Длительная сосредоточенность мысли не свойственна раннему дошкольному возрасту...

Оптимизм нужен ребенку как воздух. Казалось бы, мысли о смерти должны нанести этому оптимизму сильнейший удар. Но... ребенок чудесно забронирован от подобных скорбей. В его душевном арсенале есть достаточно средств для защиты необходимого ему оптимизма. Едва только, на исходе четвертого года, ребенок убеждается в неотвратимости смерти для всего существующего, он торопится тотчас же уверить себя, что сам он вовеки пребудет бессмертен...

"Хитроумие" свойственно детям гораздо чаще, чем принято думать. Сентиментальная легенда о ребенке, как о некоем ангелочке, бесхитростном праведнике, чрезвычайно далека от действительности.

На самом-то деле ребенок совсем не такой ангелочек, каким он представляется многим слепо влюбленным родителям. Любопытно наблюдать, как часто внушает он себе и другим, будто его своекорыстные желания и требования подсказаны ему чистейшим альтруизмом...

Когда ребенок на взморье печет из песка пироги, он никогда не забывается настолько, чтобы проглотить свое печенье. Он всегда хозяин своих иллюзий и отлично знает те границы, в которых эти иллюзии необходимо держать. Он величайший реалист в своих фантазиях...

По системе Локка удавалось так чудовищно обрабатывать бедных младенцев, что они к пятилетнему возрасту могли показывать на глобусе любую страну. Жаль только, что к десяти годам эти миниатюрные Локки становились поголовно идиотами. Легко ли не стать идиотом тому, у кого насильно отнято детство!..

Впрочем, по мнению моих близких друзей, у меня в характере вообще очень много ребячливого... Если бы детская психика была моим всегдашним достоянием, я написал бы не десять сказок, а по крайней мере сто или двести. Увы, приливы ребяческой радости бывают у человека не часто, и длятся они очень недолго.

Разумеется, фрагментов из великой книги могло бы быть много больше, но возрастной гороскоп занимается не детством, а всей жизнью человека.

В основном К.И. Чуковский пишет о третьем возрасте, это и понятно: интервал указан - от 2 до 5. И все же, когда он говорит о фрагментарности мышления раннего дошкольника, то речь скорее о возрасте Обезьяны. Частично разговор идет и о четвертом возрасте, времени угасания лингвистической гениальности.

Возрастной гороскоп может найти у Чуковского очень много замечательных слов, подтверждающих положения теории. И то, что ребенок реалист в третьем возрасте, а не фантаст, и то, что хитроумен, и многое другое.

И все же главное в ином. Главное, чему посвящена практически вся книга Корнея Ивановича, - это становление языка ребенка. По теории именно становление языка, образа, атрибутики, формы (все эти понятия едины в гороскопе) - главная задача детства. И именно в третьем возрасте формируется этот язык, образ жизни с тем, чтобы в четвертом возрасте стать работающей частью человека. Конечно, не нужны в четвертом возрасте способности к языку, ибо некогда совершенствовать то, что должно работать. Благодаря своему мощному, вполне взрослому языку ребенок может начать учиться. Вместе с началом обучения зарождается человеческий разум (космический уходит). И очень важно, что Чуковский подтверждает, хоть и не везде прямо, что человеческого разума, человеческого самосознания у ребенка в третьем возрасте еще нет, его пока еще ведет космический разум, которому, в частности, неведом страх смерти.

Разуму посвящена вторая треть жизни мужчины. И именно разум взрослого человека, а не что-то иное мешает ему по-настоящему вернуться в детство, на что жалуется Чуковский.

                                                                         Лев Толстой

                                       ОТРОЧЕСТВО

Едва ли мне поверят, какие были любимейшие и постоянные предметы моих размышлений во время моего отрочества, - так они были несообразны с моим возрастом и положением. Но, по моему мнению, несообразность между положением человека и его моральной деятельностью есть вернейший признак истины.

В продолжение года, во время которого я вел уединенную, сосредоточенную в самом себе, моральную жизнь, все отвлеченные вопросы о назначении человека, о будущей жизни, о бессмертии души уже представились мне; и детски слабый ум мой со всем жаром неопытности старался уяснить те вопросы, предложение которых составляет высшую ступень, до которой может достигать ум человека, но разрешение которых не дано ему.

Мне кажется, что ум человеческий в каждом отдельном лице проходит в своем развитии по тому же пути, по которому он развивается в целых поколениях, что мысли, служившие основанием различных философских теорий, составляют нераздельные части ума; но что каждый человек более или менее ясно сознавал их еще прежде, чем знал о существовании философских теорий.