Важнейшей из всех работ Шри Тодармалджи является, безусловно, «Светоч на пути к освобождению». Основой для создания этого произведения послужила не какая-то конкретная джайнская шастра, но весь доступный корпус священной литературы. Фактически, намерение автора заключалось в создании компендиума всей джайнской философии и ритуалов, и тот факт, что этой в высшей степени глубочайший труд так и остался незавершённым по причине несвоевременной смерти автора. Тем не менее, несмотря на свою незаконченность эта книга стала общепризнанным вкладом в сокровищницу джайнской литературы. Входя в число самых популярных работ по джайнской философии, она выдержала несколько изданий не только на хинди, но и на ряде других языков, включая маратхи, гуджарати, урду и т.д. Так, к настоящему моменту разошлось около 150000 экземпляров этого произведения. Сверх того, многие сотни рукописных копий текста хранятся в библиотекахтом дигамбарских храмов по всей Индии. Говоря в целом, эта книга является наиболее популярной шастрой для коллективных чтений в общине дигамбаров, и служит материалом для составления публичных проповедей.

Оригинал текста, написанный рукой Шри Тодармалджи, доступен для обозрения в знаменитом джайпурском храме «Шри Диванджи ка мандир», где сам автор в своё время читал проповеди тысячным собраниям верующих.

Эта книга, написанная на простом разговорном языке, представляет собой плод душевного вдохновения и благочестивого стремления автора донести свет дхармы до тех своих братьев по вере, которые были не в состоянии понять истинный смысл джайнской философии и её основ, поскольку таковые были доступны в те времена лишь в сложных текстах, написанных джайнскими ачарьями на пракрите или санскрите. Таким образом, нет оснований полагать, что за написанием этой книги стояли какие-то сугубо земные амбиции.

В той форме, в которой данный текст доступен в настоящее время, «Светоч на пути к освобождению» содержит девять глав. Первые восемь из них закончены, однако последняя осталась незавершённой. Из того, каким образом эта глава была начата, можно сделать вывод о том, что в намерения автора входило объяснение предмета правильной веры во всех его мельчайших подробностях. Но, к сожалению, задачу эту ему выполнить не удалось: всё, что мы находим в тексте, это, фактически, элементарное перечисление восьми её качеств и двадцати пяти изъянов, коих следует избегать, на изложение же их подробных характеристик автору не хватило времени.

Более того, в оригинале обнаруживается ряд указаний, свидетельствующих о том, что автор, по всей вероятности, задумывался над возможностью пересмотра последовательности глав и их названий, а в конце девятой главы пандитджи оставил примерный план ещё нескольких глав. В двадцати местах доступного нам текста встречаются однозначные свидетельства желания автора пролить в соответствующих местах свет на ряд других предметов. Всё это заставляет нас сделать вывод о том, что если бы план автора осуществился, то перед нами лежал бы фолиант, содержащий, может быть, тысяч пять страниц рукописного текста, в высшей степени подобно излагающего все аспекты правильной веры, знания и поведения – основ пути к освобождению.

Книга написана в стиле аналитической прозы: благодаря применёному автором методу вопросов и ответов любая тема получает возможность максимально глубокого раскрытия. Хотя весь предмет этой работы носит глубоко философский характер, какую бы частную тему автор ни взял для рассмотрения, она разъясняется во всей полноте, с учётом всех возможных дополнительных аспектов. При чтении книги создаётся впечатление, что любой вопрос, который, кажется, вот-вот возникнет в голове читателя, обнаруживается буквально в следующей строчке, причём вместе с дотошным объяснением, благодаря чему интерес читателя поддерживается на протяжении всей работы.

Конструкция фраз автора сжата, а стиль изложения носит логичный и аналитический характер. И, хотя автор по мере возможности и пытался избежать чрезмерно пространных толкований, ни один предмет не остался вне сферы его внимания: любая тема, какую ни затронул бы Шри Тодармалджи, любой её аспект, объясняются полностью. Стиль этот настолько очарователен и уникален, что даже те предметы, которые ранее были абсолютно неведомы читателю, становятся вполне доступными пониманию.

В целях объяснения предмета автор постоянно прибегает к использованию популярных примеров: в частности, пример больного и врача часто встречается во второй, четвёртой и пятой главах. Кроме того, дабы приблизить читателя к пониманию обсуждаемого предмета, а также обосновать собственную точку зрения, пандитджи приводит огромное количество цитат и примеров из бесчисленных джайнских и неджайнских священных текстов.

Впрочем, с точки зрения разработки джайнской философии вклад самого автора не менее важен: хотя, безусловно, каждая фраза книги отражает истинный дух джайнской религии и философии, в ней встречается немалое число качественно новых мыслей, не находимых в столь ясно выраженной форме в более ранней джайнской литературе. Особого внимания в этой связи заслуживают седьмая и восьмая главы. Вот лишь несколько примеров:

1. Классификация последователей джайнизма, придерживающихся ошибочных интерпретаций окончательной, практической и обеих точек зрения.

2. Истинные характеристики Пяти Высочайших.

3. Ложные интерпретации семи таттв.

4. Истинные характеристики практической точки зрения.

5. Метод интерпретации истинного значения джайнских шастр.

6. Цель четырёх ануйог, методы изложения предмета в них, ошибочные идеи относительно существования в них ряда противоречий и т.д.

Пандитджи не только преподносит читателю дар новых знаний, но также и подробно освещает и даёт ценные комментарии относительно распространённых в его время ритуалов и практик, и факт этот ясно показывает, что помимо самореализации и глубочайшего знания писаний, он также остро прочувствовал все сложности и особенности общественного образа жизни тех времён (глава седьмая). А нижеприведённый пример, образно описывающий так называемые «религиозные практики», превалировавшие 230 лет назад, вполне справедлив и в нашу эпоху:

«Люди, основными мотивами которых служат жадность и иные страсти, могут, конечно, следовать дхарме по семейной традиции или видя, как это делают другие, однако никаких признаков духовных целей здесь не просматривается».

«Когда подобные «верующие» заняты поклонением, ум их бродит туда-сюда, глаза бегают, рот начитывает текст или мантру, но в этом ли суть? «Кто я, кому я поклоняюсь, с какой целью я это делаю, каков смысл текста?» – такие мысли в его голове даже и не возникают».

«А иные, будучи напрочь неспособными узреть разницу между истинными и ложными божествами, учителями и учениями, не гнушаются порой и служением последним».

В нескольких местах «Светоча» автор, видимо, в целях привлечения внимания учёных и благочестивых читателей, делает ряд поистине революционных заявлений. Некоторые из них приводятся ниже:

«Если вера индивидуума приходит в соответствие с истинной природой таттв, все страдания приходят к концу».

«...В Таттвартха-сутре на сей счёт ясно сказано, что великие и малые обеты также относятся к формам притока. Так могут ли они быть полезными?»

«Однако не следует забывать, что бхакти представляет собой форму привязанности, а от последней ничего, кроме связанности, не бывает, так что причиной освобождения она быть не может».

«Кроме того, приток бывает двух разновидностей: физической (дравья) и мысленной (бхава): ко второй относятся влечение, отвращение и заблуждение. Об искоренении последних они даже и не задумываются, предпочитая направлять все усилия на устранение внешних причин, однако такой метод к остановке притока привести не может».

«Чужеродная субстанция по свой воле никого осквернить не может, а вот если собственные мысли осквернены, тогда она действительно становится инструментальной причиной возникновения страстей. Мысли оскверняются и без такого рода причин, так что их наличие вовсе необязательно. Так что если чужеродная субстанция воспринимается как зло сама по себе, то это – очевидный признак ложного воззрения».

«Что же касается тех, кто оказывается не в состоянии прийти к окончательному решению относительно смысла таттв, то это уже вина не кармы, а их самих. Если же они, желая хоть как-то поддержать свой авторитет, приписывают собственные недостатки карме, то это уже входит в прямое противоречие с заповедями Победителей».

«Узрите же славу размышления над смыслом таттв! Даже если вы имеете веру в божество и прочих из трёх, изучили массу шастр, соблюдаете обеты и практикуете аскезы, но над смыслом таттв не размышляете, обладания совершенной религиозной истиной вы так никогда и не достигнете, тогда как тот, кто размышляет над смыслом таттв, обретёт оную и без указанных «инструментов»».

«Практическая точка зрения описывает Я и не-Я в аспектах субстанции и модификации, а также причинно-следственные связи, смешивая одно с другим, что, вполне естественно, приводит к возникновению ложной веры, а посему она достойна отречения; тогда как окончательная, напротив, описывает те же самые субстанцию, модификацию и причинно-следственные связи в строгом соответствии с их реальной природой, не смешивая одно с другим, что, в свою очередь, ведёт к обладанию совершенной религиозной истиной, а посему именно последняя заслуживает принятия».

«...до тех пор, пока состояние бесстрастия не достигнуто, с практической точки зрения не будет ничего дурного в благой разновидности страсти, однако при этом нельзя забывать, что даже и она служит причиной связанности и как таковая подлежит устранению. Если же деятельность, связанная с данным видом страсти, принимается за путь к освобождению, то это служит несомненным признаком ложного воззрения».

Первейшее значение на пути к освобождению пандитджи придавал практике чистого бесстрастного поведения. Определив и разъяснив характеристики правильных веры, знания и поведения и подвергнув оные подробнейшему анализу, он заключает следующими словами: «Итак, поскольку добавить здесь больше нечего, можно подвести итоги дискуссии: вера в любые методы, способствующие освобождению от влечения и отвращения, называется правильной; знание любых методов, способствующих освобождению от влечения и отвращения, называется правильным; а образ жизни, ведущий к освобождению от влечения и отвращения, называется правильным поведением».

Однако величайшей заслугой Шри Тодармалджи, безусловно, является то, что он, благодаря использованию разговорного языка, сделал те духовные знания, которые ранее существовали лишь на пракрите и санскрите, доступными широким массам и, сверх того, дал новый импульс попыткам интерпретации и анализа этих знаний. Он не рассматривал духовное знание исключительно с точки зрения традиции или писаний: для него знание таттв представляло собой живой процесс медитации, что не просто входило в прямое противоречие с традиционными ритуалистическими воззрениями, но и наносило тяжёлый удар господствовавшим в то время так называемым «религиозным практикам». Его тезис состоял в том, что ни одна духовная концепция не может считаться истинной до тех пор, пока таковая не основывается на логике и самореализации.

Хотя по своему характеру Шри Тодармалджи был, скорее, духовным мыслителем, в его размышлениях обнаруживается замечательная гармония логики и самореализации. Он уделяет внимание не только самим концепциям, но также и подвергает тщательному, основанному на логике, анализу и соответствующие качества их сторонников. Он утверждает, что для адекватного понимания и интерпретации таттв требуются определённые качества. По его мнению, путь к освобождению – это не нечто совершенно независимое от всего прочего, но само знание Атмана, которое он называет бесстрастным знанием. Таким образом, любые практики и воззрения, препятствующие этому процессу самореализации, ложны. Последние автор подразделяет на две категории: возникшие недавно и существующие с безначальных времён. Под так называемой «недавно ассимилированной ложной верой» он подразумевает те воззрения, которые мы приобретаем, общаясь с ложными учителями, лишёнными подлинного духовного знания, но которые мы принимаем за истинные, причём касается это не только иноверческих систем, но и нашей собственной. В этой связи Шри Тодармалджи подверг тщательному анализу все те джайнские практики и идеи, которые примерно с 6-ого по 18-ый вв. принимались в качестве естественной и неотъемлемой части джайнского учения о таттвах, но которые на деле никакого отношения к подлинному духовному знанию не имеют. В своём анализе он жёстко и логически обоснованно опроверг все эти так называемые «визуальные практики» и ритуалы, полные извращений, распространяемых бхаттараками.

Уникальность стиля автора заключается в выбранном им методе диалога с включением соответствующих примеров. Одной из основных характеристик этого стиля является то, что как вопрос, так и ответ – его собственные: ответ на предыдущий вопрос порождает следующий, и в результате получается, что вопрос, заданный первым, получает окончательное решение лишь тогда, когда изложение данного предмета приходит к своему логическому завершению. Ещё одна яркая черта стиля его прозы состоит в том, что, избегая проповедей, он предлагает читателю такие образные примеры и анализ ситуации, что последний сам получает возможность прийти к необходимым выводам. Фактически, в стиле Тодармалджи просматривается тот же самый подход, который доктор применяет по отношению к больному.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ТЕКСТА.

Книга, лежащая перед нами, называется «Светоч на пути к освобождению» и, как явствует из самого её названия, посвящена она интерпретации учения о пути к освобождению и дискуссии на данную тему. Однако освобождение, как известно, представляет собой логическую противоположность связанности.

Следовательно, первое, что требует рассмотрения, это сансарическое состояние связанности кармой и его причины, что и является основным предметом первых семи глав. Восьмая глава содержит подробную и исчерпывающую дискуссию относительно метода интерпретации джайнской священной литературы. Ну а девятая, так и оставшаяся незаконченной, должна была послужить отправной точкой дискуссии на тему самого пути к освобождению.

Первая глава служит как бы основанием текста и первое, что делает автор, это поклонение бесстрастному знанию, благодаря которому Пять Высочайших достигли своего достойного поклонения положения. Далее следует поклонение самим Высочайшим, перечисление их характеристик, объяснение цели поклонения, доказательство аутентичности самой этой книги и указание на цель её написания. Затем автор излагает характеристики шастр, достойных чтения и слушания, а также отличительные черты проповедников и слушателей. И в завершение главы он касается смысла названия данной книги и цели её создания.

Вторая глава содержит описание мирского бытия. Большое внимание уделяется состоянию связанности кармой, длящемуся с безначальных времён, коренным различиям природы души и кармы и подразделению кармы на омрачающую (гхати), неомрачающую (агхати), материальную (дравья), мысленную (бхава) и т.д. Далее автор касается процесса связывания новой кармой и причин оного. В конце главы подробно рассматриваются зависимое состояние знания, а также бытие души в состоянии связанности.

Третья глава рассматривает страдания сансарического бытия и их причины – ложные веру, знание и поведение, а также те трансформации, которые душа претерпевает под влиянием страстей, и способы освобождения от таковых. Далее речь идёт о различных состояниях бытия, которые душа вынуждена проходить по ходу своих странствий в сансаре и соответствующих страданиях. Завершается же данная глава описание состояния сиддхи, сопровождающимся логическим доказательством того, что с достижением оного всем страданиям приходит конец, и душа погружается в вечное всеохватывающее блаженство, которое и должно быть единственной её целью.

Темой четвёртой главы являются те ложные вера, знание и поведение, которые преследуют душу с безначальных времён. Кроме того, она содержит подробное обсуждение вопроса о том, какие таттвы содействуют достижению цели души (полезные), а какие не содействуют (бесполезные). Наконец, определённый свет проливается на те трансформации, которые душа претерпевает под влиянием заблуждения и страстей.

Пятая глава подробно описывает ассимилированную и неассимилированную разновидности ложной веры, в связи с чем автор приводит анализ воззрений наиболее значительных из неджайнских школ. Древность и истинность джайнской системы находят своё подтверждение на основе многочисленных цитат, содержащихся в древних текстах, в т.ч. и принадлежащих другим школам. Отметим, что пандитджи относит джайнскую традицию шветамбаров к числу ложных, и подвергает критике её идеи о возможности достижения освобождения женщинами, членами низших каст, монахами, носящими белые одежды, и т.д.

В шестой главе, также касающейся ассимилированной разновидности ложной веры, указывается на бесполезность поклонения ложным божествам, учителям и шастрам, и читатель предостерегается от таких практик. В частности, там содержится аналитическая дискуссия на тему бесполезности поклонения Кшетрапалам, Падмавати, солнцу, луне, огню, животным и т.п.

Тонкие формы заблуждения являются темой седьмой главы. Такого рода разновидности ложной веры свойственны как людям, придерживающимся джайнизма чисто номинально, так и тем, кто полагает, что следует указаниям шастр. Причина же в том, что они не обрели понимания истинного смысла этих самых писаний. Пандитджи указывает, что, несмотря на тот факт, что эти люди и не общаются с иноверцами, они, тем не менее, подпитывают свою уже существующую ложную веру своим неведением и ошибками, а иногда и общением с недостаточно компетентными дигамбарскими монахами или изучением книг, написанных ими.

Пандит Тодармалджи классифицирует таких последователей ложного воззрения на четыре категории:

1. Джайны, придерживающиеся ошибочных интерпретаций окончательной точки зрения.

2. Джайны, придерживающиеся ошибочных интерпретаций практической точки зрения.

3. Джайны, придерживающиеся ошибочных интерпретаций обеих точек зрения.

4. Джайны, находящиеся на пороге обладания совершенной религиозной истиной.

Рассматривая воззрения первой категории верующих, автор предостерегает читателя от опрометчивых действий, в основе коих лежит идея об изначальной чистоте души, не сопровождаемая пониманием того, как это обстоит на практике.

Касаясь воззрений второй группы, пандитджи жёстко отмечает, что религиозные практики и ритуалы не должны приниматься на том лишь основании, что они традиционны или даже основываются на указаниях шастр. Прежде, чем принять что-либо в этом роде, требуется тщательно и беспристрастно проанализировать их суть и целесообразность. Более того: даже поклонение истинным божествам, учителям и шастрам возбраняется, если таковое совершается слепо, да ещё и с мирскими страстями. Автор приводит заслуживающий внимания читателя анализ ложных концепций относительно семи таттв, распространённых среди сторонников ошибочной интерпретации относительной точки зрения. Бессмысленные практики, применяемые такого рода лицами, якобы для развития правильного знания и правильного поведения, также подвергаются жёсткой критике.

Ясный и глубокий анализ обеих точек зрения имеет место и при рассмотрении автором ложных концепций и практик, которым следуют верующие, отнесённые им к третьей категории.

Рассматривая воззрения джайнов, находящихся на пороге обладания совершенной религиозной истиной, автор во всех деталях описывает те шаги, которые требуются для развития понимания истинной природы таттв, после чего касается последовательного процесса обретения пяти достижений (лабдхи), которые неизбежно предшествуют появлению полноценной правильной веры.

В конце этой главы ясно подчёркивается, что вышеприведённые ложные теории перечислены здесь не с целью поиска таковых в других и осуждения их но ради ликвидации указанных недостатков в тех случаях, когда таковые обнаруживаются в собственной душе.

Восьмая глава посвящена природе проповедей. С тематической точки зрения вся джайнская литература подразделяется на четыре категории: пртатхама-ануйога, карана-ануйога, дравья-ануйога и чарана-ануйога. Хотя стиль и тематика каждой ануйоги индивидуальны, цель их, тем не менее, одна: вдохновить живых существ на практику дхармы в жизни. Смысл джайнской литературы невозможно понять адекватно без знания методики изложения предмета в каждом конкретном случае, что и обсуждается в данной главе. Каждая ануйога имеет свою цель, отсутствие понимания которой может привести к многочисленным ложным выводам. Все такого рода концепции анализируются с соответсвующими примерами и сравнениями. Ну а в конце главы автор указывает на необходимость изучения священных писаний, и особенно тех, которые рассматривают природу души и семь таттв.

Девятая глава должна была послужить началом дискуссии на тему пути к освобождению. Логически обосновав тщету чувственных наслаждений этого мира и описав блаженство освобождения, автор указывает, что достижение последнего возможно исключительно собственными усилиями, а посему человеку следует прилагать усилия на этом пути самому, не ожидая помощи от других. Далее приходит очередь подробной дискуссии на тему первого шага на пути к освобождению, а именно формирования правильной веры, в связи с чем приводятся разнообразные её определения, взятые из различных ануйог. Ложные концепции относительно кажущихся противоречий в подходе четырёх ануйог к одним и тем же вопросам получают убедительное опровержение с помощью соответствующих примеров, после чего приводится метод их синтеза. Природа семи таттв, корректное знание который служит важнейшим фактором формирования правильной веры, обсуждается весьма подробно. Заключительные строчки этой главы указывают, что автор намеревался детально изложить восемь качеств правильной веры и двадцать пять её изъянов, но, увы, его намерение так и осталось неосуществлённым.

Достойно величайшего сожаления то, что такая великая личность, никогда не питавшая интереса к пресыщающим чувственным наслаждениям, в конце концов пала жертвой внутриобщинной вражды и была вынуждена преждевременно пожертвовать своей жизнью.

Для яркой личности весьма трудно, а порой и вообще невозможно, идти протоптанным путём, но ещё реже встречаются те, кто находит свой собственный путь и не отклоняется в сторону. Ачарьякальпа пандита Тодармалджи был именно таким человеком, который не пошёл протоптанным путём и не отклонился от своего.

Эту книгу – «Светоч на пути к освобождению», следует читать от начала до конца. Её изучение и медитация на поднятые в ней предметы благотворна для каждого человека, добивающегося самореализации. Сам пандитджи выражает читателям горячие пожелания достижения последней в конце каждой главы. Имея же в виду тех, кто растрачивает эту драгоценную человеческую жизнь в чувственных наслаждениях, не проявляя ни малейшей склонности к познанию Атмана, пандитджи пишет: «Представьте, что человеку, пребывающему в отчаянной нищете, предлагают хотя бы взглянуть на камень Чинтамани[i], а он даже и это сделать отказывается, или прокажённому предлагают испить напиток бессмертия, а он даже прикоснуться к нему отказывается: ведь именно это и происходит с дживой, когда та, получив возможность слушать несложные наставления, разъясняющие путь к освобождению, не практикует их – мы попросту не в состоянии описать всю славу её несчастья. При мысли о её судьбе у нас не возникает ничего, кроме сострадания».

Проф. Джамналал Джайн.

*     *     *