К началу XXI века в мировой политике сложилась ситуация, которую многие западные авторы поспешили охарактеризовать термином «новый» и при этом «однополярный» мировой порядок. После распада биполярного миропорядка Соединенные Штаты действительно оказались единственной сверхдержавой современного мира. Причем сверхдержавный статус США обусловлен подавляющим превосходством Америки либо ее уверенным лидерством в целом ряде областей. Так, США располагают самым емким в мире внутренним рынком, самым крупным и самым диверсифицированным научно-технологическим потенциалом. В политическом плане американское влияние в различных странах мира сохраняется за счет лидирующей роли США в межправительственных организациях, а также за счет формирования устойчивой сети транснациональных акторов (включая ТНК, НГО и т.н. GONGO, т.е. формально независимые, но созданные по инициативе и/или при поддержке правительства организации). В военном смысле о преобладающей мощи США свидетельствует не только наличие огромного ядерного арсенала, современных вооруженных сил, оснащенных первоклассной техникой и располагающих хорошо подготовленным персоналом, но и тот факт, что в настоящее время на их долю приходится около половины мировых военных расходов и более половины расходов на военные НИОКР и закупку вооружений. Помимо сказанного, США выступают единственной страной в мире, обладающей такими внушительными экспедиционными возможностями, Соловьев Э. Гуманитарное измерение «мягкой силы»: !человеческая безопасность» во внешней политике РФ // Международная жизнь. - 2011. - № 8. - С. 48-49. что способны при необходимости осуществить проекцию силы практически в любом районе мира.

Исследователи изучают перемены во внешней политике США сквозь призму так называемой теории политических поколений и генерационных перемен. Согласно этой точке зрения, многое в действиях текущей администрации Обамы объясняется влиянием поколения шестидесятников, которые еще находятся у власти. Следовательно, более радикальные перемены стоит ожидать лишь после очередной смены поколений политикоформирующих сил в США.

В различных исследованиях делается вывод о доминировании в американской политике элементов высокомерия и нарциссизма, что было свойственно администрации Дж. Буша. На этой основе возникает целый комплекс мифов и верований о могуществе Соединенных Штатов, их глобальной миссии, роли их в качестве единственного миротворческого государства, этакого супергероя и «глобального полицейского», что ведет к переоценке своих возможностей и сил, к непродуктивной внешней политике и неэффективным интервенциям. При этом линия, отделяющая самоуверенность и высокомерие на деле так тонка, пишут ученые, что трудно отличить здоровое позитивное отношение от патологического бреда и реального всемогущества. Перед политикоформирующими лицами, поэтому стоит задача отделить одно от другого, определить реальные выполнимые действия и приемлемые способы достижения политических целей. Те, кто не сумеет это сделать, рискуют, по мнению экспертов, уподобиться судьбе Икаруса или Дж. Буша.

Другой внутренней проблемой США является, по мнению исследователей, отсутствие внешнеполитических знаний у доминирующей части американского общества, что было выявлено в ходе регулярно проводимых опросов еще в начале XX в. Ситуация с тех пор не изменилась.

днако глобальное доминирование во многих аспектах невозможно обеспечить только «жесткой силой», то есть военным или экономическим превосходством. Как показывает опыт последних десятилетий, преобладающую экономическую и военную мощь не всегда можно конвертировать в политический контроль. Без «мягкой силы» это практически невозможно. В конце XX века тенденции глобализации и стремление политических элит ряда стран Запада воспользоваться объективными процессами, чтобы трансформировать систему международных отношений по приемлемому для них сценарию формирования однополярного мира, породили серьезную проблему, вставшую на пути сторонников униполярного мирового устройства. Это проблема острого дефицита легитимности в действиях основных мировых акторов. Причем речь шла о дефиците легитимности как со стороны крупнейших государств - лидеров мировой системы (в лице стран Запада, и, прежде всего США), властные притязания которых выходили за привычные территориальные границы, так и обретающих силу и вес в процессе глобализации новых транснациональных акторов (ТНК, НГО и т.д.). В условиях отсутствия легитимности было все сложнее находить консенсусные решения тех или иных мировых и региональные проблем. В итоге не дефицит силы, а именно отсутствие легитимности спровоцировали кризис однополярности, особенно после того как США и «коалиция желающих» вторглись в Ирак в 2003 году. Тогда и обнаружилось, что достичь консенсуса даже в рамках стран, составляющих ядро униполя, - задача непростая.

Многие исследователи отмечали нарастание имперских амбиций в американской внешней политике после «холодной войны». Однако особенно сильно такая позиция проявилась в период президентства Дж. Буша-мл. Как отмечают Ф. Гордон и Дж. Шапиро, там, где Клинтон дипломатией достигал сложных компромиссных решений с европейскими союзниками по таким вопросам, как ядерная оборона, Международный уголовный суд, Киотский протокол, даже Иран и Ирак, у Буша, очевидно, не хватало терпимости к европейской точке зрения.

Команда Буша-мл. постепенно разработала доктрину поведения Америки на мировой арене. Администрация Буша-мл. полагала, что внешнеполитические цели США можно реализовать только при лидерстве Америки, а если необходимо, то и в одностороннем порядке. С такой же позиции определялась и роль международных организаций и договоров. Так, по словам вице-президента Дикз Чейни, ООН доказала свою несостоятельность при отражении таких угроз, как государства-изгои, вооруженные смертоносным оружием. В результате, такие документы как Договор о запрещении испытаний ядерного оружия, Конвенция о биологическом оружии, договор о создании Международного уголовного суда, Киотский протокол были признаны администрацией несущественными и отвергнуты.

Пренебрежение международными институтами и необходимостью достижения многостороннего консенсуса, характерное для администрации Дж. Буша-мл. с первых дней ее нахождения в Белом доме, являлось частью идеологии американского «Возрождения», сторонники которой составляли большинство среди политиков, определявших внешнеполитическую стратегию Вашингтона Мид У.Р. Власть, террор, мир и война. Большая стратегия Америки в обществе риска / пер. с англ. А. Георгиева, М. Ноздревой. - М.: Прогресс-Традиция, 2006. - С. 85.. Так, после трудной победы Дж. Буша-дл. на выборах 2000 г. ключевые внешнеполитические посты в его администрации получили многие видные члены ПНАВ: Р. Чейни стал вице-президентом, Д. Рамефелд был назначен министром обороны, П. Вулфоаиц стал его заместителем, Л. Либби получил пост руководителя аппарата вице-президента, а Р. Армитидж - заместителем государственного секретаря по глобальным проблемам.

По словам американского политолога Уолтера Мида, приверженцы американского «Возрождения» были «убеждены в том, что новые стратегии, которые они отстаивают, приведут к возрождению американской мощи (и американских ценностей), действующей во всем мире» Мид У.Р. Власть, террор, мир и война. Большая стратегия Америки в обществе риска / пер. с англ. А. Георгиева, М. Ноздревой. - М.: Прогресс-Традиция, 2006. - С. 79.. Как считает У. Мид, основой внешней политики американского «Возрождения» является вера во взаимосвязь опоры на традиционные американские ценности и обеспечение безопасности. Таким образом, при Дж. Буше-мл. произошел некоторый пересмотр приоритетов во внешней политике, а экономические вопросы зачастую стали рассматриваться сквозь призму интересов безопасности.