Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Послушание.
От несохранения заповедей послушания и поста произошли в человеческом роде все пороки, а соблюдением их возвращаются люди к изначальному достоинству. Как говорят святые отцы, противное исцеляется противным. От непокорности и кичливости происходит все печальное, и наоборот, повиновение и сокрушение суть причины радости. Желающий не напрасно подвизаться должен быть в повиновении у искусного духовника. Соблюдающие заповеди в послушании духовнику восходят к Богу быстрее, чем подвизающиеся в посте и молитве. Новоначальным более прилично послушание, а средним, вкусившим умозрения и мужественным, — пост. Но сохранить в отношении заповедей истинное послушание Богу свойственно весьма немногим, и самым мужественным крайне трудно.
Человеческий ум без руководителя не может взойти на небо, поэтому в Священном Писании приводится много поучительных примеров необходимости послушания наставникам. Призывая Савла к апостольскому служению, Христос не сразу исцеляет его от слепоты и не показывает Сам путь к совершенству, но посылает его к святому апостолу Анании, от которого и повелевает научиться, что… повелишь мне делать (Деян. 9:6). Желающий наставляться непосредственно Богом, а не духовным отцом должен вразумиться этим примером и учиться у преуспевших. И кто будет настолько горд или кичлив, чтобы следовать своему мнению и разумению, когда святой первоверховный апостол Павел, сосуд избранный, советовался с другими (Гал. 1:18; 2:2)! Священное Писание ясно учит, что путь совершенства открывается только наставляемому духовным отцом: “Спроси отца твоего, и возвестит тебе, старцев твоий и они скажут тебе” (Втор. 32:7). О Господе Иисусе Христе написано: и был в повиновении… Матери Своей по плоти и Иосифу, мнимому отцу (Лк. 2:51). И Сам Он говорит: “Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца” (Ин. 6:38).
Хотящие жить самовольно, без наставника, не могут шествовать богоугодно, но скачут словно по перекопанным местам. И святой Иоанн Лествичник говорит, что не имеющий наставника легко впадает в заблуждение и идущий самочинно может погибнуть, хотя бы он знал всю премудрость мира. Многие, если не все, непокоряющиеся и не соответсвенно с трудом сеют много, а жнут очень мало. Некоторые же вместо пшеницы собирают плевелы.
Желающий узнать волю Божию должен умереть всему миру и своей воле во всем и спрашивать искусных. Тогда и прежде бесстрастия он будет непобедим во всяком деле, даже если бы и великая брань предстояла. Крайне трудно самостоятельно изучить науку добродетелей, хотя некоторые и пользовались как учителем своим опытом. Усовершенствовавшиеся сами по себе, а не благодаря советам преуспевших обычно имеют самомнение. Хотя в истории Церкви бывали случаи, когда некоторые славные отцы достигли безмолвия и совершенства и без обучения в повиновении, однако это случалось крайне редко и по Промыслу Божию. Редкое же не является законом Церкви, и, чтобы сподобиться почести законно подвизающихся, всем следует руководствоваться общим преданием божественных отцов, которое говорит о необходимости повиновения тем, которые опытно прошли труды в деятельной добродетели. Нельзя переплыть морскую пучину без искусного кормчего или познать какую-либо науку без сведущего учителя, тем более невозможно научиться искусству из искусств — иноческой жизни и уподобиться ангелам без опытного и истинного наставника. На пути ко спасению встречаются множество грабителей, похищающих духовные приобретения, бесчисленные засады разбойников, кораблекрушения. Поэтому избрать жизнь без руководителя можно только от безумия и возношения. Повинующийся же отеческим заповедям еще прежде пути достиг конца, и кто основывает свое делание на незыблемом основании совершенного послушания, тот построит прекрасный духовный дом и достигнет “боготворного” безмолвия.
Непреткновенно можно пройти путь спасения, если обращаться к рассудительным отцам, учиться у них добродетели, не следовать своим помыслам и рассуждениям. Большим благом является вопрошение обо всем, однако только искусных. Неискусных же спрашивать очень вредно, так как они не имеют рассуждения, которое заключается в том, чтобы знать “…время, потребу, устроение человече, количество, силу, разум вопрошающего, произволение, и намерение Божие, и коегождо речения Божественного Писания, и ина многа.” Было немало неопытных руководителей, повредивших многим неразумным, за которых по смерти будут они судимы. Право наставлять других принадлежит не всем, но лишь только тем, кому дано божественное рассуждение и различение духов (1 Кор. 12:10), отделяющее худое от хорошего мечом слова. Каждый имеет свое естественное рассуждение, но немногие имеют рассуждение духовное, как сказал премудрый Сирах: “Советником твоим да будет один из тысячи” (Сир. 6:6). Кто хочет научиться евангельскому житию, не должен отдавать себя неискусному или страстному учителю, чтобы не научиться диавольскому житию вместо евангельского, потому что добрые учителя преподают доброе учение, а злые — злое и насаждают все лукавое. Неискусные наставники многих несмысленных повредили, вместо исцеления только укорили и ввергли в отчаяние. Хотя и важно исповедовать свои помыслы духовнику, но идти надо не ко всякому, а только к духовному и рассудительному. При выборе духовника не следует смотреть только на возраст и седины, поскольку бывают и такие “старцы,” которые вместо врачевства наносят раны отчаяния. Немалый труд требуется, чтобы найти настоящего наставника, не заблуждающегося ни в словах, ни в делах, ни в размышлениях. Такой во всем смиренномудрствует и проводит жизнь согласно с Божественным Писанием. Молитвами и слезами надо умолить Бога послать духовника бесстрастного и святого. Необходимо и самому постоянно изучать Священное Писание и творения святых отцов, особенно деятельные, и по ним проверять учение наставника. Ложное и чуждое преданию святых отцов следует отвергать, чтобы не прельститься, поскольку много бывает прелестников и лжеучителей. Руководитель ко спасению должен иметь в себе дух и разум Священного Писания, а если и сам он воспринял Божественное просвещение, то надо благодарить Бога за дарование такого наставника. Когда же он ни того ни другого не имеет, то лучше к нему совсем не ходить, а со смирением прибегать к Богу, от чистого сердца считать себя недостойным и руководствоваться Священным Писанием. Духовным отцом надо выбирать того, о ком достоверно известно, что он человек совершенный и искусный, не имеет заблуждений, много времени провел в подвигах, стяжал духовное ведение и украшен множеством добродетелей.
Если найдется наставник действительно богомудрый и искусный, то необходимо совершенно отвергнуться себя и своих пожеланий, во всем ему повиноваться и не прекословить, чтобы не препятствовать ему насаждать добродетели. Повеления его и советы надо считать как бы Божиими и дорожить ими, так как сказано в Священном Писании: “При недостатке попечения падает народ, а при многих советниках благоденствует” (Притч. 11: 14). То, что ученику кажется истинным и спасительным, не всегда таково на самом деле. Художник и простец по-разному судят об искусстве. Первый руководствуется наукой, а второй — правдоподобием, которое очень редко соответствует истине. Когда корабль обуревается волнами и накреняется, кормчий повелевает плывущим сесть на потопляемую сторону, оставив возвышенную. И хотя несведущим кажется, что лучше сделать наоборот, все больше доверяются кормчему, чем своим мнениям, так как на опыте убеждаются в необходимости повиноваться искусству имеющего власть. Также и вверившие другому свое спасение должны отвергнуть свои помыслы и правдоподобные суждения и повиноваться наставнику, считая его суждения более правильными. Отвергшийся самочиния и самоугодия, если что-либо и кажется ему духовным и богоугодным, не исполняет этого по своей воле, так как истинное послушание состоит в том, чтобы не верить себе и во всем благом. Послушнику прежде всего следует искренно верить своему духовнику и повиноваться ему как Христу, во исполнение слов Господа: “Слушающий вас, Меня слушает…” (Лк. 10:16). Исполнение своей воли вредит духовному преуспеванию, поэтому надо ее всегда добровольно отсекать без понуждения к тому духовным отцом. Послушание есть необходимое основание безмолвия, и от него происходит смирение. Если начало неискусно, то и все отвержено, и кто в начале иноческого пути несколько “хромает” в делании послушания, тот плохо кончит и не увенчается победным венцом. Поэтому, чтобы переплыть “великую добродетелей пучину” и достичь тихого пристанища бесстрастия, надо держаться послушания. Тогда не страшны никакие бури и даже сам диавол не сможет повредить.
По правилам общежития иноку нужно полностью повиноваться своему игумену (духовнику), от которого и постриг принял, и без сомнения исполнять все, что он говорит. Но если не по силам будет повелеваемое, положив поклон, надо просить прощения. Полезно каждый день исповедовать помыслы духовному отцу, слова его принимая как из Божиих уст. Также надо иметь мудрость, чтобы не поддаваться раздражительности и из-за нее не потерять дерзновения в невидимой брани, поскольку развращенная воля, не отсекаемая добровольно, привыкла гневаться на начинающих ее обуздывать. Злая ярость, разгоревшись, погубляет разумение брани, которое мало кто со многим трудом может стяжать.
Прекословие пастырю бывает причиной мысленной и вечной смерти, так как в руке его жизнь и смерть пасомого. После откровения помыслов и чистой исповеди нельзя противоречить духовному отцу, так как объявивший тайны сердца своего послушанием и смирением надеется избавиться от всякого томления и мучения благодаря силе Таинства Покаяния. Кто об этом постоянно помнит, тот никогда не огорчится от наказания, или научения, или от обличения. А впадающий в прекословие и неверие своему духовному отцу и учителю еще живой низводится в глубину ада и бывает домом сатаны и всякой его нечистой силы, так как он непокорный и сын погибели. Бесы радуются, когда кто-либо противоречит духовному отцу, а кто перед ним смиряется, даже до смерти, тот удивляет ангелов и делает дело Божие, уподобляется Сыну Божию, исполнившему послушание Своему Отцу, даже до смерти, смерти же крестной (Флп. 2:8). Ничто так сильно не вредит человеку и не радует бесов, как утаивание помыслов от духовника. Послушник должен об этом постоянно помнить и каждый день так усердно молиться Богу: “Боже и Господи всех! Всякого дыхания и души имый власть, Един исцелити мя могий, услыши моление мя окаянного, и гнездящегося во мне змия наитием Всесвятаго и Животворящаго Духа умертвив, потреби: и мене нища и нага всякия добродетели суща, к ногам святаго моего отца со слезами припасти сподоби, и святую его душу к милосердию, еже помиловати мя, привлецы. И даждь, Господи, в сердце моем смирение и помыслы благи, подобающыя грешнику согласившуся Тебе каятися, и да не вконец оставиши душу, единою сочетавшуся Тебе, и исповедавшу Тя, и вместо всего мира избравшу, и предпочетшу Тя: веси бо Господи, яко хощу спастися, аще и лукавый мой обычай препятствием мне бывает: но возможна Тебе, Владыко, суть вся, елико невозможна суть от человек.”
Нельзя оставлять духовного отца, если чувствуется польза от его наставлений. Необходимо пребывать в его любви и ни в коем случае не осуждать его, не злословить и не слушать клеветников, иначе Господь прогневается и вычеркнет из Книги Жизни. Послушник должен быть не судьей дел духовника, а исполнителем его заповедей. Бесы обычно показывают недостатки духовного отца, чтобы сделать послушника глухим к его словам, некрепким и боязливым на брани. Они внушают помыслы недоверия к наставнику, и, расслабив плохо повинующегося, отлучают его от всякой добродетели, и делают отступником от монашеских обетов. Особенно завидуют бесы пребывающему в покорности и всякие придумывают козни, чтобы лишить духовного руководства. Они возбуждают раздражение и ненависть к отцу, его советы представляют как пустословие, обличения же как стрелы и мысленно говорят послушнику: “Зачем же ты, будучи свободным, стал рабом, и к тому же рабом немилостивого, неразумного и невежды, нерассудительного и яростного человека, ничем не лучше тебя самого?” Затем они показывают, как спасительно устраивать гостиницы, посещать больных и проявлять милосердие к несчастным, или похваляют подвиги иноческие в молчании. Так бесы сеют в сердце злые плевелы, стараясь любым способом извлечь инока из духовной ограды его наставника, и, если смогут это сделать, ввергают его мятущуюся душу в пагубную бурю. Приняв его как пленника в свою власть, они заставляют следовать их злой воле. Поэтому монаху необходимо помнить обет иноческий и пребывать в послушании духовному отцу, не бояться его обличений и укоров, не внимать своим злым помыслам, не быть дерзким и самовольным, но терпеливо совершать свой подвиг, положив в сердце слово Господне: “Претерпевший же до конца, спасен будет” (Мф. 24:13).
Как золото очищается в огне, так и монах очищается от своих злых навыков, разжигаемый покорением, страданием и разными скорбями для исполнения Божественных заповедей. Научившись послушанию, он бывает весь светел и становится достойным небесных сокровищ и блаженного пребывания там, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но веселье непрестанное и благоухание.
О молитве.
Молитва — это беседа и восхождение ума к Богу. Как хлеб является пищей тела, так и молитва есть пища ума. Она превосходит все добродетели, и у стяжавшего истинную молитву бывает радость больше всякой иной радости. Кто богослов, тот истинно молится, и кто истинно молится, тот богослов. Ум человека, молясь Иисусу Христу, легко отгоняет лукавых духов; если же он на себя понадеется, то легко падает. Во время искушения или раздражения чем-либо или когда захочется сказать что-либо недостойное, надо вспомнить о молитве и о суде Божием, и сразу же бесчинные пожелания прекратятся. Что говорится или делается без молитвы, то оказывается или греховным, или вредным. Молитва истинная приводит к сокрушению сердца, любви к ближнему, возрастанию кротости и безгневия. А помыслы похоти, клевета и ненависть к ближнему противоположны молитве. Отомстивший обидчику с трудом будет молиться. Поэтому хотящий молиться должен отвергнуть всякую ложь и не проклинать никого, иначе будет напрасно трудиться. Если во время молитвы будут приходить помыслы, побуждающие гневаться на ближнего как бы по справедливой причине, необходимо сразу их отвергать, поскольку ярость и злопамятство помрачают око ума и повреждают устроение молитвы. Гневающийся на молитве не имеет оправдания, поскольку он подобен хотящему хорошо видеть и засоряющему свои глаза.
Кто решил прилежно молиться, должен приготовиться к нападениям бесов и терпеливо переносить их удары, ибо они, как дикие звери, будут уязвлять все тело и употреблять всякие козни. Помолившись как подобает, надо ожидать мести бесов и мужественно хранить плоды молитвы. Необходимо придерживаться такого правила — не только делать, но и хранить. Если же не стеречь ум от лукавых помыслов, то напрасны будут труды молитвы. Прилежащий чистой молитве услышит шумы, топот, вопли и биения бесовские. Во время таких искушений надо иметь краткую, но непрерывную молитву. Завидуя и желая повредить молящемуся, бесы возбуждают многие страсти и помышления о разных вещах, влагают помыслы о будто бы нужных делах. Ум бывает обкрадываем, когда на память приходят мечтания давних дел, новые попечения или лицо оскорбившего. Поэтому во время молитвы надо стремиться сделать свой ум как бы глухим и немым.
Бывает, что бесы подталкивают окончить молитву другими словами или внушают молящемуся измененные стихи так, чтобы получилась хула. Этими и подобными ухищрениями они пытаются ввергнуть в уныние, малодушие и погубить плоды молитвы. В таких случаях нужно запастись терпением, остановиться там, где постигло пленение ума и усердно начать все сначала.
Лукавый не иначе может прельстить душу, как только мечтаниями и помыслами. В мысленной брани бесовские мысли невидимо сплетаются с человеческими. Поэтому нужно горячо молиться Господу Иисусу Христу, чтобы отогнал бесовские мысли.
Святые отцы различают несколько видов помыслов в зависимости от их значения и влияния. Прилогом называют помышление чего-либо доброго или злого, которое еще не влечет за собой ни воздаяния, ни осуждения. Прилогом, приносимым диаволом, является представление в уме некой лукавой и богоненавистной вещи. За прилогом следует сочетание, то есть беседа с помыслом, ведущая к согласию с ним или отвержению. В зависимости от того, богоугодный ли будет сделан выбор, сочетание влечет похвалу или небольшую укоризну. Потом идет борение ума с помыслом. Оно заслуживает венец или муку, если повлечет грех на деле. Охотное согласие с помыслом называется сосложением. От него происходит пленение, насильно понуждающее сердце к исполнению помысла. Когда же страстный помысел часто пребывает в сердце, происходит страсть, которая в силу навыка невольно заставляет совершать грех. Она, несомненно, подлежит или соразмерному покаянию, или будущей муке.
Помыслы могут происходить от самого человека, от бесов или от ангелов. Естественные человеческие мысли не имеют ни глубокого познания духовных тайн, ни чрезмерного порока. Бесовские помыслы влагают в душу помышления чувственных вещей и обязательно влекут к какому-либо греху: предлагают утеху, богатство и славу, побуждают к греховной, страстной любви, или блуду, или к безрассудной ненависти, злопамятству или порицанию кого-либо. Например, воспоминания о золоте склоняют к сребролюбию, хищению и разграблению или, наоборот, побуждают ненавидеть творение Божие. Ум может и естественным образом вспоминать происходившее, но если воспоминания приносят ярость и похоть более естественной меры, значит, они наводятся бесами. Ангельские помыслы испытывают сущность вещей и духовный смысл происходящего. Они выбирают средний путь между крайностями и отделяют правильное намерение от окружающих его шести сетей диавольских, расставленных выше и ниже, справа и слева, внутри и снаружи спасительного пути. Выше находится возношение, то есть желание познать что-либо только своей мудростью, ниже — неразумие, справа — отвращение от вещей и ненависть к ним, слева — неразумное пристрастие, внутри — невежество и леность, снаружи — любопытство и лукавство.
Невозможно войти в сердце греху, если он не толкнет сначала в дверь сердца мечтанием лукавого прилога. Если ум бывает внимателен и противоречием и призыванием Господа Иисуса отгоняет прилог, то его не постигнет никакая напасть. Поэтому важно в самом начале распознавать бесовские прилоги и сразу их отвергать, отсекая тем самым и все происходящие от них лютые последствия. Благие же прилоги следует исполнять на деле, чтобы тело и душа имели навык в добродетели.
Начало молитвенного делания — отгонять греховные прилоги при их появлении, середина — когда ум пребывает только в словах молитвы, а совершенство — некое восхищение ума к Богу. Истинная молитва бывает, когда ум хранит сердце, находится внутри его и из глубины сердца воссылает молитвы Богу. Все помышления и чувства должны собираться, а ум не должен рассеиваться, поэтому надо удаляться от всякой суеты. Для очищения ума нужны пост, бдение, пение, чтение, безмолвие и прочие телесные делания. Ум же без плача очиститься не может. Мешающие молитве воспоминания о содеянном, виденном или сказанном можно пресечь, если потрудиться, молиться со слезами и не исполнять свою волю. У Бога надо просить: “Да будет воля Твоя” (Мф. 6, 10), поскольку Он всегда хочет благого и полезного для души, а человек не всегда понимает, что для него будет лучше.
Плач в молитве есть великое оружие, и, чтобы не впасть в самомнение от радости молитвы, нужно избрать себе в удел утешительную печаль (радостопечалие). Свободная от прелести Иисусова молитва, влагающая огонь в землю сердца, сопровождается теплотой, попаляющей страсти как терния, дающей душе тишину и радость. Эта теплота не приходит ни справа, ни слева, ни свыше, но струится в сердце, наподобие источника воды от животворящего Духа. И не надо бояться стяжать ее, если некоторые и совратились в прелесть, повредившись умом от гордости, своеволия и превозношения. Не живущие в послушании, простецы ли они или ученые, не в состоянии избегнуть самомнения и страдают в одном из двух: они или впадают в прелесть, если будут себя принуждать и окажутся неисправимыми, или если будут нерадивыми, то в течение всей своей жизни останутся чуждыми духовного преуспевания. А кто ищет Бога со смирением, живя в повиновении, непорочно, удаляясь человекоугодия и вопрошая искусных, тот благодатью Христа никогда не пострадает и от бесчисленных искушений, воздвигнутых бесовским полком.
Внимательная молитва даруется тому, кто живет в послушании духовному отцу, поскольку послушание делает всякого беспечальным и беспристрастным к миру, если только нашел он учителя истинного и незаблуждающегося. От послушания разрушаются все изобретения и хитрости бесов, которыми они ухищряются привлечь ум ко многим и различным помыслам. Тогда ум со властью своевременно истязует помыслы, всеваемые бесами, с великим искусством отгоняет их и чистым сердцем молится Богу. Следует стараться иметь чистую совесть к Богу, к духовному отцу и к другим людям и вещам.
Ум приближается к настоящей молитве, когда, стремясь к Богу, постепенно удаляется от всего чувственного, воспоминаний и помышлений, исполняется благоговения и радости. Святой Дух сострадает человеческой немощи и к нечистым еще приходит, и если найдет ум, старающийся истинно молиться, находит на него и все окружающее его ополчение помышлений прогоняет. Некоторые движениями тела водворяют в ум помыслы, Господь же, наоборот, в сам ум входя, дает ему разум и умом укрощает невоздержание тела.
Внимание должно быть так неразлучно связано с молитвою, как тело с душой. Как некий страж, внимание противостоит лукавым помыслам, приходящим в сердце, а за ним следует молитва, которая истребляет все лукавые помыслы. И если молящийся вниманием хранит чистую молитву, то преуспевает. Бесы боятся чистой молитвы. Их ужасает не количество псалмов, но согласие ума со словом и слова с чувством. Поэтому надо стремиться молиться не по привычке, а с чувством каждый раз. Чувство же молитвы есть внимание с благоговением и сокрушение с исповеданием согрешений.
И увеличение количества молитвословий приносит пользу, если при этом нет спешки и сохраняется внимание. Но качество молитвы оживляет душу и является причиной ее плодов. Качественно молится умом тот, кто рассматривает смысл Божественных Писаний и получает от них святые мысли, которыми восходит к созерцанию небесных благ. По действию Святого Духа проливает он тогда ручей слез, вкус которых несказанно сладок. Когда же видны плоды качества молитв, то уместно и полезно увеличить и количество их. Без качества же количество становится бесполезным, так как приносит только телесное обучение, но не дает никакого приобретения. Если внимание не стережет и не хранит молитву от лукавых помыслов, она оскверняется и молящийся бывает непотребен и неуспешен.
Невозможно, чтобы мысль оставалась праздной и не была борима помышлениями, тайно и тонко приходящими. Но каждый имеет власть принять и пребывать в них или отвергнуть и отогнать. Поэтому исправление мысли зависит от произволения и тщания человека. Кто разумно и часто поучается закону Божию, молится псалмами и молитвами, поминает Царство Небесное и огонь геенны, в том злых помыслов становится все меньше и меньше, и они не находят в нем места. Если же человек предает себя мирским попечениям, суетным и праздным беседам, то в нем умножаются злые помыслы. Как водяная мельница не может остановиться, и хозяин определяет, что на ней молоть, чистые хлебные зерна или плевелы, так и ум не может остановить поток помыслов, но человек выбирает дать ему духовное поучение или осквернять себя нечистыми мыслями. Будучи всегда движущимся, ум отличается неустойчивостью не по природе, но располагается ко круговращению вследствие беспечности и от начала грехопадения усвоил склонность к рассеянности. Отклонившийся и удалившийся от Бога ум всюду водится, как пленник, и не может остановиться (в сердце), пока не подчинится Богу, пока не будет удержан Им и не соединится с Ним радостно, молясь часто и терпеливо. Стеснение дыхания удерживает ум от рассеянности, но лишь отчасти. Когда же в сердце наступит действие молитвы, тогда оно совершенно удержит ум около себя, образует его и не допустит до пленения.
Некий брат Иоанн просил наставления у святого Филимона, что ему делать, когда ум его парит и обходит разные места. Авва Филимон ответил: “Эта страсть происходит оттого, что еще не имеешь совершенной любви к Богу и познания Его. Иди и в мысли твоей со страхом и трепетом говори: “Господи Иисусе Христе, помилуй мя!” Имей в сердце твоем эту молитву всегда: когда ешь, беседуешь с кем-либо, в келлии, на пути. Пусть не будет праздным ум твой, но невидимо поучается и молится. Так возможешь понять глубины Божественного Писания и скрытую в нем силу и дать непрестанное делание уму и исполнишь апостольское слово: Непрестанно молитесь (1 Сол. 5:17). Храни сердце твое, чтобы не принять лукавые помыслы и даже любые суетные и неполезные, но всегда сердце твое пусть поучается псалмами или молитвой: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!” И при пении будь внимателен, чтобы, произнося устами одно, не парить мыслию в другом. Не обленись и не вознеради, но перед сном сотвори в сердце многие молитвы и противоборствуй помыслам. Подвизайся изо всех сил и не попусти мысли твоей воспринять чуждые помыслы, но засыпай, поучаясь умной молитвой и псалмами. Говори же и святой символ православной веры перед сном, поскольку правильное богословие есть источник и хранение всех благ. Если пребудешь в непрестанной молитве и поучении Писаниям, откроются у тебя умные очи души, и будет ей великая радость. Если днем или ночью сподобит тебя Бог чистым умом внимательно помолиться, то не смотри на свое правило, но сколько есть сил стремись прилепляться к Богу, и Он просветит твое сердце в духовном делании.”
Невозможно очистить сердце от страстных помыслов и отогнать врагов без частого призывания Иисуса Христа. Помыслы отбегают как бы палимые огнем от непрестанной молитвы, которая есть постоянное призывание Господа Иисуса Христа во всякое время и на всяком месте, даже во время беседы, приема пищи или какого-либо дела, по заповеди апостола: “Непрестанно молитесь” (1 Сол. 5:17). Молящемуся надо беречь зрение от впечатлений и, опасаясь прелести, не смотреть на небо, чтобы враг не обольстил ум, показав в небе что-либо. Приходящее во время молитвы понимание некоторых вещей приносится диаволом, и его не следует принимать, чтобы не погубить большее. Разумение вещей помогает человеку во время искушения и уныния, но на молитве вредит. Желательно сдерживать дыхание легких и не дышать без необходимости, так как слышание вздохов омрачает ум и рассеивает мысли. Во время молитвы нельзя обращать внимание, вникать и останавливаться на помыслах, восстающих или преобразующихся в уме, хотя бы являлись и добрые объяснения некоторых вещей. Побороть и оттеснить помыслы можно, если постоянно без перерыва призывать Господа Иисуса Христа, сдерживая дыхание и заключая ум в сердце. Поэтому преподобный Иоанн Лествичник говорит: “Иисусовым именем бей врагов, ибо ни на небе, ни на земле нет никакого более крепкого оружия.”
Мечтание сильно сопротивляется чистой молитве. Оно подобно некому бесовскому мосту, по которому проходят нечестивые убийцы и смешиваются с душою, делая ее жилищем бесплодных и страстных мыслей. Не отринет страстных воспоминаний человек, если не будет для этого употреблять усилия. Необходимо победить похоть постом и бдением, ярость укротить долготерпением, незлобием и незлопамятностью. От этих двух страстей рождаются едва ли не все помыслы, ввергающие ум в погибель. Невозможно эти страсти победить, не отвергнув совершенно наслаждение пищей, богатство, славу и свое тело, которое необходимо изнурять. Надо стараться подражать бедствующим в море и выбрасывающим вещи из-за бурного ветра и натиска волн. Но поступать нужно благоразумно и не делать ничего напоказ, перед людьми. Иначе из-за злого духа тщеславия постигнет другое кораблекрушение, хуже первого.
Молящийся должен бороться с воображением, стремиться не принимать помыслов ни благих, ни лукавых и не допускать в уме никаких образов — ни Божества, ни чего-либо другого. Если ум себя ощущает, то он не в Боге, а в себе, но к Невещественному и приступать надо невещественно. Ибо Божество “неописано и безпредeльно, не количественно, безвидно и необразно.” Так и ум, хотящий истинно и чисто молиться Богу, должен быть “безвиден, необрaзен, невоображeн, безстрастен, невещeствен, нестяжателен, необразовиден, невообразителен, некачествен, неколичествен, несмущeн, беспристрастен, недвижим и никакоже что приемлющий.” Не нужно помышлять ни о чем земном, но в глубоком мире и совершенной тишине беседовать с Богом.
Бесы стараются представить молящемуся некие образы, чтобы он подумал, будто это что-то Божественное. Они преобразуются во что хотят для того, чтобы прельстить. Следует опасаться прелести, не представлять никаких образов на молитве и советоваться с искусными. Нельзя стремиться увидеть какой-либо образ — ни свет, ни огонь, ни ангела, ни Христа чувственно, ни другого чего-либо. Иначе можно принять волка вместо пастыря и враждебным бесам поклониться. Необходимо заключать мысль только в словах молитвы и с сокрушением просить Бога: “Да будет воля Твоя” (Мф. 6:10) во всех начинаниях. Кто устами молится, а умом блуждает, какую приобретает пользу? Молящийся одними устами молится воздуху, а не Богу. Бог же внимает уму, а не словам, как люди. Поэтому святой апостол Павел говорит: “Хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на назнакомом языке” (1 Кор. 14:19).
От многого пения происходит смущение, так как, когда ум тратит всю силу на пение, он расслабляется, становится немощным и невнимательным на молитве. А если не давать уму отрады пения, то может произойти расслабление и нерадение. Больше преуспеет соблюдающий меру во всем, по слову премудрых, и чередующий непродолжительное пение с безмолвием. Когда же ум внимательно (чисто) молится, не следует петь. Вкусившему благодати чистой молитвы лучше умеренно петь, а больше над умной внутренней молитвой трудиться. Пение с восклицанием голоса символизирует мысленный вопль и дано на случай лености и духовного невежества для возобновления истинного настроения. Разленившийся должен много петь или читать деятельные писания святых отцов. Корабль не требует весел, когда ветер надувает паруса, так как ветер доставляет благоприятное дуновение к незатруднительному переплыванию соленого моря страстей. По остановке же в безветрие корабль приводится в движение веслами. Чистая молитва подобна кораблю, движимому ветром, а несовершенная молитва нуждается в помощи “весел” — пения.
В храмах принято петь молитвословия и тропари ради немощи людей, чтобы сладостью пения и неразумные и ленивые как бы нехотя увлекались молитвой к Богу. А имеющие разум молятся умом и преуспевают в богомыслии. Пение есть врачевство немощи, а безмолвие — совершенство ума.
Борьба с духами злобы.
Диавол ненавидит Бога, но не может с Ним бороться, поэтому хочет погибели людей, созданных по образу Божию, думая этим отомстить Богу. Он смотрит, что творит Бог для спасения людей, и подобное, но по противоположности, делает для их погибели. Так диавол вместо пророков посылает лжепророков, вместо апостолов — лжеапостолов, создает вместо закона беззаконие, вместо добродетелей — злобу, вместо всякой правды — всякий грех и вместо правильных догматов — мерзостные ереси.
Всякая брань с падшими духами сводится к духовной молитве. Она является главным оружием против демонов и сильно им ненавистна, для людей же спасительна и благодатна.
С живущими в миру нечистые бесы ведут брань, относящуюся в основном к делам и вещам, а пустынников, из-за отсутствия вещей, искушают помыслами. Пустынникам же намного труднее бороться, и им более всего необходима чистая молитва. Преподобный авва Филимон провел в различных пустынях более 70 лет, терпя от духов злобы многочисленные искушения. Опыт научил его всю надежду возлагать на Бога и непрестанно молиться.
В духовной брани бесы применяют разнообразные коварные приемы. Вот некоторые из них. Когда ум молится уже чисто и бесстрастно, лукавые духи начинают нападать не “слева,” а “справа.” Они внушают некие приятные чувства и показывают свет, чтобы пробудить страсть тщеславия. Не боримый в это время плотскими и нечистыми страстями человек начинает принимать за Божественные явления, предлагаемые хитрым бесом. Иногда демоны внушают помыслы, и тут же побуждают прекословить и молиться против них, и сами уступают, чтобы человек прельстился и возмечтал о себе, будто начал побеждать помыслы и устрашать бесов.
Нечистые духи могут коварно отступать, чтобы христианин успокоился и оставил сердце свое без внимания. Тогда они внезапно нападают и низвергают душу во всякое согрешение, лютейшее первых грехов, о прощении которых человек молился. Бывает, что демоны намеренно обращаются в бегство, но оставляют позади себя “резервный полк.” И если кто возомнит себя победителем и выйдет из града — молитвы, подвигшись на гнев, то окажется посреди врагов. Иногда злые духи разделяются как бы на два отряда. И когда подвижник ищет помощи против одних, входят другие в образе ангелов и прогоняют первых, чтобы прельстить.
Есть лукавый демон, который утром беседует с мыслью и разными воспоминаниями и попечениями старается сделать ум рассеянным. И когда ум мало-помалу удалится от ведения Бога и добродетели, тогда нападает на него дух любодеяния, или гнева, или печали. После нечистых помыслов бесы часто влагают и помыслы попечения, чтобы отвлечь от молитвы. Также они стараются возбуждать чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, злопамятство и прочие страсти, чтобы ум, ослабев в них, не мог как подобает молиться.
Если все же бес не сможет воспрепятствовать молитве праведного, то старается повредить уже помолившемуся: или на гнев его толкает, истребляя плоды молитвы, или возбуждает нечистые пожелания, оскорбляя ум. Бесы мстят и тому, кто помог другому, завидуя его приобретению.
Враг не всегда явно противоборствует. Но когда хочет вовлечь кого-либо в великий и тяжкий грех, сперва побуждает совершать малые и незаметные: прежде прелюбодеяния — частое и сладострастное воззрение, прежде убийства — небольшой гнев и прежде помрачения мысли — малое пристрастие.
Деятельно подвизающихся демоны покушаются низринуть в глубину осуждения, научая из внешних нравов ближнего выводить лукавые подозрения, которые бывают ложны и губительны. Иногда духи злобы препятствуют совершать удобные и легкоисполнимые добродетели, а понуждают творить что-либо непосильное или несвоевременное. Молчаливым и отшельникам они внушают желание общего жития, преуспевающих же в послушании привлекают к делам безмолвников. Так демоны пытаются разрушить и ту и другую добродетель, поскольку для преуспевания нужно знать во всем меру и время.
Если бесы внезапно появятся в воздухе, желая навести ужас, не надо бояться и смущаться от их угроз, но прилежнее молиться. Они устрашают, испытывая, обращают ли на них внимание или совершенно презирают. Тому, кто предстоит в молитве Богу Вседержителю, Создателю и Промыслителю вселенной, неразумно бояться комаров и жуков (бесов), забыв непреоборимый страх (благоговение) перед Творцом, Которого вся боятся, и трепещут от лица силы Его (2 Пар. 36, молитва царя Манассии). Ибо заповедуется: “Господа Бога твоего да убоишься” (Втор. 6:13).
Некий святой так усердно молился в пустыне, что совсем не обращал внимания на бесов. Они даже поднимали его в воздух и трясли, но не могли оторвать его ум от горячей молитвы.
Духи злобы больше всего бояться креста, который христиане носят на шее, Таинства Крещения и Таинства Причащения. Причастники соединяются со Христом, и если бы они затем сохраняли себя от всякого греха, то ни один бес не мог бы оскорбить их. Также бесы очень боятся Божественной благодати, особенно когда она изобильно изольется на очищающихся поучением Священным Писанием и молитвою. Тогда не дерзают демоны приблизиться, но покушаются мечтаниями устрашать, и смущать, и отводить от дел бдения и молитвы. Завидуют они даже краткому отдыху и не дают уснуть. Непобедимым оружием против диавола являются смирение и мужество, любовь и милость.
Ненависть к демонам очень помогает спасаться и совершать добродетели. Но кто не выращивает и не укрепляет в себе эту благую ненависть, сластолюбивым духом расслабляясь, постепенно увлекается к порочной дружбе с грехом. Эту дружбу, или, лучше сказать, неудобоисцелимую гангрену, Врач душ исцеляет оставлением, попуская страшно пострадать от бесов. И снова душа возвращается к первоначальной ненависти, научаясь говорить ко Господу: “Полной ненавистью ненавижу их: враги они мне” (Пс. 138:22). Совершенною ненавистью ненавидеть бесов может только тот, кто отвергает сластолюбивые и греховные помыслы.
О прелести.
Великая противница истины, влекущая к гибели людей, есть прелесть. Само слово “прeлесть” (греческое plani) в христианской письменности всегда означает “заблуждение,” “обольщение,” “обман в высшей мере,” “совращение от злого духа.” Для прельщения новоначальных и своевольных бесы развертывают вокруг них сети помыслов, гибельных мечтаний и приготовляют рвы падений. Диавол многих свел с высоты жития в глубину смерти. Бывали случаи, когда люди пребывали в пустыне более 50 лет, сильно изнуряли себя и стяжали воздержание, превосходили других своими подвигами и добродетелями, но поползнулись в тягчайшее падение потому, что не слушали советов отцов и братии, впали в самомнение, за которым обычно и следует прелесть. Они прельстились своей волей и допустили горделивую мысль, что за свои богоугодные труды достойны высших откровений и сверхъестественных дарований. Некоторые дерзко и неразумно подвергали свою жизнь опасности, думая, что Бог должен чудом избавить их от беды, другие приняли демона за ангела света и повиновались диавольским повелениям.
Начало и причину прелесть имеет в гордости. Нет ничего удивительного в том, что некоторые прельщаются и впадают в заблуждение и после многих трудов. Ибо память о Боге, или умная молитва, выше всех родов деятельности и является главой добродетелей. Кто же дерзко и нагло, не имея надлежащего устроения, хочет войти к Богу и пытается стяжать Его в себе, легко умерщвляется бесами за самонадеянность и тщеславие. Однако часто, милосердствуя, Господь не попускает искушения, ожидая, когда человек сам увидит опасность высокого мнения о себе и исправится прежде, чем бесы над ним посмеются. Для стяжания высших духовных состояний необходимо долготерпение и смирение, особенно же повиновение и вопрошение опытных. Иначе незаметно можно вместо пшеницы пожать терние, обрести горечь вместо сладости и вместо спасения погибель. Только сильные и совершенные могут противоборствовать бесам и постоянно простирать на них меч духовный, который есть слово Божие (Еф. 6:17). Немощные же и новоначальные избегают смерти, пользуясь благоговейным бегством, со страхом отрекаются брани, не смея прежде времени бороться.
Отчетливо постигнуть истину и быть чистым от противоположного благодати — труд великий, так как диавол обычно показывает свою прелесть в виде истины, выдавая лукавое за духовное. Поэтому желающий достичь чистой молитвы должен руководствоваться наставлением искусных и оплакивать всегда свои грехи, скорбя о них и страшась адских мучений и отпадения от Бога. Когда диавол видит плачущего о грехах, тогда не пребывает с ним, не вынося приходящего от плача смирения. Если же кто с самомнением мечтает достигнуть высокого, допускает честолюбивые и горделивые пожелания, такого диавол легко связывает сетями, как своего служителя.
Ум, движимый тщеславием, покушается в образах описать Божество. Это есть начало прелести. Кто хочет с Богом быть и не прельститься, пусть избегает любых мечтаний и, если увидит чувственно, или умом, или во сне какой-либо образ — Христа ли или по-видимому ангела, или облик кого-нибудь другого, или свет, или огонь, — или услышит голос, никогда не должен принимать ничего подобного. Многие по неведению пострадали от этой прелести вражьей. Нужно опасаться принимать какие бы то ни было видения, и уму нельзя попускать воображать что-либо, чтобы не получить большого вреда и избежать прелести.
Если и благое будет видение, надо пребывать не веруя и негодуя на него прежде вопрошения искусных и многих испытаний, потому что часто сатана принимает вид Ангела света (2 Кор. 11:14) и прельщает человека. Ум свой надо постоянно сохранять бесцветным, безвидным и бесформенным. Часто явления попускаются ради испытания произволения человека, куда оно приклонится. Увидевший что-либо мысленно или чувственно, даже если оно и от Бога, и принимающий без вопрошения сведущих, легко прельщается, как воспринимающий все необдуманно. Новоначальному надо быть внимательным к сердечной деятельности, как необманчивой, все же другое не принимать до победы над страстями. Кто, опасаясь прелести, ничего не принимает без вопрошения наставника и многого испытания, тот не подлежит осуждению, хотя бы явление было и от Бога, но, наоборот, похваляется как премудрый. Так святой Самуил, сподобившись Божественной беседы, не поверил своему помыслу, но спросил старца Илия и получил от него наставление, как ответить Богу. Впрочем, спрашивать надлежит не всех, а только тех, кто блистает добродетельной жизнью.
Требуется много рассуждения, чтобы различить доброе от злого. Нельзя сразу принимать явление за Божественное, но надо медлить, испытывать и рассуждать. Действия благодати имеют определенные свойства, а бесовские им прямо противоположны. Демон не может укротить страсти, не может подать ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненависти к миру и всего того, что приходит от благодати. Но по действию диавола возникают гордость, высокоумие, страхование и всякое зло. Поэтому надо смотреть, к чему побуждает и что приносит явление, и определять, откуда оно пришло. Например, свет бесовский огневиден и дымоват, подобен чувственному огню. Если у человека страсти усмирены и душа очищена, то ему не сладостен этот свет, и он гнушается им. А Божественный свет наполняет душу радостью и весельем, делает ее кроткой и человеколюбивой. Лукавый дух прелести наполняет ум яростью, ожесточает и помрачает сердце, творит возношение, боязнь и страх и понуждает произносить слова нелепые и хульные. Кто одержим этим духом, часто гневается, нет в нем благовония смирения и молитвы, но всегда хвалится своими добродетелями и тщеславится. А Святой Дух собирает ум, делает его внимательным и смиренным, приводит память смерти, грехов и вечного мучения, очи наполняет кротостью и слезами. В сердце тогда бывают тишина и плоды Божественного Духа: радость, любовь, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера (Гал. 5:22) и христоподражательное смирение. Благодатное явление не устрашает, но со всякой кротостью к душе приближается, исполняет духовного веселья, хотя бывают и благие сны, приносящие скорбь и слезы.
Во время молитвы из сердца может исходить теплота, и если она опаляет страсти, рождает в душе покой и радость, и ум пребывает чистым и как бы прилеплен ко внутреннейшей глубине сердца, то это воистину благодать. Она вселяется в глубину ума, и сердце никогда не сомневается в ее Божественном происхождении. Если же появляется сомнение или скверные, блудные помыслы, то это признак присутствия лукавых духов, которые могут действовать на сердце только снаружи, извне. Как говорят святые отцы, все привходящее в душу, чувственное или духовное, как скоро сомневается в нем сердце, не принимая его, возникает не от Бога, а посылается врагом. И если ум будет увлекать некая невидимая сила, надо противиться и не верить этому, поскольку Божие является не так, а самовластно и неожиданно. Святой ангел имеет власть от Бога и приходит, когда человек даже во сне не хочет что-либо видеть. А кто стремится увидеть ангела, за свое возношение увидит беса, который является по попущению, когда ум бывает расположен и согласен его принять.
Враг мечтательно изображает как бы духовные вещи и вместо благодатной теплоты наводит свое неравномерное жжение, вместо веселья бессмысленную радость и мокротное наслаждение, отчего явно происходят самомнение и тщеславие. Хотя враг хитро скрывается и старается свое обольщение выставить под образом действия благодати, но опытные имеют духовный вкус, ясно и безошибочно показывающий все как оно есть. Знающие коварство сатаны отличают прелесть от благодати, подобно тому как гортань различает по вкусу пищу. Фридакс имеет вид горчицы, и уксус похож на вино, но по вкусу можно различить то и другое. Так и душа, если имеет рассуждение, может распознавать дарования Святого Духа и сатанинскую прелесть.
О рассудительности.
Во всяком деле требуется рассуждение, которое, как свет, показывает время, начало, дело, состояние человека, крепость, разум, возраст, силу тела, немощи, произволение, усердие, сокрушение, навык, невежество, здоровье, нрав, место, привычки, воспитание, веру, расположение, намерение, образование, естественную мудрость, усердие, также намерение Божие, естество вещей, употребление, количество, виды и тому подобное. Делающий что-либо без рассуждения, даже если и много трудится, ничего не может совершить, как говорят преподобные Антоний Великий и Исаак Сирин о подвизающихся в телесных добродетелях и нерадящих о делании ума. То, что безрассудному кажется благим и добрым, на самом деле может быть не таким из-за несвоевременности или по другой причине. Многие исполнители заповедей лишь кажутся идущими вперед, но не достигают цели, потому что шествуют без рассуждения, принимая за верный царский путь сбивающие с него распутья, то есть смежные с добродетелями пороки. Заповеди не допускают ни опустошения, ни излишества, но требуют осуществления богоугодной цели и одной только Божественной воли. В противном случае напрасен труд. А познавший волю Божию и по силе творящий ее малым трудом достигнет цели.
Однажды собрались старцы к блаженному Антонию и обсуждали вопрос, какая из добродетелей важнее всех и может сохранить инока невредимым от сетей диавола. Каждый высказывал свое мнение. Одни предпочитали пост и бдение, поскольку ими утончаются мысли и стяжается чистота, приближающая к Богу. Другие хвалили нестяжание и презрение своих вещей, избавляющее от мирских попечений. Третьи говорили, что важнее всего подавать милостыню. И еще высказывалось много различных мнений. Блаженный авва Антоний сказал, что все перечисленные добродетели полезны и нужны ищущим Бога, но преимущества ни одна из них не имеет. Многие проводили жизнь в посте и бдении и терпели крайнее нестяжание, так что и дневной пищи себе не оставляли, но потом отпали от добродетели и поползнулись к нечестию, потому что не имели дарования рассуждения. Оно, как некое око души, испытывает помышления и дела и отделяет все лукавое и неугодное Богу. Не имея рассуждения, царь Саул не понимал, что Богу угодно его повиновение святому Самуилу, а не принесение жертвы, и прогневал Бога, вместо того чтобы угодить Ему (1 Цар. 15:19).
Рассуждение предвидит сокровенные вражьи козни и заблаговременно отсекает причины их, по слову царя Давида: “На врагов моих смотрело око мое” (Пс. 53:9). Признаки его таковы: истинное познание доброго и злого; познание Божественной воли во всех начинаниях; видение своих грехопадений прежде совершения их на деле; понимание демонских ухищрений; познание тайн, сокровенных в Божественных Писаниях и в чувственных творениях.
Рассуждение учит избегать крайностей и шествовать кратким царским путем ко Христу. Идущий царским путем не уклоняется ни “направо,” ни “налево,” но удаляется от излишеств и недостатка. Все крайности вредны. Избыток в пище и беседы помрачают ум и ослепляют его попечениями, также продолжительный пост и бдение возмущают мысль. Все, что не служит для спасения души или телесной жизни или бывает больше необходимого, препятствует духовному преуспеванию. Злом являются не пища, а чревобесие; не имения, а пристрастие к ним; не слова, а празднословие; не радости мира, а невоздержание; не любовь к родственникам, а нерадение о благоугождении Богу; не богатство, а сребролюбие; не вино, а пьянство; не начальство, а любоначалие и т. п. Всякое духовное делание проходит между шестью сетями, которые находятся справа и слева, сверху и снизу, внутри и снаружи. Этими сетями являются чрезмерные труды и нерадение, превозношение и отчаяние, боязнь и дерзость. Чтобы не потерпеть от них вреда, нужно держаться середины, то есть соблюдать во всем умеренность. Умеренному деланию нет цены, оно избавляет от всех сетей, когда соединено со смирением и терпением.
Истинное рассуждение рождается от смирения. Для стяжания рассуждения необходимо не только дела, но и помышления открывать духовному отцу и ни в чем не верить своим помыслам. Сам сатана принимает вид Ангела света (2 Кор. 11:14), а всеваемые им помыслы неискусные принимают за правду. Исповедь же и открытие помыслов духовнику избавляют от всех сетей диавола, делают немощными злые помыслы и сподобляют дара рассуждения.
Грехопадения и покаяние.
Христианин всеми силами должен стремиться не впадать в грех; если все же согрешит, следует сразу восстать в добром подвиге. Согрешив в чем-либо, надо примириться с опечалившим или опечаленным и каяться от души, плакать и себя укорять, а впоследствии быть внимательнее. Хотя бы и тысячекратно происходили падения — тысячекратно надо восставать. Падение может случиться и у совершенных, но оставаться в нем — значит, окончательно погибнуть. Если впавший в какой-либо грех не печалится по мере согрешения, то он легко снова попадает в ту же сеть. Печаль же о согрешениях вменяется вместо чистого делания от благодати. Но кто, надеясь на покаяние, продолжает грешить, тот сам себя обманывает и может внезапно умереть, не успев покаяться. Покаяние есть дверь милости Божией. И без входа в эту дверь невозможно обрести милость, все согрешили, и лишены славы Божьей, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Рим. 3: 23-24). Благодать покаяния рождается в сердце от веры и страха. Чтобы достигнуть рая любви Божией, надо переплыть смердящее море страстей мира сего на корабле покаяния, имея гребцом страх. Если же нет этого гребца, плывущий утопает в смердящем море.
Пока монах со слезами и молитвою к Богу держится своего чина ангельского образа, он считается стоящим, хотя бы и многократно уязвлялся грехом. Как мужественный воин на переднем крае битвы, инок, принявший раны, но не отступивший, будет больше похвален, чем убежавший и потому не пострадавший. Если инок благочестив и смиренномудр, не дерзок и не превозносится надмением, но имеет сокрушенное сердце и считает себя рабом никуда не годным, то его согрешения лучше правды мирских людей. Монаху легко отмыть от грязи свою одежду, а Господу несравнимо легче очистить его от всякого порока, хотя бы он и каждый день согрешал по причине искушений. Только он не должен отступать от иноческого чина, а устремляться к Богу и исповедоваться Ему с дерзновением и благочестивым бесстыдством. Инок может очистить свою совесть, непрестанно плача с великим стенанием и призывая Господа Иисуса Христа, и тогда будет жить с Ним.
Чаша искушений милосердно подается Богом для исцеления недугов страстей в соответствии со степенью болезни. Искушения заставляют человека быть внимательным, чтобы заградить источник злых помыслов и дел, из-за которых и происходят искушения для исправления нерадивых. Частые искушения побуждают к частому трезвению, а от него постепенно рождается видение брани, которому последует непрестанная Иисусова молитва и немечтательная сладостная тишина ума. Избегают частых искушений только смиренные, познавшие свою немощь и считающие себя недостойными всякой чести, утешения и покоя.
Согрешить легко всем, а покаяться не всем удобно, поскольку грех приводит к отчаянию и духовной смерти. Впав в грех, не надо забывать человеколюбия Божия. Бог может помиловать немощных, которые не удаляются от Него, но всегда полагают начало покаянию. Необходимо научиться у Господа Иисуса Христа смиренномудрию, у святого царя Давида — покаянию, у святого апостола Петра — плачу и помнить о вреде отчаяния. Отчаиваться хуже, чем согрешать. Малодушный Иуда, предатель, отчаялся, поэтому диавол к нему подошел и возложил на шею петлю. А святой апостол Петр, камень твердый, хотя и был низведен страшным падением, однако не ослабел и не отчаялся, но принес Господу горькие слезы от скорбящего и смиренного сердца. Видя это, диавол сразу же от него далеко убежал как палимый пламенем. Поэтому никому нельзя отчаиваться, если завистью лукавого будет низведен и до последней глубины ада. Хотя бы и до основания разрушился дом души, созданный из различных камней, добродетелей, Бог не забудет бывших трудов и подвигов, только надо иметь благочестие, сокрушение и положить новое основание добродетелей и трудов. Тогда Господь восставит от грехопадения и даст лучшую и совершеннейшую твердость с теплотою горящего духа, чтобы со смирением человек воздвиг новый дом добродетелей, светлейший прежнего.
Воздержание языка.
Одно благое слово некогда скверного разбойника сделало чистым и святым и ввело в рай, и один только неуместный глагол воспрепятствовал боговидцу Моисею войти в обетованную землю. Поэтому не надо считать несдержанность языка малым грехом. Любители празднословия и злоречия затворяют себе Царство Небесное. Хорошо сказал некий премудрый муж: “Лучше есть пасти от высоты на землю, нежели от языка.” И святой апостол заповедует: “Да будет всякий человек скор на слышание, и медлен на слова, на гнев” (Иак. 1:19). Одно слово праздное может удалить ум от памяти Божией. Ум помрачается и бывает бесплодным, когда вслух или мысленно говорит мирские слова или когда человек предает себя суете.
Не следует внимать многим беседам, но только полезным и благочестивым. Так к жизни и свету вечному возвращаются люди. Благие и боголюбивые мужи присутствующих перед ними людей обличают во зле, а заочно никого не укоряют и другим не позволяют этого делать. В беседах не должно быть никакой строптивости. Разумных людей украшают скромность и целомудрие. О благочестии и благом житии не стоит говорить со многими, не потому, что кто-то будет завидовать, но некоторые могут посмеяться над благочестием и похулить его. Подобный любит подобного себе. Слова о подвижничестве имеют не много слушателей. С нерадивыми лучше не говорить, так как не этого хочет Бог для спасения человека. Нужно избегать частых бесед даже с друзьями. Если же кто заметит вред от разговоров с какими-либо людьми, то не должен впредь приближаться к ним, и друзей следует иметь только помогающих спасаться. С лукавыми и сварливыми не надо общаться и не надо жить с ними, поскольку они к Богу не приближаются и не пребывают в Нем. Если кто-то любит спорить и препираться против истины, то надо прервать с ним разговор, так как он окаменел сердцем. Как лучшее вино портит плохая вода, так добродетельных житием и мыслию растлевают злые беседы.
Ничего нет смутительнее многословия и злее невоздержанного языка. И кто может описать все душевные потери от разговоров! То, что каждый день инок созидает, многословие разрушает. Собранное с большим трудом быстро расточается от невоздержания языка, которое есть неудержимое зло. Поэтому следует положить предел разговорам и беседовать только тогда, когда это необходимо.
Если в бане часто открывают двери, то выпускают из нее жар. Так и монах, когда хочет много говорить, если и доброе все говорит, вратами уст выпускает сердечную теплоту и лишается чистейших мыслей. Слова беспокоят душу и вносят в нее некий мятеж. От этого инок теряет благодать Святого Духа и молитвенное настроение. Все благое бежит от многословия, так как оно — причина беспокойства и всякого мечтания. А благовременное молчание есть мать мудрым помыслам.
Чтение.
Кто внимает Божественному Писанию, тот получает от него всякое благо, как говорит Господь: “Всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое” (Мф. 13:52). Чтение Богодухновенных Писаний для новоначальных есть хлеб Божественной трапезы, укрепляющий сердца их в подвигах добродетели и подающий силу для сражения со страстями и бесами, по слову пророка: “Приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих” (Пс. 22:5). Средних оно вводит в глубины духа, ниспосылает им премудрость свыше и, как вино, веселит сердца их, так что они говорят: “И чаша моя преисполнена” (Пс. 22:5). А для приближающихся к совершенству чтение является как бы елеем Божественного Духа, умащающим их душу, и они воспевают: “Умастил елеем голаву мою… и милость Твоя да сопровождает меня во все дни жизни моей” (Пс. 22:5-6).
Иначе открывается смысл Священного Писания мирским людям, даже если бы они и знающими себя считали, и иначе инокам, которые стремятся непрестанно молиться и размышляют о Божественных предметах, хотя бы они были невеждами в человеческих учениях. Бог больше открывается простоте и смирению, чем ученым трудам. От суетной же науки Бог отвращается, если в ней нет смирения. Чтение наставлений преуспевших в добродетели помогает научиться неискусным. Парение мысли есть начало грехов, а чтение Божественных Писаний не дает скитаться уму, и оно есть начало спасения.
Не следует читать то, что не служит богоугождению; если же кто по неведению прочтет что-либо неполезное, то должен стараться поскорее изгладить все из памяти при помощи духовного чтения, которое соответствует его состоянию и служит спасению души. Иноку надо читать творения тех авторов, которые деятельно подвизались, были просвещены благодатью и стяжали Божественный разум. Их писания могут, по апостолу, низложить всяко возношение взимающееся на разум Божий… (2 Кор. 10, 5). Ничего же другого читать не следует, ибо зачем принимать духа нечистого вместо Духа Святого. Каждый приобщается тому духу, которым проникнуто писание, хотя неискусные этого и не видят. Прочитывать нужно то, что касается безмолвия и молитвы, например книги следующих преподобных и богоносных отцов: Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова и ученика его Никиты Стифата, Исихия пресвитера, Филофея Синайского и других. А повествования, удаляющие ум от молитвы, нужно отложить, как не соответствующие намерению инока.
Кто почувствует, что молитва его ослабла (от усталости), тот пусть возьмет книгу и внимает духовным поучениям. Следует читать в уединении, соблюдая во всем благоразумную меру, не торопясь и не ленясь, но целомудренно, кротко, постоянно, разумно и рассудительно. От чтения Богодухновенных Писаний и размышления о них ум принимает силу и в состоянии крепко молиться, мысль услаждается и появляется горячее стремление к подвижничеству, по слову Псалмопевца: “В поучении моем разгорится огнь” (Пс. 38, 4). Как яства услаждают вкус, так и Божественные слова питают и увеселяют мысль, и подвижник восклицает: “Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим” (Пс. 118:103). Речи инока должны быть наполнены словами Евангелия и святых отцов. Чтение Богодухновенных Писаний и размышление о них обновляют уставшую от молитвы мысль и возвращают усердие к молитве.
О Святом Причащении.
Каждому христианину нужно иметь правильное понятие о Таинстве Причащения, для чего оно дано и какая в нем польза. Тело человека питается от земли, то есть земной пищей, а душе Бог благоволил дать пищу от Своего Божества. В этом истинная жизнь души. Господь Иисус Христос, воплотившись от Святой Девы Марии, воссоздал таинственно в Себе падшую человеческую природу, крестом и смертью принеся Себя в жертву. Проявляя Свою любовь к людям, Он дает под видом хлеба и вина Свое Пречистое Тело и Кровь для питания души. Человек состоит из двух природ — души и тела, поэтому и рождение у него двойное и двойная пища. Духовное рождение происходит при Святом Крещении, а пищей души является Сам Хлеб Жизни — Господь Иисус Христос, свидетельствующий о Себе: “Я есмь Хлеб жизни” (Ин. 6:48). Крещение совершается посредством воды и елея, и через них подается благодать Святого Духа. В Таинстве Причащения участвуют хлеб, вода и вино как обычная (естественная) пища тела, но Господь соединил с ними Свое Божество и сотворил их Своими Телом и Кровью. “Тело от Святой Девы воистину соединено с Божеством, не вознесшееся Тело с небес сходит, но сам хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Божию. Если же кто спрашивает: “Как это бывает?” — достаточно сказать, что Духом Святым, как и от Святой Девы Богородицы Духом Святым Себе Самому и в Себе Самом Господь плоть составил, и более ничего не знаем, но только, что Слово Божие Истинное есть, действительное и всемощное, образ же неизвестен.”
Причастник соединяется со Христом телом и душою как с воплощенным Богом, человеку по плоти единосущным. И этот Хлеб и Вино не образ Тела и Крови Христа, но истинные Тело и Кровь Христовы Божественные. Вкушая пищу перед учениками после воскресения, Господь показал, что вещество этого мира соединимо с Его прославленным Телом. В Таинстве же Евхаристии, наоборот, Он дает вкушать Свое Тело, соединяясь с веществом этого мира. Как вино растворяется во всем человеке, так и причастник Духом Божества напояется и душой освящается. Принимая Святые Дары, человек “смешивается” с Телом Христовым, соединяется с Ним, как тело с главой. Об этом Господь говорит: “Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает и Я в нем” (Ин. 6:56). Частое причащение способствует очищению души и просвещению ума и тела, помогает в борьбе со страстями и бесами и приводит к бессмертию. Причастник не только стоит рядом с ангелами, архангелами и горними силами, но и невидимо одевается в царскую Христову ризу, бывает облечен в Него и получает духовное оружие. Если же кто умирает вскоре после причащения с чистою совестью, то ради Святых Таин ангелы беспрепятственно возносят его ко Христу. “Причащение Божественных Таин называется приобщение, так как со Христом дарует нам соединение и общников нас творит Царствия Его.” “Невозможно по-другому спастись верному и отпущение прегрешений принять, и Царство Небесное получить, если не причащается со страхом и верою и любовью пречистых Таин Тела и Крови.” Когда человек сподобится Божественных и Пречистых Таин, тогда необходимо стремиться к наибольшему трезвению и охранению ума, чтобы огонь Божественный истребил грехи, малые и великие скверны. Причастие лукавых духов от сердца отгоняет и просвещает ум, если трезвение, стоя при дверях сердца, отгоняет лукавые помыслы.
Поскольку это Таинство великое и страшное, от причащающегося требуется величайшее благоговение. Причащение бывает спасительно для тех, кто приступает к нему с чистой совестью; если же кто с лукавой совестью приходит, то заслуживает мучения и казни. Перед причащением необходимо примириться со всеми, не принимать в себя даже прилогов помыслов осуждения или обиды на кого-либо. Научить этому может молитва. Оскверняющие или раздирающие царскую одежду бывают наказаны, тем более не может быть сомнения в том, что принимающие Тело Христово с нечистой совестью пострадают так же, как и те, кто уязвлял Его гвоздями. Это есть огонь, опаляющий недостойных. Поэтому святой Метафраст так молился: “Содетелю, да не опалиши мя приобщением, Огнь бо еси, недостойныя попаляяй, но убо очисти мя от всякия скверны.”
Дата: 2018-12-28, просмотров: 270.