Все, что говорилось выше о методологии науки и ее функциях в частнонаучном исследовании, справедливо и в отношении психологии. Однако любая частная наука имеет свои специфические, только ей свойственные аспекты отношений с наукой о методе, завязывает свои неповторимые узлы методологических проблем. Специфика эта определяется объектом данной науки и его сложностью, уровнем развития науки, ее современным состоянием (наличие разрывов в теории или неспособность ответить на запросы практики говорит о необходимости методологической помощи), наконец, тем вкладом, который сама наука делает в общенаучную или философскую методологию. Главное состоит в том, что психология относится к числу наук о человеке, поэтому исходные принципы психологического исследования и его результаты не могут не иметь ярко выраженной мировоззренческой окраски, они часто напрямую связаны с представлением о сущности человека и его отношении к миру.

Другую важнейшую особенность психологического знания, определявшую его методологическое значение, отметил еще Аристотель (384–322 до н.э.) в первых строчках своего трактата "О душе". "Признавая познание делом прекрасным и достойным, но, ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отвести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы" [Аристотель, 1976, с. 371]. Значение это определяется тем, что психология способна давать знание о самом процессе познания и его развитии.

В психологии получены данные, позволяющие обосновать необходимость методологического знания как некоторого предзнания, без которого вообще невозможна познавательная деятельность коллективного или индивидуального субъекта. Необходимость предварительного знания в той или иной его форме четко зафиксирована уже на уровне чувственного познания и со всей отчетливостью выступает в случае рационального, а тем более собственно научного познания. Признание важнейшей роли такого предзнания автоматически приводит к требованию максимально глубокой рефлексии его, что и составляет предмет методологии. Делая вклад в методологическое знание вообще, психология тем более высоко должна оценивать значение методологии для себя самой. Более того, психологи издавна подчеркивают особую ее нужду в помощи со стороны методологии и невозможность выработки ориентиров для построения и развития психологической науки, исходя из собственно психологического знания. Сама "возможность психологии как науки есть методологическая проблема, прежде всего", – отмечал Л. С. Выготский (1896–1934) в работе "Исторический смысл психологического кризиса", специально посвященной обсуждению методологических проблем построения научной психологии. "Ни в одной науке нет стольких трудностей, неразрешимых контроверз, соединения различного в одном, как в психологии. Предмет психологии – самый трудный из всего, что есть в мире, наименее поддающийся изучению; способ ее познания должен быть полон особых ухищрений, чтобы получить то, чего от него ждут". И далее: "Ни одна наука не представляет такого разнообразия и полноты методологических проблем, таких туго затянутых узлов, неразрешимых противоречий, как наша. Поэтому здесь нельзя сделать ни одного шага, не предприняв тысячу предварительных расчетов и предостережений" [1982, т. 2, с. 417–418].

За почти столетие, прошедшее с момента написания Л. С. Выготским этой работы (опубликована в 1982 г.), острота сформулированных им проблем не сгладилась. "Ни в одной из научных областей результаты конкретного исследования не зависят в такой степени прямо и непосредственно от исходных методологических посылок и используемых методических приемов, как в психологии" [Там же, с. 218]. В отечественной психологии недавно состоялась дискуссия, посвященная проблеме критериев прогресса в психологии [Критерии прогресса, 20091. Она показала, в какой степени оценка используемых и развиваемых научных парадигм зависит от мировоззренческих предпочтений ученых, а проблема метода психологического исследования прямо соотнесена в этой дискуссии с отношением к тому, что считать научным подходом – в единстве его философских предпосылок и методических средств исследования.

Итак, первая причина особой заинтересованности психологии в методологических разработках заключается в сложности и многоплановости самого предмета исследования, его качественном своеобразии.

Вторая причина заключается в том, что психология накопила огромное количество эмпирического материала, который просто невозможно охватить без новых методологических подходов. Обе эти причины тесно связаны между собой, как и с десятком других, которые можно было бы перечислить, обосновывая особую потребность психологии в методологических ориентирах.

Необходимо также учесть особую ответственность психолога за публикуемые им результаты и выводы о сущности психического и детерминантах его развития. Выводы, основанные на неправомерном обобщении результатов частных исследований, перенос данных, полученных при изучении животных на человека, а при изучении больных – на здоровых людей и т.п., приводят к циркуляции в общественном сознании идей, искаженно отражающих природу человека и ведущих к отрицательным социальным, а иногда и политическим последствиям.

Большая ответственность лежит и на психологах, работающих с людьми и участвующих в диагностике и прогнозировании профессиональной пригодности, уровня развития, в постановке клинического диагноза, в проведении судебной психолого-психиатрической экспертизы. Работа в этих сферах требует хорошей методологической и методической подготовки.

Следует обратить внимание на широко распространенную и типичную именно для психологии методологическую ошибку, заключающуюся в некритическом заимствовании и использовании подходов и процедур (прежде всего тестов), разработанных применительно к людям совсем другой культуры, иной социально-экономической общности.

В первом разделе мы кратко изложили существующие представления о методологии, ее задачах, уровнях и функциях. В заключение нужно еще раз предостеречь от рецептурного понимания ее функций. Как научная, так и методологическая работа требуют творчества. Методологически корректная работа требует творчества в еще большей степени. Попытки применения психологами новых концептуальных схем, развиваемых в современной методологии науки, наталкиваются на двоякого рода трудности. Первая трудность связана с наличием у любой такой концептуальной схемы определенного числа "степеней свободы". Так, например, среди специалистов в области системного подхода (или системной методологии) ведутся дискуссии относительно его существа, границ применимости, отношения к теории, эмпирии и практике.

Указанные выше трудности не могут быть преодолены механически, т.е. путем произвольного предпочтения определенной концептуальной схемы и определенного представления о предмете психологии. Здесь необходимо проведение своего рода экспериментально-методологического исследования, или методологического эксперимента, результаты которого помогли бы уточнить и обосновать как саму методологическую схему, так и представление о предмете психологии.

Методологический эксперимент – проверка в ходе конкретного исследования эвристичности и полезности методологического знания того или иного уровня для решения возникшей в науке проблемы (познавательной трудности).

Успешное решение поставленной научной задачи с помощью разрабатываемой методологии позволяет обосновать последующее применение того же методологического знания для решения аналогичных научных проблем.