- А к озеру пойдем? - спросил он, зная, что есть примерно полчаса до того, как...

А впрочем, какая разница? Красотища ведь! Несбыточная мечта идиота, жить в таком вот раю.

- И на мельницу хочу!

Мама ему не разрешала ездить в сельскую местность. Даже за город отпускала с опаской. Но сейчас ведь ее нет рядом. Можно расслабиться, пусть и ненадолго.

- Куда захочешь, - шепнул Эдриан, мягко касаясь губами острой скулы мальчишки. После чего приобнял его за пояс и повел к поросшему камышом и осокой берегу.

Озерная гладь отражала чистое небо. Лишь иногда подергиваясь рябью от гуляющего по просторам ветерка. Джек стоял почти у самой кромки воды и улыбался во все тридцать два зуба.

- Знаешь, Монаган, - проговорил парень, обнимая мальчишку со спины и теперь одной рукой поглаживая его грудь и живот. - С тобой до усрачки тяжело. Вредный ты. А я совсем не умею ухаживать. Но... Ты мне нравишься. И ты не подстилка. Не называй себя так больше.

- Господибоже, не порть такой момент, - попросил Джек вполне себе миролюбиво и откинул голову на плечо парня, заискивающе глядя на него. Поглаживания широкой ладони были очень даже приятны, и Джек снова подумал, что его бедра, наверняка, были бы в восторге от такого внимания.

"Кто я для тебя, Дойл, если не подстилка на год?" Хотелось задать вполне резонный вопрос. Но Джек не стал. Времени и так мало. В носу вон уже свербит так, что нестерпимо хочется чихнуть.

- Не буду, - согласно кивнул Эдриан и, подцепив пальцами подбородок Джека, чуть развернул его лицо к себе и очень осторожно поцеловал, едва касаясь теплых губ своими. Но когда не почувствовал сопротивления, скользнул по ним языком и уже через мгновение погрузился в опьяняющую нежность первого поцелуя с мелким гадом.

А это уже было подло. Не потому, что неприятно. А потому что даже слишком сладко, как будто погружаешься в глубокий, жаркий омут.

Впрочем, Джек не сопротивлялся. Оценив старания Дойла, он извернулся в его руках и повис на шее. Хочет целоваться, что ж, ладно. Заслужил.

Джек подался вперед, отвечая на поцелуй. Приоткрыл уже начавшие покалывать губы. Поймал языком кажущийся прохладным язык старшекурсника и стал дразнить его, то лаская, то избегая, словно стесняясь этой привлекательной игры.

Объятия Дойла стали крепче. Дыхание сбилось, а ладонь резко смяла футболку на спине. Потом отпустила и снова смяла. Скользнула вниз, к ягодицам, скомкала и их, заставив Джека резко вздохнуть и встать на цыпочки.

Хорошее свидание, сладкая игра, вот только внутри все сжимается от странного удушья. В груди растет колючий ком. Легкие уже не могут перекачивать воздух из-за опухающей трахеи.

Неужели все? Мгновения прекрасного развеялись как дым, и Джек, задыхаясь, начал оседать на землю.

Сладкий поцелуй начал горчить. И вроде бы ничего такого, но дыхание Джека сбилось, стало тяжелым и неровным. И это насторожило Эдриана. А когда мальчишка вдруг начал оседать на землю, парень не на шутку всполошился. И не зря. Мальчишка задыхался. Лицо его отекло, губы распухли, и далеко не от поцелуя. Джек хрипел и сипло дышал.

- Какого хера? - испуганно выкрикнул Эдриан, не позволяя малявке свалиться в высокую траву.

- У меня аллергия на пыльцу, - очень тихо и неразборчиво просипел мальчишка и прикрыл глаза.

- Твою же мать! - рявкнул Эдриан и, подхватив второкурсника на руки побежал к машине, крепко прижимая к себе мелкого идиота и все повторяя без конца, что все будет хорошо.

Джек плохо помнил все, что происходило после наступления анафилактического шока. Горло сдавило так, что воздух врывался в него с предсмертным хрипом. В глазах то и дело темнело, а потом и вовсе померкло, словно кто-то разом выключил свет.

Один раз парень пришел в себя, когда мог уже свободно делать вдохи, и, разглядев неясный силуэт Дойла на фоне странного белого полотна, поддернутого легкой рябью, услышал его злобное: - Ну ты и дурак, Монаган!