Теоретические взгляды Кейнса складывались в тревожный, переломный для капитализма период. На протяжении первой трети XX столетия становилось все более очевидным, что классический капитализм XIX столетия, основанный на индивидуальной частной собственности и стихийном рыночном регулировании, уже ушел в прошлое. Концентрация и централизация капитала породили первые крупные корпорации, гигантские тресты и картели, способные монополизировать производство и отраслевые рынки. И хотя такая монополизация вносила в экономическую систему элементы организации и планирования, но она же, убивая конкуренцию и свободу ценообразования, грозила загниванием и застоем.

В это же время укрепляются позиции профсоюзов - теперь они способны противопоставить силе монополистических объединений силу организованного рабочего класса: это резко ограничивает рыночные процессы и в определении заработной платы. Экономическая система капитализма утратила гибкость. Результатом стал глубочайший кризис 1929-1933 годов, за ним последовала длительная депрессия, которая продолжалась вплоть до начала второй мировой войны.

Чем глубже в историю уходит это событие, тем яснее становится, что кризис тридцатых годов был не очередным циклическим кризисом перепроизводства - одним из тех, что регулярно поражали капиталистическую экономику, а это был кризис самой системы - системы, которая уже не могла функционировать по-старому и нуждалась в глубокой перестройке всего механизма своего регулирования. Новые процессы требовали новых идей, нового теоретического обобщения происходящих перемен. Именно Кейнсу было суждено стать лидером такого нового теоретического направления в экономической мысли Запада.[4]

До 1920-х гг. в науке господствовал ортодоксальный маржинализм, и ничто не предвещало его краха. Но в 1929—1933 гг. произошла цепь событий, связанных с величайшим экономическим кризисом, Великой депрессией. Кризис этот усугубился одним внешним об­стоятельством: на его фоне происходил бурный промышленный рост в Советской России. Методы советской индустриализации были хорошо известны, и тем не менее пропагандистский эффект был налицо. Надо было срочно спасать капиталистическую рыноч­ную экономику.[5]

В чрезвычайных обстоятельствах кризисной экономики ряд го­сударственных деятелей прибег к традиционному инструментарию неоклассической политики - поддержанию сбалансированного бюджета и устойчивого валютного курса - в надежде, что прочие проблемы будут решены рынком автоматически. Однако положе­ние все более ухудшалось. Старая, привычная для маржиналистики воспитанных экономистов политика демонстрировала, полную неэф­фективность, а новая, символом которой стал Новый курс Ф. Д. Рузвельта, формировалась на ощупь, без предварительного теоретиче­ского обоснования.

Рынок явно оказался неспособным к саморегулированию. Цены теряли гибкость в связи с ростом монополизма. Одно за другим выхо­дили произведения крупных экономистов, описывающих в рамках микроэкономической методологии новые явления в экономике. В частности, только в 1933 г. в США вышла книга Э. Чемберлина «Теория монополистической конкуренции», а в Англии - книга Джоан Робинсон «Экономическая теория несовершенной конку­ренции». Но уже становилось ясно, что микроэкономика не сможет разрешить все теоретические проблемы кризисной экономики. В этих условиях в академических кругах Запада начались поспешные по­иски новой доктрины и пророка, способных вывести капиталистиче­ское общество из крайне затруднительного положения. В середине 1930-х гг. доктрина окончательно сформировалась. Её основопо­ложником стал выдающийся экономист Джон Мейнард Кейнс. В 1936 г, вышло главное произведение Кейнса, «Общая тео­рия занятости, процента и денег».[6]