средствами жизни. Все попытки заботы об этих лишних людях, об их здоровье, благосостоянии противоречат вечному закону природы, следовательно, бесполезны и даже аморальны. Т.Мальтус, таким образом, объявил войну здравоохранению, особенно профилактике болезней, страхованию, социальной защите и т.п. В этом реакционная тенденция, антигуманный смысл этого учения. На это обращали внимание многие прогрессивно мыслящие общественные деятели, ученые, демографы. Они указывали также на фальсификацию Т. Мальтусом демографических расчетов, в частности, доказательства геометрической прогрессии роста численности населения. Н.Г. Чернышевский, например, отмечал, что эти расчеты основаны на интенсивном увеличении населения Северной Америки не в результате естественного прироста, а из-за миграции в эту страну множества европейцев. К.А. Тимирязев говорил, что при рациональном природопользовании можно в несколько раз увеличить продовольственные ресурсы и прокормить значительно больше людей, чем есть на планете, следовательно, «арифметическая прогрессия» - искусственное, надуманное обстоятельство. К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин подчеркивали, что в человеческом обществе не может быть абсолютных, вневременных законов жизни. Законы народонаселения, как и другие законы природы и общества, отражают конкретную экономическую, политическую, историческую ситуацию. Можно говорить о законах народонаселения лишь в определенном историческом периоде.

История показала, что состав и численность народонаселения (и процессы его воспроизводства) зависят не от фатума природы, вечного и неизменного закона, а от конкретных социально-экономических и политических процессов. Через эти процессы можно регулировать демографические явления (как это и происходит там, где применяется демографическая политика). Достаточно вспом-

нить примеры отдельных стран. Во Франции за 20-30 лет удалось средствами активной демографической политики почти удвоить численность населения, доведя ее до 50 млн. В Японии за столь же короткий срок удалось сбить высокий темп прироста населения. Такое же положение сегодня и в двух самых многонаселенных странах мира - Китае и Индии, где проводятся эффективные социально-экономические и юридические меры, направленные на сокращение прироста населения и ограничение его численности. Это не мальтузианские, а социально-экономические, политические меры. Они исходят из понимания демографических процессов, роли состава и численности населения в жизни страны, общества, но не основаны на мальтузианском принципе демографического детерминизма - обусловленности всех процессов и явлений демографической ситуацией, прежде всего, численностью населения ввиду высокой и неконтролируемой рождаемости. Меры демографической политики, о которых мы говорили, исходят из принципа социально-экономического детерминизма демографических процессов и явлений. Это положение было провозглашено и неоднократно до- казывалось на национальных и международных конгрессах по народонаселению (Бухарест, 1974; Мехико, 1984; Стокгольм, 1992, и др.).