Часто приходится слышать мнение, будто алхимики брели ощупью, как слепые. Это большое заблуждение; они имели весьма определённые теории, основанные греческими философами второго века нашей эры и продержавшиеся почти без изменения до XVIII века.

В основании герметической теории лежит великий закон единства материи. Материя одна, но принимает различные формы, комбинируясь сама с собой и производя бесконечное количество новых тел. Эта первичная материя ещё называлась «причиной», «хаосом», «мировой субстанцией». Не входя в подробности, Василий Валентин признаёт в принципе единство материи. «Все вещи происходят от одной причины, все они были вначале рождены одной и той же матерью» («Char de Triomphe de l'antimoine» [«Триумфальная колесница сурьмы» (фр.)]). Сендивогий, более известный под именем Космополита, ещё определённее выражается в своих «Письмах». «Христиане, — говорит он, — хотят, чтобы Бог сначала сотворил известную первичную материю... и чтобы из этой материи способом отделений были выделены простые тела, которые впоследствии, будучи смешанными одни с другими посредством соединения, послужили бы к созданию видимого нами... В творении была соблюдена последовательность: простые тела служили для образования более сложных». Наконец он так резюмирует всё сказанное: «1-е — образование первой материи, которой ничто не предшествовало 2-е — разделение этой материи на элементы и, наконец, 3-е — посредством этих элементов составление смесей» (Письмо XI).

Под именем смеси он понимает всякое составное тело.

Д'Эспанье дополняет идею Сендивогия, устанавливая постоянство материи, и говорит, что она может только изменять свои формы... Достигнув раз состояния субстанции, или существа, материя не может по законам природы лишиться индивидуальности и перейти к небытию. Вот почему Трисмегист говорит в «Поймандре» [Так называется первый трактат древнего корпуса Герметической философии. Это своеобразное откровение Поймандра Гермесу, в котором открывается величественная картина творения Космоса], что на свете ничто не умирает и всё только видоизменяется («Enchiridion physicae-restitutae» [«Руководство по естественнонаучному восстановлению» (греч., лат.)]), причём он допускает существование первичной материи. «Философы думают, — говорит он, — что существует первичная материя, предсуществующая элементам».

Эта гипотеза, прибавляет он, уже находится в сочинениях Аристотеля. Заметим, он рассматривает качества, которые метафизики приписывали материи. Барле разъясняет этот пункт таким образом. «Всемирная субстанция заключает всё существующее без различия рода и пола, всё грубое, плодородное, с отпечатком чувственного» (Barlet. «La theotechnie ergocosmique» [Барле. «Божественный механизм космической работы» (фр.)]).

Таким образом, первичная материя не есть какое-либо тело, но представляет все их свойства.

Обыкновенно допускали, что первичная материя — жидкость, вода, представлявшая в начале мира хаос. «Это была первичная материя, заключавшая все формы в возможности проявления... Это бесформенное тело было водянисто, и греки называли его υλη (хилус) [Вообще, слово υλη переводится с греческого как «лес» или «древесина». Начиная с Аристотеля его стали употреблять в философском смысле — «материя»], обозначая одним словом воду и материю» («Lettre philosophique» [«Философское письмо» (фр.)]). Далее он говорит, что это был огонь, исполнявший активную роль по отношению к материи — женскому началу; таким образом получили начало все тела, составляющие вселенную.

Следовательно, гипотеза первичной материи имела одинаковые основы с алхимией; исходя из этого положения, было рационально допустить трансмутацию, то есть превращение металлов.

Вначале материю разделяли на «серу» и «меркурий» и полагали, что эти два начала, соединяясь в различных пропорциях, образуют все тела. «Всё составляется из серной и ртутной материй», — говорит греческий анонимный алхимик.

Позднее прибавили третье начало: «соль», или «мышьяк», но не придавая ему такого значения, как «сере» и «ртути» (меркурию). Эти названия ни в каком случае нельзя смешивать с общеупотребительными, так как они представляют лишь известные качества материи: так, «сера» в металлах обозначает цвет, горючесть, твёрдость, способность соединяться с другими металлами тогда как «ртуть» означает блеск, летучесть, плавкость ковкость. Что же касается «соли», то этим именем обозначали принцип, соединяющий «серу» с «ртутью», подобно жизненному началу, связывающему дух с телом.

«Соль» была введена как третье начало триады, в особенности Василием Валентином, Кунратом и Парацельсом — одним словом, алхимиками-мистиками. Раньше Роджер Бэкон говорил о ней, но неуверенно, не приписывая ей специальных качеств и не отводя ей много места. Напротив, Парацельс сердился на предшественников, не знавших «соли».

«Они думали, что "ртуть" и "сера" были родоначальниками всех металлов, и они даже во сне не видели третьего начала» («Le Tresor des tresors» [«Сокровище сокровищ» (фр.)]). Но «соль» и не представляла большого значения, и после Парацельса многие алхимики обошли её молчанием [10].

«Сера», «Меркурий» и «Соль» представляют, следовательно, только отвлечённые понятия, удобные для обозначения группы свойств. Так, если металл был жёлтый или красный, трудно плавился, то говорили, что в нём слишком много «серы». Однако не надо забывать, что «сера», «ртуть» и «соль» произошли из первичной материи: «О чудо, "сера", "ртуть" и "соль" дают мне возможность видеть три субстанции в одной материи — свет, самопроизвольно исходящий из тьмы» (Marc Antonio. «Lumiere sortante par soimeme des tenebres» [Марк Антонио. «Свет, самопроизвольно исходяший из тьмы» (фр.)]).

Чтобы уничтожить в теле некоторые свойства, надо отделить «серу» или «ртуть»; например, сделать метал тугоплавким, обратить его в известь или окислить.

Другой пример: обыкновенная ртуть содержит посторонние металлы, остающиеся в реторте при её очистке. Эта отделённая часть считается алхимиками «серой» обыкновенной ртути; перерабатывая эту ртуть, или живое серебро, в двухлористый раствор, получали летучее тело и думали, что этой операцией они изъяли «Меркурий-начало» из Меркурия-металла.

В заключение вопроса о трёх началах надо упомянуть теорию Артефиуса, алхимика XI столетия, для которого «сера» представляла в металлах видимые свойства, «меркурий» — свойства сокровенные и тайные. По его мнению, в каждом теле надо различать свойства видимые: цвет, блеск, протяжение, это — «сера»; затем свойства сокровенные, проявляющиеся под влиянием внешней силы, каковы: плавкость, тягучесть, ковкость, летучесть, это — «меркурий». Такое объяснение мало отличается от приведённого выше.

Рядом с «серой», «Меркурием» и «солью» алхимики признают четыре элемента: «Землю», «Воду», «Воздух» и «Огонь»; эти слова имеют совершенно иное значение, чем обыкновенно. В теории алхимии четыре элемента, как и три начала, представляют не стихии, а состояния материи, качества или свойства. «Вода» есть синоним жидкости, «земля» — это твёрдое состояние, «воздух» — состояние газообразное. «Огонь» — состояние газа, наиболее тонкое, как бы расширенное теплотой. Четыре элемента, следовательно, представляют состояния, под которыми представляется нам Материя. Таким образом, на основании вышесказанного, логически — элементы составляют всю вселенную. Для алхимика всякая жидкость есть «вода», всё твёрдое — «земля», по последнему анализу, всякий газ — «воздух» [11]. Вот почему в древних трактатах по физике говорится, что обыкновенная вода при кипячении превращается в воздух. Это не значит, что вода превращается в смесь, составляющую атмосферу; но что вода сначала жидкость, изменяется в воздушный флюид или в газ, как это стали говорить позднее.

Элементы означали не только физическое состояние, но растяжимостью, распространением представляли качества материи.

«Всё, что обладало качеством теплоты, называлось в древности огнём; что было сухо и твёрдо — землёй; сырое и жидкое — водой; холодное и воздушное — воздухом» («Epоtre d'Alexandre» [«Послание Александра» (фр.)]).

Ввиду того, что вода превращается в пар, подобно всем жидкостям, когда их кипятят, а с другой стороны, твёрдые тела большею частью горючи — герметические философы уменьшили число элементов до двух видимых — «земли» и «воды», заключающих в себе элементы невидимые — «огонь» и «воздух». «Земля» содержит «огонь», а «вода» — «воздух» в невидимом состоянии. Если повлияет какая-нибудь внешняя причина, «огонь» и «воздух» проявятся. Сближая это положение с теорией Артефиуса, «земля» будет соответствовать «сере», «вода» — «Меркурию» и т.д.

В сущности, четыре элемента с «серой» и «меркурием» представляют почти те же видоизменения первичной материи, назначенной представить остаток тел. Только «сера» и «ртуть», обладая металлическими качествами, применяются к металлам и минералам, между тем как четыре элемента прилагаются к растительному и животному царствам. Когда алхимик работает над обработкой дерева и получает в результате эссенцию или масло и субстанцию воспламеняющуюся, он говорит, что дерево состоит из «земли», «воды» и «огня».

Позднее к четырём элементам прибавили пятый — «Квинтэссенцию». Можно назвать твёрдые части «землёй», жидкие — «водой», самые разреженные — «воздухом», природный жар — «огнём», а качества сокровенные называются небесными и астральными свойствами, или «квинтэссенцией» (D'Espagnet. «Enchiridion physicae-restitutae»). Эта квинтэссенция соответствует «соли». Отсюда видно, насколько теории алхимиков были стройны. Суфлёр терялся в этой путанице: три начала, четыре элемента, всемирная материя; а философ легко согласовывал эти кажущиеся несоответствия". Зная это, легко понять слова монаха Гелиаса: «Четырьмя элементами было сотворено всё, что находится в этом мире, всемогуществом Бога» (Helios. «Miroir d'Alchimie» [Хелиос. «Зеркало Алхимии» (фр.)]).

Эти теории существовали с начала возникновения алхимии. Греческий алхимик Синезиус в своём комментарии на сочинение Демокрита нам указывает на то, что в алхимической операции не создают ничего нового, а изменяют лишь форму материи. Греческий анонимный писатель, о котором мы упоминали, принадлежит к этой же эпохе. Что же касается четырёх элементов, они были известны гораздо ранее. Зосима даёт их совокупности название «Тетрасомата», то есть четыре тела. Вот таблица, резюмирующая алхимическую теорию.

Глава III

Семь металлов. — Их составы. — Их бытие. — Центральный огонь. — Цикл формации. — Планетное влияние

Алхимики работали, главным образом, на металлах, поэтому понятно, что они много писали о Книге Бытия и составе металлов.

Они дали им имена и знаки семи планет: Золото или Солнце — , Серебро или Луна — , Ртуть или Меркурий — , Свинец или Сатурн — , Олово или Юпитер — , Железо или Марс — , Медь или Венера — . Они их разделяли на металлы совершенные, неизменяемые, каковы золото и серебро, и металлы несовершенные, изменяющиеся в «известь» (окись). «Элемент "Огня" изменяет металлы несовершенные и их уничтожает. Этих металлов пять — . Металлы совершенные от огня не изменяются» (Парацельс. «Небо философов»).

Посмотрим, каково применение герметической теории к металлам. Прежде всего, все металлы должны происходить от одного и того же родоначальника — первичной материи. Герметические философы сходятся во мнениях относительно этого пункта. «Металлы сходны в „эссенции". Они различаются только своей формой» (Альберт Великий. «Об алхимии»). «Есть только одна первичная материя металлов, она принимает различные формы, смотря по степени их варки или жжения и мощности влияния агента природы» (Арнольд из Виллановы. «Дорога дорог»). Теория эта вполне применима к минералам. «Есть только одна материя для всех металлов и минералов» (Василий Валентин), и наконец: «Природа камней одна и та же, как и природа других вещей» (Космополит).

Изречение Альберта Великого указывает на то, что материя одна во всех вещах, что все существующее разделяется лишь по форме, что атомы одинаковы между собою и, группируясь, составляют различные геометрические формы; отсюда происходит различие между телами. В химии аллотропия[1] прекрасно оправдывает этот способ суждения.

Из этого следует, что «сера» и «меркурий» суть начала второстепенные и, в противоположность первичной материи, представляют собою только собрание качеств. «Таким образом, ты можешь ясно видеть, что сера не есть вещь отдельная от субстанции меркурия и что это не простая обыкновенная сера, потому что, в таком случае, материя металлов не была бы однородной, что противоречило бы положению философов» (Бернар Тревизанский. «Книга о естественной философии металлов»). В том же сочинении Бернар Тревизан возвращается к этому предмету: «Сера не есть вещь, которую можно было бы отделить от меркурия, но есть только та теплота и сухость, которая господствует над холодом и сыростью меркурия. Эта сера после переработки преобладает над двумя другими качествами, то есть над холодом и сыростью, и им запечатлевает свои добродетели. Эти различные степени варки составляют различие металлов» (Там же).

Сера горючей природы и деятельна, Меркурий природы холодной — пассивен. «Я сказал, есть два свойства: одно — активное, другое — пассивное. Мой учитель меня спросил, каковы эти два свойства. И я ответил: одно свойство горячее, другое холодное. — Какое свойство горячего? Горячее активно, а холодное пассивно» (Artephius. «Clavis majoris sapientiae» [Артефиус. «Ключ великой мудрости» (лат.)]).

Сера или меркурий могут господствовать в составе металлов, одним словом, некоторые качества могут быть сильнее других. Что же касается «соли», мы уже объясняли, что начало её, неизвестное первым алхимикам, даже впоследствии имело неопределённое значение, несмотря на разъяснения Парацельса. «Соль», или «мышьяк», была только связью, которая соединяла два других начала: «Сера, меркурий и соль суть начала, образующие металлы. Сера есть начало активное, Меркурий — пассивное, мышьяк — связь, их соединяет» (Roger Bacon. «Breve breviarum de dono dei» [Роджер Бэкон. «Самый краткий из даров Бога» (лат.)]). Бэкон так мало придавал значения «соли», что в других своих сочинениях о ней упоминает как о составном начале.

«Заметьте, — говорит он, — что основа металлов суть Меркурий и сера. Эти два начала дали происхождение всем металлам и всем минералам, которых, между прочим, существует большое число различных пород» («Зеркало Алхимии»). Следовательно, можно сказать, что все металлы состоят из «серы» и «меркурия», превратимых в первичную материю. «Ибо все металлы составлены из серы и имеют в себе меркурий, это семя металлов» (Николя Фламель. Избранное).

«Сера» есть отец (начало активное) металлов, говорит алхимия, а «меркурий» (начало пассивное) — их мать. «Меркурий есть ртуть, которая управляет семью металлами, ибо она их мать» (Jean de la Fontaine. «La fontaine des amoureux de science» [Жан де ла Фонтэн. «Источник влюбленных в науку» (фр.)]).

Мы займёмся теперь только «серой» и «меркурием» и их ролью в бытии металлов. Эти два начала разделены в недрах земли.

«Сера — под видом твёрдого тела, неподвижного и маслянистого; меркурий — в форме пара. Сера есть жир Земли, сгущённый в рудниках умеренной варкой до тех пор, пока не затвердеет» (Альберт Великий. «Об алхимии»). Притягиваемые постоянно одно к другому, два начала комбинируются в различных пропорциях, чтобы составить металлы и минералы. Но есть ещё другие случайности, изменяющие свойства этих начал: степень варения, чистота, различные случайности. Алхимики допускают действительное существование огня в недрах земли, смешение «серы и Меркурия», более или менее сваренных и изменяющих вследствие этого свои свойства. «Заметили, что свойства металлов, которые мы знаем, произошли от серы и меркурия. Только различная степень варки производит разницу в металлической породе» (Альберт Великий. «Состав составов»). О чистоте металлов говорят следующие строки: «Судя по чистоте составных начал, серы и меркурия, получаются металлы совершенные или несовершенные» (Роджер Бэкон. «Зеркало Алхимии»). Это заставляет нас сказать, что металлы несовершенные рождаются первыми: так железо преобразуется в медь; эта последняя, совершенствуясь, обращается в свинец, который, в свою очередь, становится оловом, ртутью, затем серебром и, наконец, золотом. Металлы, следовательно, проходят известный цикл. «Мы ясно указали в "Трактате о минералах", что происхождение металлов идёт циклическим путём, они переходят один в другой кругообразно. Соседние металлы имеют сходные свойства, поэтому серебро легко превращается в золото» (Альберт Великий. «Состав составов»). Глаубер пошёл дальше; он пустил в обращение странную теорию, будто металлы раз дошедшие до состояния золота, проходят цикл в обратном порядке и, делаясь всё более несовершенными, доходят до железа для того, чтобы вновь подняться до благородных металлов; и так — до бесконечности. «Свойствами и силой „Элементов" каждый день нарождаются новые металлы, а старые, напротив, изменяются в то же время» (Глаубер. «Минеральное творение»). Слово «элемент» имеет здесь значение «минеральной силы».

Золото есть совершенство и постоянная цель творчества природы; кроме недостаточного градуса варения или нечистоты серы и меркурия, различные случайности могут затруднять его действие. «Я полагаю, что природа имеет целью и старается непрестанно достигнуть совершенства, то есть золота. Но вследствие случайностей, затрудняющих её действия, получается разнообразие металлов» (Роджер Бэкон. «Зеркало Алхимии»). Одна из таких случайностей та, что рудник, где развиваются металлы, бывает открыт. «Например, когда начинают разрабатывать рудник и в нём находят металлы, ещё не окончившие своего развития, а так как открытие рудника прерывает действие природы, эти металлы остаются несовершенными и никогда не достигают совершенства, а всё металлическое семя, содержащееся в этом руднике, теряет свою силу и добрые качества» («Текст об алхимии»).

Мы не можем окончить этой главы, не сказав влиянии планет на зарождение металлов. В средние века допускалась абсолютная связь между всем, находящимся на земле, и планетами.

«Земля не производит ничего, что не было бы посеяно в небе. Постоянные сношения между ними могут быть изображены пирамидой, вершина которой находится на Солнце, а основание — на Земле» (Blaise de Vigenere. «Traite du feu et du sel» [Блез де Виженер. «Трактат об огне и о соли» (фр.)]). Также: «Знай же, о сын мой и самый любимый из детей, что Солнце, Луна и звёзды постоянно влияют на центр Земли» (Valois. «Euvres manuscrites» [Валуа. «Рукописные творения» (фр.)]). Мы уже видели выше, что алхимики объединили символы семи металлов и семи планет, которые их породили.

Эти теории восходят к самому корню алхимии. Прокл, философ-неоплатоник V века нашей эры, в своём «Комментарии на "Тимея" Платона» говорит, что натуральное золото, серебро и каждый из металлов, как и все другие минералы, зародились в земле под влиянием божественных сил неба. Солнце производит золото, Луна — серебро, Сатурн — свинец, а Марс — железо (см. Berthelot. «Introduction а l'etude de la chimie» [Бертело. «Введение в изучение химии» (фр.)]). Можно указать и более древние источники. У персов металлы также были посвящены планетам, но они не соответствовали тем же светилам, как в средние века; так, олово было посвящено Венере, а железо — Меркурию.

Алхимики единогласно признавали влияние планет на металлы. Парацельс идёт дальше и специализирует это действие. По его словам, каждый металл обязан своим рождением планете, имя которой он носит; шесть остальных планет, соединённые каждая с двумя знаками зодиака, дают ему различные качества. Так: «Луна обязана ,  и  своей твёрдостью и своей приятной звучностью. Она обязана ,  и  своей тугоплавкостью и плохой ковкостью. Наконец ,  и  дают ей её плотность и однородное тело и т.д.» (Парацельс. «Небо философов») [12].

В результате металлы и минералы, сформированные на основе первичной материи, составлены из серы и меркурия. Степень варения, переменная чистота составов, различные случайности и планетные влияния производят различие металлов.

Глава IV