Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Удивительный человек был Альберт Швейцер (1875-1965). Всемирно известный мыслитель, философ, гуманист, музыковед, теолог, органист, врач, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии мира. Он один из немногих на практике воплотил свое философское учение о милосердии и ценности жизни: в организации больницы в Экваториальной Африке, где и проработал много лет. А. Швейцер — автор 5-томного собрания сочинений, он отличался необычайным трудолюбием, глубиной и многосторонностью познания. Специалист по философии и религии, исследователь творчества И. Баха, музыкант, объехавший с органными концертами многие страны, прекрасный лектор, известный в университетах Европы и США.
Швейцер — гений и пророк, предвидевший опасность экологического кризиса, требовавший запрещения атомного оружия. Он обосновал универсальный гуманистический принцип благоговения перед жизнью, сострадания и сочувствия, милосердия и любви. Вначале его призывы звучали как чудачества, но со временем они стали основой организации общественных движений в защиту детей, инвалидов, стариков, женщин; образовались общества покровительства животным, возникла Красная книга исчезающих растений.
В автобиографических заметках он писал:
Мне даровано счастье служить милосердию, видеть плоды своего труда, ощущать любовь и доброту людей, иметь рядом верных помощников, признавших мое дело своим, обладать здоровьем, позволяющим справляться с напряженным трудом, сохранять неизменным внутреннее равновесие и спокойствие и не утратить энергию духа1.
В судьбе Швейцера тесно переплелись успех и благополучие, крутые переломы, освоение неизвестного, риск и непредсказуемость решений, благородство и сострадание, оптимизм и пессимизм, наде-
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М, 1992. С. 34.
жда и страх, рационализм и религиозность, горечь утрат и радость признания. В нашей стране его труды переводились давно, хотя полного издания сочинений нет до сих пор. Монография «И. С. Бах» издавалась неоднократно. В 1960-1970-е гг. интерес к Швейцеру значительно возрос. Его письма, статьи, рассказы публикуются в различных журналах и сборниках. В 1973 г. вышла его книга «Культура и этика».
Популяризации идей Швейцера способствовали культуролог В. А. Петрицкий, который был с ним в переписке, философ А. А. Гусейнов, социолог Ю. А. Левада, польский этик И. Лазари-Павловска, немецкий исследователь Г. Геттинг. О жизни и деятельности Швейцера писали ученые А. Эйнштейн и А. Д. Сахаров, писатели Р. Рол-лан, М. Шагинян, С. Цвейг, поэт Б. Пастернак, музыкант Г. Нейгауз.
В 1992 г. вышел сборник его работ, в который были включены rjanee не переводившиеся труды «Упадок и возрождение культуры. Философия культуры. Часть первая», «Мистика апостола Павла», Нобелевская речь, статьи разных лет, автобиографические заметки. В сборнике также представлены библиография трудов Швейцера, работы о нем, даты жизни и деятельности. Это дает возможность наиболее обстоятельно познакомиться с его культурным наследием, проникнуть в особенности его литературного стиля, понять эмоциональную страстность взглядов и позиций.
На одной из фотографий, помещенных в книге, можно увидеть Швейцера в его кабинете в Ламбарене, в Африке. Большой, необыкновенно красивый и добрый человек пристроился со своими рукописями на крохотном пространстве стола, на котором не умещаются не только бумаги, но даже и руки, потому что основную часть под лампой спокойно, привычно и по-хозяйски заняли две кошки, возможно, мать с котенком. Эта фотография многое говорит о Швейцере.
В очерке «Будничный день в Ламбарене» ученый передал обстановку, в которой он писал свои работы:
Строки эти я пишу, сидя за столом в большой приемной, и стараюсь не обращать внимание на царящий здесь шум. Каждую минуту меня отрывают различными вопросами. Приходится то и дело вскакивать с места и давать какие-то указания. Но писать в таких условиях я уже привык. Для меня важно быть в это время в больнице, на своем посту, чтобы видеть и слышать все, что там происходит, и нести ответственность за все1.
Такой напряженный ритм жизни был для него нормой.
Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 528.
Основные этапы жизни и деятельности
Альберт Швейцер прожил долгую, интересную жизнь, полную событий. Он родился 14 января 1875 г. в городке Кайзерсберге, в Верхнем Эльзасе, в семье священника (и учителя) небольшой евангелической общины. Вскоре после рождения сына семья переехала в Гюнсбах, откуда родом была его мать, дочь пастора, урожденная Шиллингер. Об этом он пишет в статье «Из моего детства и юности»1. Уже в раннем детстве он посещал храм, слушал орган, проповеди, церковное пение. Впоследствии он назовет это «наглядной теологией».
Он учился в сельской школе и ежедневно проделывал путь в три километра. В детстве он был тихим, робким, замкнутым и мечтательным. Уже в эти годы он усвоил заповедь, запрещающую убивать и мучить живые существа. Он с состраданием, не боясь упреков в сентиментальности, относился к хромому коню, собаке, рыбам, попавшим на крючок.
В гимназии Альберт особенно пристрастился к чтению, был способен читать ночи напролет. Другим увлечением являлся велосипед, новинка в те годы. Он довольно рано обучился игре на клавесине и органе, испытывая истинное наслаждение от музыки.
В 1893 г. Швейцер поступил на теологический факультет и философский факультет Страсбургского университета. Затем он продолжил изучение философии в Сорбонне, защитил докторскую диссертацию «Философия религии И. Канта», диссертацию по теологии. В те же годы были изданы работы «Тайны мессианизма и страдания. Очерк жизни Иисуса» и «Проблема тайной вечери на основании научных исследований XIX столетия и исторических сообщений». На тот момент Швейцеру исполнилось 25 лет, и впереди его ждала длинная и напряженная жизнь.
Еще в 21 год, как он пишет в автобиографии, он наметил такую программу — до 30 лет считать себя вправе заниматься теологией и музыкой, но после этого рубежа посвятить себя непосредственно служению людям. Такой план жизни настолько необычен, что вызывает восхищение. Но главная особенность нравственного облика Швейцера в том, что этот замысел был реализован. Он мечтал о глу-
Там же. С. 9.
боко индивидуальной и независимой деятельности, которой можно посвятить себя, оставаясь свободным. В 1902 г. он, приват-доцент, преподает в Страсбургском университете, читает проповеди в церкви, увлекается игрой на органе. Будучи директором семинарии св. Фомы в Страсбурге, он написал книгу «И. С. Бах, музыкант и поэт», труды по органному искусству.
Но приближался рубеж жизни, который изменил ее плавное течение. Швейцер всегда вспоминал об одном, казалось бы случайном, факте. Осенью 1904 г., разбирая свежую почту, он увидел брошюру парижского Миссионерского общества с призывом оказать помощь людям в Габоне, северной провинции Конго в Африке. Для работы требовался врач. «Закончив чтение, — вспоминает Швейцер, — я спокойно принялся за работу. Попеки завершились»1. Решение было принято, и началась его последовательная реализация, но ехать в Африку он должен был не миссионером-проповедником, а врачом. ' Он снимает с себя обязанности по руководству семинарией и становится студентом медицинского факультета Страсбургского университета. Нетрудно себе представить, как было встречено такое решение ближайшим окружением Швейцера. Да и впоследствии неоднократно возникали версии причин побудительных мотивов такого поворота судьбы в его жизни. Обывательское сознание предполагало поиск приключений, желание обрести славу и известность, уйти от несправедливых притеснений, заработать деньги и другие, столь же далекие от истины мотивы. Намерение бросить вполне устроенную жизнь в Европе и устремиться в неизведанную Африку, чтобы лечить больных проказой, — с этим мало кто мог примириться. А если еще учесть, что Швейцер решил строить госпиталь на деньги, заработанные собственным трудом на органных концертах, то его поведение мало укладывалось в привычные представления. Но таков был характер Швейцера. И в этом величие его духа.
«Он следовал влечению собственной натуры, чрезвычайно независимой натуры разносторонне одаренного человека», — пишет его биограф, немецкий исследователь П. Г. Фрайер2.
Изучение медицины длилось до 1911 г., когда были сданы последние экзамены, пройдена практика в клиниках, специально изучен курс тропической медицины. И при этой огромной занятости он не бросал своих исследований по философии, теологии, продолжал давать концерты.
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 524.
2 Фрайер П. Г. Альберт Швейцер. Картина жизни. М., 1982. С. 54.
Уже тогда всех удивляли его необыкновенные работоспособность и трудолюбие. В 1913 г. он представил диссертацию «Психиатрическая оценка личности Иисуса», и ко всем его титулам добавилась еще степень доктора медицины.
В 1912 г. произошло еще одно важное событие: состоялось бракосочетание Швейцера и Елены Бреслау, его давней знакомой, с которой он был связан общими интересами в благотворительной и музыкальной деятельности. Эта очаровательная женщина стала его верной помощницей в Африке, прошла курс тропической медицины и сопровождала его во всех делах. Она умерла в 1957 г.
14 апреля 1913 г., после недолгих сборов, в том числе необходимого медицинского оборудования и денег, взятых в кредит у друзей и знакомых, супруги Швейцер на пароходе «Европа» отбыли в Габон. Эта поездка описана Швейцером в книге «Между водой и девственным лесом» (1921). Всего было совершено 14 поездок, а пребывание в Африке было всегда достаточно длительным: 1913-1917, 1924-1925, 1929-1932,1933-1934,1937-1939, 1939-1948, 1949-1952,1954-1955, 1955-1957, 1957-1959 гг. В 1959 г. состоялась последняя, четырнадцатая поездка в Африку. Я специально привела эти даты, ибо они убедительно говорят о продолжительности пребывания Швейцера в Габоне.
В Ламбарене он оказался единственным врачом в радиусе 300 километров, без необходимого здания больницы и жилья. Начинал с нуля. Швейцер был прорабом на стройке госпиталя, принимал больных, заботился об их питании, распоряжался финансами, писал десятки писем ежедневно, поддерживая отношения с друзьями и коллегами.
«Он заменял собой целое учреждение, а самое главное, он был живым нервом всей жизни в больничном городке и постоянно, каждую минуту, находился на посту», — пишет исследователь его жизни и творчества А. А. Гусейнов1.
Швейцер был безотказен, ему приходилось лечить больных малярией, проказой, сонной болезнью, дизентерией, пневмонией, раком, грыжей, слоновой болезнью; быть хирургом, терапевтом и педиатром. И во всем его неутомимой помощницей была Елена Швейцер. Ко всем трудностям надо добавить сезоны дождей, проблемы языкового барьера, привычки и религиозные суеверия, столь распростра-
1 Гусейнов А. А. Благоговение перед жизнью: Евангелие от Швейцера // Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М., 1992. С. 528.
ненные среди местных жителей. Обо всех сложностях судьбы Швейцера очень интересно написали В. Петрицкий в книге «Свет в джунглях» (Л., 1972) и П. Фрайер — «Альберт Швейцер. Картина жизни» (М., 1982).
Первая мировая война 1914 г. принесла немало тревог семье. Как германские подданные они были интернированы, вывезены из Африки, помещены в пересыльные казармы, а затем — в лагерь для пленных. Швейцер беспокоился за судьбу рукописи «Культура и этика», которую он оставил в Африке из опасения, что ее могут отобрать при досмотрах на границе.
Последующие годы он проводит в Европе, читает лекции в университетах Англии, Швеции, Швейцарии, Дании, выступает с концертами, готовит к изданию свой труд «Культура и этика», расплачивается с долгами, по-прежнему думает о возвращении в Африку и в 1924 г. осуществляет свое намерение. На этот раз он уезжает один, 'оставив жену и дочь в Европе. Больница и дом в Ламбарене оказались почти разрушенными, и пришлось все начинать сначала. Необходимо отметить, что строительство новой больницы велось на собственные деньги и различные пожертвования друзей. Он платил колониальным властям огромные налоги. Недаром его прозвали «авантюристом милосердия», «тринадцатым апостолом Христа».
Почти 12 лет он провел в Ламбарене, и это были страшные годы фашизма, разгула ненависти Второй мировой войны, жертв Хиросимы и Нагасаки. Швейцер включается во Всемирное движение сторонников мира, его авторитет оказывает значительное влияние на международные отношения. Ему присуждают Нобелевскую премию мира за 1952 г., и почти всю премию в размере 220 тыс. марок он тратит на строительство домов для прокаженных в Африке. К этому времени в Ламбарене возник целый больничный городок, одновременно вмещавший около 600 больных, а в различных строениях размещалось до 2 тыс. человек. Швейцер считал неправильным лишать больного контактов с родственниками, поэтому в больницу приезжали целыми семьями, прихватив с собой кастрюли, собак, домашних животных. Можно представить себе картину повседневной жизни в Ламбарене.
Несмотря на свой возраст — а ему уже исполнилось 85 лет, — он продолжал прием больных, руководил строительством, писал статьи, принимал журналистов, его рабочий день длился не менее 12 часов.
Альберт Швейцер умер 4 сентября 1965 г. в возрасте 90 лет. Он похоронен в Ламбарене, рядом с урной, в которой покоится прах Елены Швейцер, в тени финиковой пальмы, недалеко от своего дома.
Такова была жизнь этого необыкновенного человека. Его отличали высокая нравственность и действенный гуманизм, трудолюбие и работоспособность, справедливость и религиозность, чувство личной ответственности за мир и согласие, любовь к людям и благоговение перед жизнью.
Высокий авторитет и общественное признание А. Швейцер получил при жизни. Но было бы неверным представить ее «безоблачной», лишенной трудностей. Их было немало за время долгого жизненного пути. Были обвинения в абстрактном гуманизме, его называли отшельником, «вздорным стариком». Но все эти недостойные вымыслы жизнь опровергала, и для современников и потомков Альберт Швейцер всегда будет нравственным примером, Совестью Земли.
Иллюзии и драмы нового Средневековья
Теперь настало время проанализировать основные положения гуманистической концепции культурологии А. Швейцера.
Вначале обратимся к работе «Упадок и возрождение культуры. Философия культуры. Часть первая».1 Первоначальные наброски этой книги относятся еще к 1900 г. Но написана она в 1914-1917 гг. во время пребывания в Африке, а издана — в Европе в 1923 г. Книга состоит из 5 глав: 1) «Вина философии в закате культуры»; 2) «Враждебные культуре обстоятельства в нашей экономической и духовной жизни»; 3) «Основной этический характер культуры»; 4) «Путь к возрождению культуры»; 5) «Культура и мировоззрение».
Главный вопрос, который давно волнует человечество: что такое культура? Казалось бы, он должен быть решен, но обстоятельства свидетельствуют о том, что мы живем в условиях опасного смешения элементов культуры и бескультурья.
Целью культуры является создание максимально благоприятных условий жизни в интересах духовного и нравственного совершенствования индивида. Человеку приходится утверждать себя в природе перед ее стихийными силами и в обществе — перед себе подобными. Следовательно, и сущность культуры двояка: она слагается из господства разума над силами природы и над человеческими убеждениями и помыслами. На первый взгляд эти утверждения вполне очевидны. Но уже следующий вопрос — что нужно признать важнейшим? — опровергает обыденное мнение. Самым существенным в культуре является господство разума над образом мыслей человека.
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 44-83.
Люди живут в плену иллюзий, будто новые научные открытия или изобретения, новые экономические отношения или социальные институты будут совершенствовать культуру. На самом деле наряду с достоинствами они несут в себе и недостатки, способные стимулировать бескультурье.
«Взаимодействие между материальным и духовным приняло роковой характер. Мы сошли со столбовой дороги развития культуры, так как нам не свойственно задумываться над судьбами того, что мы называем культурой», — пишет Швейцер'.
Только ценой невероятного напряжения можно продвигаться вперед в потоке, бурлящем зловещими водоворотами. Важно установить компоненты духовной жизни, проверить благородство идей, на которые опирается культура. В XX в. происходит постоянно набирающий силу процесс самоуничтожения культуры, исчезают источники .культуротворящей энергии, творческий дух покидает философию, а этические идеалы и ценности обнаруживают бессилие и непопулярность.
Несвободный, разобщенный, ограниченный современный человек одновременно находится под угрозой стать негуманным2.
Постоянная спешка, интенсификация общения и труда, ограниченность профессиональной специализации, односторонность деятельности приводят к деградации человеческих отношений и взаимному отчуждению, безразличию к жизни и страданиям другого человека. На смену участию и сочувствию приходит пренебрежение к человеческому достоинству и ценности каждой личности. Поглощение современного человека обществом также отрицательно воздействует на культуру. Вся духовная жизнь протекает в рамках различных организаций и социальных институтов. Личность попадает под их власть и утрачивает индивидуальность и самостоятельность. Политические, религиозные, экономические объединения стремятся к внутренней сплоченности, доводя техническую оснащенность своей деятельности до совершенства. И поначалу это воспринимается как благо, но достаточно быстро обнаруживается их «машинный» характер. Люди теряют чувство личной ответственности, авторства в своих поступках, они подчиняются инструкции, общим правилам, требованиям, мнениям. Убеждения в готовом виде усваиваются сознанием, а идеи коллективизма, конформизма приобретают такой авторитет,
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 44.
2 Там же. С. 53.
что представляют опасность для культуры. Швейцер называет такое состояние «новым средневековьем», когда свобода мышления изъята из употребления и человек руководствуется только интересами своей корпорации.
Чтобы возродить культуру, необходимо сбросить собственноручно надетое ярмо духовной несамостоятельности. Духовная нищета обнаруживается в отречении от собственного мнения, в подавлении сомнений, в подчинении своих убеждений массовым интересам. Так возникают современные «бескультурные государства», где господствует унифицированное коллективное мнение, где никто не поднимет голоса против бессмысленных, жестоких и несправедливых действий, где все руководствуются лишь масштабом выгоды или удобства. Но в результате становятся ущербными души людей, деморализация индивида обществом идет полным ходом.
«Несвободный, обреченный на разобщенность, ограниченный, блуждая в дебрях бесчеловечности, уступая свое право на духовную самостоятельность и нравственное суждение организованному обществу, сталкиваясь на каждом шагу с препятствиями на пути внедрения истинных представлений о культуре — бредет современный человек унылой дорогой в унылое время», — такое заключение делает Швейцер1.
Страшная правда, которую предстоит осознать, состоит в том, что по мере исторического развития общества и прогресса экономической жизни возможности процветания культуры не расширяются, а сужаются.
Это происходит в силу ряда причин. Одной из них является иллюзия, будто научно-технический прогресс является главным критерием совершенствования культуры. Данная упрощенная концепция культуры завоевала авторитет среди ученых и в общественном мнении. Этому служат попытки провести различие между культурой и цивилизацией, поскольку цивилизация считается освобожденной от нравственных идей, идеалов и принципов. На самом деле они объединены общим смыслом, обозначая эволюцию людей к более высокой организации и более высокой нравственности. Пренебрежение культурой наносит обществу и личности нравственный ущерб. Необходимо осознать, что
этический прогресс — это нечто существенное и несомненное, а материальный — менее существенное и менее несомненное в развитии культуры2.
Там же. С. 55. Там же. С. 56.
Каковы бы ни были достижения техники, но если они не сопровождаются неуклонным нарастанием нравственных отношений, то приводят культуру к обреченности и гибели.
Другая иллюзия — в чрезмерных надеждах на преобразование институтов государственной и общественной жизни. Ее «жертвы» считают, что демократические реформы спасут от состояния бескультурья, и ждут расцвета культуры по мере демократической реорганизации общества. Но и эти надежды напрасны.
Третьи ищут дух обновления в войнах, считая их фактором объединения нации. Но эта бесчеловечная идея порочна и безнравственна.
Каков же выход из тупика бескультурья? Швейцер видит путь к возрождению культуры в утверждении нравственности.
Если этическое является конституирующим элементом культуры, то закат превратится в восход, как только вновь пробудится этическая энергия , в нашем образе мыслей и в идеях, с помощью которых мы пытаемся воздействовать на действительность1.
Но этот призыв к возрождению наталкивается на стену непонимания и скептического отношения. Нравственность кажется слишком бессильной, чтобы противостоять злу и агрессии. Многие утверждают, что этические принципы исторически «износились», превратились в «ходячие фразы», утратили силу своего воздействия на людей. Все эти обстоятельства, несомненно, затрудняют обновление культуры. Но тем не менее, как утверждает Швейцер, только этическое движение может вывести нас из состояния бескультурья. Сложность этого процесса заключается в том, что «этическое начало способно зародиться лишь в индивидууме»2. Когда общество воздействует на индивида сильнее, чем личность на общество, когда умаляются духовные и нравственные задатки человека — начинается деградация культуры. Происходит деморализация общества, и оно становится неспособным понимать и решать возникающие перед ним проблемы. В итоге рано или поздно наступает катастрофа. Таков неизбежный итог пренебрежения к личности и ее нравственным позициям.
Нет смысла возлагать надежды на массовые переживания, массовые состояния сознания. Они возникают лишь как реакции на изменения в системе взглядов отдельного человека, когда его индивидуальная решимость постепенно завоевывает авторитет.
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 66.
2 Там же. С. 69.
Мыслящий индивидуальный дух должен выступить против господствующего духа времени, воплощенного в модной индустрии общественного мнения, в бездумье народных страстей и современных организаций. Человеку предстоит в рамках современного общества, которое множеством способов подчиняет его своей власти, обрести свободу, стать независимой личностью, способной отстаивать и претворять в жизнь нравственные идеалы. Выполнить это предназначение чрезвычайно трудно, ибо общество всеми силами стремится подавить индивидуальность, удержать человека в выгодном для него состоянии безликости, конформизма, духовного порабощения.
«Оно боится человеческой личности, ибо в ней обретают голос дух и правда, которым оно предпочло бы никогда не давать слова. Но его власть так же велика, как и его страх», — пишет Швейцер1.
Нравственный принцип благоговения перед жизнью
Задача возрождения духа культуры кажется утопией, далекой от возможностей реализации. Искушающие голоса призывают отречься от высоких идеалов, не думать ни о чем, кроме собственного благополучия, не идти против течения, никому не возражать, в разочаровании искать покой. Но согласиться с этим — значит отказаться от культуры, содействовать ее упадку. Какой же выход предлагает Швейцер? Расцвет культуры зависит от силы «культуротворческого» мировоззрения личности. Что означает общество, в котором мы живем? Что мы хотим видеть в нем? Чего ждем от него? Таковы коренные вопросы бытия, которые позволяют судить о духе эпохи. Без нравственного мировоззрения все усилия практиков окажутся напрасными, ибо они «прядут гнилую пряжу». Внутренний и внешний крах культуры предопределен состоянием мировоззрения. Когда ускользают идеи и убеждения, то неизбежно возникают конфликты, противоречия. Вместо цельного мировоззрения людьми овладевают случайные идеи, подсказанные чувством реальности, а это легко приводит к авантюризму. Каким же требованиям должно отвечать «культуротворческое» мировоззрение?
Ч- Первое и наиболее обшее условие состоит в том, что оно должно быть : мыслящим. л
1 Там же. С. 70.
Это означает веру в духовную силу мышления. В нем наше познание, наша воля ведут между собой таинственный диалог о смысле нашего существования, о ценностях бытия. Потребность в размышлении о себе, о своем окружении присуща каждому человеку, она оказывает сильное воздействие на жизнь, определяет поступки. Человек испытывает на себе различные влияния, но мировоззрение оберегает его от бездумного подражания, сохраняя стремление к самостоятельности, свободе и ответственности.
^i Второе условие — оптимизм.
Ч ...... • ■ • ■ • ■ • ■■■ • ■■ I ..........■ MIIIIMI 1 IIMIIIIIIIII ..... itllllMIIHIIIIMK ..... « IIIIIIMItl • ■/
Мировоззрение утверждает мир и жизнь как ценное само по себе, требуя относиться к бытию с максимальной бережностью, на которую мы способны. Оптимизм стимулирует деятельность, направленную на улучшение условий жизни индивида, общества, народов и че-•ловечества, содействуя духовно-нравственному совершенствованию. Жизнеутверждающий оптимизм — необходимое условие созидательной силы духа.
** Третьим требованием является этическое обоснование мировоззрения..
*. ■■■■ а а а ■ ? в•а• ■ аввваввавваввввввв в в в а в ав ■■■ •ававвааааввивввваававваввввваааавв ■■ а ■■■■■■■■ • ■■ • ■■■ ввв *
Выдвижение главных ценностных ориентиров, которые способны одухотворить жизнь, когда человек, став внутренне свободным, способен действовать и по отношению к самому себе, и к окружающим на основе этических идеалов. Такой всеобщий этический императив Швейцер сформулирует в работе «Культура и этика» и назовет этот принцип «благоговением перед жизнью». Но об этом несколько позже, ибо пока он дан в общей форме.
*»■ Четвертым условием культуротворческого мировоззрения выступает ■ его действенность.
Воля к действию не может опираться на импульсивность и авантюризм. Такой подход порождает суетность и опасную непредсказуемость. Не меньшее беспокойство вызывает и бездействие, покорность злу, стремление уйти от действительности, отрешенность от земных дел. Даже горькое разочарование означает очищение, оно имеет более благостное воздействие, чем летаргия бездумья.
При закате культуры люди теряют жизненные ориентиры, не знают смысла своей деятельности, впадают в состояние пессимизма и безнравственности. Жизнь бросает их в водоворот деятельности, вынуждая служить то одним, то другим целям, то возвышенному,
то низкому. Люди уподобляются безродным и никогда не трезвеющим наемникам, бредущим без мировоззрения во все более сгущающемся мраке жизни.
«Здание оседает или вообще рушится, так как оптимистический или этический фундамент его становится непрочным», — пишет Швейцер1.
Выход из духовного кризиса может быть найден в осознании всеми людьми пагубности безнравственного состояния:
Все мы должны задуматься над смыслом жизни. Сообща бороться за создание миро- и жизнеутверждающего мировоззрения, в котором наша жажда деятельности, столь необходимая и ценная для нас, получит свое оправдание и объяснение, свои ориентиры и закалку, будет углублена и облагорожена и в конце концов обретет способность выдвинуть и осуществить внушенные духом подлинной гуманности окончательные идеалы культуры2.
Вполне правомерно возникает вопрос об идейных источниках мировоззрения. Швейцер опровергает надежды на философию, которой якобы удается заглянуть за «кулисы» сущности явлений и выступить в роли «дарителя» мировоззрения. Это мнение он объявляет роковым заблуждением, и было бы трагичным вновь его гальванизировать.
В истории культуры неоднократно предпринимались многочисленные попытки поиска смысла человеческого существования. Швейцер исследует историю философии и этических учений от античности до Нового времени. Не отвергая этих усилий, он показывает тщетность попыток разгадать тайну предназначения человека. В мировом процессе не обнаруживается той целесообразности, которая могла бы подчинить себе деятельность человека и человечества. На одной из маленьких планет одного из миллионов созвездий на протяжении короткого отрезка времени живут человеческие существа. Сколько еще они будут жить? Может случиться, что и сама Земля, подобно целым космическим мирам, погибнет в результате какой-либо катастрофы во Вселенной. Мы не знаем, что человек означает для Земли. Поэтому напрасно искать смысл в объяснении его существования.
Наше отношение к миру определяется самой главной и всеобщей ценностью, признаваемой всеми людьми: благоговением и почитанием жизни. В этой истине заключен принцип нравственного сознания и поведения человека:
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 69.
2 Там же. С. 79.
Моя жизнь в самой себе носит свой смысл, который состоит в том, что я живу высшей идеей, проявляющейся в моей воле к жизни, — идеей благоговения перед жизнью. Благодаря ей я придаю значимость своей жизни и всем окружающим меня проявлениям воли к жизни. Побуждаю себя к деятельности и создаю ценности1.
Так Швейцер приходит к формуле культуротворческого мировоззрения, которая навсегда окажется связанной с его именем. Об этом он пишет в предисловии к книге «Культура и этика» в 1923 г. Вначале данный этический постулат, нравственный императив воспринимался скептически и не сразу нашел своих сторонников. Швейцер упорно доказывал жизненность подобного мировоззрения всей своей подвижнической, благотворительной и милосердной деятельностью, заставляя поверить в действенность гуманизма. В наши дни принцип благоговения перед жизнью стал символом экологического движения, охраны природы от разрушения, утверждения ценности жизни.
Главная идея всей гуманистической концепции культуры состоит в утверждении жизни как высшей ценности. Это обязывает человека во всех своих помыслах и действиях исходить из данного положения. Но действительность не представляет собой идиллической картины. Она напоминает жестокую драму, полную конфликтов и трагедий, когда одна жизнь утверждает себя за счет другой, беспричинно разрушая и убивая все вокруг. Созидающая сила проявляется и как разрушающая.
Как же должен действовать человек в подобных сложных ситуациях? Ведь его жизнь неоднократно вступает в конфликт с другими: когда он идет по тропе, его ноги уничтожают крохотные живые существа; чтобы сохранить свою жизнь, человеку приходится убивать насекомых, обитающих в доме, уничтожать бактерии, подвергающие жизнь опасности, добывать пищу за счет растений и животных. Даже счастье человека нередко строится на вреде другим людям. Как же оправдать эту жестокую необходимость?
Принцип благоговения перед жизнью не отбрасывает конфликты, но каждый вынужден решать сам, в какой степени он должен подчиниться необходимости или же содействовать сохранению жизни. «Я не должен делать ничего, кроме неизбежного, — даже самого незначительного. Крестьянин, скосивший на лугу тысячу цветков для корма своей корове, не должен ради забавы сминать цветок, растущий на обочине
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 87-89.
дороги, так как в этом случае он совершит преступление против жизни, не оправданное никакой необходимостью», — утверждает Швейцер1.
Проводя эксперименты над животными ради совершенствования методов лечения человека, мы не должны успокаивать себя тем, что жестокие действия преследуют благородные цели. Мы должны быть обеспокоены тем, чтобы уменьшить страдания этих животных, ослабить их боль, не подвергать их напрасным ужасным мукам. Как часто люди не думают об этом, избавляя себя от лишних хлопот. Если животные испытывают страдания от безжалостных людей или от жестоких игр детей, то во всем этом наша вина, с болью заключает Швейцер. Надо в самом себе создавать такое умонастроение, которое побуждает делать добро по отношению ко всему живому. Никто не должен облегчать собственное бремя ответственности, успокаивая свою совесть, проходя мимо страданий как якобы неизбежных, молчаливо соглашаясь с творимым злом. Отношение к животным и растениям, проникнутое принципом благоговения перед жизнью, может служить показателем нравственности и культуры.
Но особенно высокую ответственность за ценность жизни должен проявлять человек по отношению к другим людям и к самому себе. Здесь нет готовых рецептов, каждый должен решать сам, чем он может пожертвовать от собственной жизни, от своей собственности, своих прав, счастья, времени, покоя и что должен оставить себе. В этом проявляется свободное решение индивида.
«Этика благоговения перед жизнью — неумолимый кредитор, отбирающий у человека его время и его досуг», — пишет Швейцер2.
Она нашептывает человеку тревожные мысли: все, что тебе дано больше, чем другим, — здоровье, способности, талант, успех, чудесное детство, тихий домашний уют, — нельзя считать само собой разумеющимся. Ты обязан отплатить за это, отдать силы своей жизни ради другой жизни. Человек не должен следовать лишь эгоистическим устремлениям:
Открой глаза и поищи, где человек или группа людей нуждается немного в твоем участии, в твоем времени, в твоем дружеском расположении, в твоем обществе, в твоем труде. Может быть, ты окажешь добрую услугу человеку, чувствующему себя одиноко, или озлобленному, или больному, или неудачнику. Может быть, это будет старик или ребенок. Или доброе дело сделают добровольцы, которые пожертвуют своим свободным вече-
1 Там же. С, 223.
2 Там же. С. 225.
ром или сходят по какому-либо делу для других. Кто в силах перечислить все возможности использования этого «ценного капитала», называемого человеком?1
В подобном участии нуждаются во всех уголках мира. Надо не отвергать этой возможности, не бояться разочарования, не ждать наград. Таковы судьба и предназначение человека. Этика благоговения перед жизнью не позволяет ученому жить только наукой, художнику — только искусством, занятому человеку — только работой. Она требует от всех, чтобы частичку своей жизни отдавали другим людям. В какой форме и в какой степени — решает каждый сам, соответственно своим возможностям и обстоятельствам. Один делает это незаметно, не нарушая нормального течения своей жизни; другой склонен к ярким, эффектным поступкам. Никто не должен судить кого-либо из окружающих: важно, чтобы каждый совершал добро, .проявлял терпение, добросердечность к людям. В этом заключается гуманность жизни и поведения человека. Обновление культуры возможно только на данном основании. В подобном деле не могут помочь ни принципы целесообразности, ни вульгарная мораль благоприятных обстоятельств, ни бессмысленные идеалы власти, нации, ни политические программы, предлагаемые лидерами и пропагандой. Все возникающие в обществе проекты, программы, принципы надо тщательно поверять этикой благоговения перед жизнью. Одобрять можно только то, что согласуется с гуманностью:
Мы прежде всего обязаны свято защищать интересы жизни и счастья человека. Мы должны вновь поднять на щит священные права человека. Мы требуем вновь восстановить справедливость. Фундаментом права является гуманность2.
В этом Швейцер видит гражданский и нравственный дслг человека.
Сущность культуры в том, что она всемерно содействует проникновению принципа благоговения перед жизнью в сознание отдельных людей и всего человечества.
Четыре идеала образуют культуру: идеал человека, идеал социального и политического единения; идеал религиозно-духовного единения; идеал человечества. Пренебрежение к идеалам как неосуществимым в жизни достаточно прочно укоренилось в сознании лю-
1 Швейцер А. Благоговение перед жизнью. С. 225.
2 Там же. С. 229.
дей. Считается, что человек должен все помыслы направить лишь на улучшение собственного бытия под давлением жизненных условий. На самом деле, лишаясь идеалов духовности, он превращается в человека-вещь. Людям недостает духовности, которая придает им жизненные силы для взаимного понимания и доверия. Однако это возможно при соблюдении принципа благоговения перед жизнью как главного условия гуманности. В этом и заключается идеал человечества. Гуманность побуждает прислушиваться к голосу не только разума, но и сердца. Доброта должна стать действенной силой истории, положить начало веку гуманности. В этом заключается исторический смысл гуманистического мировоззрения.
Завершая изложение взглядов Швейцера на культуру, необходимо сделать еще один штрих к его портрету как мыслителя и общественного деятеля: упомянуть об отношении к России. Вполне очевидно, что духовная связь с русской культурой способствовала укреплению его веры в силу и действенность провозглашенных нравственных принципов.
Эти связи выявлены философом В. А. Петрицким, исследователем жизни и творчества Швейцера. Он обращает внимание на близость нравственных позиций Швейцера и Л. Н. Толстого в обосновании этики ненасилия. В Нобелевской речи Швейцер отмечает вклад Л. Н. Толстого в утверждение идей мира.
Швейцер неоднократно обращался к творчеству Ф. М. Достоевского, внимательно читал романы «Идиот», «Братья Карамазовы», о чем свидетельствуют его пометки. Он был знаком с работами узника Шлиссельбургской крепости Н. А. Морозова, с его исследованием личности Иисуса Христа.
Увлечение Швейцера музыкой не оставило его равнодушным к русской музыкальной культуре. В его библиотеке было сочинение Н. А. Римского-Корсакова «Рукописи моей музыкальной жизни». Он испытывал симпатии к творчеству М. П. Мусоргского и А. Н. Скрябина. В библиотеке и архиве Швейцера находились книги Н. Бердяева, Л. Шестова, П. Успенского, Н. Лосского — видных мыслителей России Серебряного века. Многие их идеи разделялись Швейцером. Наблюдается определенное сходство умонастроений Швейцера при рассмотрении роли человека во Вселенной со взглядами Н. К. Рериха. Оба философа выступают за безграничные возможности нравственного совершенствования человека. Швейцер неоднократно высказывал желание приехать в Россию, но не было возможности для осуществления его планов.
Идеи Швейцера постепенно завоевали всемирное признание. Его книги переведены на многие языки; в европейских, азиатских, африканских странах созданы общественные объединения, посвященные претворению в жизнь его идей.
Этика благоговения перед жизнью стала основой экологического движения, вошла в программы средних школ. Успешно действует Всемирная ассоциация друзей Альберта Швейцера. Международных Швейцеровских премий удостоены многие деятели культуры. Культурологические идеи А. Швейцера стали неотъемлемой частью духовной жизни XX в.
Глава 14
Дата: 2018-11-18, просмотров: 364.