Чтобы научиться отличать один плач ребенка от другого, нужен некоторый опыт. Но помните, что «П» в аббревиатуре СПОК – «Прислушайтесь» – требует обращать внимание и на ситуацию в целом, чтобы опознать значимые сигналы. Для примера предположим, что вы не применяете метод ПАСС. Имейте в виду это допущение, читая советы о том, как научиться внимательно слушать.

Учитывайте время суток . В какой момент в течение дня ваша малышка начинает беспокоиться или плакать? Она только что поела? Она играла? Спала? Возможно, у нее мокрый или грязный подгузник? Или она перегружена впечатлениями? Припомните, что предшествовало плачу только что или даже вчера. Не было ли у вашей крошки какого-то нового опыта: например, она впервые перевернулась сама или начала ползать? (Иногда в момент ускоренного роста или при любом другом рывке в развитии у ребенка наблюдаются изменения аппетита, сна или настроения.)

Обратите внимание на ситуацию . Что еще произошло в доме? Залаяла собака? Кто-то включил пылесос или другой шумный прибор? За окном раздался громкий звук? Все это может встревожить или испугать малыша. Может, кто-то готовил и с кухни доносились слишком резкие запахи? Или что-то еще повлияло на обоняние ребенка: например, вы воспользовались освежителем воздуха либо аэрозолем? Младенцы очень чувствительны к запахам. Обратите внимание и на температуру в комнате. Нет ли сквозняка? Не исключено, что ребенок слишком легко или, наоборот, тепло одет. Если вы с ним находились вне дома дольше обычного, вспомните, не могли ли на него подействовать незнакомые образы, звуки, запахи или посторонние люди.

Обратите внимание на собственное поведение . Младенцы впитывают эмоции взрослых, особенно мамы. Если вы сегодня нервничаете, очень устали или рассержены, это может повлиять на малыша. Может быть, вас расстроил телефонный разговор или вы с кем-то повздорили. Если после этого вы займетесь младенцем, он почти наверняка почувствует, что ваше настроение изменилось.

Помните и о том, что при плаче малыша большинство из нас не способны сохранять объективность. Примерно то же самое происходит, когда мы видим выбитого из колеи взрослого: мы приписываем ему чувства, которые сами испытывали бы в аналогичной ситуации. Один при взгляде на фотографию женщины, положившей ладонь на живот, воскликнет: «Бедняжка, у нее гастрит!», – а другому то же самое фото навеет совсем иные мысли: «Она беременна. Наверное, только что узнала». Это называется проекцией, и при детском плаче с нами происходит то же самое. Нам кажется, мы знаем, что чувствует малыш, и, если у нас возникают негативные ассоциации, мы можем растеряться, не зная, что предпринять. А младенец моментально ощущает нашу неуверенность, как и злость. Одна мама поняла, что на взводе, когда заметила, что «раскачивает кроватку дочки чересчур энергично».

Будьте реалистами. Если вы не всегда знаете, что делать, это нормально . Растеряться – нормально . И разозлиться – тоже. Дурные предчувствия, отрицательные эмоции – все это лишь свидетельства того, что вы нормальные родители. Ненормально проецировать на ребенка собственную угнетенность или гнев. Я не устаю повторять мамам: «Ни один младенец еще не умер от плача. Даже если в результате ваш ребенок поплачет несколько лишних секунд, выйдите из комнаты и потратьте эти секунды на то, чтобы прежде всего успокоиться самой».

Совет. Чтобы успокоить ребенка, вы должны сами быть спокойны. Сделайте три глубоких вдоха. Разберитесь в своих эмоциях, попытайтесь понять, что их вызвало, а главное, подождите, чтобы ваше раздражение или гнев прошли.

Плачущий ребенок = плохая мать? Что за глупая арифметика!

Дженис, 31-летняя преподавательница школы медсестер в Лос-Анджелесе, с которой я работала, чертовски долго осваивала СПОК, потому что никак не могла продвинуться дальше первой буквы. Стоило малышу Эрику пискнуть, Дженис кидалась спасать его. Обычно она пыталась накормить сына или давала пустышку. Я снова и снова твердила: «Подождите минутку, попробуйте понять, что он вам говорит». Но она словно не могла заставить себя остановиться. Наконец однажды Дженис сама осознала проблему и рассказала о ней: «Когда Эрику было две недели, я разговаривала с мамой, которая к тому времени уже вернулась в Чикаго. Она приезжала поглядеть на него, как только он родился, вместе с папой и моей сестрой, но они уехали сразу после обряда обрезания. И вот проходит несколько дней, мы с мамой говорим по телефону, и до мамы доносится плач Эрика. “Да что с ним творится?” – спросила она. Так, знаете, свысока. Что, мол, я с ним вытворяю ?»

Несмотря на большой опыт ухода за чужими младенцами, Дженис сомневалась, что способна стать хорошей матерью для своего ребенка, а завуалированное обвинение со стороны собственной матери стало последней каплей. Этот телефонный разговор убедил Дженис, что она делает что-то не так . Тем более что под конец знаменательного разговора ее мать присыпала свежую рану солью: «Ты , когда была младенцем, вообще не плакала! Я была прекрасной матерью!»

Вот он, корень зла – одно из самых ужасных и разрушительных заблуждений: Плачущий ребенок = плохой родитель . Этот посыл врезался в сознание Дженис. Стоит ли удивляться, что она пыталась спасать Эрика? В довершение ко всему у сестры Дженис родился ребенок-«ангел», в принципе почти никогда не плачущий. А Эрик – ребенок-«мимоза» – гораздо более чувствительный. Любой избыточный раздражитель нарушал его хрупкое душевное равновесие. Но Дженис, ослепленная тревогой, не могла здраво воспринимать ситуацию.