Итак, при организации и проведении соревнований по Fighting motion, мы исходим из установки о том, что можно создать такую систему, в которой бы снималось противоречие между боевым и спортивным единоборством, между реальным применением техники в условиях экстремальной ситуации и ее условным применением в области спорта.

Повторимся, что эта современная система Fighting motion или вида искусства единоборства еще не имеет окончательного имени, но ее состав и структура уже четко просматривается. Данная единоборческая система включает четыре части:

сдача функционально – силовых нормативов;

двигательную программу с сюжетами поединка, основанного на ударной и органично сочетаемой технике ног и рук;

двигательную программу с сюжетами поединка безоружного бойца с вооруженным ножом противником;

двигательную программу с сюжетами боя на ножах.

Все части дополняют друг друга, создавая завершенную классическую единоборческую систему и, одновременно, все технические элементы и разделы безоружного и оружного боя основываются на единых стратегических, тактических и технических принципах, уже неоднократно излагаемых в других статьях, монографиях, учебных пособиях [см.А.А.Передельский, 2009, 2010]. Повторим их еще раз.

Первый принцип касается дистанционной теории ведения контактного поединка. Он гласит, что технический арсенал и тактика спарринга определяется дистанцией между соперниками. Изменение дистанции соответственно, переводит бойцов в пласт другой техники и тактики.

Второй принцип относится к комбинаторике, то есть к комбинационному использованию технических элементов относительно физического центра тяжести и оси симметрии спортсмена. Речь идет о необходимости уравновесить в атаках и контратаках левые и правые, верхние и нижние конечности.

Третий принцип предупреждает о необходимости единой ключевой основы при использовании различных технических систем, разделов, блоков. Иначе вместо стройной завершенной единоборческой системы получится лишь эклектическое (неестественное, неэффективное) объединение принципиально несоединимых элементов, исключающее возможность их комбинационного применения.

Четвертый принцип распространяется на атакующие действия в контактном поединке и базируется на требовании максимального разброса (траекторного разнообразия) атакующих приемов. Эффективность серийной атаки зависит от умения спортсмена – единоборца манипулировать своим объектом – противником, в процессе реализации атаки создавать открытые для нее зоны и выводить соперника из состояния равновесия.

Пятый принцип утверждает эффективность опережающей контратаки как самого продуктивного тактического метода. Опережающая контратака основывается на учете векторного и оптического анализа, то есть разрешающей способности человеческого глаза. Правило опережающей контратаки формулируется так: начинаю действовать вторым, заканчиваю, достаю соперника первым.

Наконец, шестой принцип касается ассиметрического воздействия на соперника. Соблюдение данного принципа не только позволяет максимально избежать травм, но и максимально усилить эффективность противодействия, пропуская вектор атаки в пустоту или, наоборот, используя силу атакующего соперника против него же самого. Понимать данный принцип следует так: если тебя атакуют в верхней зоне, контратакуй в средней или нижней; на атаку рук отвечай ногами и наоборот; дезорганизуй противника, ломай его тактический замысел, сбивай его наступательный порыв, рви установленную им дистанцию.

Естественно, все перечисленные принципы в обязательном порядке должны разъясняться и доказываться в спарринговом учебно-тренировочном и соревновательном процессе сугубо конкретно и ситуативно [см.А.А.Передельский, 2008].

В проекте Fighting motion на основе анализа специфики нормальной (спортивной) и экстремальной (боевой) единоборческой деятельности делается обоснованный вывод о возможности стирания оппозиций, противоположности, грани между фундаментальным спортом и военно-прикладными единоборствами. Такое объединение, по видимому, может и должно быть воссоздано на базе олимпийского спорта. Предлагаемой формой такого содержательного единства выступают прикладные спортивно боевые движения.

Несмотря на распространенные попытки многих пропагандистов выдать свои прикладные единоборческие системы за перспективные виды спорта или, наоборот, представить спортивные единоборства в виде эффективных боевых систем, разница между первыми и вторыми весьма существенна. Эта разница не случайна, а закономерна и системна. По сути дела, она заключается в коренном отличии между традиционной системой и принципами организации спортивной тренировочной и соревновательной деятельности с одной стороны, и общими закономерностями выживания в экстремальной ситуации боевого взаимодействия – с другой. Для того, чтобы мастер – единоборец мог одинаково адекватно функционировать в любой ситуации, он либо должен показать настоящее искусство, поднимающее его над общей массой бойцов, либо должна быть перестроена система учебно-тренировочной и соревновательной подготовки спортсменов - единоборцев.

Представляется, что в своих древнейших фундаментальных основах институт образования единоборцев (социально-педагогическая система единоборств) был способен обеспечить настолько комплексную подготовку прошедшим полный курс обучения бойцам, что для них, фактически, стирались грани между реальным, условным и потешным поединком. Воины древнего мира и эпохи средневековья с одинаковым успехом демонстрировали свое искусство на поле брани и на турнире, на базарной площади и на перекрестке.

Высокий уровень искусства позволял им быть «на высоте» в поединке до первой крови, в смертельном поединке и в ритуальном боевом танце.

Это была та загадочная, якобы полная мистических тайн и озарений языческая культура, изотеризм которой так и не поняла и не приняла ни одна из развитых мировых религий, за исключением, может быть, самого практически ориентированного направления буддизма (имеется в виду чань (дзэн)-буддизм). Не поняла и не приняла как взрослый человек не в силах понять механизм мышления маленького ребенка, потому что уже не помнит самого себя в этом возрасте. Не исключено, что это стало главной причиной вырождения и фактического исчезновения боевых танцев - движений, практиковавшихся в основном в виде ритуальных мистерий в честь воинственных богов. Довольно длительный исторический период остаточного существования боевых танцев в виде народного фольклорного элемента – лишь жалкая попытка сохранить форму, при потере и выхолащивании содержания.

В основе подготовки древнего бойца, как показывают самые завершенные и совершенные (из дошедших до наших дней) системы единоборств, был заложен принцип единства духовного и физического. Данная связь с приоритетом духовного над физическим осуществлялась на уровне психического (сознательного и бессознательного). В действие вступали механизмы психофизической саморегуляции, которые мы сегодня называем активной медитацией, глубоким погружением в боевой транс, перевоплощением, состоянием «не-сознания» и т.д. Боец переставал воспроизводить в сознании мысленные образы, лишался всех эмоций, становился предельно собранным и, вместе с тем, расслабленным, раскрепощенным. Управляющую роль брала на себя психосоматическая целостность. Голова как управляющий центр исключалась. В таком состоянии царствовала боевая интуиция, способность почувствовать, предугадать действия противника и мгновенно дать нужный ответ – действие, ответ – движение. Сама интуиция в боевом трансе очищалась от всего несущественного, внешнего, мешающего слиться с ситуацией, не являясь при этом продуктом такого транса. Она выступала результатом многолетней правильной воинской подготовки и обучения. Подчеркиваем, правильной, то есть позволяющей сливаться с ситуацией и, следовательно, не зависеть от той или иной ее специфики как от внешних, диктующих поведение условий. Интуиция позволяла управлять этой ситуацией как бы изнутри. При таком подходе боевая эффективность в систему поведения и взаимодействия «я – среда», «я – элемент целостности» была заложена изначально и автоматически. Разделение на экстремальную и неэкстремальную ситуацию исчезало. Таким, по видимому, был механизм психофизического действия боевого или воинского танца. Заметим, здесь фигурируют два пусть взаимосвязанных, но доступных для анализа аспекта: физический и психический.

Итак, спортивные и боевые единоборства можно сравнивать (находить у них сходство и различие) как по физическому (точнее, техническому) основанию деления, так и по психическому фактору. Сходство спортивных и боевых прикладных единоборств определяется наличием у них общих историко-культурных корней, а различие объясняется прежде всего ситуацией, условиями применения, использования. Условия бытия, существования диктуют, на первый взгляд, похожие, а на самом деле почти совершенно различные целеполагания, заложенные в основание спортивной или боевой единоборческой системы в качестве интегративного фактора, системообразующего свойства, признака. К примеру, мы можем сравнивать «бег» и «бег в мешках» как два вида бега, но мы ведь понимаем, что это далеко не одно и то же, что чемпион по бегу в мешках совершенно не обязательно является еще и чемпионом по бегу.

Перейдем к более детальному анализу ситуативной специфики боевых и спортивных единоборств. Боевые и спортивные единоборства с позиции оценки степени реальности их применения можно соотнести как прототипы и модели. Спортивные модели, конечно, имеют свою реальность, но она выступает условным заменителем, имитатором, производным фактором от действительной, основной экстремальной ситуации, с которой призваны иметь дело прототипы. Данное обстоятельство не умаляет реальности спортивной деятельности, но отдаляет ее от создающих, порождающих единоборства типов (видов) общественно-производственных отношений. Следовательно, с отходом единоборств от первичных типовых производственных отношений в область (сферу) физкультурно-спортивной деятельности усиливается условный модельный и ослабевает экстремальный характер ситуации применения единоборческой техники. Механизмом, регулирующим степень такой трансформации, выступают правила организации и проведения учебно-тренировочной и соревновательной деятельности.

Идея спортивного единоборства и определяемые ею правила ограничивают возможности нанесения противнику реального физического ущерба и дозируют, тем самым, степень экстремальности, жестокости, неуправляемости спортивного поединка. В прикладном поединке таких ограничений и дозировки практически нет и быть не может. Возникает закономерный вопрос: «А как же тогда отрабатывать и условно (дозировано) применять технику, ориентированную на реальный летальный исход, на физическое уничтожение или полное подавление противника?» В спорте на этот счет существуют определенные механизмы и приемы: смягчения (дельфирования), фиксации, условного обозначения удара и т.д. Так возникают полуконтактные и бесконтактные виды спортивных единоборств. В контактных единобоческих поединках также есть ограничения по арсеналу применяемой технике, по области (точкам) разрешенного поражения, по степени финишного доведения приема до той грани, за которой следует травма, увечье, смерть.

Понятно, что при таких значительных различиях в спорте и в неспортивной области отличаются формы, механизм воспроизведения, , способ «постановки» приемов. В спорте - это учебный бой, в прикладном единоборстве – это тесты (причем, тесты все более и более опасные по мере роста мастерства бойца).

Итак, в спортивных единоборствах экстремальность ограничена до такой степени, что, по сути, перестает быть экстремальностью, и превращается для опытного спортсмена в ординарность, норму, привычку. У прикладников экстремальность может колебаться от невысокой до пиковой, предельной (хотя опытный боец тоже привыкает рисковать). Просто «здесь» и «там» разная степень риска.

Соответственно, у спортсменов и бойцов необходимо формируются такие же различия в степени их психической закалки или «духовитости».

Можно ли так трансформировать правила поведения спортивных соревнований, чтобы, не повышая степени риска для спортсменов, одновременно, задействовать экстремальные тесты? Представляется, что такая возможность имеется! Во-первых, единоборства – это не только парный поединок, но и ЕДИНО – борство, тот есть единолично отправляемые, отрабатываемые психофизические комплексы, типа боя с тенью, с виртуальным, воображаемым противником [см.там же].

Мало того, даже парный поединок с полным арсеналом ударной техники можно при определенном уровне мастерства обоих партнеров разложить таким образом, чтобы они, разбрасывая атаки и контратаки, выполняя тесты с оружием и без него, реально не мешали и не угрожали друг другу, например, слегка увеличив дистанцию схватки, интенсивного обмена ударами. Еще более перспективный вариант – разложить атакующие и контратакующие действия на основе векторного анализа ударных траекторий по номерам. Правда, все это требует еще более высокого уровня мастерства спортсменов, выводящего их в сферу искусства, где стираются оппозиции, противоположности, грани между фундаментальным и прикладным, нормальным и экстремальным, между «Я» и «не – Я», бойцом и ситуацией боевого взаимодействия, спортом и жизнью. Именно в данном направлении воссоздаются и развиваются спортивно-боевые танцы или боевое прикладное движение.