Результируем. По утверждению самых ярых норманистов, на территории Руси в 70 местах найдено около 1200 предметов вооружения и быта, украшений, амулетов, а также орудий труда и инструментов VIII-XI веков, которые могут быть приписаны скандинавам. Однако большая часть находок происходит из погребений X века.

Т. А. Пушкина пишет: «Наиболее ранние археологические следы скандинавов происходят из низовий Невы (?!) и Поволховья, где они подкрепляются дендродатами Старой Ладоги и Рюрикова Городища… К востоку от Старой Ладоги… предметы скандинавского происхождения найдены примерно в 23 пунктах, расположенных по берегам небольших рек, но только в двух случаях можно говорить о конце IX в. Отдельные вещи и скандинавские погребения этого же времени встречены ещё дальше на восток… Прежде всего это материалы Тимеревского комплекса. Следующий район… это верховья Западной Двины и междуречье Двины и Днепра… В Смоленском Поднепровье два пункта дают основную массу находок скандинавских вещей – это Новосёлки и Гнездово, но подавляющее большинство из них связано с комплексами X в. Южнее Гнездова в Поднепровье находки скандинавских комплексов или отдельных вещей IX в. отсутствуют».

То есть люди, пользующиеся скандинавскими вроде бы вещами, присутствуют на Руси в небольшом количестве, нигде не составляя, если судить по распространённости их вещей, существенной прослойки. Причём в IX веке их совсем немного, в X – побольше, а в XI – уже совсем вроде бы нет. Последнее особенно интересно, поскольку мы же знаем из летописей, что как раз во времена Владимира и Ярослава Мудрого скандинавы служат русским князьям! Но раскопки их вещей практически не дают.

Между прочим, если говорить о раскопанных вещах, то «в Южной Швеции выявлен значительный комплекс западнославянских древностей IX-XI вв. Южнобалтийская керамика известна в большом количестве вплоть до Средней Швеции, а в X в. она преобладала в Бирке»[192]. В Лунде, по утверждению В. В. Седова, найдено 10 тысяч (!) глиняных горшков славянского типа.

Кстати, и на Руси эта керамика встречается гораздо чаще, чем те же «молоточки Тора». В Пскове она составляет более 80 процентов, в Городке на Ловати (том самом, единственном в среднем течении реки, который стал потом Великими Луками) – 30, в Городке под Лугой – 50. Масса её в Ладоге, Дубовике (на Волховских порогах), Изборске. Причём, это данные не каких-нибудь злостных антинорманистов, а того же Г. С. Лебедева, к примеру.

А ведь именно керамика является одним из самых надёжных признаков той или иной археологической культуры, а в более позднее время – народности. Пожалуй, даже более надёжным, чем тип захоронения (последний явно менялся при смене верований). И это правильно. Хотел бы я видеть купца, который потащит горшки через море. Не долго же он поторгует.

Нет, керамику, скорее всего, делали на месте. И если в Швеции много обычной домашней посуды южнобалтийского типа, то, очевидно, что либо её делали там славяне, либо шведские ремесленники хорошо перенимали чужие формы и приёмы. Но в первом случае трудно говорить о господстве викингов над Балтикой, а во втором ясно, что точно так же (даже с большей вероятностью) формы скандинавских украшений могли перениматься мастерами на других берегах моря.

Керамикой славянские следы в Бирке не ограничиваются. «Характерная особенность "элитарной культуры" Бирки – её насыщенность восточными и особенно восточноевропейскими элементами… В погребениях Бирки представлены восточноевропейские дружинные наборные пояса, сумки-ташки, восточного покроя шаровары, запашная одежда (типа кафтана) с бронзовыми пуговицами и тесьмой по краю, меховые "русские шапки", женские плиссированные льняные и шёлковые рубахи, бусы и другие виды украшений» , – указывает Лебедев[193].

Рис. 3. Женская одежда из Бирки (Швеция) – славянского покроя рубаха и платье, скрепляющееся скандинавскими фибулами

Седов перечисляет подробнее. Так, в Скандинавии обнаружено более 30 славянских подвесок-лунниц. Есть ещё масса височных колец – характернейшего предмета славянского женского костюма. В Бирке в двух богатых мужских могилах найдены украшения с зернью, которые в Скандинавии не делались до второй половины X века. Причём, у одного «владельца» этих украшений ещё и топор салтовского типа.

Вообще, в Скандинавии найдено 12 топоров с оттянутым внизу лезвием, придуманных на Руси, и много иного оружия. В основном, тоже столь любимых викингами топоров.

Так что же получается: это славяне составляли дружину в Бирке? По крайней мере, логика у этого вывода такая же, как и у рассуждений норманистов относительно места скандинавов в Новгороде и Киеве.

Ну, и, наконец, в Бирке уже в самых ранних могилах (IX в.) обнаружены остатки вышитых полотняных рубашек (см. рис. 3). «Этот чуждый для Скандинавии вид одежды, очевидно, был позаимствован у восточных славян», – пишет Херрман[194]. А может, славянки его там и носили? Так же, как не были шведами те, кто принёс в VIII-X веках обычный для арабско-персидских территорий кафтан, отороченный шёлковой лентой. Ведь отделка женских сарафанов местного покроя под влиянием арабско-персидского кафтана (или византийского кавалерийского плаща) видоизменяется в Бирке, так же как и в Польше и Поморье.