ЗАМУЖ ЗА БОГАТОГО

Девятилетняя девчушка мечтательно произносит:

— Если у меня будет богатый муж, обязательно куплю «Ягуар».

Между прочим, дочка рядовых и достаточно интеллигентных родителей, которые скромно ездят на многократно битых «Жигулях».

Взрослые посмеиваются — вон куда глядит юное поколение! А у меня лёгкая тревога. Не из-за мечты о шикарной тачке, тут всё нормально, не о «Запорожце» же ей мечтать. Но почему — богатый муж? Могла бы, например, сказать, что вырастет, выучится, заработает кучу денег и купит всё, что душа захочет. Так нет же, уповает именно на мужа. Выходит, уже и в младших классах угнездилась идея о браке как средстве заработка...

Особенно удивляться нечему.

В переломные моменты истории всё меняется быстро и резко. Карьеры делаются за недели, крупные состояния создаются стремительно, слава буквально лежит на земле: кто первый нагнулся, тот и знаменит. Конечно, как и во всяком деле, везёт единицам, талантливым, решительным или просто удачливым. Но с миллионами самых рядовых людей, не талантливых, не отчаянных и не шибко везучих, произошло то, что называется психологическим шоком. Или, в переводе на наш обыденный, — поехала крыша. Вон сосед разбогател — а я?

Шикарная жизнь, бушующая по соседству, сметает не только моральные нормы, но и обычный здравый смысл. Где добро, где зло, где разумный риск, где откровенная дурь — пойди разбери. В моду вошли небывалые прежде профессии: дилер, брокер, маклер, риелтор, топ-менеджер, депутат, рэкетир, банкир, валютная проститутка. Всех этих специалистов объединило одно, но важное — высокий заработок. В этом ряду логично возникла ещё одна очень доходная профессия — замуж за богатого.

По телеэкранам нынче толпами бродят разного рода прекрасные няни, длинноногие секретарши, начинающие певички из провинции и прочие золушки, на каждую из которых в конце сериала находится свой принц. Десятки дамских журналов обстоятельно описывают охотничьи угодья, где водятся миллионеры.

Ещё охотней, чем о роскошных свадьбах, дамские издания пишут о роскошных разводах. Какой иск подан в суд, какие доказательства представлены, сколько берёт адвокат, сколько обещает высудить. Всё это, конечно, не точно, по слухам, что осторожные журналисты разумно оговаривают — но какие же красивые слухи!

Шансы на супервыгодное замужество ничтожно малы. Почему же тяга к нему так велика? Почему не единицы, не десятки — тысячи и тысячи девушек всерьёз рассчитывают на удачу?

Возможно, дело в том, что на их иллюзиях жиреет целая индустрия, в которой крутятся огромные деньги.

Чтобы журналу давали дорогую рекламу, нужен солидный тираж. А где его взять? Вот и приманивают сладкой жизнью бесчисленных секретарш и парикмахерш, продавщиц и станочниц. Конечно, с деньгами у бедных девушек перебои — но стоит ли жалеть сотню в месяц, если в перспективе почти гарантированный миллион! Телеаудитория ещё масштабней, рейтинги каналам ещё нужней. Хотите знать, с помощью какого дезодоранта медсестра из провинции вышла замуж за лорда? А ещё она носила ажурное белье нашей фирмы и пользовалась нашей краской для волос. «Л’Ореаль», Париж — ведь вы этого достойны. Не переключайтесь, реклама пройдёт быстро!

Реклама проходит быстро, жизнь тоже. Есть бельё в сеточку, есть чудодейственная краска для волос — всё есть, кроме богатого мужа...

И как решить эту проблему? Выход вижу только один — напрямую обратиться к авантюрным старшеклассницам, загодя планирующим свою сладкую жизнь. Милые вы мои, не рассчитывайте на олигархов, не надейтесь на иностранцев. Надейтесь на себя! (По Л. Жуховицкому)

32. Напишите сочинение по прочитанному тексту.

Бим бежал долго. И наконец, еле переводя дух, пал между рельсами, вытянув все четыре лапы, задыхаясь и тихонько скуля. Надежды не оставалось никакой. Не хотелось никуда идти, да он и не смог бы, ничего не хотелось, даже жить не хотелось.

Когда собаки теряют надежду, они умирают естественно — тихо, без ропота, в страданиях, неизвестных миру. Не дело Бима и не в его способностях понять, что если бы не было надежды совсем, ни одной капли на земле, то все люди тоже умерли бы от отчаяния. Для Бима всё было проще: очень больно внутри, а друга нет, и всё тут.

Нет на земле ни одного человека, который слышал бы, как умирает собака. Собаки умирают молча. Ах, если бы Биму сейчас несколько глотков воды! А так, наверно, он не встал бы никогда, если бы...

Подошла женщина. Сильная, большая женщина. Видимо, она сперва подумала, что Бим уже мёртв, — наклонилась над ним, став на колени, и прислушалась: Бим ещё дышал. Он настолько ослабел со времени прощания с другом, что ему, конечно, нельзя было устраивать такой прогон, какой он совершил за поездом, — это безрассудно. Но разве имеет значение в таких случаях разум, даже у человека! Женщина взяла в ладони голову Бима и приподняла: — Что с тобой, собачка? Ты что, Чёрное ухо? За кем же ты так бежал, горемыка?

У этой грубоватой на вид женщины был тёплый и спокойный голос. Она спустилась под откос, принесла в брезентовой рукавице воды, снова приподняла голову Бима и поднесла рукавицу, смочив ему нос. Бим лизнул воду. Потом, в бессилии закачав головой, вытянув шею, лизнул ещё раз. И стал лакать. Женщина гладила его по спине. Она поняла всё: кто-то любимый уехал навсегда, а это страшно, тяжко до жути — провожать навсегда, это всё равно что хоронить живого.

Она каялась Биму:

— Я вот — тоже... И отца, и мужа провожала на войну... Видишь, Чёрное ухо, старая стала... а всё не забуду... Я тоже бежала за поездом... и тоже упала... и просила себе смерти... Пей, мой хороший, пей, горемыка...

Бим выпил из рукавицы почти всю воду. Теперь он посмотрел женщине в глаза и сразу же поверил: хороший человек. И лизал, лизал её грубые, в трещинах, руки, слизывая капельки, падающие из глаз. Так второй раз в жизни Бим узнал вкус слёз человека: первый раз — горошинки хозяина, теперь вот — эти, прозрачные, блестящие на солнышке, густо просоленные неизбывным горем.

Женщина взяла его на руки и снесла с полотна дороги под откос:

— Лежи, Чёрное ухо. Лежи. Я приду, — и пошла туда, где несколько женщин копались на путях.

Бим смотрел ей вслед мутными глазами. Но потом с огромным усилием приподнялся и, шатаясь, медленно побрёл за нею. Та оглянулась, подождала его. Он приплёлся и лёг перед нею.

— Хозяин бросил? — спросила она. — Уехал? Бим вздохнул. И она поняла. (По Г. Троеполъскому)