Одной из самых устойчивых во времени черт той формы гуманизма, которую развивали флорентийцы Возрождения, был оптимизм. Ведущие представители этого периода были заражены идеей прогресса. Они считали себя действующей силой, осуществляющей перемены, а это в конечном итоге и есть доминирующий элемент идеи свободы. Возможно, никто не утверждал эту идею более последовательно и не переносил ее более убедительно на авансцену дискуссий Возрождения, чем Джованни Пико. В его Речи о достоинстве челове ка¹³ доказывается уникальность человеческого сообщества даже согласно небесным стандартам! Именно в этой работе Пико благодарит Бога за то, что тот наделил людей свободой изменяться, которой не обладают даже ангелы. Он отмечает, что животные привязаны к своим инстинктам, бездумно исполняют предписания своего биологического вида. Ангелы, наслаждающиеся состоянием духовного совершенства, посвящают себя восхвалению Бога — навсегда и неизменно. Человек же, не будучи ни инстинктивным, ни совершенным, волен перемещаться в обоих направлениях: вырождаться до чисто инстинктивного чувственного уровня существования или подниматься посредством разума до почти ангельского состояния:

«Если он выберет путь чувственный, то огрубеет. Если — рациональный, то разовьется до небесного существа. Если — интеллектуальный, то он будет ангелом и сыном Бога... Кого не приведет в восторг этот наш хамелеон?»¹⁴

Здесь, таким образом, содержится один из ответов фичиновско-му консервативному неоплатонизму и принципу врожденности. Действительно, человек «отмечен» Богом, имея предрасположенности, но предрасположен он как раз к свободе. Бог не ограничил человека той гнетущей органикой, которой повязаны животные.

«Человеку, когда он входит в жизнь, Отец дарует семена всех видов и начала для любого жизненного пути»¹⁵.

Для высказанной здесь мысли есть современный эквивалент в виде

Часть 1. Философская психология 197

принципа Геккеля (Haeckel): «Онтогенез повторяет филогенез»; каждая особь на своем пути к зрелости проходит через стадии эволюции предшествующих, менее развитых видов. Пико, конечно, выдвигал не биологическую, а психологическую теорию: встречаясь с жизненным вызовом, индивиды используют свой разум и интеллект, тем самым улучшая и развивая их; или же они могут ограничиться более примитивным аппаратом выживания, общим с низшими формами жизни. Пико был убежден в том, что все философские системы в конечном итоге согласны между собой в определенных принципах; поэтому для него единственная действительно человеческая жизнь, которую должны вести все люди, — это такая жизнь, в которой благочестие, опыт, действие и размышление объединены силой разума. Он не отвергает Фичино; он ассимилирует его аргументы. Он не уходит от скептика; он вовлекает его в полемику. Он не отрицает стоическую непреложность естественного закона; он просто исключает человека из зоны его досягаемости. Обращаясь к цинику, который обвиняет философов в неспособности прийти к согласию, Пико настаивает на том, что Платон и Аристотель, Скот и Фома Аквинский, Авиценна и Аверроэс, если их правильно понимать, были, по существу, в согласии и никогда не противоречили друг другу по основным вопросам¹⁶.

Помимо своего непосредственного влияния, Джованни Пико косвенным образом воздействовал на учение Возрождения через своего племянника и биографа Джанфранческо Пико делла Ми-рандола (1469—1533). Хотя Джанфранческо и воспринимал своего дядю как героя и гения, его, тем не менее, не привлек pax philosophiert, к которому столь искренне стремился Джованни. В своей работе Examen Vanitas Doctrinae Gentium (1520) он развязал атаку на Аристотеля, которая по своему тону и несовершенствам интерпретации служила моделью для антиаристотелизма последующих двух столетий¹⁷.

Природа и Дух

Для большей конструктивности лучше рассматривать обоих Пико вместе, поскольку они демонстрируют определенные интеллектуальные противоречия Возрождения и поскольку эти противоречия

' Pax philosophica, лат . — мир философов.

198 _________________________ Интеллектуальная история психологии

предвосхищали многие психологические и социальные характеристики Реформации. Можно подвести итог истории дискуссий о сущности человека, используя два больших заголовка: «Природа» и «Дух». Под первым мы найдем натурализм, стоицизм, материализм и, наконец, научный детерминизм и логический позитивизм. Под вторым находятся их прямые противоположности: спиритуализм, идеализм, трансцендентализм, психологический индетерминизм и романтизм. Примерно каждое столетие баланс меняется, но основные позиции упорно остаются постоянными. В течение эллинистического периода такая полемика велась относительно реальности платоновских идей. В кругу схоластов эта дискуссия всплыла на поверхность в форме антагонизма номиналистов-реалистов. В индивидуалистическом климате Возрождения она превращается в борьбу между неоплатониками и аристотелианцами. В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях конфликтующими терминами являются «эмпиризм» и «идеализм».

В течение большей части пяти сотен лет в качестве метода анализа для разрешения этих диспутов избиралась логика, более конкретно — аристотелева форма демонстративного доказательства. Природу следовало описывать в соответствии с Категориями, истины природы надлежало раскрывать и сохранять посредством безошибочности силлогизма. Аристотеля как автора Истории животных ( Historia Animalium ) и других натуралистических работ либо игнорировали, либо всегда оставляли неизвестным. Поэтому в области ученых занятий доминировал Аристотель-рационалист, Аристотель же как этолог и эмпирик пользовался лишь мимолетным признанием какого-то Гроссетеста, какого-то Роджера Бэкона, какого-то Дунса Скота.

С самых первых десятилетий патристического периода теологи выражали беспокойство по поводу интеллектуальной гегемонии, которую Аристотель стал оказывать в отношении новой веры. Тер-туллиан, со своей нетерпимостью Юпитера, отверг этого философа как простого язычника. Плотин прочитывал его так, как будто он был кем-то вроде Эпикура. С появлением Размышлений Августина Платон превращается в древний памятник прошлого, которому отдают первые почести, но собственно его философии отводят вторичную роль в решении вопросов, касающихся религии. Пере-

Часть 1. Философская психология 199

открытие Аристотеля в двенадцатом и тринадцатом столетиях не только пробудило сомнения в авторитете платонизма, но и привело к такому благоговению перед Аристотелем, что его работы вскоре стали исполнять роль третейского судьи даже в вопросах Библии. К пятнадцатому столетию вера, которую Фома Аквинский стремился защитить посредством рационального анализа, опирающегося на Библию, во многих областях знания превратилась в обычную ветвь логики и риторики. Во флорентийских кругах пятнадцатого века мы обнаруживаем несколько научных движений: (1) возрождение платонизма как системы, обещающей преодолеть ари-стотелизм; (2) обновленный аристотелизм, готовый встретить эти атаки неоплатоников; (3) синкретизм Джованни Пико, искавшего истину во всех философских воззрениях, ассимилируя и примиряя их в большой христианской схеме. К этому мы добавим четвертое движение, ненаучное по своей концепции или назначению, хотя и использовавшее традиционные инструменты ученых. Это было антиинтеллектуальное движение прочь от книг, прочь от аргументации, прочь от анализа, прочь от доказательства. Самым искренним выражением этого движения было церемониальное сжигание «суетного», возглавляемое Джироламо Савонаролой. Между этими крайностями благочестия и ненависти располагаются усилия таких рассудительных толкователей, как Лоренцо Балла и Джанфран-ческо Пико, — первый считал философов-язычников достаточно противоречивыми для того, чтобы отвергнуть их всех в пользу простой христианской веры; последний читал Аристотеля через искажающие линзы, преобразовывавшие аристотелизм в локковскую форму эмпиризма, и намеревался затем отклонить этого философа на том основании, что чувства несовершенны!

Именно в пятнадцатом столетии Церковь была способна укрепить свою позицию политически. Она сочла необходимым одновременно укрепить также и свои доктрины. Схоластика всегда была не более чем евангелием для интеллектуальной элиты. В пределах этого братства лишь Оккам заигрывал с ересью. Однако ко времени Возрождения светская ветвь не только стала образованнее и сильнее, чем она была после второго столетия, усиливались также разногласия между ней и Церковью по экономическим и военным вопросам. Философские диспуты уже не были просто

200 Интеллектуальная история психологии

академическими упражнениями. Одним словом, философия стала значимой. Проходя по людной Флоренции, можно было встретить море уличных философов, пересказывавших всем встречным всяческие толкования и непременно подтверждая их документально эпиграммами и цитатами, среди которых разве что немногие имели какое-то близкое отношение к древней мудрости. Идеи политизировались, и интеллектуалы превратилась в воинов. Власти, светская и клерикальная, объединились, определяя истину своим особым образом, а в 1478 г. была пущена в ход испанская инквизиция. В течение двух сотен лет Природа и Дух будут сражаться: Природа, согласно которой достоинство человека есть документально подтвержденный факт, разум и могущество человека почти безграничны, его тело и ловкость прекрасны, его жизнь и его города разумны, его ум пытливый; и Дух, с его внеземным видением, его чувством удивления и страха, его мрачным и аскетическим самоотречением.

Возрождение оставило несомненные протоколы этого бесполезного, но вечного конфликта. Природа и натурализм, в их историческом союзе с эмпиризмом и материализмом, одинаково выражены в искусстве, архитектуре, политической организации города Возрождения и в жестокой, ужасающе рациональной эксплуатации слабых, глупых и бедных. Натурализм Возрождения одновременно и поднимал геометрию на уровень эстетики, и развивал коррупцию и лживость до уровня науки. Аристотеля из Метафизики можно было использовать для того, чтобы оправдать мой успех или вашу неудачу, основываясь на той неизбежной конечной причине, по которой производятся все наши действия. Аристотель из Политики и платоновский король-философ теперь сделали Государя Макиавелли почти силлогистически необходимым.

Бедные и невежественные, значимые для любого века в силу их многочисленности и жизненных забот, теперь были зажаты в шумных и процветающих городах, зная из первых рук то, что они упускали. Со времени эпохи Августина самые низшие классы никогда не были столь близки и не находились в столь постоянном общении с образованной и богатой элитой. Исполняя службу на Пиршестве Разума, эти простые люди не могли удержаться и не подобрать множество маленьких, но пленительных крох: достоинство

Часть 1. Философская психология 201

человека, свобода воли, конечные причины, необходимые истины. Все это — действительно, опьяняющие понятия. К сожалению, подобные остатки с барского стола плохо сочетались с Духом и духовностью. Конечные причины и необходимые истины, когда их усваивает тот, кто привык к более простой еде, порождают ощущение предопределенности и неизбежности. Поэтому теории Духа, помогавшие формироваться наиболее святым, набожным и любящим людям во всем мире, вскармливали также вселяющие ужас души тех, кто разыскивал ведьм, чтобы их сжечь, пророчества, чтобы их выполнить, астрологические знаки, которые раскрыли бы их судьбу. Спиритуализм Возрождения достиг вершины христианского идеала и опустился до глубокого фанатизма.

Противоречия внутри движений, идентифицированных нами как Природа и Дух, и борьба между этими движениями будут определять расходящиеся пути, по которым стали двигаться философы семнадцатого и восемнадцатого столетий, а также психологи девятнадцатого столетия.