Введение в проблематику

У современных учёных может вызвать удивление обращение к астрологии как теме диссертационного исследования, поскольку это учение в сознании многих людей связывается с суевериями, давно пережившими свой век и не имеющими будущего в эпоху торжества научного знания. Ведь астрология, как утверждал известный историк астрологии конца 19 в. О.Буше-Леклерк, – “это вера, которая говорит на языке науки, и это наука, которая не в состоянии ничем, кроме веры, подтвердить свои принципы” [цит.по: Гоклен, 1998, с. 26]. Однако нам представляется, что астрология не просто достойна культурологического анализа, но является важнейшим объектом исследования для культуролога: во-первых, как явление, которое имело и продолжает иметь место в культуре, а во-вторых, как явно неслучайный феномен (что подтверждается широчайшим распространением астрологических представлений и многовековой длительностью бытования астрологии). Кроме того, астрология важна и интересна для культурологов не только сама по себе, но и в силу того, что она находится в теснейшей связи со многими другими явлениями духовной культуры. Поэтому изучение астрологии позволяет пролить свет на целый ряд важных вопросов, связанных с искусством, литературой, политикой, мифологией, религией, философией, наукой и так далее. Вместе с тем, исследование этих связей помогает нам глубже понять саму астрологию, её фундаментальные принципы и специфику их проявлений в культуре.

Поскольку высказанный выше тезис может вызвать сомнения и возражения, в подтверждение мы приведём ряд фактов, его обосновывающих, и укажем на ряд проблем, которые встают перед историей и теорией культуры в связи с изучением феномена астрологии.

Прежде всего, коснёмся вопроса о взаимоотношениях астрологии и искусства. Одна только тема астрологических мотивов в различных видах художественного творчества уже достойна отдельного исследования. Обозначим лишь основные точки соприкосновения искусства и астрологии.

Во-первых, во многих случаях сама форма художественного произведения бывает “астрологичной”. В первую очередь, это относится к музыкальным произведениям. Как известно, основы теории музыки, заложенные в античности учёными-пифагорейцами, были тесно связаны с астрологическими представлениями о “гармонии сфер”: считалось, что каждая из семи планет (включая Солнце и Луну) при своём движении издаёт звук определённой высоты, а благодаря одновременному движению всех светил возникает гармоническое звучание, то есть звукоряд в одну октаву. “Гармония сфер” влияет не только на ступени звукоряда, но и на систему нотации, тональности, вокальные формы. Под астрологическую концепцию “гармонии сфер” уже в античности был подведён фундамент физико-акустических теорий [см. Жмудь, 1994]. Интересно, что подобная система была независимо создана и в Древнем Китае – с той лишь разницей, что в Китае использовалась пентатоника. Пять нот китайской гаммы соответствовали пяти стихиям и пяти планетам. Таким образом, теория музыки с древности была неразрывно связана с астрологическими теориями.

С астрологией бывают связаны и другие виды искусства. Как показал А.Кобзев, в Китае даже структура литературных произведений и их размещение на бумаге подчинялись астролого-нумерологическим закономерностям [Кобзев, 1993]. Японский трактат “Ивами дзёсики” (857 г.) сходным образом трактует структуру стихотворений танка, закрепляя за каждой из пяти строк танка соотнесение с определённой астрологической стихией, временем года, стороной света и планетой [Ермакова, 1995, с. 281–282].

Интересный пример “астрологической формы” литературного произведения мы находим в творчестве известного немецкого мыслителя Рудольфа Штейнера. Тема “мирового гороскопа” и одновременно – космических вибраций, проявляющихся в словах человеческого языка, была мастерски воплощена Штейнером в форме 12-строфного стихотворения “Zwölf Stimmungen” (“12 настроений”, или “12 звучаний”): 12 строф соотносятся с зодиакальными знаками, а в каждой строфе по 7 строк, посвящённых 7 видимым планетам: 1-я строка – солнечная, 2-я и 3-я посвящены внутренним планетам, Венере и Меркурию, средняя строка по смыслу связана с астрологическим смыслом Марса, за ней следуют строки Юпитера и Сатурна, и в конце стоит строка Луны с соответствующим текстом, обратным первой солнечной строке, чем зафиксировано, что Луна отражает солнечный свет [Штейнер, 1994, с. 162–167].

Мало известен тот факт, что в европейской литературе существовал особый литературный жанр астрологического восхваления новорожденных и их родителей – генетлиаконик. Такие стихотворные восхваления были насыщены астрологической символикой и обычно основывались на гороскопе новорожденного. Характерным примером генетлиаконика является сохранившееся стихотворение Симеона Полоцкого, посвящённое рождению будущего российского царя Петра I [Куталёв, 1997, с. 130].

Доказано, что многие произведения архитекторов древности (прежде всего, различные храмы и святилища) имели структуру, обусловленную астрологическими представлениями. Например, зиккураты Двуречья состояли из трёх (по числу трёх миров: небесного, земного и подземного) или семи (по числу планет) этажей, каждый из которых имел четырёхугольную форму, символизировавшую четыре стороны света и четыре времени года [Николов, Харалампиев, 1991, с. 97–98]. Египетские и американские пирамиды, романские и готические храмы и многие другие виды сооружений в самой своей структуре содержат указания на астрологические мотивы [см. Подосинов, 1999].

Особого обсуждения требует вопрос о взаимосвязи между астрологией и мифологией, которая, в свою очередь, лежит в основе многих художественных произведений. Ведь мифологемы богов, именами которых названы планеты, составляют базис астрологических значений этих небесных тел. С другой стороны, сами мифы (особенно астральные, космологические и календарные) содержат большое количество астрологических мотивов. К. Г. Юнг указывал, что в мифах и астрологических символах содержатся одни и те же всеобщие архетипы. Этот выдающийся психолог считал, что астрология необходима для правильной интерпретации мифов [см. Семира, Веташ, 1994]. Не углубляясь в данную проблему, отметим лишь, что знание астрологического “языка” необходимо для культурологической “расшифровки” значительного числа произведений искусства, основанных на мифологии различных народов. Иными словами, астрология выполняет своеобразную “языковую” функцию в разных видах искусства.

Знание астрологии открывает новые смысловые пласты ряда литературных произведений. Религиозные писания (в частности, тексты Авесты, Библии, Талмуда, Корана), творения Данте, Гриммельсгаузена, Шекспира, Кальдерона, Стендаля, В. Скотта и других писателей в художественной форме зачастую отображают астрологические концепции, господствовавшие в эпоху их написания. Как в литературе, так и в живописи, книжной миниатюре, музыке и скульптуре неоднократно создавались циклы, связанные со знаками Зодиака и астрологическим значением планет.

Существует и обратное воздействие искусства на астрологию. Так, многие астрологические сочинения создавались в виде художественных произведений. К примеру, древнейший памятник римской астрологии – трактат Манилия “Астрономика” – написан в форме поэмы [Манилий, 1993]. Многие другие астрологические трактаты Древней Греции, Рима, эллинистического Египта и Индии также создавались в стихотворной форме. Наиболее знаменитое произведение, сочетающее в себе астрологическое содержание и художественную форму, – “Центурии” М. Нострадамуса. Они представляют собой катрены с предсказаниями, объединённые в десять центурий (то есть сотен).

Уже высказанного достаточно, чтобы констатировать наличие сложных связей между искусством и астрологией, которые существенно обогатили культуру многих народов мира.

Ждёт исследований и такая интересная тема, как проникновение астрологической терминологии и астрологической символики в повседневный обиход. Среди астрологических выражений, которые вошли в повседневный язык: оппозиция, “аспект” данной проблемы, “родиться под счастливой звездой”, “планида”, “его звезда восходит”, английские слова и выражения “consider”, “ill starred” и так далее [Cramer, 1954]. Устаревшее название гриппа “инфлюэнца” указывает на то, что причины данной болезни возводились к влиянию планет [Звёздный путь, 1993, с. 29]. К астрологическим представлениям восходят и характеристика ведущих деятелей культуры и спорта как “звёзд”, и названия дней недели во многих языках, и встречающиеся на флагах многих государств Солнце, Месяц и звёзды.

Среди прочих сфер культуры, с которыми астрология связана множеством нитей, следует выделить социально-политическую сферу.

Несомненно, что астрология играет достаточно противоречивую роль в социальной жизни. Эта роль может существенно меняться в зависимости от реалий конкретной эпохи. В тех странах, где господствующая религия тесно связана с астрологией (например, в Древнем Иране, Индии, Китае, у индейцев Месоамерики), “наука о звёздах” играет роль поддержания традиционных устоев, освящая порядок земных событий его связью с Небесным порядком. В подобных обществах астрологами обычно являются специально обученные жрецы или государственные чиновники, стоящие на социальной лестнице достаточно высоко. В их ведении оказывается не только установление гражданского календаря, основные направления внешней и внутренней политики, но зачастую и регламентация жизни конкретных людей. Астрологи определяют обстоятельства вступления нового человека в социум, контролируют совершение религиозных обрядов, дают благословение на вступление в брак и так далее. Таким образом, в данных случаях астрология выполняет социально-организующую функцию в культуре.

В тех обществах, где астрология не связана с религиозными и государственными традициями, функции астрологов более разнообразны. К примеру, в Древнем Риме, Византии и в позднесредневековой Западной Европе, где астрология была очень популярна, но не связывалась с религией, социальные роли астролога и его клиентов могли быть очень разными. Астрологами могли быть учёные, образованные дворяне, люди искусства и даже правители, поэтому астрология неоднократно оказывала влияние на политическую жизнь целых стран. Вместе с тем, были и бродячие астрологи, и уличные шарлатаны, мало сведущие в “науке о звёздах”, но выдававшие себя за знатоков. В Позднем Средневековье (вплоть до 17 в.) астрология преподавалась в университетах и была в основном прерогативой учёных мужей. В 18 – нач. 20 вв. в западном мире астрологией занимались в основном различные гадатели и мистически настроенные любители. В современную эпоху среди астрологов вновь появилось большое количество людей с высшим образованием, ищущих новые пути психологов, историков, врачей и прочих. Таким образом, в разные исторические периоды астрологию практиковали люди, занимающие самые разные социальные ниши. Клиентура астрологов охватывала представителей практически всех профессий и слоёв населения. В этом плане показателен сохранившийся до наших дней реестр клиентов знаменитого английского астролога 17 в. У. Лилли: основной контингент составляли клерки, купцы, ремесленники, дворяне и моряки [Куталёв, 1997, с. 86].

Популярность астрологии в обществе – величина непостоянная. Однако вопрос о причинах изменения её популярности не так прост. К астрологам во все времена обращались с вопросами о длительности жизни, богатстве и наследстве, об отношениях между членами семьи, об успехе, детях, болезнях, потере денег, преследовании со стороны властей, браке, старости, позорной смерти, отношениях с друзьями, славе, отличиях, благих надеждах, страданиях, опасностях и бедах. Людей все эти проблемы не перестают интересовать никогда. Почему же тогда популярность астрологии изменяется с годами?

Пики популярности астрологии часто связывают с периодами социальной и политической нестабильности, когда люди не уверены в своём будущем. Когда отсутствует стабильность в повседневной жизни, усиливаются упования людей на стабильность космических законов. Несомненно, астрология выполняет в обществе психотерапевтическую функцию, однако социально-психологические причины здесь не единственные и, видимо, не главные. Представляется, что во многом место астрологии в жизни общества определяется её взаимодействием с такими сферами культуры, как религия, наука и политика.

Очевидно, что мировоззренческие установки на приятие или неприятие астрологии (в том числе религиозные и политические) очень сильно влияют на распространение этого учения. К примеру, астрология в нашей стране была, по всей видимости, достаточно популярна в эпоху языческой Руси, когда астрологические представления входили неотъемлемой частью в религиозную систему [Титов, 1991]. С принятием христианства астрология практически ушла “со сцены” отечественной истории. Однако в 16–17 вв. наблюдалось некоторое оживление интереса к “науке о звёздах”, поскольку она стала определённым фактором придворной жизни и не слишком сурово преследовалась церковью [см. Симонов, 1988]. Эпоха политической нестабильности в начале 20 в. стала периодом максимальной популярности астрологии в царской России. В советский период отечественной истории астрология была запрещённым учением, а с переходом к демократической политике и религиозному плюрализму астрология пережила новый расцвет. Таким образом, религиозная и государственная политика входят в число главных факторов изменения популярности астрологии. Нередко действует и принцип “от противного”: невозможность получить ответ от религии в том, что касается близкого будущего, а также отсутствие крепкой политической власти обуславливают успех астрологии (как в Византии во времена Македонской династии и Комнинов).

Позиция науки также весьма важна, поскольку астрология на протяжении веков существовала в научном русле и базируется на астрономико-математических расчётах. Так, в Западной Европе раннее Средневековье было периодом непопулярности астрологии, поскольку астрономия и математика находились в упадке и не могли обеспечить должный технический базис для астрологии. Но как только уровень научных знаний позволил сделать расчёт гороскопов достаточно лёгкой процедурой, астрология быстро обрела популярность в европейском обществе. Перемены наступили со сменой научной парадигмы – астрологии было отказано в научности, и в Новое время она стала считаться суеверием и пережитком. Но 20 в. ознаменовал кризис господствующей научной парадигмы, и одним из следствий стала новая вспышка интереса к астрологии.

Следует понимать, что все эти рассуждения справедливы, лишь когда мы говорим о западном мире. На Востоке астрология никогда не переставала быть популярной, и её функции в восточном обществе отличаются стабильностью на протяжении тысячелетий.

Очень интересен тот факт, что периоды наибольшей популярности астрологии в Древнем Риме, Византии и государствах Западной Европы зачастую совпадали с гонениями на астрологов. Причины этих гонений были очень разнообразными, но очень редко они были связаны с убеждённостью правителей в ложности астрологических учений. Во-первых, эти гонения часто были направлены против уличных шарлатанов, тогда как многие учёные и сановники продолжали интересоваться астрологией, и им это занятие не возбранялось. Во-вторых, ряд гонений (прежде всего, в Римской империи) был связан с тем, что правители чрезмерно верили в астрологию и боялись, что практически любой желающий может узнать судьбу правящих лиц и использовать это знание в корыстных целях, например, для подготовки переворота. К примеру, император Тиберий, который, по свидетельству Светония, “был привержен к астрологии и твёрдо верил, что всё решает судьба” [Светоний, 1990, с. 104], запретил обращаться к гадателям тайно и без свидетелей, а затем и вовсе изгнал астрологов из Рима – кроме своего личного астролога. В-третьих, антиастрологические указы в странах, где государственной религией было христианство, часто вызывались тем, что занятие астрологией связывалось с языческими культами и считалось противоречащим учению церкви.

Характерным примером сочетания нескольких причин гонений на астрологов является история императора Вителлия. Римские историки отмечали, что его политический противник Отон активно пользовался советами астрологов и даже стал императором, неукоснительно следуя указаниям своего астролога Селевка, действуя или, наоборот, пережидая согласно его расчётам [Cramer, 1954; Светоний, 1990, с. 185–186]. Поэтому, когда Вителлий сменил на троне Отона, одним из его первых действий был указ об изгнании всех астрологов из Рима. К тому же, как свидетельствует Светоний, Вителлий имел “жуткий гороскоп” и поэтому, не желая смиряться с предсказанными ему бедствиями, “злобствовал против насмешников и астрологов” [Светоний, 1990, с. 190, 194].

Следует заметить, что неблагоприятные предсказания неоднократно становились причиной репрессий астрологов. Наиболее показательны случаи эсхатологических “пророчеств”, которые усиливали волнения в народных массах и порой становились причиной всенародной паники. Например, в годы “парадов планет” (1186, 1524) и появления наиболее ярких комет многие астрологи предсказывали всемирный потоп, Второе пришествие и тому подобное, что становилось причиной последующих гонений на прорицателей по звёздам. Интересно отметить и противоположный случай: древнее свидетельство китайских хроник о казни астрологов, не предсказавших солнечное затмение, которое вызвало панику в народе [Куталёв, 1997, с. 145–146]. Однако не только глобальные предсказания, но и индивидуальные прогнозы могли стать причиной репрессий со стороны правителей, которые попросту мстили астрологам, услышав не то, что им хотелось (ряд подобных случаев описан у Я. Буркхардта [Буркхардт, 1996]). С этой точки зрения показательна история с гороскопом Эдуарда VI (1547–1553), английского короля. По просьбе Джона Чеки, наставника 15-летнего короля, знаменитый учёный-энциклопедист Джироламо Кардано составил гороскоп слабого здоровьем монарха и предсказал ему блестящую карьеру, долгую и счастливую жизнь; лишь в возрасте 55 лет 3 месяцев и 17 дней следовало ожидать наступление тяжёлых болезней. Однако Эдуард VI умер через 9 месяцев после составления гороскопа. Сам Кардано впоследствии утверждал, что он прекрасно знал о скорой смерти короля, но был научен горькой судьбой других астрологов и знал, что предсказывать смерть правителям небезопасно [Cardanus, 1663; Гурев, 1970, с. 110; Куталёв, 1997, с. 72]. Действительно, астролог Роберт Аллен, правильно предсказавший раннюю смерть Эдуарда VI, был по санкции парламента заключён под стражу и выпущен на свободу только после исполнения прогноза [Campion, 1993, с. 9–10].

Астрология порой использовалась и как инструмент политических манипуляций – например, во время второго сицилийского восстания рабов (104 – 99 до н.э.). Лидер этого восстания Атенион был, по свидетельству Диодора Сицилийского, знатоком астрологии. Очевидно, Атенион воспользовался своей репутацией астролога, убедив других рабов, что их ждёт неминуемый успех, если они восстанут. Атенион настойчиво утверждал, что боги через звёзды открыли ему, что он станет царём всей Сицилии [см. Cramer, 1954].

Таким образом, несомненно, что астрология неоднократно выполняла политические и манипулятивно-политические функции.

Следует признать, что астрология играла и продолжает играть значительную роль в культурной жизни (особенно в массовой культуре). И эту роль не следует недооценивать. Ценную помощь в ломке стереотипов относительно уровня популярности астрологии в те или иные века и в оценке истинного места астрологических концепций в жизни общества даёт нам история книги. Оказывается, уже среди самых первых печатных книг публикации по астрологии имели большой удельный вес, и тиражи астрологических книг в 16–18 вв. достигали почти немыслимых цифр. Только в Англии между 1663 и 1673 г. было продано не менее 4 миллионов (!) экземпляров астрологических альманахов [Бэйджент и др., 1999, с. 80], при том, что средний тираж книг в 17 в. не превышал 1000–1200 экземпляров [Владимиров, 1988, с. 133]. На фоне подобных фактов утверждения о “смерти астрологии” в 17 веке выглядят по меньшей мере наивными.

Все вышеперечисленные аспекты взаимодействия астрологии с различными сферами культуры составляют лишь небольшую часть вопроса о месте астрологии в мировой культуре. Но даже такой краткий экскурс позволяет нам утверждать, что данная тема имеет большое значение для культурологии и является весьма актуальной.

При этом необходимо сознавать, что научная работа в данном направлении требует решения целого ряда серьёзных проблем. Выделим некоторые из этих проблем, представляющиеся нам наиболее весомыми.

Первая проблема, с которой сталкивается исследователь, стремящийся к корректному и строгому исследованию роли астрологии в духовной культуре, – это проблема определений, как самой астрологии, так и тех сфер культуры, взаимодействие с которыми является предметом рассмотрения (в нашем случае – науки, религии и философии). Очевидно, что в зависимости от выбранных определений оценка соотношения астрологии с наукой, религией и философией будет довольно сильно меняться.

С проблемой определения астрологии сопряжён ещё целый ряд сопутствующих вопросов, как то:

• Была ли астрология продуктом какой-либо одной культуры, или же возникновение астрологии – это универсальная закономерность развития цивилизаций?
• Почему астрология не ушла бесповоротно в прошлое, как, например, алхимия?
• Правомерна ли точка зрения, что астрология – это достояние дотехнологических цивилизаций, ныне существующее лишь как пережиток?
• Является ли астрология побочным продуктом развития астрономии, или же, напротив, астрономия возникла из астрологии?
• К каким формам духовной культуры наиболее близка астрология? Можно ли её определить как науку, искусство, религию, мантическую систему?
• Антропоцентрична ли астрология? Правомерно ли говорить об астрологических “воздействиях” на негуманитарную сферу, или же феномен астрологических “влияний” зависит только от психологических факторов?
• Геоцентрична ли астрология? Следует ли считать, что астрология исходит только из представлений о связи событий на небе и на Земле, или же подобные представления являются лишь частью более глобального учения о взаимодействии различных планов мироздания?

В данной работе мы предложим своё понимание предмета астрологии, что открывает путь для ответа на поставленные выше вопросы. При этом главная гипотеза диссертационного исследования сформулирована нами следующим образом: астрология является органической частью культуры, её естественным порождением, выполняя в ней целый ряд существенных функций.

Здесь следует отметить, что при подобных исследованиях необходимо сознавать пагубность проецирования современных представлений об астрологии на предыдущие эпохи [Броль, 1999, с. 118–123]. Если современные учёные относятся к данному учению весьма скептически, то довольно опрометчивым было бы утверждать, что точно такое же мнение господствовало в научных кругах во времена, когда астрология была университетской дисциплиной. А тот факт, что мы живём в эпоху настоящего бума популярных астрологических прогнозов в средствах массовой информации, не должен искажать наше восприятие культур, в которых астрология была сокровенным знанием, доступным только узкому кругу лиц.

При анализе взаимодействия астрологии и науки важно учитывать сочетаемость астрологической методологии с теми методами, которые считаются научными в конкретной научной парадигме. Так, для механистической парадигмы, опирающейся на эксперимент, астрология является ненаучной. С другой стороны, как считает ряд исследователей, астрология основана на органической парадигме, которую лучше всего можно понять через неэкспериментальные, качественные методы исследования, подобные герменевтике, феноменологии и общей теории систем [Perry, 1995, p. 46].

При изучении взаимодействия астрологии и философии в истории мировой культуры требует пристального внимания проблема неизменности астрологических систем, методик и т.п. при постоянном изменении философского осмысления астрологии (с позиций разных философских учений). Ведь несмотря на то, что астрология требует определённого философского базиса, среди людей, занимающихся астрологией, встречаются как сторонники астрального фатализма, так и убеждённые сторонники теории свободы воли, как идеалисты, так и материалисты, как мистики, так и учёные-естествоиспытатели.

Наконец, при исследовании взаимоотношения астрологии и теологии требует особо тщательного анализа сочетаемость идей астрологических и религиозных. Основной конфликт здесь связан с восприятием астрологии как религиозной концепции. Однако исторически астрология очень редко претендовала на роль религиозного учения, противостоящего всем остальным; гораздо чаще астрологические идеи органично вплетались в теологические концепции представителей самых разных религий.

Астрология, несомненно, заслуживает пристального внимания культурологов. Следует согласиться с В. В. Ильиным [Ильин, 1987], который отмечает: “В основе астрологии, как и любого знания, лежит специфический архетип, объёмная модель действительности, задаваемая историческим измерением культуры”. Говоря о подходах к изучению феномена астрологии, он пишет, что “следует отдавать отчёт в наличии серьёзных общекультурных обстоятельств и причин, вызвавших её [астрологию] к жизни. Стратегия рассмотрения вопроса статуса астрологии должна поэтому вестись в плоскости культурологии: поскольку своими качествами и законами, направляющими её развитие, астрология обязана культуре в целом, следует одно за другим обнажать звенья той динамической цепи, которая образует общечеловеческую культуру, однажды породившую астрологию” [Ильин, 1987, с. 123–138].

Проблема роли астрологии в мировой культуре требует обширных и систематических исследований, открывая богатые перспективы не только для культурологов, но и для специалистов в области философии, истории науки, религиоведения, социологии, социальной психологии, искусствоведения и других научных дисциплин. Мы же сосредоточимся на проблемах, представляющихся нам наиболее фундаментальными, а именно, на вопросе о взаимосвязях астрологии с религией, философией и наукой. Однако любые выводы и рассуждения по поводу этих взаимосвязей, претендующие на научность, должны иметь прочную эмпирическую базу в виде свода фактических сведений по истории астрологии, религии, философии и науки. И если по истории трёх последних дисциплин имеется множество солидных трудов, на выводы которых может опираться исследователь, то по истории астрологии таких работ практически нет. Поэтому в данной диссертации история астрологии специально рассматривается в Главах 2 и 3, что даёт фактический материал для теоретического исследования роли астрологии в культуре (в Главах 4 и 5). Кроме того, поскольку сама трактовка истории астрологии и характера взаимосвязи астрологии с иными сферами культуры напрямую зависит от понимания предмета астрологии, то вопрос об определении астрологии специально исследуется в 1.3.

К истории изучения вопроса

Многие историки начала нашего века были бы весьма удивлены, узнав, какой всплеск интереса к астрологии переживает современное общество. Учёные рубежа 19–20 вв. в большинстве своём уверенно делали вывод: подъём интереса к астрологии во времена Ренессанса был последним. Они считали, что эта “лженаука“ окончательно умерла в результате открытий в астрономии и физике (сделанных Коперником, Кеплером, Бэконом, Ньютоном, другими учёными) и уже никогда не сможет возродиться. Такое мнение разделяли, в частности, французские исследователи К. Фламмарион [Фламмарион, 1994] и О. Буше-Леклерк [Bouché-Leclercq, 1899], а также русский знаток культуры античности Ф. Ф. Зелинский (название его работы 1901 г. об астрологии – “Умершая наука” [Зелинский, 1994] – говорит само за себя).

Однако именно на рубеже 20 века интерес к астрологии начал неуклонно расти, достигнув своей максимальной величины в наши дни, в результате чего (нравится нам это или нет) астрология стала неотъемлемым фактором жизни современного общества.

К сожалению, литература, посвящённая истории астрологии и месту этого учения в мировой культуре, не отличается полнотой и далеко не всегда содержит достоверную информацию. Это связано с несколькими причинами.

Во-первых, большинство обзорных работ посвящено истории так называемой “западной астрологии” (в них обычно проводится историческая последовательность: Месопотамия – эллинистический мир – Византия и арабский мир – Западная Европа), тогда как другие регионы мира, в которых возникали самобытнейшие астрологические системы (например, Дальний Восток, Месоамерика), остаются вне поля зрения авторов.

Во-вторых, многие авторы работ об астрологии придерживаются крайних позиций, что порой приводит к искажению фактов: они либо являются апологетами мистики, не стремясь проверять достоверность излагаемого материала, и всячески преувеличивают значимость астрологии и непогрешимость конкретных астрологов, либо, наоборот, являются яростными противниками “учения о звёздах”, что также становится причиной их необъективности. В целом, задача авторов подобных работ – доказать истинность или ложность астрологии, а не провести объективный анализ роли астрологии в культуре. Это привело к созданию многих ложных стереотипов и мифов, не имеющих ничего общего с реальной историей астрологии.

На Западе вопрос о роли астрологии в культуре стал предметом серьёзных научных исследований ещё в 19 в. Одним из пионеров в данной области был уже упомянутый Огюст Буше-Леклерк, французский филолог-классицист, исследователь мантических техник древности [Bouché-Leclercq, 1879] и автор солиднейшего труда по истории греческой астрологии [Bouché-Leclercq, 1899]. В начале 20 в. протекала деятельность другого видного французского исследователя астрологии античности Франса Кюмона [Cumont, 1912].

В 1919 г. вышла в свет обзорная книга немецких историков Франца Болля и Карла Бецольда “Sternglaube und Sterndeutung; die Geschichte und das Wesen der Astrologie”, неоднократно переиздававшаяся и до сих пор не теряющая своей ценности. Среди других важных обзорных работ по истории астрологии: работа Р. Бертело “La pensée de l'Asie et l'astrobiologie” [Berthelot, 1949], книга Вилла-Эриха Пейкерта “Astrologie” (Stuttgart: Kohlhammer, 1960), “Geschichte der Astrologie” Вильгельма Кнаппиха (Frankfurt am Main: Klostermann, 1964), “Astrology: an historical examination” Филлис Ирены Ханны Нэйлор [Naylor, 1967], “The Case for Astrology” Джона Энтони Уэста и Яна Герхарда Тундера [West, Toonder, 1970], “An Introduction to the History of Astrology” Николаса Кэмпиона (London, 1982), “A History of Astrology” Дерека и Джулии Паркер (London: Deutsch, 1983), “A History of Western Astrology” С. Джима Тестера (Woodbridge, Suffolk: Boydell Press, 1987).

Среди основных трудов по истории астрологии в отдельных регионах мира и в отдельные эпохи следует выделить фундаментальные исследования западных учёных 20 века: Отто Нейгебауэра и Бартела Лендерта Ван-дер-Вардена (основной сферой их интересов была вавилонская, греческая и египетская наука), Вильгельма Гунделя (он изучал историю древней астрологии, прежде всего, вавилонской и египетской), Ричарда Паркера (астрология и астрономия в Древнем Египте), Франчески Рохберг-Халтон (вавилонская астрология и её преломление в эллинистической традиции), Фредерика Генри Крамера (астрология в Древнем Риме), Дэвида Пингри (он изучал историю астрологии в Индии, Иране и Византии), Джозефа Нидэма (история науки в Китае), Эдварда Стюарта Кеннеди (арабская наука), Лестера Несса (астрология в иудейской культуре), Линна Торндайка (история астрологии и смежных с ней дисциплин в Европе), Патрика Кэрри и Николаса Кэмпиона (европейская астрология эпохи Возрождения и Нового времени), Эллика Хоуи (европейская астрология Нового и новейшего времени). В последние десятилетия стали проводиться научные конференции, посвящённые истории астрологии. Во многом благодаря таким конференциям увидели свет несколько интересных сборников исторических исследований астрологии, выпущенных в Великобритании, Германии и США, в том числе “'Astrologi hallucinati'. Stars and the End of the World in Luther's time” [Zambelli, 1986], “Astrology, Science and Society: Historical Essays” [Curry, 1987], “History and Astrology. Clio and Urania Confer” [Kitson, 1989].

В конце 19 в. начали публиковаться старинные астрологические тексты с научным комментарием. Одной из первых книг подобного рода явилось издание клинописных текстов государственных астрологов Ниневии и Вавилона: Thompson, R. C. The Reports of the Magicians and Astrologers of Nineveh and Babylon (London: Luzac, 1900). Особо следует отметить беспрецедентный проект по публикации всех дошедших до нашего времени греческих астрологических текстов “Catalogus codicum astrologorum graecorum”. За 55 лет, с 1898 по 1953 г., в Брюсселе было издано 20 книг этой серии. Знаменательными событиями в изучении древней астрологии явились издания всех известных клинописных гороскопов [Sachs, 1952] и всех дошедших до нас греческих гороскопов [Neugebauer, Van Hoesen, 1959]. 1990-е годы ознаменовались появлением свежей струи англоязычных переводов классических работ по астрологии (греческих, латинских, арабских, еврейских). Эту деятельность начали американские исследователи в рамках проекта “Hindsight” [см. Hindsight, 1994]. Вышли и первые русские переводы этой серии [Павел Александрийский, 1997; Бонатти, 1998]; поэтому всем, интересующимся историей астрологии, становятся доступными оригинальные тексты, написанные авторами эллинистической эпохи и Средневековья. Издаются и древнерусские календарно-астрологические тексты [Симонов, 1988; Титов, 1991; Титов, 1999]. При работе над данным исследованием также использовались астрологические сочинения Бируни [Бируни, 1963; Бируни, 1975], Р. Бэкона [Касавин, 1999, с. 44–69], Варахамихиры [Varahamihira, 1947; Varahamihira, 1957], Гермеса Трисмегиста [Богуцкий, 1998], Дж. Кардано [Cardanus, 1663], И. Кеплера [Кеплер, 1983, с. 170–187; Касавин, 1999, с. 218–259], Г. фон Клёклера [Klöckler, 1926; Klöckler, 1929], К. Э. Крафта [Krafft, 1939], Н. Кэмпиона [Campion, 1993], А. Лео [Лео, 1996], М. Манилия [Манилий, 1993], А. Миса [Мис, 1998], Х. Патерсон [Патерсон, 1996], К. Птолемея [Птолемей, 1992], Спхуджидхваджи [Sphujidhvaja, 1978], Сыма Цяня [Сыма Цянь, 1986], Фирмика Матерна [Firmicus Maternus, 1992], Р. Эбертина [Эбертин, 1995].

Из библиографических работ необходимо выделить работу Фредерика Ли Гарднера “Catalogue Raisonne of works on the Occult Sciences” (London, 1903–1912), в которой собраны сведения об астрологических публикациях 15–19 вв., а также работы Томаса Клэйри (Clairie) “Occult Bibliography. An Annotated List of Books Published in English, 1971 through 1975” (1978) и “Paranormal Bibliography. An Annotated List of Books Published in English, 1976 through 1981” (1984). Отметим также книгу Юстаса Ф. Бозанкета о ранних печатных прогнозах и астрологических альманахах [Bosanquet, 1917], работу Френсиса Джеймса Кармоди, посвящённую анализу всех известных арабских астрологических работ, переведённых на латинский язык [Carmody, 1956], и фундаментальный библиографический свод работ мусульманских астрономов, астрологов и математиков 8–17 вв., составленный Галиной Матвиевской и Борисом Розенфельдом [Матвиевская, Розенфельд, 1983].

К сожалению, на русском языке практически не существует литературы, в которой были бы отражены достижения учёных 20 века в изучении истории астрологии. Отдельные ценные сведения могут быть почерпнуты в трудах по истории астрономии [Ван-дер-Варден, 1991; Еремеева, Цицин, 1989; Ларичев, 1989; Нейгебауэр, 1969; Николов, Харалампиев, 1991; Фламмарион, 1994] и истории календаря [Авени, 1998; Альбедиль, 1993; Бернова, 1993; Календарные обычаи, 1989; Календарные обычаи, 1993; Ларичев, 1993; Фролов, 1993; Шервуд, 1993], в работах, посвящённых конкретным религиям и культурам [Абаев, 1989; Аргуэльес, 1994; Бируни, 1963; Богуцкий, 1998; Бойс, 1988; Буркхардт, 1996; Гуревич, 1972; Кобзев, 1993; Культура Византии, 1984–1991; Мифы, 1991; Христианство, 1993], а также в популярных книгах и статьях – таких, как “История сношений человека с дьяволом” М. Орлова [Орлов, 1904], “История одного заблуждения” Г. Гурева [Гурев, 1970], “Астрология как социально-исторический феномен” Ю. Бондаренко [Бондаренко, 1990], “Астрология: суеверие или наука?” С. Вронского [Вронский, 1991], “Рассказы об астрологии” О. Крушельницкой и Л. Дубицкой [Крушельницкая, Дубицкая, 1993], “Звёздный путь астрологии” [Звёздный путь, 1993], “Астрологический энциклопедический словарь” А. Саплина [Саплин, 1994], “Астрология с разных точек зрения” И. Смирновой [Смирнова, 1996]. Но к приводимым в этих источниках сведениям, как уже было отмечено, зачастую необходимо относиться с осторожностью.

Философское осмысление астрологии имеет древнюю историю. Уже в античности вокруг астрологии велись активные дебаты среди представителей различных философских школ. Ключевую роль в понимании взаимоотношений астрологии и философии играют труды Платона, Аристотеля, Цзоу Яня, Дуна Чжуншу, Яна Сюна, Птолемея, герметические работы (приписывавшиеся Гермесу Трисмегисту), а также критика астрологии Карнеада Киренского, Цицерона, Секста Эмпирика, Тертуллиана и Августина. Среди философских работ Средневековья и эпохи Возрождения необходимо упомянуть трактаты аль-Кинди, Абу Ма`шара, Ибн Рушда, Альберта Великого, Роджера Бэкона, Фомы Аквинского, Дунса Скота, Пьетро д'Абано, Марсилио Фичино, Пико делла Мирандолы, Пьетро Помпонацци, Агриппы Неттесгеймского, Джироламо Кардано, Джона Ди. Среди философов Нового времени, обращавших свой взор к проблеме обоснования астрологии, следует назвать Фрэнсиса Бэкона [Бэкон, 1971] и Анри де Буленвилье [см. Simon, 1947]. На рубеже 19–20 вв. настал расцвет оккультной философии, сыгравшей важную роль в увеличении популярности астрологии; она была представлена учениями Елены Блаватской, Алисы Бейли, Макса Хейнделя, Рудольфа Штейнера, Мэнли Палмера Холла [см. Lewis, 1994; Куталёв, 1997]. Среди российских философов первых десятилетий 20 в., указывавших на важную роль астрологии в культуре, были Лев Шестов [Шестов, 1991, с. 137–138], о. Павел Флоренский [Флоренский, 1990, с. 359–365], Алексей Лосев [Лосев, 1927]. Среди западных философов 20 в., создавших интересные подходы к осмыслению астрологии, следует выделить Дэйна Радьяра [Радьяр, 1991; Радьяр, 1994], Ричарда Лемэя [Lemay, 1962], Джона Эдди [Addey, 1972; Addey, 1976] и Роберта Хэнда [Хэнд, 1996]. Необходимо также упомянуть современную полемику о философских аспектах астрологии [Кассиди, 1992; Пружинин, 1994; Филатов, 1994; Краснопевцева, 1999]. Проблему философского обоснования астрологии разрабатывает украинский философ Е. А. Шкубуляни.

Культурологическое осмысление роли астрологии в истории человечества находится ещё в зачаточном состоянии. Первые научные публикации на эту тему на русском языке появились лишь в 1980-х гг. Здесь следует отметить статью [Ильин, 1987], в которой впервые был поставлен вопрос о необходимости рассмотрения феномена астрологии в культурологическом плане. Для проводимого в данной работе исследования важную роль сыграли работы по истории и методологии науки [Кун, 1977; Гайденко, 1987; Жмудь, 1994; Истоки, 1997], а также труды культурологов Я. Буркхардта [Буркхардт, 1996], Э. Гарена [Garin, 1983], Г. В. Гриненко [Гриненко, 2000], П. С. Гуревича [Гуревич, 1996], В. В. Евсюкова [Евсюков, 1988], Э. А. Орловой [Орлова, 1994], А. В. Подосинова [Подосинов, 1999], Э. Б. Тайлора [Тайлор, 1989], Р. Тарнаса [Тарнас, 1995], В. Н. Топорова.

1.3. Определение понятия “астрология”

В соответствии с современной научной методологией, строгий научный анализ любого объекта или явления должен базироваться на максимально строгих определениях изучаемых феноменов. Чрезвычайно важно при этом уточнить фундаментальные понятия, которыми пользуется исследователь, особенно в тех случаях, когда в рассматриваемой сфере знаний существуют серьёзные расхождения в определении этих понятий.

Поэтому, прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о месте астрологии среди других явлений культуры, следует определить, что, собственно, мы будем понимать под термином “астрология”. Сразу отметим, что общепринятого определения астрологии до сих пор не существует, в разных источниках приводятся разные формулировки, и их общее число достигает нескольких десятков. Представляется, что значительная часть непрекращающихся дискуссий относительно роли астрологии в истории культуры не в последнюю очередь вызвана отсутствием чёткого понимания данного термина. Приведем несколько наиболее характерных определений.

Так, “Советский энциклопедический словарь” определяет термин “астрология” следующим образом: “учение о якобы существующей связи между расположением небесных светил и историческими событиями, судьбами людей и народов” [СЭС, 1983, с. 85–86].

В “Современном словаре иностранных слов” астрология определяется как “учение, возникшее в глубокой древности, получившее развитие в средние века и вновь распространившееся в 20 в., о связи между движением небесных тел и земными событиями, об основанном на этой связи методе предсказания судеб (индивидов, групп, социальных образований)” [Словарь иностр. слов, 1993, с. 71].

Общим для этих двух определений является словосочетание “учение о связи”, но не уточняется характер этой связи. Между тем, сам термин “связь” в данном случае чересчур широк. Скажем, одновременно произошедшие явления в космосе и на Земле связаны между собой временем события, и спорить с этим невозможно. Но очевидно, что присутствующие в определении СЭС слова о “якобы существующей” связи подразумевают более узкий смысл термина “связь”.

В первом определении события связываются с “расположением небесных светил”, во втором – с “движением небесных тел”. В действительности же, астрология анализирует и расположение небесных тел в определённые моменты времени (например, в момент рождения человека), и движение этих тел, а также учитывает ряд других астрономических факторов, которые нельзя определить как небесные тела (скажем, положение и движение точек пересечения лунной орбиты с эклиптикой).

Далее, в определении СЭС очень неудачным представляется словосочетание “исторические события”, поскольку, во-первых, это требует уточнения критерия, какие события являются историческими, а какие – нет. Во-вторых, исторические события в нашу космическую эру могут происходить не только на Земле, тогда как астрология на протяжении всей своей истории всё-таки изучала связь астрономических факторов с земными событиями (хотя не исключено, что в будущем, с распространением человечества на другие планеты, будет возможна негеоцентрическая астрология).

Присутствующее во втором определении упоминание о “методе предсказания судеб” в первом определении отсутствует, и это вполне правомерно, ведь астрология на самом деле не является системой предсказаний или гаданий. Скорее, астрология – учение о соотнесённости земных ритмов с ритмами космоса. Изучив предполагаемое влияние космических факторов на прошлое и на настоящее человека, астролог может сделать и прогноз на будущее, но целью здесь зачастую является не точность прогноза, а достижение человеком наибольшей “слаженности” своих и космических ритмов, максимальная реализация потенциала, которым он наделён с рождения. Такой подход, в частности, характерен для концепции “гуманистической астрологии”, сформулированной Д. Радьяром [Радьяр, 1991, с. 6]. Существует немало убеждённых астрологов, которые не занимаются предсказаниями и воспринимают астрологов-прорицателей приблизительно как врачей, стремящихся не вылечить пациента от болезни, а точно определить, через сколько времени он от этой болезни умрёт.

Обратимся теперь к определениям, которые предлагаются самими астрологами.

Знаменитый британский астролог начала 20 в. Алан Лео дал следующее определение астрологии: “наука, которая изучает влияние небесных тел на характер человека и его проявления в физическом мире” [Лео, 1996, с. 14–15].

Рейнгольд Эбертин, известный немецкий астролог 20 в., пишет, что “слово “астрология” обозначает область знаний, возникших более десяти тысяч лет назад, объектом которых является возможное влияние звёзд на Землю, природные явления, политические события и, прежде всего, на состояние, характер и судьбу человека” [Эбертин, 1995, с. 5–6].

Наиболее оригинальное определение было предложено современным американским астрологом и философом Робертом Хэндом: “Астрология – наука, изучающая характеристики данной точки в пространстве/времени при помощи соотнесения её с другими точками того же континуума, и пользующаяся символическим языком, связанным с космическими структурами” [Хэнд, 1996, с. 3].

В формулировках А. Лео и Р. Хэнда настораживает слово “наука”. Если в средние века астрология действительно считалась научной дисциплиной, то в 18–20 вв. учёные круги в подавляющем большинстве случаев отказывают астрологии в научности. Очевидно, более адекватна нейтральная характеристика астрологии, предложенная Эбертином, – “область знаний”.

Определение Лео является неточным и потому, что ограничивает объект астрологии “влиянием небесных тел на характер человека и его проявления”, в то время как издревле существуют такие разделы астрологии, которые занимаются сугубо природными явлениями, не связанными с человеческой деятельностью (например, метеорологическая астрология).

С другой стороны, нельзя согласиться и с Эбертином, считающим, что объект астрологических знаний – “возможное влияние звёзд на Землю”, ведь астрологи учитывают не столько звёзды, сколько тела Солнечной системы.

В определении Хэнда вызывает сомнение утверждение, что астрология занимается изучением “характеристик данной точки”. Вероятно, это связано с многозначностью английского слова “point”, которое в данном контексте можно перевести не только как “точка”, но и как “объект”. Но если говорить об астрологии как о дисциплине, которая соотносит между собой различные объекты, используя “символический язык, связанный с космическими структурами”, то область понятия “астрология” окажется чересчур широкой. Тогда под это определение подпадают и хиромантия (она изучает характеристики ладони, соотнося её с личностью владельца и пользуясь символическим языком, в котором есть бугры Луны и Венеры, линии Меркурия и Сатурна, фаланги Овна и Тельца и т.д.), и физиогномика (выделяющая типы конституции человека, формы лица и т.п., называемые “лунными”, “венерианскими” и пр.), и графология (в той её разновидности, что использует термины типа “меркурианский почерк”, “юпитерианский характер” и пр.), и некоторые разделы алхимии (в которой, как известно, золото именуется Солнцем, ртуть – Меркурием и т.д.). Во всех этих областях знания используется “символический язык, связанный с космическими структурами”, хотя очевидно, что они являются не разделами астрологии, а скорее смежными с ней дисциплинами.

В определениях Лео и Эбертина сделан акцент на “влиянии” небесных тел, от которого Хэнд сознательно отказался. Дело в том, что многие современные астрологи не подразумевают непосредственного воздействия небесных тел на земные события, а прежде всего указывают на символическую соотнесённость между событиями на Земле и в космосе.

Упомянем ещё несколько наиболее характерных подходов к пониманию астрологии.

Критики, рассматривающие астрологию с религиозных позиций, нередко считают, что астрология подразумевает астральный культ. Но это неверно. Представления об одушевлённости небесных светил и о том, что они диктуют свою волю людям, не являются в астрологии обязательными и отвергаются многими астрологами. Небесные констелляции воспринимаются зачастую лишь как отражение состояния мира, а не как его причина. Уместным будет сравнение звёздного неба с циферблатом часов: мы можем прочитать показания часов о текущем моменте, но из этого не следует, что данный прибор живой и что он создаёт время.

Неправомерно считать астрологию и фаталистическим учением, постулирующим абсолютную предопределённость жизни человека и всей Земли в целом. Детерминистская сторона не является ни главной, ни преобладающей в астрологии; наоборот, работа астролога не в последнюю очередь направлена на то, чтобы клиент стал над “фатумом”, взял управление своей жизнью в свои руки. Как справедливо заметил Цицерон, “Если всё решает судьба, то какой мне прок от гадания?” (“О дивинации”, II, 20) [см. Силецкий, 1994].

Отметим, что ряд исследователей (вслед за Р. Бертело [Berthelot, 1949] и Д. Радьяром [Радьяр, 1991]) трактуют термин “астрология” в более широком смысле, нежели авторы всех определений, приведённых выше. Сторонники подобного расширительного толкования астрологии связывают её с понятием космического мироощущения. Д. Радьяр писал: “История астрологии – это история трансформации отношения человека к Природе – к внешней, воспринимаемой чувственно, и к внутренней, “человеческой” природе...” [Радьяр, 1991, с. 10]. Таким образом, астрология в узком смысле этого слова (астрология как учение) является лишь порождением определённой фазы данного процесса развития космического мироощущения. Когда говорят о существовании астрологии в древнейший период человеческой истории, то обычно подразумевают именно этот, наиболее широкий, вариант понимания термина “астрология”.

Наконец, некоторые историки науки придерживаются ещё одной трактовки термина “астрология” – напротив, очень сужая область данного понятия. Они отграничивают астральные предзнаменования, поклонение звёздам, астральные мифы, характерные для культур Древнего мира, от астрологии как таковой, которую они понимают как математизированную технику составления гороскопов для предсказания по ним будущих событий [Encyclopaedia Britannica, 1975, p. 219].

Итак, у разных авторов область значений термина “астрология” существенно различается. Сторонники “широкого” понимания данного термина включают в астрологию и астральную религию, и астрономические наблюдения, и магические операции. А те, кто придерживается “узкого” понимания, не включают в область данного понятия ни систему предзнаменований вавилонян, ни философско-религиозные построения эзотериков различных эпох, ни “циклический календарь” народов Дальнего Востока. Особенно ощущается размытость понятия “астрология” при изучении древнейших исторических этапов.

Проведя обзор основных определений астрологии, изложим собственное мнение о том, что же такое астрология, чем она является и чем не является. Здесь необходимо отметить следующее.

В целом, астрология вырастает из двух основных действий, которые тесно взаимосвязаны: 1) наблюдения за небом (регистрации событий на небе), и 2) интерпретации (предположения о соответствующих событиях на Земле). Становление астрологии можно схематично изобразить как процесс обогащения обоих этих сторон, который может происходить с акцентом как на одно из этих действий, так и на другое. В том случае, когда мы только наблюдаем за небом, никак не проецируя небесные события на земные, мы имеем дело с астрономией, но ещё не с астрологией. Когда мы оцениваем земные события и процессы без какого-либо учёта небесных факторов, это может быть проявлением интуиции, фантазии, проницательного ума – или же результатом применения научных знаний о земных процессах, – но астрологией это тоже не является. Наконец, когда мы, зарегистрировав определённое астрономическое явление, тут же соотносим его с земным событием (без особых теоретических обобщений с учётом предыдущих явлений) – например, “во время болезни царя случилось затмение – он скоро умрёт” или “Луны не видно – задуманное мной дело не получится”, – это случай астромантии, то есть гадания, однако это тоже ещё не астрология.

Когда же появляется астрология? Она возникает, когда люди выходят на некоторый уровень осмысления однотипных, повторяющихся событий – как небесных, так и земных, – и делают вывод о наличии корреляции между двумя параллельно разворачивающимися процессами. Первые, самые ранние этапы (которые можно назвать “протоастрологией”) представляют начало этого процесса выявления ритмических закономерностей. Систематизация известных событий на Земле, происходивших после какого-то одного явления на небе (например, после начала попятного движения Марса или после первого утреннего восхода Сириуса), привела к формированию основ астрологии предзнаменований (омен-астрологии). Зафиксировав все подмеченные явления в природе, которые случаются, скажем, после лунного затмения в начале лета, звездочёты могли “предсказать”, что после следующего такого затмения произойдут события того же типа. Параллельно возникла простейшая календарная астрология. Она, как бы дополняя омен-астрологию, базировалась на систематизации небесных явлений. Первыми были выявлены такие базовые небесные ритмы, как сутки, лунный месяц и солнечный год, которые легли в основу дальнейшей систематизации знаний о связи небесных и земных событий. И теперь астрологи могли опираться в своих толкованиях не на сами небесные явления, а на их обобщение, представленное календарной системой. Наконец, когда уровень систематизации и небесных, и земных явлений стал достаточно высок, из соотнесения этих двух блоков обобщений выросла собственно астрология, и её первыми видами были астрология предзнаменований и календарная астрология, развившиеся из своих примитивных форм. Приведённая ниже схема в упрощённом виде отображает указанные этапы (1 – астромантия, 2 – простейшая астрология предзнаменований, 3 – простейшая календарная астрология, 4 – собственно астрология).

Конечно, в действительности всё происходило не так просто, как на данной схеме. В частности, было много промежуточных этапов, о которых достаточно сложно сказать, астрология ли это или ещё нет. Например, “восточный гороскоп”, несомненно, может рассматриваться как система календарной астрологии. А система “лунных дней“, которая гораздо примитивнее? Или, что ещё примитивнее, традиция приписывать определённым дням календарного месяца благотворное или злотворное воздействие – можно ли её называть астрологией?

Неоднозначная ситуация, в которую мы попадаем при рассмотрении подобных случаев, ещё более осложняется тем, что небесные явления не ограничиваются астрономическими событиями. Ведь человек видит на небе не только звёзды и планеты, но и тучи, радугу, молнии, метеоры, птиц... На протяжении тысячелетий люди не могли правильно провести границы между астрономическими, метеорологическими и оптическими явлениями (например, вплоть до эпохи Нового времени многие учёные, вслед за Аристотелем, считали, что кометы – это образования в земной атмосфере, возникающие от испарений с поверхности Земли). Поэтому условия видимости звёзд, изменения цвета планет, сектор неба, в котором видна радуга, или даже направление ветра – всё это в древности играло важную роль при прогнозировании событий [см. Varahamihira, 1947; Сыма Цянь, 1986]. Но имеем ли мы право называть методы, учитывающие подобные факторы, астрологическими? Более того, как знамения воспринимались не только небесные явления, но и землетрясения, появление определённых зверей или птиц в определённом месте (например, перед городскими воротами), сновидения и даже поведение муравьёв [см. Ness, 1990]. В частности, в Древнем Двуречье все эти предзнаменования изучались и толковались в своей совокупности, прогнозирование по поведению животных дополнялось и уточнялось предсказанием по звёздам или по грому... Без сомнения, принятое в наши дни отграничение астрологии от иных методов дивинации вавилонянам показалось бы глубоко ошибочным.

Итак, мы видим, что на протяжении почти всей истории своего существования астрология имела достаточно размытые границы с другими дисциплинами, изучающими природу и место человека в мире. На протяжении практически всего Средневековья астрология воспринималась как составная часть единой дисциплины, включающей также астрономию и математику. Термины “астролог”, “астроном” и “математик” вплоть до эпохи Возрождения воспринимались как синонимы. Очень тесной была и связь астрологии с медициной. Уже в “Корпусе Гиппократа” и в сочинениях Галена отмечается необходимость учёта астрологических факторов при лечении и назначении лекарств [Cramer, 1954; Куталёв, 1997]. И данному подходу врачи следовали на протяжении почти двух тысячелетий; в отдельных странах Европы астрологические методы в медицине продолжали использоваться даже в 18 в.

Тем не менее, в свете всего вышесказанного, представляется, что астрологии возможно дать чёткое определение, и в качестве существенного признака здесь следует выделить предположение о наличии определённой взаимосвязи между двумя рядами объектов – небесными (астрономическими) объектами и земными. В нашем исследовании мы будем опираться на следующее рабочее определение:

Астрология – это система теоретических и практических знаний, основанная на принципе корреляции земных процессов и состояний земных объектов астрономическими факторами. Сразу отметим, что существуют различные подходы к объяснению этой предполагаемой корреляции. Одни авторы утверждают несомненно физический характер данной корреляции, другие настаивают на сугубо символическом её характере, третьи предпочитают считать механизм этой корреляции магическим, четвёртые привлекают религиозно-мистические объяснения. Но в принципе, объяснение механизма этой корреляции лежит за рамками задач самой астрологии.

Термин “корреляция” в данном определении представляется наиболее подходящим (по сравнению с “взаимодействием”, “связью”, “воздействием”, “влиянием”) по нескольким причинам. Прежде всего, корреляция не означает обязательного наличия прямой причинно-следственной связи. Согласно словарному определению, “корреляция” может означать “соотношение предметов или понятий”, “соответствие”, “взаимосвязь”, “взаимную приспособленность, согласованность строения и функций”, “вероятностную зависимость”. В математической статистике термином “корреляция” отмечают “связь между явлениями, если одно из них входит в число причин, определяющих другие, или если имеются общие причины, воздействующие на эти явления (функция является частным случаем корреляции); корреляция может быть более или менее тесной (т.е. зависимость одной величины от другой – более или менее ясно выраженной)” [Словарь иностр. слов, 1993, с. 313]. Более того, “в отличие от функциональной зависимости, корреляция возникает тогда, когда зависимость одного из признаков от другого осложняется наличием ряда случайных факторов” [СЭС, 1983, с. 633]. Поэтому использование термина “корреляция” для обозначения “астрологической связи” между небесными и земными процессами нам видится вполне адекватным.

Как известно, астрологию часто понимают как “оккультное учение”, “область мистического знания”, “эзотерическую дисциплину”. Оценим эти подходы, исходя из предложенного нами определения астрологии.

Оккультизм (от лат. occultus – “тайный, скрытый”) – очень сложный и многозначный термин. Не углубляясь в эту проблему, требующую отдельного исследования, обратимся к определениям, предлагаемым в фундаментальных справочных изданиях по философии. Согласно “Философской энциклопедии”, оккультизм – это “мистическое учение, в основе которого лежит представление о существовании сверхъестественных (“оккультных”) сил, с которыми якобы можно вступать в общение при помощи магии. Рассматривая человека как иерархическое сочетание различных “планов бытия”, оккультизм считает, что с помощью специальных методов психической тренировки и магического воздействия на сверхъестественные силы можно осуществить восхождение в т.наз. “высшие планы бытия” и достичь “тайного знания”, выходящего за пределы обычного человеческого опыта” [Философская энциклопедия, 1967, с. 136]. По другому определению, это “общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и космосе, недоступных для общего человеческого опыта, но доступных для людей, прошедших через особое посвящение и специальную психическую подготовку” [ФЭС, 1983, с. 456]. Если следовать приведённым определениям, то приходится констатировать, что астрология, в принципе, очень слабо соотносится с оккультизмом, ведь многие астрологические школы отрицают существование сверхъестественных сил, считая астрологические “влияния” вполне естественными и научно объяснимыми. Астрология также не требует особого посвящения, и её последователи обычно не считают астрологические концепции и техники недоступными для общего человеческого опыта – коль скоро астрология преподавалась и преподаётся в общедоступных учебных заведениях (а в Позднем Средневековье – и вплоть до 18 в. – она была университетской дисциплиной). Поэтому называть астрологию как таковую оккультным учением представляется некорректным. В крайнем случае, это определение применимо лишь к отдельным школам, в которых астрология переплетена с религией и магией.

Подобным же образом, об астрологии не приходится говорить и как об эзотерическом учении. Ведь “эзотерический” (от греч. esoterikos – “внутренний”) означает “тайный, скрытый, предназначенный исключительно для посвящённых (о религиозных обрядах, мистических учениях, магических формулах)” [Словарь иностр. слов, 1993, с. 699]. Поэтому астрология имеет право называться “эзотерической дисциплиной” не более, чем ядерная физика или математическая лингвистика. Ведь “посвящённым” во все эти дисциплины может стать каждый, кто возьмёт на себя труд изучить их основы. Опять же, на отдельных исторических этапах отдельные религиозные течения или оккультные сообщества включали астрологию в свод знаний, доступных только посвящённым, но это не позволяет нам распространять эпитет “эзотерический” на все формы и традиции астрологии.

Наконец, обратимся к вопросу отношения астрологии к мистике и мистицизму.

Мистика (от греч. “мистические обряды, таинство”) – “1) вера в сверхъестественное, божественное, таинственное; вера в возможность непосредственного общения человека с потусторонним миром; 2) в переносном смысле – нечто загадочное, непонятное, необъяснимое” [Словарь иностр. слов, 1993, с. 386].

Мистицизм (от греч. mystikos – “тайный”) – “мировоззрение, основанное на мистике; склонность к мистике” [там же, с. 386]. По другому определению, мистицизм – “в широком смысле истолкование явлений природы и общества как имеющих в своей основе таинственное, необъяснимое, сверхъестественное начало. В этом смысле мистицизм присущ всем без исключения религиям”, а “в более узком смысле мистицизм означает религиозно-философскую концепцию, признающую возможность непосредственного сверхчувственного общения человеческой души с богом как “первичной духовной реальностью” [Философская энциклопедия, 1964, с. 456].

Как мы видим, определение “Философской энциклопедии” сближает мистицизм с оккультизмом, а отношения астрологии с последним мы обсудили выше. Что касается определений словаря иностранных слов, то следует подчеркнуть, что астрология стала считаться дисциплиной о сверхъестественных и таинственных силах лишь в эпоху Нового времени, когда астрологическим учениям было отказано в научности. Но до той поры в доминирующих научных парадигмах воздействие небесных тел на земные процессы считалось вполне возможным, и посему астрология как таковая не воспринималась как мистическое учение. Астрология базировалась на “вере в божественное” в той же мере, как любая наука. Ведь наука, как считалось, даёт людям сведения о “божественных законах”, управляющих миром.

Таким образом, рассмотренные три эпитета (“оккультный”, “эзотерический”, “мистический”) могут быть вполне справедливыми, когда речь идёт, к примеру, о храмовой астрологии Древней Ассирии или об использовании астрологии теософами 19 в., но употребление данных эпитетов введёт нас в заблуждение, если мы будем рассматривать птолемеевскую “научную астрологию” или концепции И. Кеплера и Ф. Бэкона.

Говоря о проблеме определений, необходимо отметить отсутствие общепринятых строгих определений таких важных для нашего исследования понятий, как “культура”, “религия”, “философия”, “наука”. Сознавая, что уточнение этих фундаментальных понятий выходит за рамки задач данной работы, мы ограничимся использованием уже существующих в научной среде определений.