Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
За Африкой достаточно прочно утвердилась репутация наиболее конфиктоопасного места планеты, причем уровень стабильности со временем здесь не только не повышается, но и имеет тенденцию к понижению. За постколониальный период на континенте было зафиксировано 35 вооруженных конфликтов, в ходе которых погибло около 10 млн. человек, большая часть из которых (92%) - гражданское население. В Африке насчитывается почти 50% от общемирового количества беженцев (более 7 млн. человек) и 60% перемещенных лиц (20 млн. человек). Многим из них судьба уготовила трагическую участь ежедневной борьбы за существование. Нередко они оказываются "меж двух огней", воюющих за власть формирований.
В межгосударственных и внутренних конфликтах в Африке находят отражение проблемы современной африканской жизни. Он обусловлены сложным переплетением различных конфликтогенных факторов - клановой, этнической и конфессиональной рознью, противоречиями социально-экономического и политического характера, последствиями крушения тоталитарных режимов, а также издержками и трудностями общественных преобразований.
Многие конфликты уходят своими корнями в период колониального раздела Африки и блокового противоборства между Востоком и Западом. Однако было бы несправедливо списывать все только на историю. Большинство конфликтов "второго поколения" развиваются по своей внутренней логике и на чисто африканской основе, хотя, безусловно, влияние внешних факторов не следует полностью сбрасывать со счетов.
Питательной почвой для кризисных ситуаций является слаборазвитость и хроническое экономическое неблагополучие Африки. На континент приходится 33 из 48 беднейших государств мира, за порогом нищеты живут 54% жителей, причем даже в тех странах, где наблюдается рост ВВП, он не поспевает за темпами увеличения населения. Возрастает внешняя задолженность Африки. уровень превышает 300 млрд. долларов, что в два с половиной раза больше совокупной стоимости африканского экспорта.
Африканские кризисы - "крепкий орешек" в практике "конфликтотерапии". Быстрому урегулированию они не поддаются. Заключение мирных соглашений далеко не всегда является гарантией успеха. "Сосуд Пандоры" может вновь открыться даже на продвинутых стадиях мирного процесса. Нелегкой задачей является идентификация участников конфликта, которых иногда насчитывается несколько десятков, причем с весьма размытыми целями и программами. В вооруженных столкновениях часто задействуются откровенные бандформирования и группы подростков. Мирное население нередко используется воюющими в качестве "живого щита". Порой решение одних проблем - возвращение беженцев, демобилизация комбатантов - ставит новые, не менее острые вопросы по их интеграции в мирную жизнь.
Положение в "горячих точках" континента в последние годы не оставалось статичным. Благодаря действиям ООН, на которой лежит главная ответственность за поддержание международного мира, а также усилиям ОАЕ, отдельных государств, в ряде случаев удавалось обеспечить позитивную динамику. В актив миротворчества можно внести успешное завершение крупномасштабной операции по поддержанию мира (ОПМ) в Мозамбике, поступательное продвижение процесса национального примирения в ЮАР. Были найдены мирные решения ряда сложных ситуаций: территориального спора между Чадом и Ливией о полосе Аузу, проблемы статуса Уолфиш-Бея. Удалось предотвратить разрастание внутренних конфликтов в Лесото, Свазиленде, Центральноафриканской Республике, на Коморах, а также территориальных споров между Нигерией и Камеруном, Эритреей и Йеменом, Намибией и Ботсваной.
Однако в целом ощутимого оздоровления атмосферы безопасности в Африке пока не наблюдается. Обстановка во многих конфликтных зонах и сейчас остается напряженной. Симптоматичным в этом плане является развитие ситуации в районе Великих озер, который превратился в главную "невралгическую точку" континента. Давние противоречия между двумя народностями - хуту и тутси - выплеснулись за пределы Руанды и Бурунди, и в конфликт в той или иной степени оказались вовлечены все государства субрегиона. На поверхность вышел целый пласт проблем, накопившихся во внутренних и межгосударственных отношениях.
Осенью 1996 г. эпицентром событий стали восточные провинции Заира, где к тому времени находилось около 1,6 млн. беженцев, преимущественно руандийских хуту, и с конца прошлого века проживают тутси (баньямуленге). Именно отсюда началось раскручивание спирали насилия, иногда отряды баньямуленге, взбунтовавшиеся против дискриминации на этнической почве, вступили в столкновения с заирской армией и остатками бывших руандийских подразделений, укрывшихся с 1994 г. в лагерях беженцев. Эти стычки переросли в широкое повстанческое движение, которое поставило целью свержение правящего режима. Его возглавил Л. Д. Кабиле, ветеран заирских партизан, долгие годы борющейся за автономию провинции Киву. В руководимом им Альянсе демократических сил за освобождение Конго-Заира объединилось несколько оппозиционных Киншасе группировок. Из-за военных действий сотни тысяч людей вновь были вынуждены покинуть обжитые места, резко ухудшилась гуманитарная ситуация, обострились отношения между Заиром и его восточными соседями.
На урегулирование кризиса были направлены усилия ООН, одобрившей мирный план, который был разработан специальным представителем генсекретарей ООН и ОАЕ М. Сахнуном. Активные действия предпринимались по линии ОАЕ и отдельных государств. При международном посредничестве были организованы прямые встречи руководителей противоборствующих сторон, однако желаемых результатов они не принесли.
На фоне отсутствия единства в правящих кругах Заира, деморализации армии повстанцы продолжали развивать успех, одновременно ужесточая требования к центральным властям. Страна все глубже погружалась в пучину кризиса и внутренних междоусобиц. В конечном итоге исход противостояния был решен силовым, хотя относительно бескровным путем: 17 мая 1997 г. отряды повстанцев практически без боя вошли в столицу Киншасу. Президент Мобуту покинул страну и уехал в Марокко, а лидер Альянса демократических сил Л. Д. Кабила возложил на себя исполнение функций главы государства, которому возвращено его прежнее название - Демократическая Республика Конго. Вступление Заира в новый этап своего общественно-политического развития не означает, что автоматически будет развязан весь тугой узел многосторонних проблем этого региона, где этнополитическая ситуация сохраняет сложный характер и остро стоит вопрос о репатриации и реинтеграции беженцев, оказании гуманитарной помощи, укреплении мер доверия. Далеко от стабилизации положение в Руанде, которая с трудом оправляется от кровавых событий 1994 г., стоивших жизни полумиллиону людей. В Бурунди после прихода в июле 1996 г. к власти военных новому руководству пока не удается подключить к широкому политическому диалогу вооруженную оппозицию. В данном контексте сохраняет актуальность вопрос о созыве под эгидой ООН и ОАЕ международной конференции по вопросам мира, безопасности и развития для комплексного решения проблем региона Великих озер.
Тупиковой остается ситуация в Сомали, где уже 10 лет в условиях фактического распада государства противоборствующие клановые группировки продолжают попытки расширить свое влияние и достичь военно-политического превосходства. Посреднические усилия соседних государств в ряде случаев помогали снимать остроту противостояния, однако неоднократно заключавшиеся при их содействии мирные договоренности оставались нереализованными. В то же время проведение в Содере (Эфиопия) в январе 1997 г. конференции лидеров 26 сомалийских группировок, на которой был создан Совет национального спасения (СНС), свидетельствует о подвижках в расстановке сил. Однако это лишь слабый свет в конце туннеля. Неприятие СНС мощной в военном отношении организацией Сомалийский национальный альянс во главе с М. Айдидом снижает возможность выхода на долгосрочное урегулирование через проведение общесомалийской конференции по национальному примирению. Все это подтверждает необходимость продолжать воздействие на сомалийские стороны - главным образом в региональном формате через ИГАД, ЛАГ. ОАЕ (миссия ООН была свернута в Сомали в 1995 г.) - с целью побудить их найти за столом переговоров компромиссные решения о будущем страны, ключ от которого находится в их собственных руках.
Другая конфликтная ситуация в регионе Африканского Рога вновь обострилась в начале 1997 г. в связи с наступлением объединенных оппозиционных сил в Судане, которые долгое время ведут борьбу с властями Хартума, проводящими исламизацию юга страны. Судан обвиняет своих соседей - Эфиопию, Эритрею и Уганду - в агрессии. Последние заявляют о своей непричастности к внутри суданским делам. И хотя к настоящему врмени пик напряженности внутри и вокруг Судана похоже, преодолен (в том числе благодаря мирному соглашению, достигнутому между суданскими властями и рядом южно-суданских группировок) до полной развязки этого регионального клубка противоречий пока еще далеко.
Важный шаг к миру был сделан в Сьерра-Леоне. В ноябре 1996 г. было подписано мирное соглашение между правительством страны и Объединенным революционным фронтом (ОРФ), которое призвано подвести черту под многолетним внутренним конфликтом, унесшим жизни свыше 10 тыс. человек и превратившим в беженцев и вынужденных переселенцев свыше 20 % населения. Однако после государственного переворота в мае 1997 г. мирный процесс полностью застопорился. Возобновление урегулирования представляется возможным только при условии скорейшего восстановления в стране конституционной законности.
В то же время было бы неправомерно смотреть на все происходящее в "горячих точках" Африки исключительно через призму афропессимизма. На некоторых направлениях миротворчества достаточно отчетливо обозначился поворот к лучшему.
Качественные изменения претерпевает мирный процесс в Либерии, который в течение ряда лет шел крайне неровно и зачастую на "холостых оборотах". Заметная стабилизация наметилась с подписанием в августе 1996 г. очередного (одиннадцатого по счету) обновленного мирного плана, предусматривающего разоружение противоборствующих сторон, демобилизацию и проведение в Либерии всеобщих выборов. Обнадеживающими факторами являются завершение весной 1997 г. процесса сдачи оружия, усиление действующего в стране объединенного воинского контингента государств Западной Африки дополнительными подразделениями, а также очередное продление мандата миссии ООН. Еще никогда урегулирование не было продвинуто столь далеко - 19 июля 1997 г. в стране были проведены всеобщие выборы. Президентом Либерии избран лидер Национальной патриотической партии Ч. Тейлор, получивший уже в первом туре абсолютное большинство голосов. Международное сообщество признало выборы свободным и справедливыми. Результаты голосования призваны стать важным стимулом для консолидации мирного процесса и налаживания сотрудничества всех политических сил в интересах скорейшего возрождения разоренной гражданской войной страны.
Особое значение для стабильности на Юге Африки по объективным причинам имеет положение в Анголе. 20 ноября 1996 г. прошло 2 года со дня подписания Лусакского протокола, позволившего возобновить урегулирование многолетнего вооруженного конфликта в этой стране. Но мирный процесс шел с частыми сбоями, существенно отставая от установленного графика и эпизодически вступая в полосы кризиса, что требовало адекватных скоординированных действий со стороны Совета Безопасности ООН, спецпредставителя Генсекретаря и "тройки" стран-наблюдателей (Россия, США, Португалия). Хотя впереди немало сложностей, есть основания полагать, что благодаря целенаправленному международному прессингу мирный процесс будет двигаться дальше по восходящей и ОПМ в Анголе вскоре пополнит собой пока небольшой перечень примеров успешного урегулирования африканских конфликтов.
За последние 30 дет в Африке имели место 78 госпереворотов, стоивших жизни 25 президентам. Общую картину сегодняшней нестабильности во многих странах Африки дополняют частые выступления радикальной оппозиции, в том числе военные мятежи, неурегулированность положения национальных меньшинств и сепаратистские тенденции, деструктивные проявления религиозной нетерпимости, а также сохраняющиеся в силу разных причин межгосударственны разногласия. Практически во всех частях континента есть "горячие точки" разной степени интенсивности. И только очень немногие страны могут быть отнесены к числу "оазисов" благополучия.
Таким образом, Африка с ее острыми проблемами остается одним из основных источников глобальных и региональных угроз. Вооруженные конфликты сказывают дестабилизирующее воздействие на общую ситуацию в мире, влекут за собой социальные и этнические взрывы, политический и религиозный экстремизм, массовый голод, потоки беженцев и эпидемии, терроризм, незаконный оборот оружия, наркобизнес, что объективно затрагивает интересы всего мирового сообщества.
В сегодняшних условиях в мире, прежде всего в индустриальных странах, все больше осознают, что построение нового мирового порядка, формирование системы гармоничных и цивилизованных международных отношений невозможны без решения проблем Африки. Растет понимание, что первопричиной конфликтов является экономическая и социальная неразвитость, преодолеть которую страны континента не в силах без массированной внешней помощи. Вопросы безопасности все больше рассматриваются в тесной увязке с этой проблематикой. Немало делается и в плане мобилизации помощи.
Меняются отношение и подходы основных доноров к проводимым на континенте реформам. Вместо поощрения ускоренного внедрения демократических стандартов акцент переносится на эффективное и рациональное управление, обеспечение внутренней стабильности. Следует однако отметить и то, что содействие Африке со стороны внешних партнеров приобретает все более жесткий и дифференцированный характер, оговаривается различными условиями. Зачастую средства вынужденно направляются не на укрепление созидательного потенциала, а на острые гуманитарные нужды.
Африке есть что предложить своим внешним партнерам. Континент располагает богатейшим ресурсным потенциалом, норма прибыли здесь (25%) является одной из самых высоких в мире. Однако сдерживающим фактором является высокая степень риска. В самих африканских странах превалирует понимание того, что без обеспечения соответствующих внутренних условий никакие "вливания" и усилия доноров результативными не будут. В этой связи ими ставится задача сделать Африку безопасной для развития, превратить ее в надежного и привлекательного партнера.
Все более заметным становится стремление африканцев смелее решать проблемы континента, полнее задействовать собственный миротворческий потенциал. Ширятся настроения в пользу демилитаризации континента, усиления контроля за распространением оружия и запрещения его наиболее смертоносных видов. По данным ВМФ, в Африке впервые отмечено сокращение военных расходов.
Постепенно набирает обороты деятельность механизма ОАЕ по предупреждению и урегулированию конфликтов, совершенствуются его структура и технические возможности, укрепляется взаимодействие с ООН. Усилиями 12 стран Юга Африки образован Орган по политике, обороне и безопасности (ОПОБ). Государства Центральной Африки, входящие в Постоянный Консультативный Комитет ООН (ПКК), подписали Пакт о ненападении. На саммите Межправительственной организации по развиитию (ИГАД) было приинято решение о расширении ее мандата с акцентом на укрепление стабильности в Северо-восточной Африке. Межнациональные воинские подразделения Экономического сообщества государств Западной Африки (ЭКОВАС) уже в течение нескольких лет действуют в Либерии. Существенно возросла вовлеченность отдельных групп государств и авторитетных африканских лидеров в разблокирование кризисов.
Однако камнем преткновения для африканского миротворчества является дефицит финансовых и материальных возможностей, что делает труднореализуемой задачу формирования на континенте собственного потенциала антикризисного реагирования с силовым компонентом без адекватной внешней поддержки. В этой связи особую актуальность приобретает оказание Африке содействия в деле создания межафриканских миротворческих сил. Этот вопрос уже давно обсуждается в ооновских и африканских кругах. В стадии проработки находятся предложения, выдвинутые партнерами Африки.
Как представляется, такого рода идеи вписываются в общую стратегию децентрализации миротворчества. Очевидно, что при их реализации необходимо обеспечить сохранение за СБ ООН роли главного инструмента по поддержанию мира, четко определяя в каждом конкретном случае порядок использования африканских контингентов и подконтрольность их действий всемирной организации. Немаловажным видится и учет наработок, уже сделанных в области миротворчества в Африке, создание надежной сцепки локальных, региональных и общеконтинентальных усилий. Естественно, должны быть сняты опасения африканцев по поводу возможности вмешательства коллективных военных структур во внутренние дела отдельных государств, нарушения единства Африканского континента при решении вопросов антикризисного реагирования. Последнее слово в выборе модели безопасности, безусловно, должно оставаться на ним.
В миротворческих делах в Африке важно также избегать контрпродуктивной конкуренции внешних партнеров - доноров, имеющих свои интересы и преференции в регионе. Необходимо вести дело к гармонизации инициатив и достижению согласованных решений.
Безусловно, межафриканские силы - не панацея от всех бед. Однако при соблюдении вышеупомянутых критериев их создание может существенно повысить способность самих африканцев противодействовать кризисам, особенно на стадии раннего предупреждения, где их действия могут быть достаточно продуктивными.
Участие в разблокировании кризисных ситуаций является одним из приоритетных направлений африканской политики России. Через СБ ООН наша страна продолжает вносить свой вклад в выработку принципиальных подходов по отношению к отдельным конфликтам с неизменным упором на политическое урегулирование. Проводится активная дипломатическая работа в двустороннем формате: получает распространение практика направления посланий министра иностранных дел России африканским коллегам и генсекретарю ОАЕ по вопросам положения в отдельных "горячих точках". Представители МИД периодически выезжают в регион для согласования подходов к решению текущих и перспективных задач разблокирования конфликтных ситуаций в Африке, участвует в работе важных общеафриканских форумов. Сохраняя вовлеченность в разрешение кризисов на Африканском континенте, Россия вносит свой вклад в формирование более стабильного климата.
Конфликты на Балканах
Босния и Герцеговина
Босния и Герцеговина заселена преимущественно представителями двух славянских народов - сербов и хорватов. Мусульмане в Боснии - это те же сербы и хорваты, принявшие ислам во время турецкого ига. Исламизация славян Портой очень поощрялась. Однако после ухода из Боснии турок православные сербы составляли большинство населения (около 43 %). На долю мусульман приходилось 38 %, а католиков 18. Накануне нынешних драматических событий мусульманское население преобладало - 39 %. Доля же православных снизилась до 32, процент католиков практически не изменился.
В первые весенние дни 1992 года в Боснии пролилась первая кровь Тогда здесь состоялся референдум о выходе этой бывшей югославской республики из состава СФРЮ. В плебисците приняло участие только 59 % жителей, обладающих правом голоса. 62 % из них проголосовали за самостоятельное и независимое боснийское государство. Сербская община, а это около трети жителей, бойкотировала референдум и заявила о намерении создать собственную республику. Буквально сразу после обнародования результатов плебисцита в Сараево было совершено нападение "неизвестных" на сербский свадебный кортёж, в результате чего один человек погиб, а сербский священник ранен.
Через месяц, 6 апреля 1992 года, Европейское сообщество признало независимость Боснии и Герцеговины. 27 мая 1992 года наблюдавший за Боснией мир впервые серьёзно "содрогнулся", узнав о попадании артиллерийского снаряда в стоявшую за хлебом очередь на сараевской улице. Вскоре после этого появляются сообщения об "этнических чистках", массовых зверских убийствах, создании концлагерей, средневековых пытках. Уже в июне 1992 года в Боснии появляются миротворческие силы ООН, а через два месяца в Лондоне созывается мирная конференция по бывшей Югославии. Мировое сообщество предлагало боснийцам различные варианты урегулирования. Вначале появилось предложение о разделении республики на десять провинций, которое не устроило сербов. Выработанный после этого план создания здесь конфедерации из трёх этнических республик не приняли мусульмане.
Взрыв на сараевском рынке 5 февраля стал как бы новой точкой отсчёта в истории боснийского конфликта. Благодаря вмешательству России, это сегодня признают даже западные политические авторитеты, бомбардировок сербских позиций удалось избежать. Хотя военные специалисты полагают, что бомбовые удары по артиллерийским позициям были бы в данном случае малоэффективны, учитывая крайне сложные метеоусловия. Чтобы нанести сколько-нибудь значительный ущерб сербам, их бы пришлось бомбить недели две.
В последний день зимы западу-таки удалось "поучаствовать" в боснийском урегулировании довольно эффектно. Два современных натовских истребителя расстреляли четыре устаревших учебных самолёта югославского производства. Правда, перед тем как расстреливать, дважды предупредили их о возможной атаке. Кстати, некоторые эксперты сомневаются, что пилоты сбитых машин смогли услышать предупреждение из-за отсутствия соответствующих технических средств связи.
Иностранные военные эксперты практически однозначно признают, что в Боснии и Герцеговине самой боеспособной армией являются вооруженные формирования боснийских сербов. Их армия одерживала победу за победой, и судьба Сараево была предрешена, не случись ультиматума НАТО.
Лучше воевали сербы. В их армии было около 70 тысяч человек.. 34 тысячи из этих бойцов раньше служили в кадровых частях югославской народной армии (ЮНА) на территории Боснии и Герцеговины. Эта армия состояла из сухопутных войск, ВВС и ПВО. Иностранные военные эксперты отмечают, что наиболее сильны у сербов Боснии сухопутные войска. Пять корпусов пехоты при 950 орудиях и миномётах и 240 танках сумели в ожесточённых боях захватить большую (и стратегически важную) часть бывшей союзной республики.
Армия боснийских хорватов - самая малочисленная из воюющих в Боснии. В ней, по различным оценкам, 30-40 тысяч человек. Организационно это - 14-16 бригад. В этих войсках - 105-110 единиц бронетехники (правда, есть хорошие современные танки производства Германии - "Леопарды") и около 800 единиц артсистем. Пушек мало, в основном у хорватов – миномёты.
Боснийские мусульмане выставили на войну более 140 тысяч мужчин. Неудачи мусульманской армии эксперты относят на счёт внутренних "разборок" среди лидеров военных формирований. Если боснийские сербы и отчасти боснийские хорваты умеют в нужное время и в необходимом месте собрать свои силы в "кулак", то у мусульман это не получается.
В январе 1995 г. президент Хорватии Франьо Туджман объявил о своем намерении не давать согласия на продление мандата миротворческих сил ООН, истекающего 31 марта, сославшись на разочарование хорватского народа деятельностью международного сообщества.
США, взявшие на себя роль посредника, добились согласия президента Хорватии на продление срока мандата миротворцев при значительном сокращении их численности. Дипломатический маневр Туджмана принес ему двойной выигрыш, С одной стороны, его сговорчивость получила высокую оценку Вашингтона, подчеркнувшего стремление хорватского лидера к миру, с другой стороны, сокращение численности сил ООН явилось необходимым условием для осуществления стратегических планов Загреба в отношении Сербской Краины. Фактически этот маневр означал переход в наступление, сначала политическое, а затем и военное.
В апреле началось широкомасштабное наступление хорватских войск в Краине, представленное как полицейская акция против беспорядков на автостраде Белград-Загреб, которое положило конец переговорному процессу между Загребом и Книном и надежды на мирное урегулирование краинской проблемы. Продолжавшаяся четыре года борьба хорватских сербов за независимость Краины от Загреба завершилась на переговорах в Эрдуте 3 октября 1995 г. подписанием соглашения "об основных принципах ведения будущих переговоров по проблемам и статусу" Сремско-Баранийской области, включая Восточную Славонию, последнее прибежище краинских сербов. Соглашение предусматривает реинтеграцию Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема в течение 1-2 лет. Предполагалось, что СБ ООН сформирует временные отряды власти, которые будут выражать интересы и хорватской и сербской сторон. Сербы обязались провести демилитаризацию земель и разоружить 25-тысячный корпус в течение года, хорваты - не вводить на эти территории свои войска. Было также решено, что миротворческие силы ООН, включая батальон российских голубых касок, по-прежнему будет оставаться в этой зоне на переходный период.
Эрдутские переговоры явились формальным завершением краинской проблемы. Практически она была решена в августе, когда хорватские войска провели широкомасштабную карательную акцию в Сербской Краине. По предварительным подсчетам в результате этой этнической чистки около 500 тыс. краинских сербов покинуло свои земли, точное количество жертв до сих пор неизвестно. Что касается последнего, то даже в госдепартаменте США, избегающим говорить о военных преступлениях, совершенных не сербами, было заявлено о зверствах хорватской армии в Сербской Краине. Так Загреб решил проблему национального меньшинства на своей территории. Запад закрыл глаза на действия Хорватии, ограничившись призывами к прекращению кровопролития. Россия, продемонстрировав своей операцией в Чечне пример борьбы с сепаратизмом, лишила себя возможности влиять на ситуацию в Краине. Несомненно сыграл свою роль и расчет хорватского руководства на то, что Москве, увязшей в чеченской войне, будет не до Балкан.
Параллельно, а порой и в унисон, с краинской линией югославской трагедии развивалась и ее боснийская тема. Весной 1995 г. рухнуло и неустойчивое перемирие в Боснии. Наступление боснийской армии осенью 1994 г. после непродолжительной паузы вступило в новую фазу, вызвав эскалацию военных действий - ответные акции боснийских сербов и, следовательно, гнев и контрмеры международного сообщества, включая авиа удары НАТО по сербским позициям. Логика войны и предвзятость международного сообщества привели сербов к действиям, нелогичным и контрпродуктивным с точки зрения их собственных интересов. Захват боснийскими сербами в заложники 370 голубых касок в мае 1995 г. предопределило создание Западом Сил быстрого реагирования в помощь миротворческим силам ООН и решение СБ ООН о выводе голубых касок из Горажде в августе 1995 г. 30 августа началась совместная операция НАТО и Сил быстрого реагирования "Освобожденная сила" против сербских позиций.
Вооруженные силы боснийского правительства, воодушевленные поддержкой Запада и военной помощью Хорватии, позволившей снять блокаду Бихача на северо-востоке Боснии и Герцеговины, к сентябрю уже контролировали 50% территории Боснии - почти столько, сколько в соответствии с планом Контактной группы отводилось Мусульманско-Хорватской Федерации. Капитуляция боснийских сербов практически была предопределена. 5 октября противоборствующие стороны подписали при активном посредничестве Вашингтона соглашение о прекращении огня в течение 609 дней на всей территории Боснии. Западные эксперты и политики, оценивая причины поражения боснийских сербов, особенно выделяют роль натовских бомбардировок. Представляется, что решающую роль здесь сыграли все-таки другие факторы. Это - одновременное наступление правительственных войск Хорватии и Боснии на двух фронтах, лишившее краинских и боснийских сербов возможности оказывать помощь друг другу, и, несомненно, позиция нейтралитета президента Слободана Милошевича, не желавшего из-за несговорчивости и амбиций боснийских сербов ставить под удар перспективу изменения режима санкций в отношении Союзной Республики Югославии.
Переговоры по мирному урегулированию и послевоенному устройству в Боснии состоялись на американской базе Райт-Паттерсон близ Дейтона в ноябре 1995 г. Интересы боснийских сербов на переговорах в Дейтоне, как и на двух предшествовавших им трехсторонних встречах между СРЮ, Боснией-Герцеговиной и Хорватией в Женеве и Лондоне в сентябре 1995 г. представлял Слободан Милошевич. Нежелание международного сообщества, и в первую очередь США, вести переговоры напрямую с лидерами босниийских сербов в большой степени предопределило дальнейшие препятствия на пути реализации Дейтонского мира.
В соответствии с Дейтонскими соглашениями Босния и Герцеговина оставались единым государством, состоящим из Мусульманско-Хорватской Федерации (51% территории страны) и Республики Сербской (49%) с едиными федеральными институтами власти. Сараево отходило к Федерации, а город Горажде предполагалось связать с Федерацией коридором. Статус сербского города Брчко должен был быть определен арбитражем в течение года. Мирное соглашение требовало от сторон проведения в 6-9 месячный срок свободных и справедливых выборов президентской власти и законодательных органов двух участников конфедерации и, если возможно, местных органов власти. В соответствии с ним создавались силы обеспечения реализации мирного соглашения (ИФОР) включая российский контингент в составе американской бригады) под командованием НАТО, получившие мандат ООН. В то же время предусматривался вывод из Боснии сил ООН.
Дейтонский мир обязывал стороны завершить вывод всех войск за линию прекращения огня в течение 30 дней и устанавливал демилитаризованные зоны для разъединения враждующих сторон шириной около двух километров по обе стороны от линии прекращения огня. Подписание Дейтонского мирного соглашения в декабре 1995 г. в Париже не завершило процесс урегулирования конфликта в бывшей Югославии, а лишь положило ему начало. Ведь каким бы привлекательным Дейтонский мир не выглядел на бумаге, главное состояло в том, чтобы он стал реальным шагом на пути к всеобъемлющему миру на Балканах. В связи с этим представляется странным, что Дейтон не разработал превентивной стратегии в отношении очагов потенциальных конфликтов на территории бывшей Югославии.
Каковы же значение Дейтонского соглашения и реальные шансы на его осуществление? Единственным очевидным положительным итогом мирного соглашения и на сегодняшний день является прекращение широкомасштабных военных операций. Однако анализ опыта миротворчества в бывшей Югославии свидетельствует что проблемы мирного процесса в бывшей СФРЮ, и прежде всего в Боснии и Герцеговине, являются результатом глубинного противоречия между главной целью Дейтона - сохранением единого боснийского государства - и средствами ее достижения, состоящими в разделении бывших враждующих сторон. По мирному плану Босния-Герцеговина является единым государством, состоящим из двух отдельных частей - Республики Сербской и Мусульманско-Хорватской Федерации, каждая из которых имеет свое руководство, конституцию, армию, полицию и т. д. В то же время мирный план обязывает стороны, в памяти которых еще свежи картины кровавой бойни, интегрироваться в рамках единого государства. В результате этого противоречия за внешне благополучным фасадом единого государства идет размежевание по этническим границам, причем не только между двумя частями Боснии-Герцеговины, но и внутри Мусульманско-Хорватской Федерации. Главный урок, вынесенный всеми участниками югославской трагедии, и к сожалению идущий вразрез с планами международного сообщества - стремление к гомогенизации собственного населения, к избавлению всеми силами от национальных меньшинств по принципу "нет меньшинств, нет проблем". Этот урок, кстати, предопределил и трудности, возникающие на пути осуществления одной из важнейших задач Дейтона - возвращение беженцев к прежним местам проживания.
Анализируя сегодня трудности на пути мирного урегулирования в бывшей Югославии, нельзя не вспомнить и о старых ошибках международного сообщества, которые бумерангом ударили по Дейтонскому миру. Фактически единство Боснии и Герцеговины было подорвано еще в 1992 г. поспешным и непродуманным признанием независимости этого государства, проигнорировавшим волю трети населения - боснийских сербов. Теперь же трудно представить, что после многих лет кровопролития и вражды можно будет сохранить единую Боснию и обеспечить ее жизнеспособность без силовой поддержки международного сообщества. Образно говоря, ситуация в Боснии и Герцеговине сравнима с положением дерущихся насмерть людей, которых остановили и держат за руки, но стоит лишь отпустить их, как все начнется сначала. По всей видимости , новая конфедерация может стать в лучшем случае органом для постепенного и более или менее цивилизованного "развода" мусульман, хорватов и сербов, живущих в Боснии-Герцеговине, или же международное сообщество должно быть готово к тому, что ему придется н одно десятилетие обеспечивать мир на боснийской земле.
Проведение в жизнь решений Дейтона в Боснии сразу же натолкнулось на множество проблем - как старых, унаследованных от четырехлетней войны, так и новых, порожденных самим мирным соглашением. Несмотря на то, что старые проблемы были хорошо известны, оказалось, что решить их не так легко: огромные количества накопленного оружия, включая противопехотные мины; военнопленные, которых продолжали удерживать все участники боснийского конфликта, несмотря на положения Договора об обмене военнопленными; незаконное присутствие на территории Боснии иностранных военизированных отрядов (в основном из мусульманских стран) и другие. Новые проблемы касались демаркации границ, вскрывшей несовершенство карт, подготовленных при помощи компьютерной техники; нерешенность проблемы коридора Брчко; беспомощность Международного трибунала, выявлявшего военных преступников на территории бывшей Югославии; проблема возвращения беженцев; несовершенство избирательного механизма и множество других.
В компетенцию ИФОР входило обеспечение осуществления решений мирного соглашения вплоть до применения силы, если какая-либо из сторон отказывалась их выполнять. Но реальная жизнь оказалась сложнее расчетов авторов Дейтонского мира, и несмотря на все свои права, в первые же месяцы ИФОР столкнулась с тем, что были не в состоянии решить проблему более 200 пленных, которых в соответствии со Статьей IX предписывалось освободить в 30-дневный срок после начала полномочий ИФОР.. На Московской встрече Контактной Группы 23 марта 1996 г. было решено найти новые рычаги давления на сербскую и мусульманско-хорватскую стороны. В частности, члены Группы согласились отменить Брюссельскую конференцию по экономической помощи Боснии, запланированную на 12-13 апреля, если стороны не освободят всех пленников. Предупреждение сработало, и уже два дня спустя 109 сербов были выпущены из тюрьмы в Тузле.
Если реализация мирного соглашения возлагалась на специально создаваемые силы ИФОР, находящиеся под командованием НАТО и получавшие мандат ООН, то организация и проведение переговоров по мерам доверия, безопасности и субрегиональному контролю над вооружениями бывших враждующих сторон возлагалась на ОБСЕ. В соответствии со Статьей IV (Приложение 1-И) Соглашения по региональной стабилизации общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине предполагалось установить механизм контроля за вооружениями, предусматривающего сокращение количества бронетехники, артиллерии, боевой авиации и штурмовых вертолетов до установленных пределов в 180-дневный срок. В течение 30 дней стороны были обязаны начать переговоры под эгидой ОБСЕ. Штаб-квартира миссии ОБСЕ открылась в январе 1996 г. в Сараево. В дополнение к ней стали развертываться региональные центры в Мостаре, Тузле. Бихаче, Баня Луке и Вышеграде. Переговоры по мерам доверия и безопасности для Боснии и Герцеговины завершились уже к 26 января принятием соглашения.
При всем значении мер доверия и безопасности самым важным и самым трудным в стабилизации положения в бывшей Югославии после Дейтона оставался вопрос о международном контроле за вооружениями. Соответствующие переговоры под председательством посла Виглейка Эйде (Норвегия) открылись в Вене 4 января 1996 г. и завершились лишь в июне. Их главной целью ставилось достичь максимального уровня сокращений, и если возможно, пойти дальше того, что было согласовано в Дейтоне. Сторонами переговоров явились Босния и Герцеговина, Мусульманско-Хорватская Федерация, Республика Хорватия, Союзная Республика Югославия и Республика Сербская. В соответствии с формулой, учитывающей численность населения и территорию каждой из сторон СРЮ сокращает свои вооружения на 25%, а Хорватия, также как ии Босния и Герцеговина, - до 30% от стартового уровня вооружений Югославии.
Уже к концу 1996 г. стало очевидным, что 12-месячный мандат ИФОР (сил обеспечения реализации мирного соглашения), истекавший 20 декабря, должен быть продлен во избежание новых катаклизмов на территории Боснии и Герцеговины. Мандат миротворческих сил, подчиненных НАТО, был продлен еще на 18 месяцев - до середины 1998 г., а ИФОР были преобразованы в СФОР - силы стабилизации. Само переименование военного контингента в Боснии было призвано продемонстрировать успех НАТО на первом этапе претворения Дейтонских соглашений и ознаменовать переход ко второму этапу - стабилизации ситуации в Боснии.
Однако мнения как политиков, так и экспертов, пристально следящих за ситуацией в Боснии-Герцеговине, существенно отличались от официальных оценок руководства НАТО и США. Если выполнение главных военных целей ИФОР - разделение и сдерживание вооруженных сил бывших противников - было признано успешным, то претворение в жизнь гражданских и политических аспектов мирного соглашения оставляло желать лучшего. Иными словами, военное обеспечение Дейтонского мира, имевшее четкие задачи, постоянно приходило в противоречие с политической программой Дейтона, нереалистичной в главной своей цели - сохранение единой и стабильной Боснии.
ИФОР оказались не в состоянии обеспечить свободу передвижения и возвращения беженцев к месту их бывшего проживания, что являлось по замыслу архитекторов Дейтона, ключевым звеном в процессе восстановления и демократизации мирной жизни в Боснии-Герцеговине. По данным ООН, из 2.3 млн. беженцев, насчитывавшихся к окончанию военных действий по всей бывшей Югославии, лишь 381 тыс. человек вернулись к месту постоянного проживания. Из них 210 тыс. возвратилось в Боснию, причем в те места, где они принадлежат к этническому большинству, и 171 тыс. беженцев вернулись на прежнее место жительства за пределами Боснии. Репутация мирного процесса, по мнению многих экспертов, была запятнана массовым исходом сербов из Сараево, превратившегося из некогда многонационального в практически моно этнический город (менее 8% сербов). Похожая ситуация наблюдалась и в Восточной Славонии, которая окончательно возвращалась под контроль Хорватии в январе 1998 г. Присутствие 180 представителей Международной полиции, остающейся еще на год для наблюдения за ситуацией в Восточной Славонии после перехода под юрисдикцию Загреба, по всей видимости, не внушает оптимизма славонским сербам. По самым приблизительным прогнозам, к концу 1997 г. Восточную Славонию покинуло 25 тыс. сербов, что составляет примерно пятую часть всего сербского населения, проживающего на этой территории.
Проблема возвращения беженцев в Боснию усугублялась тем фактом, что 60% жилого фонда было разрешено во время войны, а после ее окончания местное население, не покидавшее Боснии и не получающее, в отличие от возвращающихся жителей, никакой финансовой компенсации, стало разрушать дома беженцев и в Мусульманско-Хорватской Федерации, и в Республике Сербской. В марте 1997 г. Верховным Комиссаром ООН по делам беженцев был разработан проект так называемых "открытых городов", по которому экономическая помощь должна предоставляться нее непосредственно возвратившимся беженцам, а муниципалитетам с тем, чтобы все местное население было заинтересовано в оказании им поддержки. По оценкам ООН, к концу 1997 г. около 30 муниципалитетов, в том числе нескольких городов в Республике Сербской, добивалось статуса открытого города". Вместе с тем, общая тенденция к размежеванию остается превалирующей. Память людей о недавних ужасах войны, питающая их ненависть к бывшим соседям, оказывается чаще всего сильнее здравого смысла и экономической выгоды.
НАТО потерпела неудачу и в обеспечении задержания лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений, для их передачи Международному трибуналу в Гааге.
Одним из самых важных этапов в реализации решений Дейтона стали выборы на территории Боснии 14 сентября 1996 г., завершившиеся избранием Алии Изетбеговича на пост первого председателя боснийского триумвирата. И хотя международная комиссия ОБСЕ признала в целом результаты боснийских выборов законными, голосование 14 сентября продемонстрировало все несовершенство избирательного механизма. Подтвердилось и главное опасение: выборы, признанные демократическими по форме, не способствовали развитию самой демократии, придав легитимность лицам, которых даже с большой натяжкой нельзя считать демократами. Это же, кстати, продемонстрировали выборы и в Хорватии, и в Сербии, оставившие на высших постах лидеров, ответственных за войну, кровопролитие и разрешения.
Дейтонские мирные соглашения принесли в Боснию и Герцеговину мир, но не решение всех накопившихся проблем. Между тем, они стали крупнейшим внешнеполитическим достижением США в Европе со времен окончания холодной войны, открыв путь для реформ в НАТО и для ее расширения на восток. Попытки интенсифицировать Дейтонские мирные соглашения и предотвратить дальнейшее разделение Боснии-Герцеговины принесли лишь частичные результаты, и, маловероятно, что эта республика бывшей Югославии будет в состоянии функционировать как единое государство после окончательного ухода оттуда миротворческих сил. Это было бы возможно лишь в том случае, если бы отношения между сторонами, подписавшими Дейтонские соглашения, полностью нормализовались, если бы Международная контактная группа отказалась от политики двойных стандартов в отношении двух частей Юоснии-Герцеговины и соседних с ней стран. Союзная Республика Югославия - это фактор, которым нельзя пренебрегать, и весьма вероятно, что полная нормализация отношений между Белградом и Сараево весьма способствовала бы обеспечению региональной стабильности.
Косовский кризис
Косовский кризис с его еще не до конца и не в полной мере предсказуемыми и прогнозируемыми последствиями оказал весьма существенное воздействие на всю современную систему международных отношений, на общую обстановку в мире и на взаимоотношения между многими ключевыми для современного миропорядка державами. Новый "фактор Косово" и проявившиеся в нем проблемы и тенденции приобретают сегодня особое значение еще и потому, что сама современная система международных отношений по-прежнему находится в процессе становления, перехода от прежней и эффективно преодоленной в конце 80-х и в 90-х годах биполярности к иной и пока еще не получившей своей окончательной кристаллизации мировой архитектуре.
Косовский кризис возник не вчера и не сегодня, а по меньшей мере 120 лет тому назад, и с каждым поворотом колеса истории получал новое содержание. Как известно, в конце XIX в. албанское население Османской империи было разбросано по четырем вилайетам - Скутарийскому, Косовскому, Манастирскому и Янинскому. В период Восточного кризиса 1878-1879 гг. Косово стало центром объединительного и освободительного движения албанцев, отразив присущую всем народам Балканского полуострова тенденцию к созданию целостной экономической и политической государственной структуры.. Аналогичную роль оно сыграло в 1910 г. во время обще албанского антитурецкого восстания.
После окончания балканских войн 1912-1913 гг. Косово впервые вошло в состав Сербии, а после Первой мировой войны - в состав Югославии. И сразу же после этого появился нелегальный ирредентистский Косовский комитет, ставившей своей задачей подготовку условий для воссоединения с Албанией и получивший моральную и материальную поддержку как от Коминтерна, так и от Италии.
Поддержка прав Косова на самоопределение вплоть до отделения и воссоединения с Албанией входила в политическую программу югославской компартии. После 11913 г., когда КПЮ стала выступать за целостность Югославии, выдвигался лозунг автономии Косово и Метохии. Созданный в 1940 г. Областной комитет КПЮ для Косово и Метохии подчинялся непосредственно ЦК наряду с партийными организациями Словении, Хорватии и Македонии.
После начала Второй мировой войны, в декабрьском номере коммунистического журнала "Пролетер" (1942) в статье о национальном вопросе Югославии И. Тито увязывал его с освободительной борьбой и ставил проблемы Косово в один ряд с черногорскими, хорватскими, македонскими и т. д.
После краха королевской Югославии большая часть Косово вошла в оккупационную зону Италии и управлялась итальянским наместником из Тираны. Германские захватчики, сменившие итальянских в 1943 г. заявили о создании "Великой Албании" и поставили в качестве премьер-министра косовского помещика Реджепа Митровицу. Вероятно, такие спекуляции на объединении албанцев в одном государстве привели к тому, что антифашистское движение в Косово стало развиваться позже, чем в соседней Македонии, где албанские районы попали в болгарскую оккупационную зону. Именно там пал смертью храбрых 14 октября 1941 г. албанец из Куманова Байрам Шабани, первым в Югославии удостоенный звания Народного героя.
Националистическая организация "Балы комбтар" ("Национальный фронт"), созданная в конце 1942 г. выдвинула лозунг борьбы за единую этническую Албанию, тем самым оттянув часть активного населения от коммунистов, которые стояли на интернационалистских позициях и отмежевывались от "фашистского" варианта решения проблемы. Правда, по своим каналам они ставили вопрос перед руководством КПЮ: в июле 1943 г. о переподчинении партийной организации Косово и партизанских отрядов руководству албанской компартии и генштабу, а также зимой 1943-1944 гг. о послевоенной судьбе Косово. Только обещание провести после окончания войны плебисцит в албанских районах Югославии приостановили дальнейшее обсуждение.
Летом 1946 г. Э. Ходжа во время своего визита в Белград поднял вопрос о воссоединении Косово с Албанией. Тито ответвил, что рано или поздно это произойдет, но в тогдашней международной обстановке это было преждевременным. В 1949 г. в связи с попытками Сталина "расшатать" внутреннюю обстановку в Югославии, Ходжа обратился к нему, предлагая организовать антититовское восстание косовских албанцев, но встретиил отказ. С того времени и до наших дней лозунг воссоединения Косово с Албанией в практической плоскости не стоял.
В послевоенной Югославии косовский вопрос рассматривался с точки обеспечения автономного статуса края, который по конституции 1974 г. был фактически приравнен к республиканскому. И тогда началось движение за формальное признание за Косово права быть седьмой республикой Югославии. В югославском руководстве сама мысль о такой возможности отвергалась под тем предлогом, что следующим шагом станет отделение и воссоединение с Албанией. Хотя в "ходжевский" период мало кто стремился попасть в концлагерь под названием Албания. Движение "Косово-рспублика" решительно пресекалось, а после драматических событий 1981 г. в крае было усилено присутствие ЮНА за счет введения бронетехники.
С избранием С. Милошевича президентом Сербии началось еще большее ужесточение политики в отношении косовскиих албанцев. Напомним основные моменты:
23 февраля 1989 г. парламент Сербии принимает поправки к конституции, главным содержанием которых стало аннулирование всех тех положений, которые приравнивали автономный статус Косово к республиканскому, то есть возвращение края в лоно Сербии.
23 марта после бурных дискуссий косовский парламент вынуждено соглашается с поправками.
27 марта с протестом против этого решения выходят на улицы Приштины, Подуева, Митровицы демонстранты. Части ЮНА и МВД Сербии разгоняют манифестантов. 27 албанцев убито.
Уже 13 апреля Европейский парламент принимает резолюцию с предложениями по преодолению кризиса. 29 июня палата представителей Конгресса США выступает с аналогичной резолюцией, отмечая нарушения югославским правительством обязательств, вытекающих из Хельсинского Заключительного Акта и Декларации ООН о правах человека. 18 июля сенат США выражает свое отношение к событиям в Югославии. Поддерживая независимость, единство и территориальную целостность страны, он отмечает, что сужение границ социально-политической и культурной автономии Косов может стимулировать развитие кризиса во всем балканском регионе.
Начинается организованное сопротивление косовскиих албанцев, возглавляемое созданной в декабре 1989 г. Демократической лигой Косово. Председателем партии становится 47-летний литератор Ибрахим Ругова. Используя легальные возможности, руководство Лиги приступило к формированию параллельных административных органов. 2 июля 1990 г. собрание албанских депутатов косовского парламента приняло решение провозгласить Косово "независимой и равноправной республикой в составе федерации (конфедерации)".
В ответ сербские власти 5 июля издали указ о роспуске правительства и парламента Косово. Введено прямое правление Белграда. Начались массовые увольнения служащих-албанцев из коллегиального президиума федерации были выведены два албанских представителя, закрыты учебные заведения всех уровней (от школ до университета), преподавание в которых велось на албанском языке, ликвидирована Академия наук и искусств, прекращены передачи на албанском языке на радио и телевидении, запрещено издание и распространение выходившей с февраля 1945 г. газеты "Рилиндья" ("Возрождение").
На гонения против албанского языка и культуры албанцы ответили созданием параллельной системы образования на родном языке, а изгнание из государственных учреждений - созданием параллельной системы власти. Осенью 1991 г. был проведен полулегальный референдум о независимости и по его результатам сформировано правительство. Народное собрание Албании признало Республику Косово.
Когда стала реальностью угроза распада югославского государства, координационный совет албанских политических партий принял в октябре 1991 г. декларацию. "О положении в Югославии и в Европе", где дал три варианта действий:
- если будут меняться внутренние межреспубликанские и внешние границы Югославии, то республика Косово войдет в союз суверенных республик Югославии как независимое и суверенное государство;
- если внешние границы останутся прежними, а изменения коснутся границ республик, то требованием комитета станет создание Албанской республики в составе Югославии на основе этнического принципа, как это имеет место у сербов, хорватов, словенцев и других народов;
- если не сохраняться внешние границы Югославии, то албанский народ может решить вопрос о воссоединении с Албанией путем плебисцита.
В ходе боснийского кризиса косовское руководство выработало и сформулировало свою позицию следующим образом: "Наилучшим выходом для Косово является предоставление ему статуса независимой и нейтральной республики, открытой как в сторону Сербии, так и Албании при условии введения на всей территории международной гражданской администрации как переходной ступени".
Летом и осенью 1996 г. в обсуждение косовской проблемы включилась югославская общественность. На заседании Сербской академии наук 11 июня президент А. Деспич предложил начать переговоры с албанцами о "мирном разводе", чем вызвал бурю негодования. В дискуссии участвовала и демократическая оппозиция Милошевичу. Среди множества мнений было и такое, что необходимо избежать опасности "дейтонизации" Косово, решив проблему своими силами без постороннего вмешательства. Подчеркивалась необходимость выработки обще сербской программы. Забегая вперед, необходимо сказать, что ее нет до сих пор.
Наметившийся диалог оказался прерванным известными событиями в Белграде (выступление демократической оппозиции) и в Албании (вооруженный мятеж и внутриполитический кризис). На какое-то время Косово отошло на второй или третий план.
Обострение албано-сербских отношений в Косово весной 1998 г. и тот международный резонанс, который оно получило, свидетельствует о том, что на сегодняшний день остались нерешенными все проблемы, делавшие этот район взрывоопасным на протяжении последних десяти лет.
Кризисная ситуация в Косов вновь высветила тот факт, что затянувшийся процесс становлений наций и национальных государств, утверждения прав национальных меньшинств и этнических групп балканского региона бросает очередной вызов уже существующим государствам и их границам. При этом политические лидеры сторон зачастую преследуют свои собственные цели, обосновывая их необходимостью решения национальных задач.
Кризису в Косово во многом присущи черты других длительных и трудноразрешимых политико-этнических конфликтов посткоммунистического мира, причины которых многообразны и не могут быть сведены к общему знаменателю, но общими для которых остаются укоренившиеся в сознании значительной части населения негативные стереотипы или "образы врага" в лице соседа, принадлежащего к другой этнической группе.
В Косово сложившееся на протяжении совместной истории негативное восприятие сербами албанцев породило агрессивный национализм с обеих сторон. Питательной почвой националистических настроений в среде интеллектуалов становились различные, зачастую диаметрально противоположные версии исторических событий, начиная с древних времен и кончая событиями Второй мировой войны и послевоенных лет. В этих условиях взаимно негативные стереотипы проживающих в крае албанцев и сербов стали опасной деструктивной силой.
21 марта 1999 НАТО нанесла первые авиа- и ракетные удары по Югославии. Произошло то, что до последнего момента казалось немыслимым: военно-политический альянс западных стран совершил открытую вооруженную агрессию против суверенного государства и не где-нибудь - в центре Европы.
Свою акцию официальные представители натовских стран объясняют нежеланием Белграда принять мирный план урегулирования косовской проблемы, необходимостью положить конец "репрессиям режима против косовских албанцев", предотвратить в Косово "гуманитарную катастрофу".
Относительно причин, хода и результатов этой операции (23 марта - ( июня 1999 г.) ОВС НАТО, как и многого другого принципиально важного, взгляды на Западе и в России практически прямо противоположные. Война на Балканах консолидировала, как известно, российскую политическую элиту и общественность страны в целом. Характерно, что политологи Запада и России (за редким исключением) также разделились на два полярных лагеря.
Правомерность практического применения новой натовской концепции "гуманитарной интервенции" обосновывалась, как известно, в США и Западной Европе исключительно моральными принципами - необходимостью предотвратить этнические чистки албанского населения Косово со стороны режима Слободана Милошевича. Большинство отечественных политиков и специалистов сходятся на том, что этот конфликт - полноценная война коалиции западных держав против суверенного европейского государства, нарушает прежние основы мироустройства, действовавшие после Второй мировой войны под эгидой ООН, ОБСЕ и других международных организаций, призванных уважать суверенитет каждого государства. На Балканах таким своеобразным образом решаются, как отмечали у нас и западные представители школы политического реализма, проблемы геополитики, сфер влияния, расширения НАТО, укрощения Европы и России. Акция , в которой принимали непосредственное участие 14 западных стран против СРЮ, стала опасным прецедентом вмешательства во внутренние дела. Прежнему режиму противопоставлен новый, основанный на доминировании универсальных прав человека, что открывает творцам нового курса Запада широкое поле для избирательных манипуляций. С учетом неурегулированных противоречий современного миропорядка рождается ощущение логичности и даже некоей закономерности балканской акции НАТО. После прекращения холодной войны деятельность ООН, как известно, отнюдь не улучшилась, напротив к своему пятидесятилетнему юбилею глобальная мировая организация оказалась в критическом состоянии. Это наглядно проявилось в неудачах операций по поддержанию мира в Сомали, Руанде и особенно в бывшей Югославии. К ее кризису привели не только обострившиеся конфликты и межгосударственные противоречия стран-участниц в конце 90-х годов, особенно постоянных членов Совета Безопасности, неэффективность аппарата, несовершенство финансирования (в 1998 г. долг стран-членов, особенно США, превысил 5 млрд. долларов), но и действие объективных векторов сил, разрушающих ее основу. Среди них можно назвать следующие:
Во-первых, адаптация ООН и ее Устава к новым реальностям не только затянулась, но и пришла в явное противоречие с кардинально изменившимся миром и системой независимых государств, возникших после краха Ялтинских и Потсдамских соглашений. Пути к достижению целей, провозглашенных Уставом ООН, по-прежнему проходят через устранение гегемонизма и претензий на руководство миром, блоковой стратегии и через создание атмосферы доверия, нормального международного сотрудничества. Эрозия устоявшейся системы поддержания международного мира и безопасности, особенно усилившаяся с начала 90-х годов после распада двухполюсной системы, явилась причиной устранения ООН от активной роли в урегулировании кризиса на Балканах.
Во-вторых: растущая взаимозависимость и глобализация экономических процессов, стирание классической грани между внутренней и внешней политикой, расширение комплекса проблем, которые государства могут решать только совместно, растущий авторитет и умножение наднациональных учреждений - все это и ряд других процессов подвергли серьезной эрозии принцип государственного суверенитета (отсюда разного рода теории "ограниченного суверенитета"), хотя все же не привели однозначно к смене международно-правовой доктрины.
В-третьих: в результате насыщения правом межгосударственных отношений возникло непримиримое противоречие между принципами Устава ООН, в основу которого положена фундаментальная категория государственного суверенитета каждой из Объединенных Наций, и правами человека в их нынешней интерпретации отдельными государствами Запада, с одной стороны, и правами человека, объявленными во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., с другой. Изменение поведенческой стратегии западных государств от невмешательство к вторжению связано, помимо вышесказанного, с трансформацией международного классического межгосударственного права в поистине новое глобальное "мирогражданское "право и стремлением обозначить рамки внутреннему этнонационализму новых независимых государств (ННГ). Склонность цивилизованного "первого мира" перенести права человека из категорий моральной ориентации в непреложное юридическое определение привело ООН в порочный круг - принудительное правоприменение и демократический характер его утверждения.
Кроме действия структурных трендов, существенное значение имели также фоновые факторы влияния. Фактическая легализация принципа насильственного вмешательства группы стран или международного сообщества в целом во внутренние дела суверенного государства медленно и исподволь пробивала себе дорогу. Вехами на этом пути стали санкции ООН против режима апартеида ЮАР, поддержка демократии на Гаити, миротворческие операции ИФОР/СФОР в Боснии. Кое-кто поверил в возможность ведения "войны без слез", поэтому ВС США только в течение 7 месяцев бомбардировали по меньшей мере четыре суверенных государства: Судан, Афганистан, в августе и Ирак в декабре 1998 г., СРЮ в марте 1999 г. Человечество, таким образом, вступило в XXI век признав неизбежность войн и пополнив свой арсенал средств политической борьбы новыми, изощренными формами. К тому же все более истончаются грани между войной (тотальной, ограниченной, локальной, вялотекущей), миротворческой операцией, угрозой применения силы и другими формами противоборства. Особенно интенсивно произошел процесс смешения военно-силового и информационно-психологического компонентов, некоего реального и виртуального в конфликтах последнего времени. Попытки создать систему объективных критериев приемлемого вмешательства или концепцию мирового согласия на его возможные варианты использования как в рамках Комиссии ООН Сайруса Вэнса (по предотвращению смертоносных конфликтов), так и в других региональных организациях (ОБСЕ, АТЭС) пока н привели к улучшению мирового правопорядка.
Скоротечная война на Балканах показала хрупкость тех основ, на которых до сих пор держался мир. Впервые за многие десятилетия принцип самоопределения наций становится приоритетным по отношению к принципу целостности государств, что безусловно, окажет дестабилизирующее воздействие на систему современных международных отношений и послужит своеобразным приглашением к сепаратизму. Другим негативным результатом натовской экспедиции в СРЮ становится идеологизация политики, некие моральные критерии ставятся выше национальных интересов. С мессианской одержимостью Запад совершил первый крестовых поход в Европе под знаменем защиты прав человека. Однако наблюдаются существенные различия в понимании защиты прав человека даже между американцами и европейцами.
Европейские союзники разумеют под политикой защиты прав человека процесс поступательного и всеохватывающего пропитывания правом международных отношений, который изменяет параметры национальной государственной политики как внутри страны, так и вне ее. В США же на мировую практику защиты прав человека смотрят как на миссию державы, призванной продемонстрировать свое лидерство. Глобальная ответственность предполагает при этом рассматривать права человека в качестве неких ориентиров при выработке политических целей. "Нравственное право" помогает формировать для себя новые "правила поведения в международных делах", управлять всеми событиями в выгодном для себя русле. Согласно положению новой стратегической концепции НАТО, утвержденной на саммите в Вашингтоне (апрель 1999 г.), предполагается по сути использование силы без санкций ООН или ее получение постфактум и вне зоны ответственности альянса. Таким образом, в новой доктрине Североатлантического союза закреплен безусловный приоритет силового фактора при построении нового миропорядка и урегулирования конфликтов. Контуры "однополярного мира" приобретают вполне конкретные и опасные очертания.
Втягивание США в косовский конфликт, как отмечают в нашей стране и за рубежом, связано как со стратегическим мотивами (в частности, с неспособностью адаптировать ООН к новым реалиям, трудностями расширения НАТО и боснийского урегулирования), так и сугубо субъективными факторами (вопрос об импичменте президента Клинтона, стремление психологического реванша и преодоление "вьетнамского синдрома"). По мере увеличения сложностей, связанных с определением достижением американских внешнеполитических целей в конце 90-х годов, представители правящих кругов США (под воздействием международных, внутриполитических и даже личностных факторов) встали перед необходимостью продемонстрировать, что Америка в состоянии быть мировым лидером.
Забыта официально провозглашенная и еще не так давно публично декларировавшаяся цель эволюции НАТО из военной в преимущественно политическую организацию. Дискредитирован ил по крайней мере совершенно четко выявлена неэффективность Основополагающего акта Россия-НАТО. Наконец, нанесен моральный урон самой идее миротворчества. После косовскиих событий более вероятным становится новый виток распространения ядерного оружия или иных типов оружия массового поражения как гарантия против вооруженного вмешательства извне, по каким бы мотивам и с какой бы стороны оно ни предполагалось. Соответственно, существующая международная система контроля за нераспространением оказывается перед очень серьезным испытанием, которого,. в случае худшего сценария, она может и не выдержать.
Далее, крайне неблагоприятным последствием для международной безопасности и стабильности (как это ни парадоксально, но в том числе и для НАТО) становится снижение предсказуемости и регулируемости современных международных отношений. Происходит это прежде всего за счет увеличения вероятности формирования на общей антинатовской (и шире - антизападной) основе различных коалиций стран, которых в противном случае мало что объединяло бы. Своими действиями НАТО как будто рукотворно создает себе новых региональных (а может быть, и глобальных) противников. Сюда же следует отнести возрастающую угрозу терроризма, в том числе и прежде всего международного, то есть поддерживаемого извне и используемого для решения тех или иных внутренних проблем (с чем мы, в России, в самое последнее время уже фактически столкнулись - в Дагестане, Буйнакске, Москве и Волгодонске).
Косовские события поставили перед Россией вопрос о том, как строить свои дальнейшие отношения с НАТО. Те, кто возражал против подписания Основополагающего акта, считают, что правомерность именно их подхода получила более чем убедительные доказательства. Согласно этой логике, кооперативные отношения с Североатлантическим союзом - не более чем иллюзия и означают лишь легитимизацию его существования, что России совершенно ни к чему. А свое политическое неприятие натовской политики в отношении Югославии Россия должна выразить через полное свертывание отношений с альянсом.
В то же время ясно, что такого рода линия (например, официальный выход из Основополагающего акта) выглядела бы слишком очевидным возвратом к конфронтационной модели. К тому же, для того , чтобы перевести конфликт в политическое русло, надо "работать" с НАТО, что было бы невозможным в случае полного свертывания отношений. Да в посткосовском контексте НАТО остается влиятельной европейской структурой, и российским интересам вряд лии будет отвечать отсутствие каких бы то ни было механизмов взаимодействия с ней.
В результате российский интерес был осознан следующим образом: необходимо резко снизить уровень взаимоотношений с НАТО, но не разрывать их полностью и бесповоротно. Шанс на их развитие по восходящей в будущем сохраняется, но если у нас кто-то и питал надежды на формирование чего-то похожего на "ось Россия-НАТО" как главную структурообразующую связку в системе европейской безопасности, то они, похоже, перечеркнуты окончательно.
На политическом уровне негативизм в отношении НАТО сочетается с ориентацией на сохранение и развитие взаимодействия с западными партнерами в двустороннем формате. Даже в отношении США Россия воздерживается от таких акций, которые могли бы привести к необратимым последствиям. Что же касается других западных стран, то некоторая "селективность" в политических жестах, адресованных наиболее активным участникам операции против Югославии (пример - отмена визита Игоря Иванова в Великобританию), нисколько не перечеркивает общую линию на продолжение и активизацию контактов.
Наконец, российская сторона постаралась не допустить негативных выбросов косовской проблематики на "вненатовские" каналы многостороннего взаимодействия с западными странами. Это относится прежде всего к Европейскому союзу, соглашению о партнерстве и сотрудничестве с которыми по-прежнему рассматривается как имеющее важное значение для России.
Дата: 2019-07-31, просмотров: 243.