- Прямо-таки со всеми? - вскинув бровь, спросил он, и Джек недовольно кивнул, вот только слишком сильного недовольства в его глазах не наблюдалось. И Эдриан сделал несколько шагов назад. – Я-то ныть не буду. А вот ты? - Мальчишка уперто вздернул подбородок. - К первому последствию я готов и жду.

- Это, к чему это? - поинтересовался Джек, продолжая подпирать стену и внимательно наблюдать за Дойлом.

Сдались ему эти отношения. Чего он хочет вообще? Поиграть или чего-то серьезного? И как далеко готов зайти в своих желаниях?

- К тому, что происходит между парочками в конце свидания. - Хищно улыбаясь, Эдриан приблизился к мальчишке вплотную и облокотился на стену рядом с ним.

- Это, когда они друг друга нахер посылают? - припомнил Джек несколько случаев и посмотрел на парня.

Дойл не разозлился на его слова. Наоборот даже, благодушно дернул Джека за прядь волос и прижал палец к своим губам.

Второкурсник с видом мученика, живьем насаженного на кол, потянулся к парню и быстро чмокнул его, после чего сразу же отстранился.

- Это? - спросил он, чувствуя дрожь в коленях и странное нытье в желудке, словно перед сдачей экзаменов.

- Почти, - улыбнулся Эдриан и ловко, как дворовый кот, извернулся, теперь преграждая Джеку путь к спальне. - Вот только все происходит не так. - Он склонился над мальчишкой и, запустив пальцы в его волосы на затылке, поцеловал, ласково и нежно, будто прикасался губами к святыне. Эдриан не торопился, вкушал каждый миг. Он пил этот поцелуй как сладкий нектар, наслаждаясь горячим, сбившимся дыханием мальчишки и чувствуя, как немеют от удовольствия кончики пальцев.

Сперва Джек хотел оттолкнуть парня или даже ударить его. Просто так, из вредности. Потом растаял. Руки безвольно повисли вдоль тела. Губы сами приоткрылись навстречу нежному поцелую.

Джек поплыл, не иначе. Мозг превратился в какую-то квашню, вяло подающую сигналы о том, что все идет не по плану. Эдриан Дойл должен был страдать и мучительно издохнуть, подавившись собственным смешком. Но тело Джека считало иначе. Эдриан Дойл воспринимался глупой плотью как охренетительно-крутой-чувак-которому-хочется-отдаться.

И действовала эта плоть соответственно своим представлениям, реагируя бурным восстанием в штанах.

Тихий стон, больше напоминающий жалобный скулеж, взорвал мозг. Эдриан, уже более властно и откровенно целующий мальчишку, прижал того к стене и вжался бедром в его пах. Джек пискнул и, кажется, попытался отстраниться, но теплые ладони, упершиеся в грудь парня, вместо сопротивления медленно повели вверх и замерли на плечах, сильно и судорожно сжимая их. И только тогда парень остановился. Несколько раз еще коснулся зацелованных губ мелочи своими губами, а потом прихватил маленькую мочку его уха.

- Только ладони не сотри, - выдохнул Эдриан, опустив руку вниз и погладив твердость в паху мальчишки. - А если совсем невмоготу будет, зови, я помогу с этим справиться.

- Обязательно быть таким уродом? - вяло отталкивая от себя парня, поинтересовался Джек. Тело не слушалось, предавало, выплескивая гормоны. А ласкающие пах пальцы были чуть ли не источником блаженства.

По коридору прошел какой-то малолетка. Что-то пискнув нечленораздельно, он вжал голову в плечи, и скрылся за поворотом.

А Джек закусил губу и с искренней ненавистью посмотрел на оскалившегося Дойла.

- А быть таким засранцем тоже обязательно? - парировал Эдриан и уже хотел отпустить парня и уйти, но собственный голод и разгоревшееся в паху желание пересилили. - Иди сюда, - хрипло и сдавленно сказал он, хватая мальчишку за руку и оттаскивая в темный закуток, где их никто не увидит. Податливость Джека удивляла, но, скорее всего, мальчишка сильно расслабился и просто не успел среагировать. Эдриан развернул его лицом к стене и, одной рукой придерживая за бедра, второй быстро расстегнул его брюки и запустил руку в трусы.

Трогать чужой член оказалось не только не противно, но еще и до ужаса возбуждающе, и старшекурсник, уткнувшись лбом в затылок мальчишки, принялся надрачивать ему, одновременно как конченный онанист потираясь пекущим от возбуждения пахом об упругие и невероятно соблазнительные ягодицы.

Наверное, впервые в жизни Джек не знал, что сказать. Губы его словно склеились, слова застряли в глотке и превратились в стоны. Мозг размяк окончательно, полностью отключаясь. Осталось только то, что огнем горело в штанах.

Быть может Дойл и был профаном по части романтики, но удовольствие доставлять он умел. Ловкие пальцы стремительно скользили по горячему, раздувшемуся стволу, иногда прихватывая с головки смазку, и распределяя ее по всей длине, а иногда играясь с дырочкой, от чего у Джека темнело в глазах. К тому же отчетливое уплотнение, прижимающееся к его заднице, давало понять, что не он один такой на взводе в их парочке. И Дойл, дай ему волю, войдет в раж и трахнет свой коврик прямо в коридоре.