4.2. Религиозная практика в гьяна-канде и тарикате
Продвижение по духовному пути всегда сопровождается принятием более высоких принципов и стандартов жизни. Это означает, в частности, что человек становится способен следовать моральным и религиозным правилам более чисто и полно, чем в начале.
Религиозная практика на уровне гьяна-канды
В ведической традиции ступень гьяна-канды предназначена для тех, кто хочет практически осознать себя душой и избавиться от привязанности к материальному миру. Для этого человек должен полностью освободиться от телесных желаний, поэтому правила на этом уровне принимают более серьезную форму.
Есть два вида правил – запреты и предписания. Запреты так описываются в «Йога-сутре» Патанджали: «Соблюдение общих моральных принципов: не причинять никому вреда (ахимса), быть правдивым (сатьям), не присваивать чужого (астейа), воздерживаться от похоти (брахмачарья) и отказываться от даров (апариграха)» [127] (Йога-сутра, 2.30).
В той же «Йога-сутре» изложены следующие предписания: «Чистота (шауча), удовлетворенность (шантах), обуздание чувств (тапас), изучение духовной литературы (свадхйайа) и посвящение плодов своих трудов Богу (ишвара пранидхана)» (Йога-сутра, 2.32).
Результаты развития этих качеств поражают воображение. Согласно самому Патанджали, тот, кто утвердился в правдивости, получает способность пользоваться результатом любого действия без совершения самого действия. Например, соблюдая обет «не укради», йог получает все богатства. Комментаторы «Йога-сутры» замечают, что если человек сильно к чему-то стремится, то этот объект начинает удаляться от него. Чем больше человек стремится к объекту, тем дальше он уходит от него. И наоборот, если человек чего-то боится, то этот объект начинает приближаться к нему. Но если человек развивает в себе отрешенность, материя начинает служить ему. К воздерживающемуся приходят сила и бодрость. Чистый мозг обладает гигантской энергией и огромной силой воли. Без воздержания не может быть духовной силы. Укрепившийся в неприятии даров, вспоминает свои прошедшие жизни. Когда человек отказывается от накопительства, он не попадает в зависимость от других, он сохраняет самостоятельность и свободу. Ум его очищается [128] (Йога-сутра, 2.35–39).
«После достижения подлинной чистоты тела, как изнутри, так и снаружи, возникает пренебрежение к нему, и у человека пропадает желание заботиться о теле. Лицо, которое другие считают прекрасным, йогу покажется грубым, если оно не освещено духом. Напротив, ему кажется божественным любой лик, если он озарен духовным светом. Привязанность к телесному, согласно йоге, есть величайшее проклятие человеческой жизни, поэтому первый признак того, что человек очистился, проявляется в его нежелании рассматривать людей на уровне тела. Одна только чистота помогает избавиться от телесной концепции жизни» [129] (Йога-сутра, 2.40).
Помимо этических принципов, на этом уровне повышаются требования к религиозной практике. Так, ежедневное чтение особых мантр перерастает в длительную медитацию (дхьяну).
Периодические посты могут перерасти в полное ограничение приема пищи. Половая жизнь из ограниченной семейными отношениями превращается в полное прекращение отношений с противоположным полом – монашество.
Согласно Ведам, первым результатом строгого следования этому пути является раскрытие у йога мистических способностей, которые являются признаком возрождения дремлющей потенции души.
В ведической системе они описывались как сиддхи следующим образом:
1. телепатия – общение на уровне мыслей;
2. способность видеть и слышать на огромном расстоянии;
3. лагхима-сиддхи – левитация, или антигравитация;
4. анима– и махима-сиддхи – способность изменять размер предметов;
5. прапти-сиддхи – телекинез, способность передвигать предметы без видимого преодоления разделяющего их пространства и способность путешествовать по параллельным мирам;
6. вихьяса – способность перемещать предметы через эфир;
7. вашита-сиддхи – гипноз;
8. способность становиться невидимым;
9. способность менять свою форму;
10. способность входить в тела других людей и контролировать их.
Следом за развитием мистических способностей в результате этой практики приходит озарение и полное разотождествление себя с телом и с материальным миром.
Религиозная практика на втором уровне в Исламе
Рассмотрим теперь религиозную практику на уровне тарикат. Целью тариката является обуздание своих плотских желаний, что позволяет разорвать связь с телом и осознать себя душой. Суфийские мастера детально описывают внутреннюю борьбу (муджакат), которую надлежит вести суфию для победы над желаниями тела. Чтобы победить в этой борьбе за очищение сердца, истинный суфий использовал различные методы самодисциплины и обуздания.
Несомненно, как и в шариате, главную роль в очищении сердца продолжает играть молитва. Правда, помимо предписанного шариатом пятикратного намаза, суфии обогащали свою практику дополнительными молитвами.
Молитвенная практика сопровождалась суровой аскезой, многонедельными постами и бодрствованием, во время которых суфий должен был отрешиться от материального мира и увидеть стоящее за ним единство – таухид. Считалось, что полное обуздание телесных потребностей позволяет человеку увидеть свое отличие от тела и осознать себя душой. Далее следовала работа с умом, который в суфизме считается злейшим врагом практикующего мистика, потому что постоянно отвлекает его от Аллаха и соблазняет мирскими радостями, стремлением к славе и почету. Ибн-Хафиф утверждал, что главной обязанностью адепта является борьба с вожделением и желаниями нечистого ума, который сравнивается с норовистой лошадью, стремящейся сбросить наездника на землю. Санаи и Аттар сравнивали такой ум со свиньей и говорили, что люди, которые идут на поводу у свиноподобного, в следующей жизни родятся свиньями.
Помимо поста в месяц рамазан суфии нередко практиковали регулярное голодание кила тат таам. Некоторые суфии практиковали саум дауди – один день есть, другой поститься. Хорасанский аскет Шакик аль-Балхи утверждал, что «сорок дней непрерывного голода могут преобразить тьму сердца в свет» [130] . Руми говорил: «Голод – Божья пища, Он живит ею тела праведных».
Развивая сострадание к животным, суфии отказывались от мясной пищи. Суфийские святые и духовные учителя шейх Исмаил, Кхваджа Мойнуддин Чишти, Хазрат Низаммуддин Аулиа, Бу Али Каландас, Шах Инайат, Мир Дад, Шах Абдул Карим были строгими вегетарианцами и учили этому своих последователей. Они проповедовали: «Если хочешь жить на небесах много лет, надо вести себя в духе сострадания ко всему Божественному творению».
Известный мусульманский святой Мир Дад говорил, что тот, кто поедает плоть любого живого существа, должен будет отплатить за это своей собственной плотью. У того, кто сломает кость какого-либо живого существа, тоже сломается кость. Каждая пролитая капля крови будет считаться как его собственная. Это вечный закон. Другой мусульманский святой Сармад осуждал мясоедение, говоря, что свет жизни спит в металлах, растениях, просыпается в животных и полностью проявлен в человеческих существах. Кабир указывает, что даже пост рамазан напрасен, если человек позволяет своему языку убивать живых существ ради того, чтобы их попробовать. Аллах не будет доволен этим.
Основным аргументом в пользу сострадания к животным и отказа от мясоедения были следующие аяты Корана: «И Мы [Аллах] сказали: „О Адам! Живи ты и твоя жена в саду, и ешь фрукты какие ты хочешь“» (2:35). «И возвести благую весть всем, кто уверовал в Аллаха и добрые дела творит. Их ждут сады реками омовенны, и, всякий раз, когда им будут подавать плоды оттуда, они воскликнут» (2:25). «Аллах есть тот, кто небеса и землю сотворил, с небес на землю воду льёт и ею в пищу вам плоды выводит». «Он ею вам выращивает злаки, оливы, пальмы, виноградную лозу и множество других плодов вам в пищу. Поистине здесь кроется знамение для тех, кто размышленьям предается» (16:11). «Знамением для них – умершая земля, ее Мы оживим, взрастим зерно на ней, и им они питаться будут. Сады Мы возведем из виноградных лоз и пальм и родники в них изольем обильно, чтобы плодами их вы все могли питаться. Но это всё не вашими руками создано, ужель за это вы не будете Нам благодарны?» (36:33–35)
«Аллах ниспосылает с неба воду и ею возвращает жизнь земле после того, как смерть ей наступила. В этом, поистине, знамение для тех, которые прислушиваться готовы. Поистине для вас даже в скоте таится назидание Господне: Мы из того даем вам пить, что образуется в их теле между грязью и кровью, – молоко, которое и чисто, и приятно для тех, кто пьет его. Из пальмовых плодов и виноградных лоз вы пищу добрую находите в небе и опьяняющий напиток – здесь истинно знамение для тех, кто разумеет. И твой Господь вменил пчеле: „Устраивай себе жилище в горах, в деревьях и в людских постройках, питайся всякими плодами, летай смиренно по путям, проложенным твоим Владыкой“, из внутренностей их питье выходит, что различается по цвету, в котором врачевание для людей, и здесь, поистине, знамение для тех, кто размышленьям предается» (16:65–69) [131] .
Однажды Пророк Мухаммед сказал своему близкому сподвижнику Хазрету Али: «Не превращай свой желудок в кладбище невинных птиц и зверей». С этого дня Хазрет Али верно следовал этому указанию. Согласно хадисам, Пророк Мухаммед произнес: «С того, кто убивает без необходимости даже воробья, Аллах спросит в День Суда. К тому, кому жалко лишить головы даже воробья и кто чувствует сострадание к воробью, Аллах также проявит милость в День Суда».
Ранние биографы Пророка Мухаммеда отмечают, что он предпочитал вегетарианскую пищу, любил молоко, йогурт с маслом и орехами, огурцы с финиками. Его любимыми фруктами, на которых он мог жить неделями, были гранаты, виноград и фиги, а также ему нравился утренний напиток из размятых фиников. Он особенно любил мед и часто ел его смешанным с уксусом. Он говорил, что в доме, где есть мед и уксус, обязательно будут благословения Господа. Ему также нравилось блюдо, называемое хииз, приготовляемое из масла, фиников и йогурта. Пророк Мухаммед говорил: «Туда, где в изобилии растут овощи, спустятся повелители ангелов».
О милосердии к животным свидетельствуют многочисленные истории из жизни Пророка Мухаммеда, а также притчи, которые он читал своим последователям:
«Аллах простил одну падшую женщину и удостоил ее Рая из-за собаки. Та, свесив от жажды язык, тяжело дышала у колодца. Эта женщина, проходившая там в тот момент, увидела, в каком она состоянии, и не выдержала. Она сняла с себя пояс, привязала к нему туфлю и, зачерпнув ею воду из колодца, напоила собаку. Аллах простил эту женщину, и она обрела райские покои.
А другая женщина попала в Ад из-за кошки. Она не кормила ее, не поила и не выпускала. И кошка околела от голода. По этой причине женщина попала в Ад» [132] .
В хадисах рассказывается, что однажды сахабы Пророка Муххаммеда увидели птичье гнездо, взяли оттуда птенцов и стали забавляться ими. В этот момент прилетела мать птенцов и в отчаянии начала кружить над сахабами. Увидев это, Мухаммед разгневался и приказал положить птенцов обратно [133] .
В другом хадисе рассказывается: «Как-то Посланник Аллаха вместе с несколькими сахабами вошел в один сад. В углу его стоял отощавший верблюд. Увидев Посланника Аллаха, он начал плакать. Предводитель обоих миров сразу же направился к нему, а затем, послав за его хозяином, довольно жестко его отчитал и наказал ему впредь лучше заботиться о животном» [134] .
Таким образом, следуя личному примеру Пророка Мухаммеда, многие суфии реализовывали принцип милосердия и отказывались от мясоедения.
Существует одна история о суфийской святой, Рабии Адавии. Она постоянно приходила на одну поросшую лесом гору, чтобы там без помех предаться медитации. Когда она приходила туда, все лесные звери собирались рядом и наслаждались ее обществом. Однажды туда пришел еще один суфий. Но едва он приблизился, как все животные разбежались, словно испугавшись чего-то. Очень огорченный, суфий спросил у Рабии: «Почему животные убегают?»
Рабия ответила ему другим вопросом: «Что ты ел сегодня?» Суфий сознался, что ел лук, обжаренный в жире. Мудрая женщина сказала: «Ты ешь их жир! Как же им не бежать от тебя?» Эта известная суфийская притча отражает взгляд исламских мистиков на отношения между людьми и животными.
В суфийской традиции считается, что курбан, способ забоя скота, предписанный мусульманам, кроме обычного, известного, значения, имеет еще одно, тайное. Хотя внешне курбан относится только к мусульманским законам о пище (которые совпадают с иудейскими), у него есть внутренняя символика. Он требует, чтобы человек пожертвовал собой ради служения Господу и чтобы вместо жизни животного мы принесли в жертву зверей, живущих в нашем сердце. «Курбан – это не убийство кур, коров и коз, – объясняет Бава Мухайяддин. – В нашем сердце живет четыреста триллионов и десять тысяч животных страстей, которые должны быть убиты. Их нужно убить в глубине сердца (кальб)» [135] .
Помимо пищевого ограничения суфии также ограничивали свой сон. Первых суфиев называли «ка им ал-лайл ва са им ад-дахр» – проводящими ночи в молитве и соблюдающими полный пост днем. Воздержание от общения с противоположным полом также считалось средством для достижения просветления. Многие суфии отказывались от семейной жизни.
Бедность, полная нищета (факр) также считалась важным условием суфийской практики. Отказываясь от любой собственности, суфии следовали примеру Мухаммеда. Таким образом, уклад жизни суфиев во многом совпадал с образом жизни ведических санньяси в их стремлении отказываться от материальных привязанностей.
ПРАКТИКА НА ВТОРОМ УРОВНЕ
ВЕГЕТАРИАНСТВО
4.3. Внутренняя борьба
Ходжа Насреддин обратился к толпе со словами:
– Люди, хотите ли вы знание без преодоления трудностей, истину без заблуждения, достижение без усилия, продвижение вперед без жертвы?
Все закричали: «Хотим, хотим!»
– Чудесно, – сказал Насреддин. – Я тоже хочу, и если я когда-нибудь узнаю, как это сделать, то с удовольствием сообщу вам.
Гьяна и бхакти, в отличие от кармы, представляют собой духовные состояния, когда человек поднимается над отождествлением себя с телом. На обоих этих этапах человек должен осознать себя вечной душой. Поэтому важным условием перехода на эти уровни является победа над телесной концепцией жизни. А для того чтобы перейти с телесного на духовный уровень, человек должен обуздать желания своего тела. Этот процесс представляет собой глубокую внутреннюю работу, внутреннюю борьбу.
Внутренняя борьба в ведической практике
Ведическая литература с самого начала предупреждает человека, что духовная практика – это не легкий и не дешевый процесс. Это внутренняя битва, направленная против собственных материальных чувств и ума. Необходимость внутреннего сражения описывается в третьей главе Бхагавад-гиты:
«„Что же принуждает человека поступать греховно даже помимо его воли, как будто его влечет какая-то сила?“
Верховный Господь сказал:
„Это лишь вожделение, Арджуна. Оно рождается от соприкосновения с гуной страсти и переходит затем в гнев. Оно греховный всепожирающий враг этого мира. Чувства, ум, разум [материальное тело] – пристанище вожделения. Через них вожделение покрывает истинное знание существа, воплощенного в теле, и вводит его в заблуждение. Поэтому, Арджуна, сначала обуздай этот великий символ греха – вожделение, управляя своими чувствами, и срази этого врага знания и постижения души. Органы чувств выше неодушевленной материи, ум выше чувств, разум выше ума, а над разумом стоит она [душа]. О могучерукий Aрджуна, осознав свое превосходство над материальными чувствами, умом и разумом, человек должен обуздать ум с помощью одухотворенного разума [погруженного в сознание Кришны] и таким образом духовной силой побороть своего ненасытного врага – вожделение“» (Бхагавад-гита, 3.36, 37, 40, 41).
Материальный ум, содержащий в себе такие качества, как вожделение, гнев, жадность, гордость, иллюзия и безумие, расценивается как главный враг человека, стремящегося к самоосознанию. Ум называется на санскрите манас. Контроль ума и победа над ним считаются в ведической литературе первым необходимым условием для перехода на духовный уровень.
Ум является своего рода адвокатом чувств, призывающих человека к удовлетворению телесных потребностей. Вся ведическая литература утверждает, что потребности чувств бесконечны, и чем больше человек пытается удовлетворить их, тем больше они возрастают. «Ману-самхита» сравнивает это с попыткой потушить огонь, подкидывая в него дрова. Чем больше кидаешь дров, тем больше разгорается огонь. Чем больше человек пытается удовлетворить свое тело, тем больше увеличиваются его желания, а удовлетворения не приходит. Поэтому ведические писания утверждают, что попытки удовлетворить материальные чувства бесполезны. Веды рекомендуют человеку не идти на поводу у своих чувств и ума, а контролировать их с помощью духовной практики. С другой стороны, Бхагавад-гита также утверждает, что простое подавление чувств через отказ от деятельности ничего не даст, а приведет человека к еще большим проблемам. Человек, который внешне отказывается от деятельности, но сохраняет привязанность к ней в своем уме, называется в Бхагавад-гите притворщиком: «Тот, кто внешне удерживает органы чувств от деятельности, но при этом постоянно думает об объектах чувств, обманывает самого себя и зовется притворщиком. Но искренний человек, который с помощью ума пытается обуздать чувства и, отказавшись от мирских привязанностей, начинает заниматься карма-йогой [в сознании Кришны], намного превосходит его. Честно исполняй свой долг, ибо такой образ действий лучше, чем бездействие. Не работая, человек не может удовлетворять даже самые насущные потребности своего тела. Любые обязанности следует выполнять как жертвоприношение Господу Вишну, иначе они приковывают человека к материальному миру. Поэтому, о сын Кунти, выполняй свой долг ради удовлетворения Вишну, и ты навсегда освободишься от материального рабства» (Бхагавад-гита, 3.6–9).
Таким образом, в Бхагавад-гите говорится, что только высший вкус может помочь человеку забыть низший вкус удовлетворения своих телесных потребностей. Такой высший вкус приходит от выполнения своих обязанностей в служении Богу.
Внутренняя борьба в суфийской литературе
Как и в ведической духовной практике, практикующий суфий тоже обязан пройти путь внутренней борьбы. Его задача – обуздание своей низшей природы, называемой в исламской терминологии нафсом.
Практически каждый суфийский учитель посвящал солидную часть своих произведений описанию природы нафса и особенностей борьбы с ним. Так же как и «Ману-самхита», теоретики суфизма говорили о том, что, потакая желаниям своего нафса, человек не может обрести удовлетворения. Аль-Кашани, арабский богослов, суфий XIV века, писал: «Нафс постоянно и неустанно предается похоти и самоуслаждению, вечно выходя за грань умеренности. Он ненасытен, и его жадность сравнима с мотыльком, которому недостаточно света свечи; не разубежденный осознанием опасности, заключенной в огне, он бросается в пламя и сгорает в нем». Поскольку попытки удовлетворить нафс бесполезны, суфийские мастера советовали побеждать свой нафс с помощью духовной практики. Аль-Кашани писал об этом так: «Слабохарактерность нафса может быть устранена только строгой аскетической дисциплиной и последовательностью духовного стремления, вытесняющего внутреннее сжатие и холодность, которые, в свою очередь, являются основой неподчинения и непокорности. Такого рода дисциплина ведет к принятию предписаний и соблюдению заповедей, она смягчает нафс, как дубление смягчает кожу, о чем говорится и в Коране: „Смягчается их кожа и сердца к упоминанию Аллаха“» (39:23).
Как Бхагавад-гита говорит о бесполезности подавления желаний ума простым отказом от деятельности и рекомендует заменить низший вкус на высший, так же суфийские мастера видели опасность в подавлении нафса.
Аль-Кашани описывал это следующим образом: «Один из способов тренировать нафс – сопротивляться его желаниям. Однако если мы выбираем сопротивление, мы знаем, что не должны сопротивляться путем противопоставления ему или подавления его, ибо, если мы так поступаем, то он возвращается опять в поисках удовлетворения для своих желаний. Поэтому было сказано, что сопротивляться нафсу посредством нафса – заблуждение».
Как Бхагавад-гита называет людей, внешне отказывающихся от деятельности, притворщиками, так суфийские учителя считали их бездельниками. Известный суфийский учитель ибн-Араби, получивший титул Великий шейх, рассказывал в назидание такой хадис:
«Однажды халиф Умар повстречал несколько человек, которые просто сидели и ничего не делали. Он спросил у них, кто они такие.
– Мы из тех, кто вверил свои дела Богу, и на Бога мы уповаем, – отвечали они.
– Поистине, вы заблуждаетесь, – возразил он. – Вы просто бездельники, паразитирующие на трудах других людей. Тот, кто действительно уповает на Бога, сначала сажает зерно в лоно земли, а затем предается на волю Бога, Кормильца!»
Вместо подавления своих желаний суфийские мастера предлагали обуздывать нафс посредством исполнения своих обязанностей. Аль-Кашани описывал это так: «В большинстве случаев результат его деятельности не соответствует желаемому. Если нафс случайно и добьется того, чего хотел, он все равно не будет удовлетворен. Нафсу необходимо постоянство. Избавиться от этого бедствия можно только посредством искреннего выполнения своих обязанностей».
МАНАС – НАФС
4.4. Правильное общение
Общение со святыми в ведической культуре
Одним из наиболее важных условий духовного развития человека в ведической культуре считается общение со святыми – садху-санга. Поскольку человек по своей природе существо социальное, он легко перенимает качества тех, с кем общается. Для развития в себе возвышенных качеств и для обуздания низшей, чувственной природы Веды рекомендуют человеку находиться в кругу людей, имеющих те же цели и идущих по тому же пути. Общение с единомышленниками увеличивает энтузиазм и решимость человека продолжать внутреннюю борьбу. Те, кто дальше продвинулся по духовному пути, могут помочь адепту пройти соответствующие испытания. Поэтому Веды утверждают, что залогом духовного развития является общение с садху – преданными Богу людьми. В Шримад-Бхагаватам об этом говорится так: «О Ачьюта, с незапамятных времен джива вращается в круговороте рождения и смерти. Когда для нее наступает время освобождения, она обретает общение со святыми и развивает сильную привязанность к Тебе, повелителю духа и материи, высшей цели всех святых» (10.51.53).
«Чайтанья-чаритамрита» – одно из главных произведений вайшнавской традиции – описывает значимость общения со святыми следующим образом: «Все богооткровенные писания утверждают, что даже мгновение общения с чистым преданным дарует наивысшее духовное совершенство» (Мадхья, 22.54).
Известный вайшнавский святой Рупа Госвами в своем трактате «Бхакти-расамрита-синдху» пишет: «Подобно кристаллу, отражающему цвет находящихся рядом предметов, человек приобретает качества тех, с кем общается. Поэтому разумный человек ищет общения со святыми, которые духовно более зрелы, которые с любовью относятся к этому человеку и, обладая сходным настроением, помогают ему развить в себе это настроение» (1.2.229).
Общение с преданными и служение им считается в Ведах даже более важным, чем служение непосредственно Самому Богу. Об этом говорится в «Ади-пуране»: «О Партха, те, кто называет себя Моими преданными, не являются таковыми. Но те, кто предан Моим преданным, действительно Мои преданные».
Также в Шримад-Бхагаватам говорится: «Твердо верить в блаженные повествования о Моих играх, постоянно воспевать Мою славу, быть привязанным к церемониальному поклонению Мне, прославлять Меня в прекрасных гимнах, с глубоким почтением относиться к преданному служению Мне, кланяться Мне всем телом, поклоняться наилучшим образом Моим преданным, сознавать Мое присутствие во всех живых существах, заниматься повседневной деятельностью в духе преданного служения Мне, использовать речь для описания Моих качеств, посвящать Мне все свои мысли, отказываться от всех материальных желаний и богатств ради служения Мне, отвергать материальные чувственные удовольствия и материальное счастье, совершать любую благочестивую деятельность, к которой относятся, в частности, благотворительность, жертвоприношения, чтение мантр, обеты и аскеза, ради приближения ко Мне – вот настоящие религиозные принципы, с помощью которых люди, действительно вручившие себя Мне, без дополнительных усилий разовьют в своем сердце любовь ко Мне» (11.19.20–24).
Общение со святыми в Исламе
Мусульманская культура также подчеркивала необходимость хорошего общения. В Коране мусульманам предписывается находиться в обществе праведников. Особую значимость общение со святыми получило в суфийских кругах. Под названием сухбат оно стало важнейшим элементом духовной практики суфиев. Один из виднейших учителей суфизма Джунайд подчеркивал важность общения с суфиями следующим образом: «Если ты человек проницательный и знающий, ищи сообщество дервишей и стань одним из них. Не води компании ни с кем другим. Идущие по пути не стремятся владеть роскошными дворцами и прекрасными садами. Нет в их сердцах ничего, кроме любовной тоски по Богу».
Схожая с ведическими текстами мысль содержится в притче, рассказанной знаменитым персидским суфием Аттаром: «Аврааму однажды приснился архангел Джабраил, записывающий имена друзей Бога.
Авраам спросил: „А мое имя там есть?“
„Нет“, – отвечал архангел.
Авраам сказал: „Я друг друзей Бога“.
Джабраил помолчал некоторое время, а затем сказал: „Авраам, я записываю твое имя во главу списка“».
4.5. Роль духовного учителя в эзотерических традициях Вед и Ислама
Во владеньях Любви даже шагане ступай без проводника.На пути не имевший Наставникапотеряется наверняка.Хафиз
Роль гуру в ведической практике
Важная роль на пути духовного совершествования отводится духовному учителю. Отношения с учителем обеспечивают правильное развитие сознания ученика. В ведической традиции учитель назывался гуру, а ученик – шишья. В суфизме духовного наставника звали пир или шейх, а ученика – мюрид. В обеих традициях подчеркивается, что духовная практика без руководства опытного наставника бесполезна, ибо человек не способен сам преодолеть все ловушки и хитросплетения этого пути.
«Шветашватара-упанишад» утверждает: «Только тем великим душам, у которых есть твердая вера в Господа и духовного учителя, открывается весь смысл ведического знания» (6.23). В «Мундака-упанишад» (1.2.12) говорится: «Желающий изучить трансцендентные предметы должен обратиться к духовному учителю. Признаком истинного духовного учителя является то, что он познал смысл священных писаний и поэтому занимается преданным служением Верховной Личности Бога».
В «Чхандогья-упанишад» (6.14.2) сказано: «Тот, кто обращается к опытному духовному учителю, может полностью понять науку о духовном самоосознании» [136] .
Процесс наставничества описан в трактате вайшнавского святого Бхактивиноды Тхакура «Джайва-дхарма» («Религия души»): «Каждый, кто обладает верой и прямотой характера, достоин стать учеником истинного духовного учителя. А тот, кто занимается чистым преданным служением, кто знаком с наукой преданного служения, кто обладает качествами святого, честностью, прямотой и искренностью, кто свободен от жадности и питает отвращение к имперсонализму, кто неуклонно исполняет свои духовные обязанности, достоин быть духовным учителем. Священные писания рекомендуют и ученику, и учителю пройти испытательный срок – период, когда духовный учитель и ученик проверяют друг друга. Испытательный срок нужен для того, чтобы духовный учитель мог выяснить, действительно ли искренен кандидат в ученики, и чтобы кандидат в ученики мог убедиться в том, действительно ли выбранный им духовный учитель является чистым преданным Господа. Когда у ученика появляется вера в духовного учителя, духовный учитель дарует свою милость ученику. Когда кандидат в ученики выбирает духовного учителя, он должен убедиться, достиг ли выбранный им духовный учитель дальнего берега океана науки о Верховном Господе.
Духовные учителя могут быть двух категорий: дикша-гуру (духовный учитель, дающий духовное посвящение) и шикша-гуру (духовный учитель, дающий наставления). Дикша-гуру дает ученику посвящение и обучает его поклоняться Господу. Ученик может иметь только одного дикша-гуру, но шикша-гуру может быть и не один. Дикша-гуру может выполнять обязанности шикша-гуру» [137] .
При посвящении ученик получал новое имя, мантру (молитву для медитации), четки, священный шнур и бусы из священного деревца туласи.
Также в «Джайва-дхарме» говорится о том, чему следует учиться у гуру: «У духовного учителя нужно учиться, как следовать по пути преданного служения Господу и как правильно понимать науку о Господе. Не следует считать своего духовного учителя обычным человеком. Следует помнить, что духовный учитель – обитатель духовного мира. Высот преданного служения можно достигнуть, следуя по пройденному предшествующими преданными пути. Создавая новые пути, не стоит надеяться на то, что они приведут к чистому преданному служению. Желающие понять духовную истину быстро обретают желаемое. Искренние ученики обращаются к своему учителю с просьбой объяснить им истины духовной жизни» [138] . Для развития духовных качеств Веды рекомендуют полное послушание учителю. Ведическая литература приводит пример: гуру говорит ученику: «Принеси вон ту палку», – и ученик идет, чтобы принести ее. Затем гуру неожиданно говорит: «Стой, это не палка, а змея», – и ученик останавливается. Затем он говорит: «Нет, это не змея, это палка. Принеси ее», – и ученик направляется за палкой. Вера в учителя и послушание ему помогают ученику преодолеть препятствия и ловушки на духовном пути.
Роль пира в суфизме
В суфийской традиции мы встречаем аналогичные описания духовного наставничества. Знаменитый суфийский афоризм гласит: «Тому, кто странствует без Наставника, потребуется двести лет на двухдневное путешествие» [139] . Правило выбора духовного наставника гласило, что между ним и учеником должно существовать духовное родство. Суфии странствовали годами в поисках пира, а некоторые учителя не принимали адепта, если не видели, что его имя записано на скрижалях судеб среди имен их учеников. Когда учитель был избран, ученику (мюриду) надлежало пройти испытательный срок для проверки его решимости и духовной готовности. Обычно этот срок был три года, за которые ученик проходил суровую школу обуздания гордости. Он должен был жить на подаяние и делать самую грязную работу. После трехлетней проверки учитель проводил обряд принятия суфия в ученики, схожий с дикшей («посвящением») в ведической традиции. Установление связи между учителем и учеником выражалось в трех вещах: получении хирки (одежды суфия), сухбат (совместном богослужении и духовном обучении), а также в открытии формулы зикра (молитвы для медитации).
Возвышенная роль духовного учителя подчеркивалась риваятом: «Самые любимые у Аллаха те рабы, которые любят рабов Аллаха и дают другим наставления». Шейх Мухаммад ан-Накшбанди в своей книге «Танвир аль кулюб» пишет: «…связь с наставником (рабита аль муршид) – это связь сердец ученика и наставника. Ученик постоянно держит образ наставника в своем воображении, независимо от того, присутствует наставник рядом с ним или он далек от него. Сердце наставника подобно переполненной чаше весов, которая проливается своей благодатью в сердце ученика, связанного с ним. Через это сердце он получает благодать (баракят), так как его учитель – средство обращения к Аллаху, об этом сказано в аятах и хадисах. Например: „О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха, ищите средств приближения к Нему“. А в другом аяте сказано: „О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и будьте с праведными“»[140] .
От ученика (мюрида) требовалось абсолютное подчинение наставлениям учителя, который сравнивался с опытным врачом, исцеляющим душу от материализма. А учитель в свою очередь применял индивидуальный подход к каждому ученику, учитывая его природу и уровень духовного развития.
О необходимости обратиться к духовному учителю говорил Руми: «Избери себе учителя, ибо без него твое странствие будет полно замешательства, страхов и опасностей. Без сопровождения ты потеряешься на избранной тобой дороге. Не следуй в одиночку по Пути».
Баязид Бистами говорил о необходимости принять учителя еще более категорично: «Тот, у кого нет учителя, получает в наставники сатану».
Аль-Газали говорил: «Пусть ученик знает, что польза, которую он извлечет из ошибки своего шейха, если тот ошибается, превысит пользу, которую он извлечет из собственной правоты, если окажется прав» [141] .
Значение Учителя в жизни мюрида раскрывает интересная история из жизни великого суфия, основателя ордена кадирийа Джилани.
Однажды Джилани заметил, что один из его любимейших учеников перестал приходить на сухбат – собрания суфиев под его руководством. Джилани спросил о нем. И другие ученики ответили, что этот ученик уже достиг такого уровня духовного совершенства, что он совершает свой мирадж – вознесение к Аллаху – самостоятельно и не нуждается в обществе учителя. Услышав это, Джилани улыбнулся и смиренно сказал: «Хорошо. Тогда попросите, пожалуйста, его, чтобы во время своего вознесения он помянул перед Аллахом и мое имя». Эти слова были переданы ученику, и он согласился: «Конечно, я помолюсь Аллаху за своего учителя». Когда в следующий раз этот ученик совершал свое вознесение, он, вспомнив свое обещание, упомянул имя учителя. В тот же миг иллюзия рассеялась, и он обнаружил, что находится не перед Аллахом, а на кладбище животных.
Дата: 2018-09-13, просмотров: 640.
